<…> Между тем у Аграфены Ивановны Черновой была дочь замечательной красоты. Не помню, по какому случаю Новосильцев познакомился с Аграфеной Ивановной, был поражён красотою её дочери и после немногих недель знакомства решился просить её руки. <…> Получив согласие её матери, Новосильцев обращался с девицей Черновой как с наречённой невестой, ездил с нею один в кабриолете по ближайшим окрестностям и в обращении с нею находился на той степени сближения, которая допускается только жениху с невестой. В порыве первых дней любви и очарования он забыл, что у него есть мать, строгая Екатерина Владимировна, кавалерственная дама, рождённая графиня Орлова, без согласия которой он не мог и думать о женитьбе. Скоро, однако ж, он опомнился, написал к матери и, как можно было ожидать, получил решительный отказ и строгое приказание немедленно прекратить всякие сношения с невестой и семейством». Таинственное исчезновение жениха обросло самыми разными слухами и ставило семью невесты в неловкое положение. Тогда поручик Чернов сам с ним связался. Новосильцев подтвердил желание жениться в присутствии военного генерал-губернатора и других свидетелей, но вновь начал тянуть время. Чернов вызвал «уклониста» на дуэль, но она не состоялась. Фельдмаршал Сакен давил на подчинённого ему генерала Чернова, отца невесты, чтобы тот сам отказал жениху по своему «личному решению». Затем сам Новосильцев вызывает Чернова на дуэль, потому что посчитал, что Чернов негативно о нем отзывается. И на этот раз дело снова спустили на тормоза. Затем уже Чернов вторично вызывает Новосильцева на дуэль. Есть версия, что к этому его подтолкнули товарищи, в ближайшем будущем декабристы, которые видели в такой дуэли отличный повод вновь поговорить о социальной несправедливости. Условия выбраны были предельно жёсткие, стрелялись с близкого расстояния, при котором попадания в цель гарантированы. Похороны Чернова вылились в политическую манифестацию. Сестра его через несколько лет вышла замуж, и следы её теряются. Мать Новосильцева посвятила остаток жизни благотворительности.
Ко второй половине 19 века дуэль стала восприниматься как зло и анахронизм. Эта мысль сквозит в «Поединке» А. И. Куприна, который изображает главного героя офицера Ромашова жертвой стечения обстоятельств, женского коварства и глупых предрассудков. «Молодой такой славный способный мальчик», «прекрасный офицер», «фронтовик и молодчинище» погиб всего в 21 год. Общественное мнение о поединках можно описать словами одного из секундантов в «Дуэли» А. П. Чехова: «Господа, мы не видим причинной связи между оскорблением и дуэлью. У обиды, какую мы иногда по слабости человеческой наносим друг другу, и у дуэли нет ничего общего. Вы люди университетские и образованные и, конечно, сами видите в дуэли одну только устарелую, пустую формальность и всякая штука. Мы так на неё и смотрим, иначе бы не поехали, так как не можем допустить, чтобы в нашем присутствии люди стреляли друг в друга и всё. — Шешковский вытер с лица пот и продолжал: — Покончите же, господа, ваше недоразумение, подайте друг другу руки и поедем домой пить мировую. Честное слово, господа!» Сама композиция этого произведения является явной пародией на «Героя нашего времени» с массой явных параллелей: место действия, добрый и благоразумный старший товарищ, главный герой, говорящий практически словами Печорина о лишнем человеке, роман с замужней женщиной и т. д. Только Лаевский, в отличие от Печорина, совсем не романтичен, а дуэль — апофеоз глупости и пошлости.
На фоне громких дуэлей первой половины 19 века почти анекдотично выглядит история, случившаяся с поэтом Н. А. Некрасовым после публикации в 1856 году стихотворения «Княгиня». Многие усмотрели в сюжете явные параллели с таинственной смертью, правда, не княгини, а графини. Александра Воронцова-Дашкова (урожденная Нарышкина) была светской львицей, хозяйкой известного салона и просто очень состоятельной женщиной. Она дружила с А. С. Пушкиным, М. Ю. Лермонтов посвятил ей стихотворение «К портрету» (Как мальчик кудрявый резва, нарядна как бабочка летом), и она же считается прототипом княгини Р. в романе «Отцы и дети» И. С. Тургенева. Мужским вниманием графиня тоже была не обделена, и первая дуэль из-за неё могла случиться ещё в 1839 году. Тогда отвергнутый ею любовник 19-летний князь Лев Гагарин пообещал публично бросить в театре в её ложу написанные ему любовные письма, если она не вернётся к нему. Графиня была сконфужена и какое-то время не появлялась на публике, а дерзкого любовника вызвал на дуэль её родственник князь Лобанов-Ростоцкий. Гагарин струсил, сбежал в Москву, а его покровители замяли дело. Струсил, но мстить не перестал, и для этого нанял похожую на графиню женщину и отправил её разряженной разгуливать по Тверской. В то время для аристократки считалось крайне неприлично гулять в одиночестве. Приличия требовали делать это либо в компании родственников, либо прислуги. Примечательно, что муж, который был старше Александры на 27 лет, вмешиваться не стал, а дальше скандал сам сошёл на нет. Разгорелись страсти позже, когда в 1854 году графиня осталась вдовой и отбыла на лечение за границу.
Через год в Париже графиня Воронцова-Дашкова познакомилась с неким французским доктором, за которого вскоре вышла замуж, перед этим распродав в России значительную часть своего имущества. А дальше, как писал Некрасов, «пришла развязка. Круто изменился Доктор-спекулятор; деспотом явился! Деньги, бриллианты — всё пустил в аферы, А жену тиранил, ревновал без меры, А когда бедняжка с горя захворала, Свез её в больницу. <…> Навещал сначала, А потом уехал — словно канул в воду! Скорбная, больная, гасла больше году В нищете княгиня… и тот год тяжёлый Был ей долгим годом думы невесёлой!» История в России активно обсуждалась, и многие склонялись к версии об отравлении.
Совершенно неожиданно на дачу, где отдыхал Некрасов с издателем Панаевым и его женой (их тройственный союз широко известен) явились два француза, один из которых был тем самым доктором. Он заявил, что оскорблён стихотворением и вызывает поэта на дуэль. Некрасов, который уже тогда был серьезно болен, согласился. Взволнованные друзья отговаривали его, а потом решили пойти на хитрость. Пока обсуждалась организация дуэли, французам постоянно рассказывали о суровых русских законах и намекали, что стреляться — плохая идея. Странным выглядело то, что из-за одного стихотворения посчитавший себя оскорблённым убийца отправился за границу искать обидчика, ведь на убийство намекало и много других людей. В итоге дуэль не состоялась. Некрасов признал, что стихотворение «Княгиня» написано не о Воронцовой-Дашковой, потому что если бы оно было о ней, то оно называлось бы «графиня». Позже выяснилось, что на самом деле француз прикатил из Парижа, чтобы узнать, не осталось ли что-то из имущества почившей жены в России, но её разгневанные родственники чётко дали ему понять, что больше он ничего не получит. Друзья Некрасова предполагали, что кто-то из недоброжелателей поэта решил воспользоваться моментом и подговорил корыстолюбивого авантюриста, возможно, за вознаграждение. Такой ситуацию описала в «Воспоминаниях» А. Я. Панаева. А. Дюма в своей книге «Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию» приводит другую версию событий. Доктор на самом деле был бароном и весьма состоятельным человеком. Супруги вдвоём написали завещания, согласно которому в случае смерти кого-то из них другой получит ренту, а также все украшения кроме фамильных. После смерти графини находившаяся во Франции старшая дочь забрала все вещи матери, включая украшения, себе, а слухи об отравлении распускали родственники из-за нежелания платить ренту. Какая из двух версий правдива, сказать трудно.
Самая известная дуэльная история 20 века — поединок между поэтами Валерием Брюсовым и Сашей Чёрным. Между литераторами были непростые отношения, которые стали ещё драматичнее из-за женщины. Нина Перовская, расставшись с Чёрным, начала проявлять симпатию к Брюсову. Брюсов начал отпускать колкости в адрес соперника, а затем прислал ему сложенное в виде стрелы посланье «Бальдеру Локи». Чёрный ответил стихотворением «Старинному врагу». Конфликт становился всё острее, и Чёрный вызвал Брюсова на дуэль. К счастью и для них, и для любителей поэзии, поэты помирились. Позже Брюсов описал эту ситуацию в произведении «Огненный ангел». Едва не довела до беды ссора поэтов Н. С. Гумилева и М. А. Волошина. Другой конфликт в литературной среде случился между поэтом М. Е. Кузминым и неким Шваларсоном. И тот и другой были связаны со скандально известной «Башней», отличавшейся фривольными нравами и запутанными любовными треугольниками. Поэт В. И. Иванов после смерти жены начал сожительствовать с падчерицей Верой Шваларсон, а когда та забеременела, хотел фиктивно выдать её замуж за поэта Кузмина. Кузмин жениться не захотел, тем более что он был открытым геем. Недовольный брат Веры в театре напал на Кузмина и дал ему пощечину. Многие ожидали последующую дуэль, но поэт нападавшего вызывать на поединок не стал, мотивируя это тем, что тот кретин и, в отличие от Кузмина, не дворянин. Разумное решение. Иванову пришлось ехать с Верой за границу и жениться на ней там (российские законы брак с падчерицей запрещали).
Юность в сапогах. Как служилось в дореволюционной армии
Рекрутская повинность
С петровских времен армию пополняли за счёт рекрутов. В 1699 году был подписан указ «О приёме в службу в солдаты из всяких вольных людей» (1699), а в указе 1705 года впервые использовано слово «рекрут». Им мог стать мужчина до 35 лет (минимальным возрастом для солдата было 15 лет, но обычно забирали юношей старшего возраста), а срок службы был «доколе силы и здоровье позволят». Каждая сельская или мещанская община должна была предоставить определённое количество новобранцев. Число могло варьироваться. Сначала высчитывали исходя из количества людей в общинах. При императрице Елизавете всю территорию России разделили на 5 полос, и каждая раз в пять лет поставляла по одному рекруту со ста душ. Затем правила неоднократно меняли. С 1834 года полос было 2 (сначала южная и северная, затем западная и восточная), и рекрутов набирали из них поочередно. В 1855 года принцип полос отменили, а количество потенциальных «служивых» определяли манифестами исходя из текущей ситуации.