<…> Принесли две высокие, неподвижно вставленные в крестовины штанги, принесли длинный, с двумя тяжёлыми мешочками по концам шнур <…> Ракетки выдавались в так называемой грелке инструктором Иваном Степановичем, который вынимал их из шкафа, подхватывая вываливавшиеся одновременно баскетбольные мячи, какие-то большие тапочки, большие кожаные перчатки».
Футбол в Одессе 1910-х «только начинался. Считалось, что это детская забава. Взрослые не посещали футбольных матчей. Только изредка можно было увидеть какого-нибудь господина с зонтиком, и без того уже известного всему городу оригинала. Трибун не было. Какие там трибуны! Само поле не было оборудованным, могло оказаться горбатым, поросшим среди травы полевыми цветами. По бокам стояли скамьи без спинок, просто обыкновенные деревянные плоские скамьи. Большинство зрителей стояли или, особенно по ту сторону ворот, сидели. И что за зрители! Повторяю, мальчики, подростки. Тем не менее команды выступали в цветах своих клубов, тем не менее разыгрывался календарь игр, тем не менее выпускались иногда даже афиши. Мои взрослые не понимали, что это, собственно, такое — этот футбол, на который я уходил каждую субботу и каждое воскресенье. Играют в мяч <…> Ногами? Как это — ногами? Игра эта представлялась зрителям неэстетической, почти хулиганством: мало ли что придет в голову плохим ученикам, уличным мальчишкам! Напрасно мы пускаем Юру на футбол. Где это происходит? На поле Спортинг-клуба, отвечал я. Где? На поле Спортинг-клуба». Форма футболиста того времени — «белая, тонкая-тонкая нитяная рубашка и белые трусы. Тогда то, что теперь называют майкой, футболкой, называли просто рубашкой, хотя это была та же майка, футболка, обтягивающая туловище», на ногах «чёрные чулки, завернутые на икрах неким бубликом и оставляющие колени голыми, а также и бутсы». В итоге будущему писателю пришлось оставить это «подозрительное», по мнению взрослых, занятие. Тем не менее, в 1912 году был создан Всероссийский футбольный союз, который был принят в ФИФА.
То, что дореволюционный «физрук» и сам не знал, как и чему учить гимназистов, было не удивительно. Практически все имеющиеся методики и пособия были разработаны для военных. Ещё в 1804 году в новом уставе учебных заведений было сказано: «Гимназия может также содержать учителей Танцования, Музыки и телесных упражнений (Гимнастики), если то позволят доходы оной». Но четких требований не было, поэтому программу учебные заведения разрабатывали сами, и эти уроки если и были, то чаще факультативными. Обязательными занятия гимнастикой стали с 1826 года только для будущих военных. В 1870-х за разработку методик преподавания спортивных дисциплин взялся выдающийся медик П. Ф. Лесгафт, но внедрению его идей препятствовало подозрение в неблагонадежности. С 1889 года по инициативе военного министра П. С. Ванновского гимнастика в качестве обязательного предмета появилась в средних учебных заведениях для мальчиков. Тогда же появилась и первая официальная инструкция, согласно которой на занятиях ученики упражнялись «в самых простых движениях и построениях, принятых в русских войсках, гимнастика знакомит детей с первоначальными основаниями воинской дисциплины». То есть речь шла фактически о начальной военной подготовке, а не уроках физкультуры в современном понимании.
Больше внимания популяризации спорта уделялось в 20 веке как одному из способов отвлечь молодёжь от революционных «глупостей». В 1913 году появилась должность Главнонаблюдающего за физическим развитием народонаселения, которую занял генерал Военков. Спортивные клубы и федерации до того времени обычно были разрозненными кружками по интересам. Тем не менее, в стране уже проходили чемпионаты, например, с 1889 года по конькобежному спорту, с 1897 году по тяжёлой атлетике (к ней же тогда отнесли и борьбу), с 1908 года по лёгкой атлетике, с 1912 — по лыжным гонкам. Не удивительно, что при таком подходе успехи российских спортсменов на международных соревнованиях были в начале скромными. В Олимпийских играх они участвовали с 1908 года, и тогда на них в частном порядке приехали всего 6 россиян. Но первый блин был не комом: олимпийским чемпионом стал Николай Панин-Коломенкин (в дисциплине «специальные фигуры»). Этот спортсмен также был шестикратным чемпионом России (1901–1905, 1907) по фигурному катанию на коньках, двенадцатикратным чемпионом России по стрельбе из пистолета (1906–1917), одинацатикратным чемпионом России по стрельбе из боевого револьвера (1907–1917).
Николай Панин-Коломенкин
Примечательна история противостояния Николая Панина (вторую часть фамилии он при выступлениях не использовал) со шведом Ульрихом Сальховом. Впервые они встретились в Петербурге на чемпионате мира 1903 года, и тогда россиянин стал вторым. Через 5 лет они вновь встретились на Олимпийских играх, вначале в произвольной программе. Сальхов, на тот момент семикратный чемпион мира, вёл себя совсем не по-спортивному, во время выступления соперника дебоширил, за что получал замечания. По результатам оценок Панин занял второе место и посчитал это несправедливым, потому что двое судей явно занижали ему оценки (оба были шведами, а один ещё и близким другом Сальхова). В итоге возмущённый Панин в знак протеста снялся с соревнования. Зато в следующей дисциплине не рискнул участвовать уже сам Сальхов. Панин набрал рекордные 219 баллов из 240. В 1912 году участие российских спортсменов на Олимпиаде в Стокгольме оказалось под вопросом из-за несвоевременного принятия устава Российского олимпийского комитета, да и самой подготовке участников уделялось слишком мало внимания, и выступила наша сборная не слишком удачно. Для того, чтобы спортсмены смогли набраться опыта, было решено проводить ежегодные всероссийские олимпиады, но война помешала многим мероприятиям.
Купание по-дореволюционному
Далеко не все жители Российской империи умели плавать, но купание и водные процедуры любили многие. Неофициально купальный сезон можно было начинать с Троицы, официально — в Иванов день (7 июля по новому стилю). В этот день поминали Иоана Крестителя. В некоторых регионах начинали накануне 6 июля в день Аграфены Купальницы. На Аграфену Купальницу традиционно мылись и заготавливали банные веники на весь год. Встречался и другой обычай: окатить водой первого встречного. В Орловской губернии деревенские парни отправлялись на речку с вёдрами за мутной водой, а затем шли по улицам и обливали всех, кто встречался по дороге, кроме стариков и маленьких детей. Особенно доставалось девушкам. Девушки в ответ старались тоже облить водой озорников, и в итоге мокрые оказывались все. После этого парни и девушки могли отправиться к речке вместе, но купались в одежде. Также в этот день собирали лечебные травы и гадали. Заканчивался купальный сезон 2 августа в Ильин день. Многие верили, что после этого многократно возрастает риск утонуть. Утонуть считалось большей бедой, чем скончаться от естественных причин. Существовало поверье, что души утопленников остаются неприкаянными и пополняют ряды различной нечисти.
До 18 века купание в России воспринималось как приятное занятие, иногда приправленное суевериями и религиозными ритуалами. Традиционно верили в целебную силу святых источников, не требовавшей научного обоснования. В 18 веке среди аристократов появилась мода на водолечение, и речь уже шла именно о медицинских процедурах. Сначала отправлялись на воды за границу, затем из-за осложнившейся политической обстановки стали искать альтернативы в России. В начале 19 века популярным курортным городом был Липецк. Затем его потеснили водолечебницы на Кавказе. Водолечение представляло собой питьё воды и/или принятие лечебных ванн. В приморских городах могли купаться в море, но женщины часто ограничивались прогулками вдоль берега.
Жители столицы иногда ездили к заливу. Из воспоминаний Анны Керн: «В конце этого счастливого лета мы ещё сделали поездку в обществе Глинки в Ораниенбаум. Там жила в то лето нам всем близкая по сердцу, дорогая наша О. С. Павлищева, она была больна и лечилась морским воздухом и купаньями. Мы тоже там выкупались в море все, кроме Глинки и барона Дельвига». Были купальни и в городе, и в пригородах. Из воспоминаний М. Ф. Каменской, дочери известного художника графа Ф. П. Толстого: «Ньюфаундлендку Зюлемку, дочь почтенных, украшенных медалями, родителей, папенька тоже залюбил без памяти и всегда купал её при дамах сам. Но зато, когда мужчины наши ездили на катере купаться на Лавалев берег, то эту свободную американскую гражданку принуждены были покрепче запирать в сарай, а то она никак не могла привыкнуть к тому, что на Неве ей не надо спасать купающихся людей. И из этого выходили постоянные скандалы: чуть, бывало, недоглядят, Зюлема тут как тут, схватит какого-нибудь несчастного купальщика за волосы и давай его спасать. Да и последний подарок дедушки, чудный телескоп, у нас на террасе составлял положительное блаженство всех кавалеров. Бывало, у них из-за него дело доходило чуть не до драки: всякому хотелось завладеть им прежде другого и навести его на купальщиц на Лавалевой даче (прим. Дача Лавалей находилась на Аптекарском острове, на берегу Малой Невки). И как только счастливец наведёт его, так ему и кажется, что все эти голые женщины совсем около него, тут у нас на террасе. Дивный был телескоп. После, когда папенька ставил его на крыше Академии и смотрел на город Кронштадт, то ясно были видны все улицы и люди, которые по ним ходили. Помню, что я, грешница, раз рано утром, когда на террасе у нас никого не было, тоже навела телескоп на Лавалев берег, и представьте себе, как я испугалась, когда совсем около меня очутились Василий Андреевич и Александра Михайловна Каратыгины, которые, пользуясь утречком, изволили купаться на Неве “maritalement”, вдвоём. Уморительно, как-то особенно нежно, Александра Михайловна поливала своего мастодонта-мужа водою из детской кружечки (прим. Каратыгин был известным актером)». Самое раннее воспоминание Каменской тоже связано с купанием. «Интересовало меня тоже очень, как лошадей с берега купали: совсем голые кучера верхом н