гадливые родители не долго оставляли тут детей, а отдавали их потом в пансион Университетский». Были учебные заведения, где учились и мальчики, и девочки, были рассчитанные только на лиц одного пола. С обучением в пансионах для девочек дела обстояли также, только программа была упрощена.
Не удивительно, что стало модным отправлять отпрысков на учебу за границу. За границей, например, рос Анатоль Курагин из «Войны и мира», папенька которого, между прочим, был министром. Практика эта на некоторое время прервалась из-за событий французской революции и Наполеоновских войн, но потом снова возобновилась. Вернувшись в родные края, многие ещё долго чувствовали себя иностранцами. Так было, например, с московским градоначальником Д. В. Голицыным. О нём в мемуарах «Рассказы бабушки» Д. Д. Благово пишет так: «Проведши всю свою первую молодость до семнадцати или восемнадцати лет в чужих краях, он, конечно, хорошо знал иностранные языки и очень плохо русский. Так что, когда сделался московским генерал-губернатором и ему приходилось говорить где-нибудь речь, он сам составлял её для перевода на русский язык и почти затверживал, чтобы суметь прочитать по бумажке. Но впоследствии он научился по-русски, и хотя у него сохранилось в выговоре что-то иностранное, он, однако, объяснялся довольно изрядно. Говорят, и просьбы ему подавали сперва на французском языке, и со всем тем, однако, вся Москва его очень любила и многим ему обязана».
Возможно, благодаря выросшим за границей аристократам и появился миф о том, что все «благородия» были знатоками французского языка и объяснялись на нём лучше, чем на русском, особенно дамы. В первой половине 18 века популярнее был немецкий, а французский стал востребован при императрице Елизавете, которая им владела прекрасно (хотя её образование в целом оставляло желать лучшего, так же как и манеры). Следуя моде, родители начали искать гувернёров-французов, а ими часто оказывались приехавшие на заработки жители французских провинций. В итоге ученики их знали диалекты, а не «канонический» вариант, и иногда выходила даже не смесь французского с нижегородским, а нижегородского с языком французской деревни. С девочками дело обстояло и того хуже, потому что их учили французскому с помощью всё тех же учителей, а родному языку внимания уделяли мало. То есть речь не о том, что они знали так хорошо французский, что он стал для них практически родным, а о том, что их часто просто не считали необходимым учить грамотно изъясняться и писать по-русски.
В столичном Петербурге ещё со времен Александра I ценилось знание английского. Обязательными для детей обоего пола были уроки танцев. Умение хорошо танцевать имело большое значение для светского образа жизни. На этих же занятиях учили и многим другим вещам, например, умению красиво входить в зал, изящно кланяться и садиться в карету и т. д. Танцевать, не наступив на подол даме, или присесть на стульчик при массе пышных юбок тоже требовало навыков. Пётр III играл на скрипке, и это породило моду учить детей игре на музыкальных инструментах.
Первым российским учебным заведением для девочек считается Смольный институт, основанный по указу Екатерины II в 1864 году при Воскресенском монастыре. Фактически он был закрытым пансионом, рассчитанным на 200 воспитанниц из числа «благородных девиц». В 1865 году при монастыре также было открыто училище для 240 девочек мещанского звания, но позже в него стали принимать и мальчиков. Поступить в институт могла девочка не старше 6 лет, и родители давали расписку о том, что не будут пытаться забрать её до конца двенадцатилетнего обучения. В институте было 4 класса: первый — от 6 до 9 лет, второй — от 9 до 12, третий — от 12 до 15 и четвертый — от 15 до 18 лет. Однако аристократы не спешили отдавать в него дочерей, поэтому воспитанницами чаще всего становились сироты и дети из благородных, но обедневших семейств. Более того, находилось немало людей, которые не понимали, зачем вообще давать девочкам образование, и оттачивали на смолянках свое сомнительное «остроумие». Появился даже стишок:
Иван Иванович Бецкой,
Человек немецкой,
Выпустил кур,
Монастырских дур.
И. И. Бецкой — президент Императорской академии художеств, инициатор создания Смольного института и Воспитальных домов в Москве. Первый же выпуск смолянок показал, что идея была действительно здравая и своевременная. Но программа обучения требовала доработки. Девушки росли оторванными от реалий повседневной жизни и первое время забавляли современников незнанием самых обычных бытовых вещей. Образование в институтах благородных девиц было преимущественно гуманитарным, учебная программа проще, чем в заведениях для мальчиков, Девочек учили «словесным наукам», иностранным языкам, географии, арифметике, музыке, танцам, основам домоводства, но основной упор делался на нравственное воспитание. В 1798 году был основан Екатерининский институт, а затем и другие. Катерина Ивановна в «Преступлении и наказании» гордилась тем, что «в благородном губернском дворянском институте воспитывалась» и постоянно напоминала об этом факте окружающим.
М. А. Петров "Пансионерки" (1872)
Отсутствие чётких программ и стандартов обучения послужило одной из причин создания знаменитого Царскосельского лицея. До этого из пансионов самым престижным был университетский. Учиться в самих университетах ещё в начале 19 века для аристократа считалось пустой тратой времени. После завершения домашнего обучения или выпуска из пансиона дворяне лет с 17–18 обычно устраивались на службу. Считалось, что лучше следующие несколько лет посветить продвижению по карьерной лестнице и погоне за чинами, а практически на все «вкусные» вакансии тогда устраивались по знакомству и благодаря родственным связям. То, что сейчас считается коррупцией, кумовством и т. д., тогда было общественной нормой. «Идиот» князь Мышкин, едва ступив на русскую землю, первым делом направился к семейству Епанчиных, потому что жена генерала тоже была в девичестве Мышкина, и это были не наивность и непосредственность, а стандартное поведение.
Родители старались задействовать все родственные и дружеские связи, чтобы подыскать юным отпрыскам не слишком обременительные места службы, где те начинали работать под началом своих покровителей, набирались опыта и заводили полезные знакомства. Раздутый чиновничий аппарат помогал найти место всегда, и образование было не столь важно. Об этом, например, пишет в известных мемуарах Ф. Ф. Вигель: «До 1803 или 1804 года во всей России был только один университет, Московский, и не вошло ещё во всеобщий обычай посылать молодых дворян доканчивать в нём учение. Несмотря на скудость тогдашних средств, родители предпочитали домашнее воспитание, тем более, что, при вступлении в службу, от сыновей их не требовалось большой учёности. Не прошло двух или трёх лет после основания Министерства Народного Просвещения, как вдруг учреждены и уже открыты пять новых университетов.<…> Несмотря, однако же, на размножение сих, наскоро созданных университетов, число учащихся в них было не велико». Стремясь популяризировать высшее образование, М. М. Сперанский, которого многие аристократы считали выскочкой и смутьяном, способствовал подписанию указа, согласно которому для получения некоторых чинов соискатель должен был предъявить аттестат о сдаче экзаменов в университете. Это вызвало бурю негодования, а на практике чиновники всё равно вместо того, чтобы учиться, эти аттестаты просто покупали. Не удивительно, что долгое время образование так и заканчивалось домашним обучением и пансионами.
Со временем важную нишу в системе образования заняли гимназии. Первые гимназии появились в России ещё в начале 18 века и особого интереса не вызвали. Считалось, что гимназия — этап в подготовке к ВУЗу, а если аристократу не нужен университет, то и она ни к чему. Детям из простых семейств многие предметы были не нужны, а даже если бы понадобились, не «благородий» обычно не принимали. Правила обучения менялись год от года, и от заведения к заведению. В гимназиях был стандартный набор из классических предметов, таких как география, история, математика, закон Божий, а также преподавали иностранные языки, как современные, так и древние. Обучение длилось обычно 7 или 8 лет и было платным, но некоторые ученики не платили. У гимназии могло быть нечто вроде стипендий, как сейчас в некоторых ВУЗах, в пользу бедных учеников проводились благотворительные мероприятия. Среднеобразовательные учреждения для девочек появились во второй половине 19 века. В 1856 году Александр II велел «приступить к соображениям об устройстве на первый раз в губернских городах женских школ, приближенных по курсу преподавания к гимназиям», и в результате в 1858 году появились женские училища первого разряда с шестилетним обучением и второго с трехлетним. В 1870 году было утверждено «Положение» о женских гимназиях и прогимназиях ведомства Министерства народного просвещения, согласно которому создавались семиклассные женские гимназии с возможностью учреждения восьмого (одно или двухгодичного) класса для готовящихся к педагогической деятельности.
Поначалу плата была, в первую очередь способом сегрегации, чтобы отсеять детей бедноты. Для них с 1830-х были открыты бесплатные реальные училища с 6 или 7 классами. Сначала там преподавали преимущественно технические науки, химию, физику, черчение, потом добавили и общеобразовательные предметы. Одно время ввели иностранные языки, но потом спохватились, ведь не гоже не «благородиям» французский знать. А в 1887 году вышел печально известный декрет «о кухаркиных детях», по которому брать в гимназии можно было «только таких детей, которые находятся на попечении лиц, представляющих достаточное ручательство о правильном над ними домашнем надзоре и в предоставлении им необходимого для учебных занятий удобства». И при этом «при неуклонном соблюдении этого правила гимназии и прогимназии (подготовительной) освободятся от поступления в них детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, коих, за исключением разве что одаренных необыкновенными способностями, не следует выводить из среды, к коей они принадлежат». Гимназисты на учеников реальных училищ смотрели свысока, и между ними случались конфликты, переходившие в потасовки. С 1888 года после реального училища можно было поступить и в университет, но на все факультеты. До этого выпускники могли продолжить обучение только в торговых училищах.