Русский, однако, похоже, не зря профессионально изучал психиатрию в своём заведении.
Мельком скользнув взглядом по товарищу, ДжоЧже увидел, что тот вполне собран и серьёзен. Или он настолько хороший актёр?
Если бы не сопутствущие обстоятельства, кореец с огромным интересом наблюдал бы разворачивающийся перед ним спектакль.
Увы, не перед, одернул он себя мысленно. К сожалению, громадному сожалению, спектакль шёл с его непосредственным участием.
Щукин, судя по открывшимся деталям, идиотом скорее притворяющийся, не упустил метаморфоз:
— Джордан, один скользкий вопрос не по теме перед тем, как начнём. Мхм?
— Не охота изрекать банальности. Что-нибудь типа того, что вопросы здесь задаю я, — белозубо улыбаясь одними губами, с холодными ледяными глазами ответила детектив.
— Да то понятно. — Щукин нетерпеливо отмахнулся. — Никто и не спорит. На счет три тогда.
Похоже, пронять или смутить его было невозможно. Или он искренне дебил?! И вообще не отдаёт отчёта?
В чём именно, Хван не додумал. Потому что в следующий момент едва не поперхнулся собственным языком и зубами.
— Раз, два, три… Джордан, вам действительно до сих пор его так не хватает? Несмотря на всю его подлость по отношению к вам? — русский, как ни в чём ни бывало, таращился в глаза бабищи, добросовестно ожидая ответа.
ДжоЧже, решительно наплевав на все условности, громко икнул. Затем клацнул зубами. После этого, прислушавшись к биению собственного сердца, без затей ударился лбом в крышку стола:
— Это ё*аный *издец.
Внимания на него опять не обратили. И это было странно.
Сердце Хвана пропустило пару ударов, затем продолжило стучать. Когда кореец всё же оторвался от стола и, мысленно оторопевая, поглядел по сторонам, полицейская и его новый товарищ фехтовали взглядами.
— Похоже на скрестившиеся мечи, — констатировал он вслух, махнув рукой на происходящее.
И опять никто не услышал.
— Любую психическую травму надо прорабатывать, — не мигая, продолжил Щукин. — Я, конечно, в подробностях понятия не имею, что между вами произошло. Но зато я очень чётко знаю, что сделала не так именно ты.
Лоу бешено сверкнула глазами и вдохнула, чтобы что-то сказать.
— Стоп. Помолчи! — Русский дебил между делом накрыл её руку своей ладонью. — Дай я договорю?!
— Бля-я-я… — простонал Хван, сползая под стол и зажмуривая глаза.
— Ровно три момента. Любую травму нужно прорабатывать, уже сказал. Раз. Ты сама понимаешь, что неправа в своем упрямстве, но ждёшь, чтобы тебя подтолкнули снаружи. — Голос Щукина звучал откуда-то сверху. — Джордан, зависимость от внешней оценки — не та фишка, которую себе может позволить человек на твоей должности. Согласна? Это два.
Видимо, чёртова сука молча кивнула в ответ, потому что русский, как ни в чём не бывало, продолжил:
— И третье, оно же главное. Блин, а ведь соврал! Тут несколько моментов! Сойдет и за три, и за четыре, и за пять с половиной!
— Говори. — Глухой и тихий голос Лоу прозвучал выстрелом из орудия.
ДжоЧже был трудолюбивым, достаточно скромным, традиционным корейским парнем.
Вместе с тем, он никогда не был дураком. Несмотря на сердце, норовящее убежать в пятки, мозг отстраненно сообразил: из-под стола можно выбираться.
Что он и сделал.
Но внимания ему, как и прежде, никто и не думал уделять.
— Едем дальше. — Щукин, сжимая кисть собеседницы, выглядел отстраненно и безмятежно. — Ты уверена, что в случившемся с вашим ребёнком есть его вина? Причём вина в том количестве, которое ты ему сама и отмерила?
— За пять лет мог хотя бы один раз на машине до трассы подвезти, — с ненавистью выплюнула полицейская. — Когда я в любую погоду, по колено в грязи, через эти долбаные поля!.. Пешедрала!.. На работу, порой без выходных месяцами!
— А после чего случился выкидыш? — русский хмуро глядел перед собой, но руки не отнимал.
— Когда он заявился пьяным под утро. Я всю ночь ждала. — В голосе бабищи прозвучал вызов.
— Последний вопрос. Тебе сейчас правду сказать? Или то, что ты хочешь услышать?
— Такое впечатление, я вообще зря сюда пёрся. — Хван, чтобы убить личный страх, решил пообщаться вслух с самим собой.
А что, всё равно на него никто внимания не обращает. А так хоть какая-то разрядка.
Коп тем временем не ответила русскому. Тот не смутился:
— Внешний локус контроля, раз. Ты, допускаю, классная полицейский! Но женщина в тебе живёт по другим законам…
Видимо, он сейчас ляпнул не то, потому что в следующую секунду Лоу со злостью выдернула свою руку:
— Всякое говно будет мне оценки давать?!
— Ой, главное — что ты, а не кто я, — как-то легкомысленно отмахнулся Щукин. — Ты заметила, что здоровье уже теряешь из-за психосоматики? Анемия же точно есть, нет? Ещё скажи, что ты об этом не знаешь. Кстати! У тебя месячные вот прямо сейчас идут? Или таки задержка?! — он снова схватил её запястье своей лапой и требовательно вылупился ей в переносицу.
— Я е*аться не хотел… — рефлекторно пробормотал Хван, повторно сползая под стол и опять закрывая глаза. — Да вы просто издеваетесь! Суки! — он неожиданно для себя всхлипнул. — Бл***, вы задрочили оба! ТВАРИ!!!
Решительно раскрыв глаза, он обнаружил двоих собеседников, удивлённо уставившихся на него. Наконец.
Корейца понесло:
— Вы зае*али! Зае*али! Зае*али! — ДжоЧже оглянулся по сторонами.
В такой чужой и незнакомой комнате всё бесило и пугало. Или наоборот — вначале пугало, потом бесило.
— Ё… и у этого истерика, — озадачился русский, продолжая держать полицейскую за руку. — Джордан, а ведь у меня, кажется, проблема! — теперь он был удивлён.
Бабища хрюкнула что-то невнятное и нечленораздельное.
— Зае*али! Зае*али! Зае*али! — злые слёзы текли по щекам Хвана, а сам он ритмично ударял лбом в крышку стола, наращивая темп и увеличивая силу удара.
— Чем ему помочь? — коп за какую-то секунду преобразилась.
Подсознание ДжоЧже машинально отметило, что за руки эти двое по-прежнему держатся.
— Только не думай, что спрыгнул, — бросила вдогонку Лоу Щукину. — Никаких личных поблажек! Просто сперва этого клоуна сам уйми? Чтобы я физкультурников со второго этажа не звала?
Глава 9 (не читал. Перечитаю чер. час, возможно исправлю/допишу)
— В принципе, самый простой и банальный вариант — просто дать ему проораться, — задумчиво родил Щукин, озадаченно наблюдая за товарищем. — Чуток побуксует, потом сам успокоится. Подождём пару минут? Если это не что-то серьёзное по части психиатрии, то…
— Нет, не подождём, — отрицательно дёрнула головой коп. — Мне не нужны подобные звуки, когда я работаю в переговорной.
— А-а, чревато разбирательствами? — мгновенно сообразил русский. — Ладно, тогда иди сама сюда.
— Что ты задумал? — забеспокоилась Лоу, которую славянин уверенно толкал в спину по направлению к корейцу.
Последний, как заведённый, продолжал стучать лбом в стол, повторяя мантру о том, как все его достали.
— Вот так похлопай его чуток, — Щукин взял руки служительницы закона в свои ладони, зачем уверенно ахнул ими по спине ДжоЧже. — У тебя и удар послабее, и нужна женщина, — пояснил он, не дожидаясь вопросов. — С гормонами связано.
Джордан, равнодушно пожав плечами, изобразила игру на барабане. В роли ударной установки выступили плечи Хвана.
— Долго нам так развлекаться? — хмыкнула женщина через несколько секунд, не прекращая хлопков.
— Щ-щас, симптомы вспомню, — русский уставился сквозь товарища, наморщив лоб и сосредоточенно шевеля губами. — Да нет. Непохоже совсем же! — Кажется, это он сказал самому себе.
— Это не болезнь у него какая-то? — слабо заинтересовалась сотрудница полиции.
— Надеюсь, что нет, — хмуро ответил ей заявитель на самого себя. — Потому что психиатрия в ваших местах — это было бы совсем грустно. С вашим-то подходом к квалифицированному медперсоналу… А уж где на терапию медикаменты брать, даже представить боюсь. Так, Хван, а ну быстро поднял голову и посмотрел мне в глаза!
Через мгновение Щукин открытой ладонью треснул ДжоЧже по плечу:
— Вот же гад противный! Можешь прекращать его отсукивать! — бросил он Лоу. — Этот долбаный симулянт уже в себе!
— До чего с вами занятно, молодые люди, — многозначительно опустила ресницы детектив, говоря это тоном, не предвещающим ничего хорошего.
— У него поначалу действительно была истерика, — угрюмо пояснил русский, возвращаясь на своё место. — Но потом он колотился по инерции. По-моему, просто панически боится тебя, поэтому.
— Ну-у, в твоём заявлении он откровенно назван лицом непричастным, — Лоу тоже заняла стул на другой стороне стола. — Так что особо ему бояться нечего. Лишних паровозов вешать не буду. Хм, сколько служу, такого цирка не было… На чём мы остановились? — она снисходительно глядела на парней.
— Э-э-э, вообще-то на выкидыше и непроработанных психических травмах, — а вот сейчас русский смутился первый раз за всё время.
— Да ну, оно способно быть застенчивым? — вяло покосился на него вроде как успокоившийся Хван. — Не может быть.
— О, пришёл в себя, — заметила коп насчёт корейца.
— Может! — достаточно резко бросил Щукин вправо. — Быть застенчивым. Это мужики — толстокожие кабаны! МНОГИЕ! — зачем-то поправился он. — Вставил, вынул, умчался в закат! А девчонке потом — травма на всю жизнь. Хорошо если только психика! Ты не понимаешь, что такое выкидыш на шестом месяце?!
— Да успокойся ты! — кореец опасливо отодвинулся вместе со стулом. — У меня лично выкидыша не было. С ума сошёл? Вон, её очаровывай. На меня впечатления производить не надо. Я и так впечатлён по верхнему пределу…
— Вот же баран, а?!
Лоу достаточно немало в жизни видела, в том числе на должности, поэтому сейчас была уверена: а ведь русский не играет. Ну или играет, но уже так играет, что и сам полностью сжился с ролью.
Щукин тем временем повернулся к ней, хотя по инерции хотел и дальше дискутировать с напарником. Слегка собравшись с мыслями, русский продолжил: