Затем протянул руку и принялся сам листать страницы аукциона.
— Предчувствие, — ответил он на незаданный вопрос корейца. — Если у вас такой подпольный рынок медикаментов, сто процентов должен быть и рынок услуг. Ну, операций.
— Почему ты так думаешь?
Разумеется, рынок услуг тоже был. Хван спросил из любопытства и проверить ход мыслей нового знакомого.
— Вижу по фарме. Это не для амбулаторного и наименования, и фасовки. О! — Щукин наконец добрался до нужной вкладки.
— Нет, иди ниже. — Остудил его ДжоЧже. — Этот раздел, что ты смотришь, с оплатой в рассрочку: денег у людей нет, но они подписывают обязательства. Здесь много не заработаешь. Опять же, риски.
— Ничего себе! — Виктор присвистнул, оценив основной раздел в части услуг. — Да у вас тут реальный рынок! Хренасе.
— А ты думал. Хочешь поучаствовать? — с сомнением в голосе уронил азиат.
— Деньги на фарму нужны. — Решительно заявил русский, углубляясь в изучение всего списка заявителей. — Надо сразу всё выкупать, нефиг так рисковать, как ты говоришь.
— Точно успеем меня прокапать потом?
— Какое-то время у нас всё же есть. При этих ценах на врачей, сейчас подберу, если получится, несложную операцию под нашего робота. По крайней мере, варианты оценить стоит же?
Несмотря на энтузиазм медика, более-менее подходящий вариант отыскался не сразу.
— А как оно работает? — поинтересовался товарищ, фокусируясь исключительно на медицинской части.
— Два базовых раздела. Первый — ты с него начал. Люди, которые ищут медицинскую помощь.
— Ты к нему как-то негативно настроен, почему?
— В грамм добыча, в год труды, — не стал углубляться в нюансы Хван. — Второй раздел куда как интереснее, ты его сейчас смотришь. Крутые рейтинговые врачи и операционные объявляют квоту: "сегодня могу сделать то-то и то-то", например. "Следующий раз окно откроется только через неделю или месяц"…
—… и вот тут кандидаты в пациенты предлагают свою цену? — мгновенно сориентировался медик. — Кто даст самую большую, того врач и примет? Либо, тот и прооперируется?
— Гений, — через силу хмыкнул ДжоЧже.
— Интересно, а как же у вас тогда скорая помощь работает? С таким-то подходом?
— Если тебе здесь нужна скорая помощь, значит, тебе очень не повезло, — кореец изобразил веселье, которого не испытывал. — Ну, можно попробовать вот сюда и сюда, — он указал две мобильные подпольные клиники. — Но, во-первых, кучу денег надо иметь, чтобы перебить ценой остальных. Сам же видишь, что на аукционе творится? Во-вторых, нужно ухитриться успеть доехать. А если случай, как ты говоришь, сложный…
Через несколько минут, поддавшись азарту Виктора, Хван с нетерпением наблюдал, чем закончатся торги сразу троих толстопузиков — пациентов, не стесненных в деньгах, но с той самой срочной необходимостью врачебной помощи.
А ещё через некоторое время, наскоро согласовав детали с товарищем, азиат лично созвонился с номером вторым — участником аукциона, которому не хватило денег перебить первого.
Клиент был денежным и Виктор семафорил, что случай более-менее понятный.
Русский, полминуты пообщавшись с пациентом через товарища, в итоге забрал у друга трубку:
— Какие ощущения? Боль в области сердца?.. На спине?.. Под лопаткой?.. В руку отдаёт?
—…
— Да, у меня есть мои подозрения. Но отсюда мне никак не понять — этот тромб или атеросклеротическая бляшка… Но этого и не нужно понимать, на тактике операции это не скажется…
—…
— Экэгэ можете сделать?.. Анализ крови на…?…
—…
— Это интервенционный хирург делает, но мы тоже сможем…
—…
— Через бедренную артерию пропускается тоненькая проволока, чтобы вам понятнее объяснить. Бедренная аорта дальше становится брюшной аортой, потом грудной аортой, потом дуга аорты. Бульбус аорта. Через этот бульбус разветвляются коронарные артерии…
—…
— Потому что сердце — тоже орган! Который кислород тоже должен получать!
—…
— По экэгэ смогу точно сказать, где развивается некроз… Да, вы же сами только что показали предварительный анализ крови. Там надо будет уточнить вот такой показатель, пожалуйста, сделайте повторно к нашему приезду…
Глава 20
Виктория Абилхакимова, врач-интерн 7го курса медицинского университета имени Асфендиярова, Алматы, Республика Казахстан.
— Как будет выглядеть операция? — дед, похоже, считает себя хозяином положения.
Ну не с врачом же. Идиот.
— Никак, — спокойно пожимаю плечами, удивлённо подвигав бровями. — Операция никак не будет выглядеть до тех пор, пока мы с тобой не пропишем адекватные отношения в этой ситуации.
— А ты сейчас хорошо подумал, что сказал? — Видимо, он не ожидал такого ответа, потому что невозмутимостью от него сейчас и не пахнет.
— Я всегда хорошо думаю перед тем, как говорить. Плюс, в отличие от тебя, я профессионально знаю, как работают психика и мыслительные процессы. Если я что-то сказал, так оно и есть.
Стараюсь ничуть не кривить душой (особенно с поправкой на то, что местная техника является часто импровизированным детектором лжи, ещё и на расстоянии).
Сознание вернулось ко мне только что в абсолютно пустой комнате, если не считать стульев вдоль стен и подобия больничной кушетки, на которую меня и положили.
Друга Хвана рядом не наблюдается. Руки-ноги не связаны, что с другой стороны уже однозначный позитив.
Рядом с дедом — всего лишь один охранник. По ощущениям как боец — мне не соперник (слишком закачан. Но кто ж ему даст меня обнимать, а в руках врача даже худосочный кулак Щукина — вполне себе норм).
— Нам нужно поговорить, — после небольшой паузы напряжённо говорит старик. — На тебе нет ни одного нейро гаджета. На тебе нет никаких следов их установки. Как ты собирался оперировать?
— Мужик, сразу точки над і; давай я сэкономлю тебе время. Какие у тебя рычаги давления на меня, с твоей точки зрения? Прямо здесь и в этот момент?
— Боль и жизнь, — он многозначительно ухмыляется.
— Неа, — если бы я была в своём старом теле, сейчас бы взмахнула волосами.
Блин, у мужиков даже жесты какие-то убогие — ни тебе длинных волос, ни ресниц. Какая может быть к чёрту выразительность жестов?
— Ты переоцениваешь свою примитивную механику. С чего взял, что за свою шкурку я буду трястись больше, чем за чувство собственного достоинства? Или за гордость? За самоуважение? — о, кажется, до него начинает доходить. — Мужик, ты очень веришь в чужой инстинкт самосохранения у незнакомого тебе человека, и ничего не знаешь о религии. Веришь мне?
— Хорошо, тогда остаётся только боль, — дед быстро вносит коррективы. — Тоже способ.
— А её ты переоцениваешь уже по отношению к профессиональному врачу. — сажусь из положения лёжа на кушетке и пожимаю плечами. — Ещё ты недооцениваешь роли времени, забыв о своём пациенте. Впрочем, кажется, живым тебе этот пациент несильно и нужен, да?
— О чём ты?
Хорошо, что дед в возрасте. Когда после сорокета спадает каскадно тестостерон в крови, у мужиков исчезают лишние и ненужные вибрации, а рассудительности и осмотрительности наоборот добавляется.
Чистая химия и никакой магии.
Охранник рядом с ним наоборот настроен броситься на меня, но старик останавливает его жестом ладони.
— Что ты знаешь об инфаркте? — пользуясь возможностью, сгибаюсь в поясе и почёсываю левую щиколотку, проверяя состояние организма.
Ух ты, ребро тьфу-тьфу. Приятный бонус. Если намечается месиво, как минимум не потеряю в подвижности.
— Это отказ сердца?
— Да. Если конкретно в вашем случае — то одна из артерий, снабжающих сердце, закупорена тромбом. Что случается с той частью организма, к которой нарушена подача крови?
— Отмирает? — предполагает он.
— Да. И сердце — не исключение. Та его часть, что осталась без крови, начинает умирать. Если эта часть совсем небольшая, то и бог с ней: есть же куча людей, перенесших инфаркт на ногах? И узнавших о нём постфактум?
— А если отмирает часть сердца побольше…
—… то готовься сливать воду. И вот теперь у меня встречный вопрос к тебе: ты уверен, что я прям очень сильно боюсь боли? И вы однозначно успеете меня "уговорить" до того, как процессы в вашем чуваке станут необратимыми? Или я прав? И живым он вам тупо не нужен?
— Ты играешь очень рискованную партию, заду…
— Не я начал первым. И потом, мужик, ты ж уже торгуешься. Не заметил? Я врач, не грузчик из гипера. Если не хочешь выглядеть идиотом в глазах другого человека — вначале вникай, кто из вас двоих лучше шарит в твоей собственной психике.
— Совет так себе. — Дед типа зевает, но его выдают стригущие глаза.
— Если откровенно, у нас нет негатива либо вражды в твой адрес, — вдруг прорезается охранник.
Ух ты. Мне, конечно, было понятно, что всё это здесь не так просто (взгляд, мимика, откровенная нефункциональность его закачанного тела), но не думала, что он может деда перебить (оказывается, может).
Последний смотрит на своего более молодого спутника с явным неодобрением, но больше никак не реагирует.
— Мы должны были исключить пронос неконтролируемого нейро-функционала сюда внутрь, — продолжает парняга.
Вроде как извиняется.
— Ну как, исключили? — даже не собираюсь удерживаться от сарказма (баба я или нет? Тело Щукина не в счёт).
— Ты чистый. Твой товарищ нет, им сейчас занимаются. Пока просто обследование.
— Если с его головы хоть волос!.. лучше скажите мне прямо сейчас, — честно предупреждаю. — Сэкономим друг другу время.
— Ты очень неосмотрителен, — вроде бы с грустью констатирует старик. — Просто провоцируешь меня сверх всякой меры.
— Батя, не пыли. За вашего типа, у которого инфаркт, ты сейчас трясёшься гораздо больше, чем за своё реноме даже в собственных глазах. А на аукционе присутствовали мы оба — и у тебя просто нет вариантов кроме меня. Я это понимаю; теперь ты знаешь, что понимаю. Хочешь поговорить о еже и голом заде?