— Это что?.. — произнес другой голос. Голос одного из дружков Гэвина.
Не успел Барни опомниться, как что-то тяжелое с размаху ударило его в живот — ему показалось, что в него врезалась большая лодка. Но это была не лодка. Это был ботинок. Ботинок Гэвина. Вслед Барни, взмывшему в воздух и упавшему на дорогу, раздался мерзкий хохот.
Барни оцепенел. Прямо на него летела машина. Но единственная часть тела, которой он мог двигать, были его когти, и ими он вцепился в асфальт. Машина проехала прямо над ним, каким-то чудом не задев его колесами.
Он услышал голос Гэвина. Что-то вроде:
— Ты что здесь делаешь?
Там наверняка было еще какое-то ругательство, но Барни не особо вслушивался. Он был занят тем, что пытался понять, куда делся его двойник. Его нигде не было видно. За остановкой виднелись светофоры и перекрестки, и понять, куда именно пошел тот Барни, было невозможно.
Прямо по дороге в город? Налево по улице Колридж, которая вела к школе? Или направо к парку возле монастыря?
Неизвестно.
Тут с тротуара донесся другой чей-то задыхающийся голос:
— Осторожней!
Это была Рисса, которая только что добежала до остановки.
Барни обернулся.
Школьный автобус несся прямо на него. Он собирался свернуть к остановке, и траектория двух левых колес проходила как раз через то место, где лежал он.
Водитель, занятый своим завтраком, его не видел. Он жевал шоколадный батончик, как и каждое утро.
«Кошачья лепешка — вот во что я сейчас превращусь».
Барни оцепенел. Шум автобуса был громче всего, что он слышал за всю свою жизнь.
«Я сейчас умру».
Ему казалось, что это будет его последняя мысль.
Но она оказалась не последней.
Потому что в следующий миг в голове его уже проносились другие мысли — в основном мысли о чьей-то руке, схватившей его под брюхо и поднявшей в воздух. Автобус проехал мимо, едва не задев его щеку.
Он чудом спасся.
Барни не сразу понял, чья это была рука, но потом почувствовал холодное прикосновение колец Риссы и услышал возле уха ее голос:
— Ты что здесь делаешь, малыш? Тебя чуть не задавили.
Она сняла его с плеча и посмотрела ему прямо в глаза.
— Я не кот, — попытался он снова. — Рисса, я Барни.
На этот раз Барни на миг показалось, что она его поняла. В глазах ее мелькнул проблеск узнавания. Но проблеск исчез, как солнце за облаками, и она поставила Барни на тротуар.
— Больше не выбегай на дорогу. Это очень, очень опасно, — сказала она. — Автобусы не очень совместимы с кошками. Совсем не совместимы, вообще-то. Не забывай об этом!
— Гэвин пнул меня, и я вылетел на дорогу. Я ничего не мог поделать.
Она выпрямилась и вместе с остальными учениками пошла к автобусу.
— Подожди.
Барни судорожно соображал. Догнать Поддельного Барни он уже не сможет. Идти домой и торчать под дверью тоже не имело смысла. Да даже если он сможет войти внутрь, мама тут же вышвырнет его на улицу. А если не вышвырнет, то его загрызет Гастер.
Значит, остается…
Рисса.
Она была его единственной надеждой. В конце концов, она только что спасла ему жизнь.
Так что, не долго думая, он подкрался к автобусу, притаился за последней парой ног — это оказались ноги Риссы — и шмыгнул внутрь.
Автобус
Барни каждый день ездил в школу на автобусе и поэтому знал, что обычно все сидят на одних и тех местах.
Близняшки, Петра и Петула Примм (любимицы всех учителей), всегда сидели спереди. Гэвин Игл со своей бандой занимал два задних ряда.
А Рисса с Барни всегда сидели рядом, в трех рядах за Петрой и Петулой Примм, но на другой стороне, напротив Пузыря (на самом деле его звали не Пузырь, а Оскар Уильямс, но мисс Хлыстер называла его так — потому что он был очень толстый и еще потому что имел вполне понятную привычку плакать, когда дружки Гэвина шлепали его по щекам).
Так что Барни знал, куда ему идти, и просто старался держаться как можно ближе к пяткам Риссы.
Проблема была только в том, что водитель доел батончик и стал обращать больше внимания на то, что происходит вокруг него. В частности, он был уверен, что видел, как что-то прошмыгнуло в автобус вслед за этой странной высокой девочкой с безумной прической (так он всегда думал о Риссе).
Он взглянул в большой круглое зеркало, в котором отражались все пассажиры, но ничего не увидел. Остальные тоже ничего не заметили. Петуле Примм, правда, показалось, как что-то мягкое и пушистое коснулось ее ноги, но она в тот момент взволнованным шепотом рассказывала сестре о недавней поездке к их тете и не обратила на это внимания.
Даже Рисса и та ничего не заметила, потому что ломала голову над тем, почему «Барни» убежал сначала от нее, а потом и от школьного автобуса. Что с ним такое? Сначала молчал как рыба, теперь это.
«Может быть, он просто переживал из-за мисс Хлыстер. Или, может быть, он скучает по папе? Или, может быть, он за ночь сошел с ума».
У Риссы не было мобильника, и она попросила Оскара одолжить ей свой, чтобы позвонить маме Барни. После нескольких гудков в трубке щелкнуло.
— Здравствуйте, миссис Ив. Это я, Рисса…
Барни из-под сиденья прислушивался к разговору, одновременно пытаясь удержать равновесие на поворотах. Ухо у него снова начало зудеть.
— …Послушайте, миссис Ив, я не хочу подводить Барни или что-нибудь в этом духе. Просто я за него волнуюсь…
И тут с заднего сиденья заорал Гэвин:
— Мистер Водитель! Мистер Водитель! — кричал он притворным тоном паиньки. — Тут одна девочка говорит по мобильнику!
Автобус тут же резко затормозил, и Барни швырнуло в ноги Риссе.
В следующий миг с сиденья свесилась ее перевернутая голова:
— Это ты!
Водитель хлопнул ее по плечу.
— Послушай-ка, юная леди, неужели ты не знаешь правил по поводу мобильников в школьном автобусе?
— Я знаю, — сказала Рисса. — Знаю. Но это правда очень важно. Мой друг только что куда-то убежал.
Водитель ухмыльнулся:
— Ничего удивительного. С такими-то волосами…
Рисса услышала за спиной смешки, но оборачиваться не собиралась.
— Послушайте, это правда важно!
— Извини. Правила есть правила. Использование мобильников в школьных автобусах приводит к ограблениям. Это известный факт.
— Ну, а жевание шоколадных батончиков во время вождения приводит к авариям, — возразила Рисса. — Это тоже известный факт. Вы сейчас только что чуть не задавили кота. И вообще, я обычно никогда не говорю по мобильнику. Мне больше нравится говорить с живыми людьми. Но это срочно!
— У нее даже телефона нет! — поддержал ее Оскар.
— Заткнись, Пузырь, — презрительно бросил Гэвин с заднего сиденья.
Но водитель не слушал ни Гэвина, ни Оскара. Он вспомнил, как что-то прыгнуло в автобус…
— Кот?!
Хвост Барни встал торчком, как всегда делают кошачьи хвосты, когда они напуганы. Рисса тут же это заметила. Она понимала, что если водитель найдет кота, то немедленно выкинет его на дорогу — прямо здесь, за километры от дома. Она заслонила кота ногой.
— Я… я извиняюсь, — сказала Рисса совсем другим тоном. — Извините, что говорила по мобильнику. Я больше не буду.
Сработало!
Водитель протянул телефон Оскару, еще раз сделав им обоим предупреждение, и вернулся на свое место.
— Прости, Оскар, — сказала Рисса.
— Да все в порядке, — отмахнулся он.
Барни поблагодарил подругу единственным доступным ему способом: потерся щекой о ее лодыжку.
Кот в бегах
Рисса вынесла Барни из автобуса, спрятав его под пальто. Он слышал, как бьется ее сердце. Дождавшись, пока все войдут в школьные ворота, она вытащила Барни наружу, на прохладный воздух, от которого затрепетали его усики.
— Хм-м, — протянула она. — А почему, интересно, у тебя нет ошейника?
Рисса явно раздумывала, что делать. Барни это видел. На самом деле на какой-то краткий миг он увидел ее мысли так ясно, словно они были рыбками в прозрачной воде. Она размышляла, не одолжить ли ей у кого-нибудь телефон, чтобы позвонить в Общество спасения животных. В этом не было ничего хорошего. Это означало, что его запрут в клетке и у него не останется никаких шансов доказать кому-либо, что он — это он.
И тут у Барни появился план. Надо обогнать Риссу, вбежать в школу, добраться до класса и броситься к своему месту.
Ведь с какой стати какому-то коту бежать через всю школу и запрыгивать на пустой стул Барни, если только этот кот — не сам Барни?
Ну, возможно, у кота могут быть на это свои причины… Но другого плана у него не было, так что он оттолкнулся лапками от Риссы и прыгнул в воздух. Падая, он вдруг понял, что ростом он теперь гораздо меньше Риссы и лететь ему далековато. Он зажмурился, ожидая болезненного удара, но вышло все иначе. К великому удивлению Барни, он мягко пролетел по воздуху и изящно приземлился на все четыре лапки. Надо признать, что это было довольно приятно — двигаться по-кошачьи!
Барни побежал, но вдруг увидел другого кота, который подозрительно смотрел на него с другой стороны дороги. Рыжий котяра вылизывал лапу и не забывал внимательно следить за Барни. Тыковка! От испуга Барни замешкался.
Рука Риссы тут же протянулась к нему, готовая снова его схватить, так что он рванулся вперед и, вбежав в ворота, бросился к дверям большого современного здания школы.
Школа всегда была большой, но теперь казалась бесконечной. Куда бы Барни ни смотрел, конца ей не было видно. Только окна и бетонные стены, окна и бетонные стены, окна и бетонные стены…
— Котик! Котик, иди сюда! — кричала ему вслед Рисса, пытаясь его догнать.
«Отлично», — подумал Барни, воодушевленный тем, что пока все идет по плану. Ему даже нравилось это ощущение — бежать в кошачьем теле.
Впереди он увидел мальчика из старшего класса. Он знал его — неряшливый мальчик с кучей прыщей, который всегда казался ему довольно милым. Пытаясь заправить рубашку в штаны, он направлялся к двойным дверям, которые вели в главный школьный коридор.