Эта книга, однако, не только о сознании и самосознании. С понятием сознательно переживаемой "перспективы от первого лица" связан еще более глубокий вопрос, стоящий за феноменальным появлением мира и самости: что именно делает сознание субъективным феноменом? Это вторая половина моей первой эпистемической задачи. Вопрос не только в том, как может возникнуть феноменальная самость как таковая, но и в том, как такие существа, как мы, начинают использовать эту феноменальную самость в качестве инструмента для переживания себя как субъекта. Нам нужны междисциплинарные ответы на такие вопросы, как: Что означает, что в сознательном опыте мы не только связаны с миром, но и связаны с ним как знающие себя? Что означает, что феноменальное "я" не только присутствует в эмпирической реальности, но и является центром этой реальности? Как мы приходим к тому, чтобы думать и говорить о себе как о первых лицах? Разработав в главах 2, 3 и 4 некоторые простые инструменты, которые помогают нам понять, как в общем случае может возникнуть реальность, я перехожу к рассмотрению этих вопросов со второй половины главы 6 и далее. Подробнее об архитектуре последующего изложения - в разделе 1.3 на сайте .
1.2 Вопросы
В этом разделе я хочу разработать небольшой и лаконичный набор вопросов, чтобы провести нас через сложный теоретический ландшафт, связанный с феноменом субъективного опыта. Я обещаю, что в заключительной главе этой книги я вернусь к каждому из этих вопросов, дав на каждый из них краткие, сжатые ответы. Более пространные ответы, однако, можно найти только в средних главах этой книги. Эта книга написана для читателей, и одна из функций приведенного ниже минимального каталога философских проблем состоит в том, чтобы повысить удобство ее использования. Однако этот небольшой контрольный список мог бы также служить отправной точкой для минимального набора критериев оценки текущего состояния конкурирующих подходов, включая представленный здесь. На сколько из этих вопросов он может удовлетворительно ответить? Давайте рассмотрим их. Первая, и основная, группа вопросов касается смысла некоторых объяснительных базовых понятий, уже представленных выше:
Что значит сказать о психическом состоянии, что оно осознанно?
Или, наоборот, что значит для сознательной системы - человека, биологического организма или искусственной системы - сказать, что она сознательна?
Что значит сказать о ментальном состоянии, что оно является частью самосознания данной системы?
Что значит для любой сознательной системы обладать феноменальным "я"? Возможно ли бескорыстное сознание?
Что значит сказать о психическом состоянии, что оно является субъективным состоянием?
Что значит говорить о целых системах как о "субъектах опыта"?
Что такое, например, феноменальная перспектива первого лица, в отличие от лингвистической, когнитивной или эпистемической перспективы первого лица? Существует ли что-то вроде аперспективного сознания или даже самосознания?
Далее следует ряд вопросов, касающихся онтологических, логико-семантических и эпистемологических проблем. Они не являются предметом данного исследования, но имеют большое значение для общей картины, которая в конечном итоге может возникнуть в результате создания эмпирически обоснованной философской теории самосознания.
Является ли понятие "субъект" логически примитивным? Должно ли его существование предполагаться априори? Онтологически говоря, относится ли то, что мы называем "субъектом", к основным составляющим реальности, или это сущность, которая в принципе может быть устранена в ходе научного прогресса?
В частности, семантика индексального слова I нуждается в дальнейшем прояснении. Необходимо лучше понять определенный класс предложений, а именно те, в которых слово I используется в автофеноменологическом самоописании феноменальных свойств (как в "Я чувствую зубную боль прямо сейчас").
Каковы условия истинности для предложений такого типа?
Не оставит ли устранение субъектного употребления I пробел в нашем понимании самих себя?
Является ли субъективность эпистемическим отношением? Обладают ли феноменальные состояния истинностными значениями? Предоставляют ли сознание, феноменальное "я" и перспектива первого лица особый вид информации или знания, которые нельзя получить никакими другими способами?
Означает ли неисправимость самоописаний психологических свойств их непогрешимость?
Существуют ли какие-либо неустранимые факты, касающиеся субъективности ментальных состояний, которые могут быть постигнуты только в феноменальной перспективе первого лица или выражены только в первом лице единственного числа?
Можно ли вывести из субъективности психического тезис о том, что научное мировоззрение в принципе должно оставаться неполным? Можно ли натурализовать субъективность во всем ее содержании?
Существует ли что-то похожее на "данные от первого лица"? Могут ли интроспективные отчеты конкурировать с утверждениями, вытекающими из научных теорий разума?
Однако истинным фокусом данного предложения является феноменальное содержание, то, как определенные репрезентативные состояния ощущаются с точки зрения первого лица. Особенно важны попытки пролить свет на исторические корни некоторых философских интуиций, таких как, например, картезианская интуиция, что я всегда мог быть кем-то другим; или что мое собственное сознание обязательно образует единое целое; или что феноменальный опыт действительно приводит нас в прямой и непосредственный контакт с собой и окружающим миром. Философские проблемы часто могут быть решены путем концептуального анализа или преобразования их в более дифференцированные версии. Однако дополнительная и интересная стратегия заключается в попытке раскрыть их интроспективные корни. Внимательное изучение этих корней может помочь нам понять интуитивную силу, стоящую за многими плохими аргументами, силу, которая обычно выживает после их опровержения. Поэтому я дополню свое рассуждение более пристальным взглядом на генетические условия некоторых интроспективных уверенностей.
Что такое "феноменальное содержание" ментальных состояний, в отличие от их репрезентативного или "интенционального содержания"? Существуют ли примеры психики, демонстрирующей одно без другого? Существуют ли двойные диссоциации?
Как возникают картезианские интуиции, такие как интуиция случайности, интуиция неделимости или интуиция эпистемической непосредственности?
Пожалуй, человеческая разновидность сознательной субъективности уникальна на нашей планете, а именно: она культурно встроена, допускает не только интроспективный, но и лингвистический доступ, а также то, что содержание наших феноменальных состояний может стать объектом исключительно внутренней когнитивной самореференции. В частности, оно составляет основу интерсубъективных достижений. Интересен вопрос о том, как изменяется реальное содержание опыта в результате этой постоянной интеграции в другие репрезентативные средства и как конкретное содержание может генетически зависеть от социальных факторов.
Какие новые феноменальные свойства возникают благодаря когнитивным и лингвистическим формам самореференции? Существуют ли у людей необходимые социальные корреляты для определенных видов феноменального содержания?
Последний набор феноменологических вопросов касается внутренней сети отношений между определенными классами феноменальных состояний или глобальными феноменальными свойствами. Вот краткая подборка:
Какова наиболее простая форма феноменального содержания? Есть ли что-то похожее на "qualia" в классическом понимании этого слова?
Каков минимальный набор ограничений, которые должны быть соблюдены, чтобы сознательный опыт вообще возник? Например, может ли квалиа существовать без глобального свойства сознания или мыслима ли форма сознания без квалиа?
Что такое феноменальная самость? Что такое неконцептуальное чувство собственности, которое сопровождает феноменальный опыт самости или "быть кем-то"?
Как опыт агентства связан с опытом владения? Можно ли разделить обе формы феноменального содержания?
Может ли феноменальная самость быть инстанцирована без qualia? Необходимо ли воплощение для самости?
Что такое феноменально представленная перспектива первого лица? Как она связана с другими понятиями перспективности, например, с логической или эпистемической субъективностью?
Можно ли иметь сознательную перспективу от первого лица, не имея сознательного "я"? Можно ли иметь осознанное "я", не имея осознанной перспективы первого лица?
Каким образом феноменальная перспектива первого лица способствует появлению перспективы второго лица и возникновению множественной перспективы первого лица? Какие формы социального познания неизбежно опосредованы феноменальным самосознанием? Какие нет?
Наконец, последний вопрос касается статуса феноменальных универсалий: Можем ли мы определить понятие сознания и субъективности, которое не зависит от аппаратуры и вида? Этот вопрос представляет собой попытку дать анализ сознания, феноменальной самости и перспективы первого лица, который оперирует исключительно репрезентативным и функциональным уровнями описания, стремясь освободиться от любой физической специфики. Может ли существовать универсальная теория сознания? Другими словами:
Возможна ли искусственная субъективность? Могут ли существовать небиологические феноменальные "я"?
1.3 Обзор: Архитектура книги
В этой книге вы найдете двенадцать новых концептуальных инструментов, две новые теоретические сущности, двойной набор нейрофеноменологических примеров и несколько эвристических метафор. Пожалуй, самым важным является то, что я представляю две новые теоретические сущности: "феноменальную самомодель" (PSM; см. раздел 6.1) и "феноменальную модель отношения интенциональности" (PMIR; см. раздел 6.5). Я утверждаю, что эти сущности являются различными теоретическими объектами, и доказываю, что они могут сформировать решающую концептуальную связь между подходами к сознанию