И вот вы говорите на одном языке. Ты знаешь многое о том, как работает болид, и с уверенностью можешь общаться с инженерами, в этом залог взаимопонимания. Да, на стороне инженера опыт и специальное образование. Большинство этих ребят заканчивали Гарвард, если учились в Америке, или Кембридж с Оксфордом. Но не они за рулем. Даже если бы их пустили в кокпит, они бы не смогли развить нужную скорость, чтобы дать правильную информацию о поведении машины.
Это твоя работа. Только ты даешь информацию, которой доверяют. Крутое чувство — быть Избранным, но и пугающее тоже. И эта способность понять машину и объяснить команде, что происходит, невероятно важна. Только так и можно получить преимущество.
Как чуть-чуть совсем не выиграть «Ле-Ман»
Покажите мне пилота, который не хочет участвовать в гонке «24 часа Ле-Мана», и я скажу, что никакой он не гонщик. Что до меня, я всегда мечтал выиграть Гран-при Монако. Я также мечтал стать чемпионом «Формулы-1», а еще хотел участвовать и, разумеется, победить в гонке «Ле-Ман».
К слову, еще один заезд, который, как считается, каждый гонщик должен провести, — это «500 миль Индианаполиса», но я, пожалуй, нарушу традицию и скажу, что у меня нет желания в нем участвовать.
Причина? В 2015 году Джастин Уилсон, отличный гонщик из Великобритании, погиб при столкновении с обломками машины, разбившейся о заграждение перед ним. Я был знаком с Джастином, мы вместе участвовали еще в соревнованиях по картингу. Еще сильнее меня поразила смерть другого гонщика, с которым мы когда-то занимались картингом, Дэна Уэлдона. В те времена он был, пожалуй, моим соперником номер один, и я помню замечательные гонки, которые мы провели вместе. Он погиб на трассе в 2011 году.
Обе этих трагедии всколыхнули гоночное сообщество Великобритании, где безопасности этого спорта уделяли большое внимание и достигли в этом серьезных успехов. Последним погибшим в регулярных заездах «Формулы-1» был Жюль Бьянки в 2015-м; это случилось впервые с 1994 года, когда Айртон Сенна скончался от травм, полученных в аварии за девять месяцев до этого.
Так что да. Серия IndyCar? Спасибо, не надо. Но вот «Ле-Ман» — это определенно мое, и там я с удовольствием еще поборюсь за победу. Почему? Эта гонка состоит в том, что ты выжимаешь из машины все целый день напролет.
Действительно выжимаешь все до последнего. Лет 20 назад нужно было очень бережно обращаться с болидом осторожно переключать передачи, не заезжать на поребрики, чтобы не повредить подвеску, очень, очень аккуратно тормозить.
Но с тех пор многое изменилось, и сегодня пилоты жмут педаль в пол, поэтому гонка стало невероятно суровой, как психически, так и физически.
Чтобы попасть в «Ле-Ман», нужно участвовать в чемпионате мира по гонкам на выносливость, хотя, честно говоря, в этой серии только «Ле-Ман» всех интересует, потому что эта гонка просто сумасшедшая. Она невероятно долгая (это понятно), а трасса сногсшибательная. Хотя не так давно в нее включили несколько шикан, на ней по-прежнему полно прямых участков, так что ты проходишь первый отрезок из пяти-шести поворотов, а потом попадаешь на длиннющую прямую. Мчишься по ней, развивая скорость до 370 км/ч.
А потом — бац! — тормозишь перед шиканой и опять возвращаешься на прямую. Бац! Тормозишь перед шиканой. И обратно на прямую на скорости 370 км/ч.
Дальше, в основном, одни прямые вплоть до последнего отрезка высокоскоростных поворотов «Порше». Там ты делаешь левый поворот, затем — правый, двойной левый, правый, левый, правый, левый, и под конец круга проходишь еще один шикарный отрезок.
Гонка очень скоростная. Есть медленные повороты, но в памяти остаются только быстрые — которые преодолеваешь на скорости 260 км/ч, с ума сойти, и это еще днем. А вот ночью начинается настоящее сумасшествие. Нагоняешь более медлительные машины, пытаясь бороться с усталостью, своей и болида. Только для того, чтобы не терять фокус, уже требуются неимоверные усилия. Ну и этим, конечно, гонка и привлекает.
Поймите правильно. Все это длится 24 часа, так что не стоит ждать головокружительного пилотирования в течение всего этого времени, в конце концов, заезд «Формулы-1» занимает полтора часа, и даже там есть скучные моменты. Вся суть в том, что мы, гонщики, любим проверять себя. Нам нравятся простые и бескомпромиссные гонки. Нам нравятся суровые испытания. Поэтому «Ле-Ман» всегда впечатляет. В «Формуле-1», если во время гран-при по телику показывали «Ле-Ман», мы собирались у экрана, чтобы посмотреть перед и после нашей гонки, и все видели этот знаменитый фильм со Стивом Маккуином, не могу вспомнить, как он назывался.
Ну так вот, мы знали, что наша команда, SMP Racing, и ее болид, SMP BR01, ни за что не сможет обставить Toyota Gazoo Racing.
Toyota — это Mercedes в данном классе гонок. У них было по 1000 лошадиных сил, когда у нас — всего 700. На их стороне — опыт, эффективность, надежность, лучшая прижимная сила, а еще они используют комбинированные источники энергии, так что им нужно всего 35 кг топлива, которые заправляют за 2 секунды, тогда как у нас баки в три раза больше и заправлять их приходится целую вечность; у них полноприводные болиды, и все четыре колеса имеют одинаковое вращение, поэтому прогреваются равномерно, значит, они могут использовать одинаковые покрышки. А с заднеприводной машиной, как у нас, так не получается, передние колеса получают ускорение от задних, у них нет независимого вращения. Из-за этого конструкция передних и задних колес различается, иначе передние покрышки не получится как следует прогреть. С ними вечно проблемы. Тебя постоянно заносит.
К тому же еще фары. Toyota крупно потратилась на разработку специальных фар для «Ле-Мана».
Они сконструированы так, чтобы освещать все, и, по сравнению с ними, у нас были две слабенькие дрожащие свечки. Когда стоишь на месте, может показаться, будто они неплохо светят, но эта иллюзия рассыпается на скорости: когда едешь на 260 км/ч через отрезок, где мелькают светоотражатели и дорога недостаточно освещена. Скорость «всего-то» 260, а ощущение такое, что все 460, потому что не видно, куда едешь.
Так почему я хотел участвовать, если знал, что против Toyota шансов нет, куда же подевалась моя страсть к соперничеству и все такое?
Во-первых, потому что всегда остается вероятность оказаться на подиуме, даже если Toyota мы не победим. Да и вообще, кто знает? Может, у них будут неполадки. Оба предшествующих года они вели в гонке, но упустили победу из-за неисправностей на последнем круге.
Мне также было известно, что «Ле-Ман» — это больше, чем просто победа. Я понимал, смотря гонку, и слышал от тех, кто в ней участвовал — мой дружище Крис был победителем в 2007-м — что это нечто уникальное. Я слышал, что пилотировать ночью — это ни на что не похоже, что «Ле-Ман» славится своими ярыми фанатами, которые всю ночь не спят, чья поддержка никогда не иссякает, что он выматывает всю команду и что это действительно коллективное достижение — вы работаете вместе, по-настоящему сплотившись.
Последний момент очень важен. Нам, гонщикам, удается ненадолго прикорнуть, но не механикам. Те работают без передышки не 24, а все 48 часов, потому что собирают болид перед гонкой, так что, когда взлетает финишный флаг, они просто валятся с ног. Для них не так важно, на каком месте ты закончил, главное — что закончил.
Поэтому я хотел участвовать, чтобы все это пережить. Да, в конечном счете, я хотел выиграть «Ле-Ман» (спойлер: до сих пор хочу), поэтому в тот раз я, скорее, практиковался с мыслью, что в будущем я смогу воспользоваться изменениями в регламенте и вернуться в команде автопроизводителя, многие из которых с удовольствием захотят поучаствовать в 2021 году (следите за развитием событий).
Так вот, о самой гонке. Предшествующие события вам уже известны. Как я пользовался симулятором своего приятеля, чтобы познакомиться с трассой — ну, по крайней мере ее цифровой версией.
Прибыв на трассу «Сарта», также известную как «Ле-Ман», на востоке Франции, мы узнали, что погода во время гонки, скорее всего, будет сухой и солнечной, так и оказалось. Квалификация прошла неплохо. Наш болид SMP Racing номер 11 стартовал на седьмом месте, позади двух команд Toyota (начинается), команды Rebellion Racing и нашей второй машины под номером 17.
Гонку начал один из моих напарников, Виталий Петров, но после 10 кругов обнаружилась неисправность датчика, так что нам пришлось уйти на пит-стоп и провести там 2 часа.
Важно отметить, что, хоть это и 24-часовая гонка, тратить в боксах 2 часа очень нежелательно. Из-за этого мы отстали где-то на 45 кругов. Это время, проведенное на пит-стопе, испортило гонку и убило надежду, и к тому моменту, как мы выкатились на трассу, наш экипаж был далеко позади с мыслью о том, что нам предстоит отъездить еще 21 час, не рассчитывая ни на какую награду, кроме финиша.
Однако…
Это «Ле-Ман». Многие экипажи вообще до финиша не добираются. Для «Ле-Мана» финишировать — это уже хорошо. Финишировать на хорошей позиции — еще лучше. Выиграть подиум или — ах — прийти первым — это самая настоящая детская мечта. Поэтому, хоть некоторые и повесили носы, мы продолжали бороться.
С точки зрения психики, это серьезное испытание для пилота. Мои напарники, Виталий и Михаил Алешин, безупречно справились с задачей, и вот, наконец, настала моя очередь — я застегнул ремни и решил просто получить удовольствие.
В «Ле-Мане» участвуют машины из разных гоночных категорий, поэтому я обгонял траффик, от чего всегда поднимается настроение, да и с машинами из нашей категории мне очень нравилось соревноваться. Моя первая смена началась в 18 часов, когда было еще светло, я пилотировал во время заката и когда наступила ночь. С одной стороны, это прекрасное время дня, но с другой — это непросто из-за низкого солнца. Есть там один поворот, который проходишь на скорости 350 км/ч. Он расположен в конце прямой, и угол небольшой, так что газ не надо сбрасывать, но, когда солнце так низко над горизонтом, ничего не видно, приходилось полагаться на память о том, где там этот поворот.