– А когда кто-нибудь из массовки расскажет о том, как это снимали? – спрашиваю ее.
– Тогда уже все будет по-другому, – отвечает она.
Видео с ограблением заканчивается тем, что охранник и женщина в полицейской форме пытаются нас задержать. Я открываю дверь с ноги, и мы бежим ровно до моста. Эту часть Виктор точно немного ускорит. В кадре все шевелятся, как полудохлые мухи. Возле моста стоит черный мини-купер. Рядом с машиной канистра. Добежав до моста, Верена задевает канистру. Оттуда выливается жидкость и тут же воспламеняется. И вот уже мир превращается в пылающий костер, мы сбегаем с горящего моста, почти как в «Отчаянном».
Не стоит готовить такие трюки, просмотрев только половину видеоурока какого-то каскадера. Там во второй части говорилось про непредвиденные обстоятельства, но у нас нет времени на все сорок минут урока. Вместо них мы смотрим нужные кадры из «Отчаянного». Женщина в полицейской форме (она представилась, но голландские имена невозможно запомнить, или это вообще была фамилия?), кассирша из банка, администратор, охранник, массовка – все они смотрят кадры из «Отчаянного».
– И вы хотите так же? – ошеломленно спрашивает кассирша.
– Хотим, но вряд ли получится, – откликается Виктор. – Это графика.
– А вы хотите повторить? – все еще не верит в увиденное кассирша. Полицейская вообще молчит и с тревогой поглядывает на свой велосипед.
От входа в банк до изогнутого мостика через канал ровно сорок пять шагов. Владелец мини-купера возле моста даже не представляет, что сейчас может случиться с его машиной. Виктор находит где-то канистру бензина. Поливаем горючей жидкостью ровно половину моста. Отчерчиваем «линию безопасности». Заливаем в канистру воду. По плану мы должны добежать до моста, опрокинуть канистру, в этот момент кто-то из массовки кинет пару подожженных бумажек, чтобы половина моста загорелась, ровно пока мы с Вереной бежим. Огонь должен быть ровно за нами. Он отделит нас от полицейской с охранником, и мы благополучно скроемся. Долго выбираем угол для съемки.
Все идет по плану до тех пор, пока я не вижу пару горящих искр в волосах Верены. Еще одна попадает на мою куртку. Ее я не вижу. Падаю на Верену, пытаясь защитить ее от огня, и понимаю, что на мне горит уже вся куртка. Вижу парня из массовки, который начинает изо всех сил колотить по нам какой-то тряпкой. Когда он сбивает огонь, я в таком бешенстве, что даже не чувствую ожогов. Я просто хочу убить Виктора.
– Ты как? – спрашивает Верена. Она кашляет от гари и дыма.
– Лучше не бывает, – бросаю я и начинаю орать на Виктора. Пытаюсь его ударить, но женщина-полицейский останавливает меня.
– Нельзя так трюки ставить!
– Я вас понимаю, сэр, но вы в общественном месте, – сдержанно говорит она. По ее тону понятно, что мы доставили ей слишком много проблем. Пора уходить. Как можно скорее. Выкидываю остатки куртки в урну и беру Верену за руку.
Пока Виктор благодарит всех за помощь, мы с Вереной идем вниз по улице. Дома здесь построены прямо по границе канала. Одна их стена утопает в воде. Видим небольшой балкон, принадлежащий одному из кафе. Он настолько низко, что его пол чуть ли не касается воды. Идем туда. Спрашиваем, где туалет. Только сейчас замечаю, что она хромает.
– Покажи ногу, – требую я.
– Зачем? – Она краснеет. Вроде как я застукал ее за чем-то неприличным.
– Покажи ногу, – повторяю я, не обращая внимания на ноющий ожог на руке. Ничего страшного. Маслом могло и сильней ошпарить. Но боль все равно дикая. Не выдерживаю и с силой усаживаю ее на диван. Присаживаюсь и вижу, что ее кеды… приварились к ноге. Пластмасса расплавилась и впилась в кожу. Кое-где на подошве виднеются дырки. Оттуда выглядывает красная от ожога кожа. – Ты сказать не могла?! – ору я.
Верена Вибек не могла сказать о том, что она обожглась, что ей страшно или больно, не могла снять линзы и показать свои настоящие глаза. Не знаю, почему. Боялась? Когда ей требовалась помощь, она просто делала шаг назад. И не имеет значения, что на одной ноге. Мне кажется, она в этот момент хотела отпрыгнуть.
18. В эфире
Микки
Когда сюда заявляется Виктор, босая Верена ведет себя как ни в чем не бывало. Только ноги прячет под лавку. За сто евро владелец кафе отдает нам в аренду балкон на несколько часов. Здесь мы организуем нечто вроде офиса. Тут есть несколько розеток, столы, кофе и сэндвичи. Достаточно, чтобы нарезать видео. Ролик, который получается на выходе, заканчивается еще эпичнее, чем ожидалось. Я падаю на Верену, пытаясь сбить огонь с волос.
«Загрузить».
Теперь остается только ждать.
– Ну как? – спрашивает Верена.
– Уж популярнее интервью о том, что все мы неудачники, – бормочет Виктор, поглядывая на меня.
Killer: Офигеть. Не верю, что такое возможно.
Черная Луна: Хотела бы я там оказаться…
9669: В качестве кого?
Пчелка: А где это вообще?
Черная Луна: Кого угодно.
9669: Хорош врать.
Черная Луна: Я бы не хотела сгореть на том мосту, так что ты не прав.
9669: А я молчал.
Killer: Пчелка, похоже на Брюссель.
9669: Кельн.
Killer: 9669, а если я скажу, что дважды два четыре, ты начнешь доказывать, что на самом деле пять?
Черная Луна: В Амстере есть похожая площадь.
9669: Амстер? Не знаю такого города.
Пчелка: ОМГ, один тролль может испортить все, что угодно.
Ботаник: Может, это вообще Штаты?
Hindi: Или Латинская Америка?
Это игра. Набери больше просмотров, и будет тебе счастье. Увлекает. Особенно если счет уже идет на тысячи. Только с видео, которое заканчивается ужасным криком моей мамы, эти цифры нельзя сравнивать. Это вроде как поставить играть новичка с олимпийским чемпионом. Без шансов.
Я поднимаюсь и отхожу к бортику балкона, чтобы покурить. Передо мной красивые европейские дома. Посередине канал. У меня есть деньги и человек, ради которого стоит жить. Это все, о чем я мечтал. Даже несмотря на дикую боль в руке, этот момент стоит запомнить. Мой мозг хреново устроен. Он способен испортить даже самые счастливые моменты жизни. Всегда это знал. Я думаю о маме. Как так вышло? Где был тот момент, когда она из красивой молодой женщины с отрешенным взглядом превратилась в сумасшедшую? Я морщусь даже от того, что думаю так о своей маме. И все равно, когда она сошла с ума? Почему я стал главным ее кошмаром?
Прямо над дверью тут висит телевизор. Пульт от него валяется на одном из четырех столиков. На экране идут новости без звука. Внизу бежит строка с текстом, но мне лень читать. Я просто наблюдаю за движением в кадре. Кто-то что-то взорвал. Несколько человек пытаются скрыться от пожара. Кадры сменяются наводнением. Показывают, как какой-то дедушка меланхолично сидит на крыше небольшого здания. Он держит в руках кота и машет палкой пролетающему над ним вертолету. Сюжет вновь сменяется. Теперь на экране знакомое лицо с синими прядями волос. Девушка-фармацевт из аптеки. Она в белом халате стоит на фоне витрины с лекарствами и о чем-то говорит. Ее губы беззвучно шевелятся, а затем расплываются в счастливой улыбке. Читаю строку внизу:
«…переживает неслыханный наплыв покупателей. Особенной популярностью пользуются средства от кашля». На экране показывают то, как я стою и разглядываю витрину с ментоловыми сиропами.
Я уже хочу было окликнуть Верену с Виктором, но тут дверь открывается, и я машинально смотрю на вошедшего. Ленц. Мы встречаемся глазами. Он вздрагивает и отводит взгляд. Лучше бы он так не делал. Я срываюсь с места и буквально впечатываю его в стену.
– Стой! – отчаянно орет Верена.
Я не слышу ее. Не хочу слышать. Она ловит момент между ударами и умудряется встать между ним и мной.
– Он должен мне триста тысяч евро, – максимально тихо говорю я.
– Сто пятьдесят, – говорит Верена и смотрит в мое плечо. Она не смотрит в глаза почти никогда.
– Почему сто пятьдесят? – почти спокойно спрашиваю я.
– Потому что, – очень по-женски отвечает Верена.
– Я верну их. Обещаю, – говорит она. – Дай мне пятнадцать минут, ладно?
Ленц пытается отдышаться. Он выглядит сейчас так жалко, что мне становится противно.
– Ты знала, что он придет? – спрашиваю я самую очевидную вещь. Она кивает. – Ты его пригласила? – Она снова кивает.
Я сажусь на стул и закуриваю тысячную сигарету.
– Объяснишь?
– Как там просмотры? – интересуется Ленц у Виктора.
– Слабовато, – отмахивается тот.
– Сейчас исправим, – расплывается в улыбке Ленц. Он поправляет очки и кладет на стол сумку с ноутбуком.
– Я вообще-то тоже немного не в теме, – говорит Виктор. На этот раз он отрывает голову от экрана.
– Сделай новости погромче, – просит Ленц и демонстративно закатывает рукава. Кажется, он себя чувствует королем мира. Мне просто становится интересно наблюдать за происходящим.
Верена хватает пульт и включает звук.
«… В одном из отделений банков Амстердама сегодня было совершено ограбление. Его организаторы – печально известные кумиры подростков Микки и Верена. Они заявились туда и попросили разрешения задействовать помещение банка для съемок видеоролика. Банк сегодня все равно был закрыт для проведения технических работ, поэтому персонал не возражал против съемок.
– Они снимали, наверное, весь день вместо обещанных пары часов. Все им помогали… – говорит администратор отделения.
Пока сотрудники банка помогали в инсценировке ограбления банка, никто не обратил внимания на технического специалиста, преспокойно списавшего со счетов клиентов три миллиона евро. Апофеозом кощунства стал тот факт, что все это сняли на видео и выгрузили в Сеть еще до того, как стало известно об ограблении…»
На экране кадры из нашего видеоролика.
– Давай, – говорит Верена Ленцу.
– Может, не стоит? – морщится Ленц.
Верена цепенеет. Я вижу, что она не знает, как себя вести.
– Ты обещал. Ты должен вернуть деньги! – она громко вздыхает на середине фразы.