Затем мы перешли к обсуждению природы содержания сознания, а именно к ощущению себя сознательным «я». Я перечислил ряд задач, побуждающих нас пересмотреть картину, которую нам рисует неискушенный интуитивный взгляд, и принять новую, посткоперниканскую точку зрения на сознательное восприятие.
Первая задача — рассмотреть восприятие как активный, конструктивный процесс, ориентированный на действие, а не пассивное отражение объективно существующей внешней действительности. Воспринимаемый мир одновременно меньше и больше того, что может представлять собой эта объективная внешняя действительность. Наш мозг выстраивает окружающий мир в байесовском процессе наиболее вероятного предположения, в котором сенсорные сигналы служат главным образом для того, чтобы удерживать в рамках наши постоянно развивающиеся перцептивные гипотезы. Мы живем в контролируемой галлюцинации, которую эволюция создавала не ради точности, а ради пользы.
Вторая задача обращает это открытие внутрь, к ощущению бытия собой. Мы выяснили, что наше «я» — это тоже восприятие, еще одна разновидность контролируемой галлюцинации. Составляющие нашего «я» — от ощущения личностной идентичности и непрерывного существования во времени до зачаточного ощущения бытия живым организмом — определяются все той же перекличкой направленных изнутри наружу перцептивных прогнозов и устремленных извне внутрь ошибок прогнозирования, хотя теперь эта перекличка происходит большей частью не за пределами тела, а внутри.
Последняя задача — увидеть, что истоки и первоочередная функция прогнозных механизмов сознательного восприятия заключаются не в том, чтобы представлять мир или тело, а в том, чтобы контролировать и регулировать наше физиологическое состояние. Совокупность нашего восприятия и когнитивных процессов — вся панорама человеческого чувственного опыта и психической деятельности — формируется глубинным биологическим побуждением оставаться в живых. Мы воспринимаем мир вокруг и себя в нем при участии, посредством и благодаря нашему живому организму.
Такова моя теория животного-машины — современная версия (или инверсия) концепции l'homme machine («человека-машины») Жюльена Офре де Ламетри. И именно здесь намечаются самые глубокие сдвиги в наших представлениях о сознании и «я».
Если раньше нам было непонятно, почему ощущение «бытия собой» так отличается от ощущения мира вокруг, то теперь мы можем рассматривать их как разные выражения одного и того же принципа перцептивного прогнозирования, а различия в феноменологии возводить к различиям в участвующих разновидностях прогнозов. Какие-то перцептивные умозаключения направлены на выяснение того, что касается объектов внешнего мира, какие-то — на контроль происходящего внутри тела.
Увязывая психическую деятельность с физиологической действительностью, мы наполняем давние представления о преемственности жизни и разума новым смыслом, подводя под них прочные опоры концепций прогнозной обработки и принципа свободной энергии. Эта глубинная преемственность, в свою очередь, сближает нас с другими животными и остальной природой и, соответственно, отдаляет от бестелесных вычислительных процессов искусственного интеллекта. Таким образом, сознание и жизнь притягиваются друг к другу, а сознание и разум, наоборот, отталкиваются. Этот пересмотр нашего места в природе касается не только нашего физического тела, биологического организма, но и нашего сознательного разума, восприятия окружающего мира и бытия теми, кто мы есть.
Лишая человека статуса центра мироздания или венца творения, наука каждый раз с лихвой компенсировала ему эту утрату. Коперниканская революция подарила нам вселенную, которую астрономические открытия последнего столетия раздвинули далеко за пределы человеческого воображения. Разработанная Чарльзом Дарвином теория эволюции путем естественного отбора подарила нам семью, связь с прочими живыми видами, осознание давности своей истории и мощи эволюционных законов и механизмов. И вот теперь наука о сознании, одним из направлений которой выступает теория животного-машины, пробивает брешь в последнем бастионе человеческой исключительности — привычке считать наш сознательный разум особенным — и показывает, что и сознание накрепко вписано в общие схемы природы.
В сознательном опыте все в каком-то смысле представляет собой восприятие, а любое восприятие — разновидность контролируемой (или контролирующей) галлюцинации. Больше всего меня в этой концепции восхищают перспективы, которые она перед нами рисует. Ощущение свободы воли — это восприятие. Ход времени — тоже восприятие. Возможно, даже трехмерные структуры ощущаемого нами мира и чувство объективной реальности содержания перцептивного опыта окажутся составляющими восприятия[395]. Инструменты науки о сознании позволяют нам как никогда близко подойти к кантовскому ноумену («вещи в себе»), предельному выражению непознаваемого, частью которого являемся и мы. Все эти идеи поддаются экспериментальной проверке, и, независимо от того, какие результаты эта проверка принесет, даже просто задаваясь подобными вопросами, мы уже переворачиваем свои представления о том, что такое сознание, как оно возникает и зачем существует. Каждый шаг — это еще один удар по заманчивому, но бесполезному интуитивному представлению о сознании как об одной огромной страшной тайне, ждущей одной огромной страшной разгадки.
У этого подхода есть и прикладное применение. Теоретически обоснованное измерение уровня сознания ведет к появлению новых измерительных приборов, которым все лучше удается улавливать остаточную осознанность — «скрытое сознание» — при отсутствии указывающих на него поведенческих признаков. Вычислительные модели прогнозного восприятия раскрывают механизмы, находящиеся в основе галлюцинаций и бредовых иллюзий, совершая тем самым переворот на самых разных ступенях психиатрии от лечения симптомов до поиска причин. Всевозможные новые направления открываются и для развития искусственного интеллекта, нейрокомпьютерных интерфейсов и виртуальной реальности в дополнение к изобилию уже сложившихся и только зарождающихся технологий. Исследование биологических основ сознания оказывается на удивление полезным делом.
Ко всему этому нужно добавить, что исследование загадки осознанности было и всегда будет одиссеей глубоко личной. Что толку от науки о сознании, если она не может пролить свет на индивидуальные особенности нашей собственной психической деятельности и внутренний мир тех, кто нас окружает?
Вот она, подлинная перспектива настоящей проблемы. Одолевая этот путь, куда бы он ни привел нас в конце концов, мы немало узнаем и поймем о сознательном восприятии мира вокруг и о нас самих в нем. Мы увидим, что наша внутренняя вселенная не исключение из остальной природы, она целиком и полностью в нее включена. И даже если мы задумываемся об этом не так часто, как могли бы, у нас все равно будет возможность заново примириться с тем, что происходит — или не происходит, — когда контролируемая галлюцинация бытия собой в конце концов рассыпается в прах. Когда небытие — это не пресечение потока сознания, вызванное общим наркозом, а возвращение в вечность, из которой каждый из нас когда-то возник.
И вот там, в конце этой истории, где жизнь от первого лица приходит к своему завершению, чуточку тайны, наверное, неплохо было бы оставить.
Благодарности
Изложенные в этой книге идеи формировались в бесчисленных обсуждениях с друзьями, коллегами, студентами, учителями и наставниками на протяжении двух с лишним десятилетий. Я благодарен всем моим собеседникам.
Спасибо всем бывшим и нынешним участникам моей научно-исследовательской группы в Сассексе. Работать с вами было и будет честью для меня. Отдельная благодарность тем участникам группы, к чьим исследованиям я обращаюсь в этой книге, — Адаму Барретту, Лайонелу Барнетту, Питеру Лашу, Альберто Мариоле, Яиру Пинто, Уоррику Роузбуму, Майклу Шартнеру, Дэвиду Шварцману, Максин Шерман, Кейсуке Судзуки и Александру Чанцу.
Благодарю я и вас: Мануэль Балтиери, Рени Байкова, Люк Бертуз, Дэниел Бор, Крис Бакли, Эйсер Чан, Пол Чорли, Рон Крайсли, Энди Кларк, Марианна Коул, Клеманс Компэн, Гийом Корлуэр, Хьюго Критчли, Золтан Дьенеш, Том Фроуз, Пол Грэм, Инман Харви, Оуэн Холланд, Риота Канаи, Томаш Корбак, Изабель Мараньян, Федерико Мичели, Берен Миллидж, Томас Новотны, Энди Филиппидес, Шарлотта Рэй, Колин Ривли, Райан Скотт, Лина Скора, Надин Спыхала, Марта Суарес-Пинилья, Крис Торнтон, Хао Тин Ван и Джейми Уорд, — всех друзей и коллег, всех работавших в Сассексе прежде и сейчас, своими трудами и идеями немало способствовавших развитию моих трудов и идей, а также любезно согласившихся прочитать те или иные части этой книги и высказать свои замечания.
Я благодарен выдающимся ученым, которые брали меня под крыло на разных этапах моего научного пути. Это и скончавшийся в 2015 г. Николас Макинтош, мой наставник в студенческие времена в Кембридже, уверивший меня, что я должен идти в науку. Это Фил Хазбандс, мой научный руководитель в докторантуре, предоставивший мне полную свободу в исследованиях, но внимательно следивший за тем, чтобы я не сбился с курса. Это Джеральд Эдельман (его не стало в 2014 г.), под руководством которого я шесть с лишним лет трудился постдокторантом. При нем мой интерес к сознанию наконец оформился в основную тему исследований. Кроме того, я хотел бы поблагодарить Маргарет Боден, Энди Кларка, Дэниела Деннета и Томаса Метцингера, которые на протяжении многих лет вдохновляли меня и служили ориентирами.
Искренне благодарю тех, кто взял на себя труд прочитать и подробно прокомментировать первые черновики книги, — это Тим Бейн, Энди Кларк (очередное мое спасибо ему), Клаудиа Фишер, Якоб Хохви и Мюррей Шанахан. Они очень помогли мне своими идеями и предложениями. Кроме того, я бесконечно благодарен Карлу Фристону, Марчелло Массимини, Томасу Метцингеру (в который раз), Анируддху (Ани) Пателу и Адриану Оуэну, давшим мне массу советов по отдельным частям книги. Огромное спасибо Стиву Уэсту (студия Lazy Chief) за стильные иллюстрации. Бабе Бринкману спасибо за неиссякаемый источник вдохновения, которым служит мне его словесный дар. Работать с ним над его «Рэперским руководством по сознанию» (Rap Guide to Consciousness) было потрясающе. Спасибо Майклу Картеру за приглашение в операцио