— Хорошо. Заявление на поступление и договор об обучении мне на стол. Письменный прибор виконту подашь сразу же. Пусть заполняет своей рукой, а я пока просмотрю те счета, которые не глянула вчера, — я вздохнула и настроилась на работу. Еще пара-тройка часов, и я увижу Гейса.
— Ваша светлость, — замялся секретарь. Он почти повернулся к выходу из кабинета, но неожиданно обернулся и поклонился. — Прошу простить меня за вольность. Желаю скорейшего выздоровления его светлости герцогу де Ашем.
— Благодарю, манеер Барент, — мягко улыбнулась я. — Но больше никаких отступлений от графика, нас ждет работа.
Впрочем, виконт оказался из того типа родителей, который я любила больше всего. Они спрашивали, где подписать, потом уточняли график работы школы и возможно ли место в пансионе, платили не глядя и испарялись из кабинета. Они почти не интересовались распорядком дня и предметами. С одной стороны, такое пренебрежение и равнодушие к собственным дочерям меня возмущало, но потом я поняла, что такие родители и к лучшему порой. Уж точно лучше тех, которые над каждым пунктом школьной программы кричали о разврате, непристойностях и «моя почтенная прабабушка всегда говорила, что умение считать цифры делает мефрау громкими, жесткими и упрямыми, что уподобляет их мужчинам, а это не есть хорошо, ведь там, где мужчина упрям, женщина всего лишь дурно воспитана».
Получив от виконта плату в полном объеме за один учебный год, мы расстались с родителем новой ученицы спокойно и довольные друг другом. Скандала я бы сейчас не вынесла. Мои занятия после обеда пришлось заменить другими предметами. Я оговорила перестановку с заместителем по учебе, пересмотрела все, что принес секретарь, и даже пообедала. Вот только спроси меня кто-нибудь, что именно было сегодня на обед, я не вспомнила бы ни одного блюда. Все, о чем я могла думать, только о том, чтобы стрелки часов двигались быстрее.
Наконец я могла с чистой совестью сорваться с места. Вот только к зеркалу на секундочку подошла, чтобы поправить платье и прическу и надеть шляпку. Второй раз появиться в госпитале в непонятно каком виде я не могла. Если вчера еще никто толком не знал о произошедшем, то сегодня мое имя и имя Гейса у всех на слуху. В последнюю секунду я поправила браслет под рукавом платья и довольная своим внешним видом вышла из кабинета.
— В госпиталь, Джерри, к боковому выходу. Стоянка для зелфоров со стороны Саммер-штрассе, — вспомнила я совет сестры-помощницы.
Водитель важно кивнул и выехал на столичные улицы. Мимо пролетали другие зелфоры, у меня была одна из самых последних моделей, так что она не ездить, а летать могла бы по дорогам. Вот только к большой скорости я относилась с опаской, так что мы влились в боковой неспешный поток. В плане вождения я доверяла Джерри безоговорочно.
— Королевский госпиталь, ваша светлость.
Я вздрогнула, наверное, задремала, переутомившаяся из-за рутины. В голове немного звенело и меня слегка мутило, скорее всего, от перенапряжения и волнения. Так что вошла я в парк вокруг госпиталя быстрым шагом, но потом замедлилась. Перед встречей с Гейсом было время, чтобы пройтись, успокоиться, расслабиться хоть немного. Иначе Гейс тоже будет хмуриться и беспокоиться, но уже за меня.
— Мефрау, не хотите угоститься орехами в полезной глазури? — позвал меня совсем молодой лоточник. В парках часто разносили сласти и закуски, чтобы прогуливающиеся себе ни в чем не отказывали. Правда, полезную глазурь мне еще не предлагали. Придумают же только! Так что я остановилась и направилась к лоточнику, нащупывая в кармане платья мелкую монетку. Вряд ли конверт с орехами стоит больше…
Я улыбнулась старательному продавцу, а тот и рад был покупателю. Мы обменялись: монетка оказалась в копилке, а у меня в руках треугольный конверт с зеленоватыми шариками. Я еще успела подумать, что нужна смелость, чтобы такое попробовать, как в следующий момент небо поменялось с землей местами.
Меня вздернуло вверх, яростный грохот оглушил, миг спустя чужая сила откинула в кусты, а после протащила по дорожке. Я закричала от боли, не слыша себя, мимо с треском пронесло лоток — чудо, не иначе, что не в меня. А потом продавливающая сила исчезла.
Тишина звенела несколько мгновений, страшная тишина. Я обернулась, чтобы придумать, где спрятаться. Но взгляд вычленял только поваленные деревья, лежащих переломанных людей, вырванные плиты дорожки. И здание госпиталя.
Тишина закончилась. Взорвались стекла, снова кричали люди. Крыло здания — то, к которому я шла — будто вздохнуло, и половина строения смялась, как бумажный конверт для орешков.
Глава тринадцатая
Волна воздуха вжала меня в камни, буквально вытряхнула из моей головы все мысли, а потом исчезла. Я лежала на земле, раздавленная, свернувшись в клубок, дышала через раз и слушала, как билось мое сердце. Это был единственный звук, который я могла слышать. Что-то со слухом? Контузия из-за взрыва?
Вердомме! Взрыв! Госпиталь!
Нужно было встать и найти Гейса. Нужно встать, да-да…
Перед глазами все вертелось. И очень сильно пахло кровью, такой же привкус был во рту. Я коснулась лица пальцами, но только растерла кровь. Наверное, из-за удара открылось носовое кровотечение. Где-то в кармане лежал белый мягкий платок, но достать его сейчас у меня не было сил. Одно хорошо, у моего платья был высокий воротник из жатой ткани. Я оттянула его и кое-как стерла кровь с губ и подбородка. По крайней мере, противной влаги я больше не ощущала.
Шевелиться не хотелось, но нужно было идти.
Руки дрожали, мне не с первой попытки удалось приподняться. Я где-то минуту провела, готовясь к тому, чтобы сесть хотя бы на колени. Заодно удалось немного рассмотреть себя.
Платье разорвано, но на ногах крови немного, ткань защитила — добротная работа, нужно будет заказать в том ателье еще несколько нарядов. Ребра тоже вроде бы были целы, но спина неприятно ныла. Кажется, я ударилась при падении. А вот более тонкие рукава платья не выдержали, когда меня тянуло волоком по дорожке. От плеча до запястья левую руку покрывали яркие пятна содранной кожи. С правой стороны было все не так плохо, но рукав также был оборван.
Никаких звуков я по-прежнему не слышала. Но была уверена, что вокруг постепенно приходили в себя выжившие и звали на помощь. Скорее всего, надрывался колокол о чрезвычайной ситуации, возможно, кто-то уже командовал спасательными работами. Все-таки большая часть госпиталя не пострадала, и там должны были быть те, кто сможет пресечь панику, прийти на помощь к раненым и позаботиться об погибших.
Гейс… Небесная дева, надеюсь, он жив! Иначе — вердомме! — что мне делать, если его не станет?
Нужно встать и идти.
От усилия, казалось, вокруг рассыпались огненные искры. Но я смогла стать на колени. И охнула от неприятного пульсирующего ощущения. Шок проходил. Боль возвращалась постепенно, волнами. Скоро я буду подвывать от нее, возможно, даже быстрее, чем думала. От неуклюжего движения я, сама того не желая, всхлипнула. Правда, не услышала, насколько громким был звук, может, никто и не заметил.
К тому же вместе с болью возвращалась и способность думать. Корпус, где лежал муж, был хорошо защищен. И, может, часть палат оказалась не сильно поврежденными. Все-таки я еще не видела, что именно разрушено. А значит, надежда была.
Я сильно зажмурилась, чтобы не расплакаться, и запрокинула голову. Потом покосилась по сторонам. В парке мелькали люди в форме госпиталя и неожиданно королевских стражей. Хотя почему неожиданно? Это происшествие вряд ли можно причислить к несчастным случаям. А королевские стражи базировались по всей столице, так что вовремя могли прийти на помощь.
Вместе с болью ко мне пришли жар и жгучее желание уничтожить тех, кто посмел поднять руку на госпиталь. Сотни людей, больных и здоровых, работников и посетителей, детей и взрослых… Хорс бы их побрал! Кого их, я не знала, но пожелать неприятностей им хотела.
Эмоции переполняли меня, плохо было другое, что они были не положительными. Я закусила губу в попытке успокоиться, опустила глаза и заметила неладное.
Мой браслет пропал. Я должна была быть совершенно не в себе, раз не заметила этого сразу. Я не снимала его уже долгие годы. Где же он?
В панике я нервно осмотрелась. Так-то я отлетела не так и далеко от того места, где стояла с конвертом орехов, но вот украшение могло швырнуть и дальше.
Небесная дева, помоги, иначе!..
Я на всякий случай еще раз проверила свое запястье, а потом поползла на коленях, проверяя каждый метр пути, которым меня поволокло. В груди все замерло от страха. Я не обращала внимания ни на боль, ни на другие помехи. К тому же вокруг для меня все еще была тишина. Кажется, мимо пробежал целый отряд королевской стражи, а сестра-помощница — ее я узнала по форме — пыталась поговорить со мной, потом показать жестами, но мне было некогда. Я искала.
Это не так вещь, которую можно легко заменить, расстаться с браслетом, с артефактом для меня было крайне опасно.
Я ползла, копалась в листве и земле, искала под лавками и, наконец, нашла.
Сначала я увидела остатки рукава — приглушенно синее кружево и темно-серая ткань, а потом золотистый отблеск. Браслет тут же оказался в моих руках, точнее на моей руке — и я вздохнула с облегчением. Еще бы прикрыть его одеждой… Как раз в этот момент на меня сверху упала легкая желтая ткань с тонким травяным запахом. Слегка влажная.
Боль в руках стала стихать. Скорее всего, полотно было пропитано каким-то обезболивающим составом.
Я подняла глаза и благодарно кивнула сестре-помощнице. Она же помогла мне подняться. Я несколько секунд привыкала к вертикальному положению, а потом показала жестом, что со мной все хорошо. В ответ мне достался такой же безмолвный совет следовать к главному входу в госпиталь.
Я позволила провести себя в указанном направлении. Сопротивляться не было сил. О своем лечении я не думала, скорее о том, что внутри госпиталя я смогу узнать, что с пациентами из охраняемого крыла. Чужие руки пытались, конечно, меня провести к койке, н но я вывернулась и бросилась к одному из королевских стражей. Их здесь было предостаточно. И как бы они меня ни пугали, сейчас было не время для слабостей.