— И чтобы разрешить все недоразумения окончательно, чтобы вы не подумали, что я вас в чем-то обманываю… — я плавно вышла из очередной фигуры, взяла разбег и легко перепрыгнула через брус. Приземлилась на маты ногами и едва удержалась, чтобы не сделать кувырок вперед. На выходе из кувырка полагалось сделать стойку на руках и пройти круг по комнате. А дальше…
— Мефрау Ванделир, мефрау Ванделир! — ко мне подбежали девушки с весьма животрепещущим вопросом. — А сколько тренироваться надо? Пары занятий хватит?
— «Пару лет занятий» вы это имели в виду? — я фыркнула, наблюдая, как вытягиваются лица девушек. Конечно, всем хотелось, чтобы умение отросло за пару дней. Кому же не хочется?
— Но если мы не сможем так к концу года, вы же нас не убьете, если мы не сможем прыгнуть?.. — спросил кто-то, и остальные тут же подхватили, посмеиваясь:
— О, нет, мы все обречены! Смерть за невыполненные нормы! И наказание всем, кто не прыгнул через брус!.. Не-е-ет!
Гремел смех, не обидный, вполне естественный в такой ситуации. Мефрау развлекались, и в принципе не выходили за пределы дозволенного на моих занятиях.
Убьете, если не сможем прыгнуть…
Убьете, если не…
Убьете…
Мою грудь так сильно сжало, что я не смогла даже попросить о помощи. В ушах грохотал пульс, перед глазами все расплылось, а потом и ноги подкосились. Вердомме! Стыд-то какой! Потерять чувства перед ученицами!
И чем дальше становилась картина склонившихся надо мной девушек, что-то кричащих, тем четче проступала совершенно другая.
Другое помещение, но тоже с гимнастическими снарядами, другие участники — еще даже не подростки, дети, тонкая розга-шпицрутен, рассекающая воздух, и совсем неизвестно, то ли обожжет она чью-либо спину, то ли просто станет сигналом, чтобы следующий ребенок вышел к дорожке из тонких свалявшихся матов.
«Нас же не убьют, если мы не прыгнем?»
Я обернулась, чтобы столкнуться взглядом с тонкой смуглой девочкой. Она дрожала, впрочем, мы все дрожали. Я хотела бы сказать, что не убьют, но ни язык, ни губы не могли пошевелиться из-за страха. Если выполним все, что сказано, то нас ждет жизнь. Но в случае ошибки…
Одни из мальчишек запутался в ногах и не смог прыгнуть так, как ему было сказано. Он упал и, кажется, подвернул ногу. Проверяющие ругались страшными словами, и мне хотелось зажать руками уши, вот только приказ был стоять, вытянув руки вдоль тела.
«Нас же не убьют, если мы не прыгнем?»
Мы не верили, что так может быть. Хотели не верить.
Все, что мы могли сделать, когда свистнули шпицрутены и эхом разлетелся по комнате крик боли, это прижаться плечами друг к другу и закрыть глаза. Чужая боль ощущалась почти как своя. Чужая боль предупреждала не совершать ошибок. Кровь на каменном полу была самым лучшим стимулом. Я не помнила, как прыгала или как оказалась в числе тех, кто выполнил все задания. Внутри все дрожало и корчилось от ужаса…
— Мефрау Ванделир! — я очнулась, унюхав отвратительный запах. Неужели та самая так популярная в этом сезоне лавандовая соль?
— Мефрау Ванделир, вы нас слышите? Эльке побежала за доктором!..
Небесная дева, ученицы! Я же их напугала! Хотя я и сама себя напугала. Нужно было открыть глаза и прекратить панику вокруг меня.
— Все хорошо, со мной все хорошо, — пробормотала я, с трудом выговаривая слова. Девушки тут же загомонили еще сильнее, отчего у меня в голове гулко зазвенело.
Неприятная ситуация. Так не вовремя. Вердомме! Вот, честно говоря, я уже устала пугаться, особенно прошлого. А оно как назло находит меня и через годы.
— Вам нужно отдохнуть, ваша светлость, — сказала мне прибежавшая на зов ученицы школьный доктор. — Столько переживаний, не мудрено лишиться чувств!..
Глава двадцать восьмая
Я лишилась чувств, м-да, что ж, не самое приятное ощущение. Хорошо, что ученицы не дали мне расшибиться о пол, а потом подсунули под нос отвратительные лавандовые соли. В первый раз такое со мной. И было бы от чего! Из-за собственных же воспоминаний! Неужели я настолько разнежилась, так привыкла к безопасности и теплоте, что картины из детства теперь могли довести меня до обморока? Жалкое зрелище.
С одной стороны, это ужасно, а с другой, это был знак, что я забывала. Постепенно, поддавшись любви одного замечательного мужчины, я забывала все плохое.
Впрочем, отдыхать долго я не собиралась. Раз выдалось свободное время — а мои заместители и состав учителей уверяли меня, что справятся со всем и сами, без моего присутствия — нужно было потратить это время с умом.
— Направляемся во дворец, — скомандовала я подскочившему на водительском сидении Октафу. Он зевнул и попытался мне возразить.
— Я слышал, вам стало плохо, ваша светлость…
Я закатила глаза, показывая, как отношусь к его возражениям. Удивительно, правда, как страж успел обо всем узнать, может, кого-то еще обязали за мной приглядывать и на работе?
— Это всего лишь поездка, так что ничего тяжелого и утомительного я не делаю, ведь так?
— Все верно, — вздохнул Октаф, вышел из кабины водителя и теперь открывал мне дверцу зелфора. — Прошу, ваша светлость.
Я расслышала в его голосе значительную долю смирения. Несмотря на не особо веселую ситуацию, все же были пострадавшие и кроме Гейса, и преступники не собирались останавливаться, я ощутила неуместное веселье.
— Вас точно не приставили ко мне в качестве наказания? — я вкрадчиво поинтересовалась у стража.
— Мне казалось, что это почетно — защищать герцогиню же Ашем…
— Казалось? А сейчас уже нет? - хмыкнула я.
— Сейчас я близок к мнению, что этот мир нужно защищать от вас! — в меру шутливо покачал головой страж.
— Да что вы говорите?! — я поддержала его игру и взмахнула руками. — Я же ещё ничего предосудительного не сделала!
— Но потенциал у вас есть, — Октаф очень внимательно посмотрел на меня, напоминая себя в тот момент, как мы только встретились. Шутить он, по всей видимости, уже перестал. Что ж, маска очень сурового королевского стражника ему шла.
— Ведите, не отвлекайтесь, — усмехнулась я, оставляя последнее слово за собой. И Октаф действительно взялся за рычаги.
На самом деле в таких перепалках я давно не позволяла взять никому верх, разве что Гейсу, но с ним перекидываться дурацкими репликами и взаимными уколами было удивительно уютно. Наверное, потому что никто из нас не хотел друг друга задеть.
Королевский дворец был дворцом, и этим все было сказано. Он не был самым высоким, так же как и самым вычурным, но это был своего рода город в городе. От остальной столицы дворец отделяла кованая ограда, не непреодолимая по высоте. Вот только венчали верх ограды очень острые шипы, оставшиеся с тех времен, когда власти приходилось отстаивать свое право на существование. Восстания заканчивались первыми же жертвами, нанизавшимися на шипы. Магнера-боевика, конечно, ограда не остановила бы. Но внутри дворцового комплекса этого наглеца уже встречали бы коллеги.
Так что все покушения на королевскую семью проходили или за пределами дворца, или были очень тщательно спланированными и очень тихими. Никто с грохотом не вламывался с парадного входа.
Октаф не повез меня через центральный вход — широкая подъездная дорога через незабываемую Золотую площадь, выложенную облицовочным камнем с редким оттенком еще во времена прапрадеда нынешнего короля. Мы вильнули вокруг дворцового парка и вдоль ограды и в итоге остановились у более простых ворот. Здесь, в отличие от центральных, кипела жизнь, и если сверкало что-то, то не позолота и не камни, а солнечные лучи на рукоятках магвапенов стражи.
Я не в первый раз была во дворце, но и не посещала его так часто, как Гейс. Хотя на самом деле та часть зданий, где проводились приемы, и различные дворцовые и не только службы были порядком разнесены в пространстве. Так что на рабочем месте Гейса я была всего-то один раз и то очень быстрым пробегом и теперь боялась, что толком не вспомню, куда мне идти. Но волнение я быстро взяла под контроль: если что-то забуду, то просто нужно спросить первого попавшегося. Этот несчастный не сможет отмахнуться от просьбы герцогини, пусть я сейчас и не выглядела как эта самая герцогиня.
Октаф остановился в знакомом мне месте, совсем рядом с одной из трех стоянок дворцовых зелфоров. Сейчас здесь было слишком много военных и стражей, по всей видимости, на случай нападения на дворец. А может, следователи все еще разбирались с водителями…
— Ваша светлость, давайте я организую вам встречу с куратором водителей? И кто еще вас заинтересовал?..
— Я не против. Организовывайте, — покладисто согласилась я, поправляя юбки. Если и выходить наружу, то в приличном виде.
— А куда вы тогда собираетесь? — настороженно уточнил страж.
— Я пройдусь к офису его светлости, пока вы все подготовите. Я быстро, — ответила я и выскочила из зелфора, самостоятельно открыв дверцу. Верный признак дурного тона и неправильного воспитания, как сказали бы умудренные возрастом и внуками мефрау — завсегдатаи приемов.
Где это видано, чтобы герцогиня выпрыгивала из зелфора? А что за платье на ней? Безвкусица! Никаких оборок, да еще и без декольте. Попасть в таком во дворец — потратить впустую свой шанс привлечь внимание вдовца-короля!
Я мысленно даже пожалела короля, ему доставалось куда больше взглядов и шепота, чем мне или кому-либо еще. И да, многие мефрау уже всерьез планировали пристроить своих дочерей в качестве супруги короля. Все-таки пять лет прошло, как он овдовел, пора бы. Но хотела бы я посмотреть в глаза тому самоубийце, который скажет королю эти мысли вслух. Гейс не раз говорил мне, что его венценосный родственник искренне любил погибшую жену и до сих пор о ней не забыл.
— Ваша светлость! — за моей спиной раздался крик Октафа, но я только махнула ему рукой и не оборачиваясь вошла в первое же здание. Страж за мной не побежал: мой зелфор перекрыл дорогу остальным, и теперь Октафу нужно было сначала разобраться в ситуации, ведь просто бросить машину он не мог, а потом бежать за мной.