— Это его сменщик? Второй водитель? — вспомнила я.
— Да, — подтвердила мою догадку вдова. — Мне сказали, что он пропал. И я беспокоюсь, они с Коргеном были очень близки — то рыбалка, то эль на праздники. Да и с зелфорами любили возиться. Я б сказала, что они братья. Правда, у Вибе был брат…
— Брат? Вы уверены? — я пыталась вспомнить личное дело пропавшего водителя, кажется, там говорилось о матери. И не слова о брате.
— Да, я его видела мельком. Очень похож. Как только к Вибе приезжал, так тот пропадал на день или два. Обычное дело. И в этот раз они-то и поменялись сменами…
— Брат приехал, да?
— Приехал, — кивнула она, а потом испуганно на меня посмотрела. — Но вы же не думаете, что Вибе виноват? И поэтому не пришел сегодня. Несчастный случай же!
— Несчастный случай, конечно, — постаралась быстрее я ее успокоить. Понятное дело, что ничего лишнего простым людям не рассказали. Это мне посчастливилось получить хотя бы минимальные объяснения от короля.
Разговор дальше не заладился, женщина разрыдалась и ее увели родственники. Я еще пару минут постояла, рассматривая полотно с изображением Небесной девы, а потом медленно направилась к выходу. Все мои мысли занимал тот самый брат второго водителя. Или я ищу смысл там, где его нет, или все-таки такие появления родственника неспроста. Но, наверное, следователи о странном брате знали?..
— Ваша светлость, — я даже не заметила, как Октаф открыл передо мной дверцу, и запрыгнула внутрь зелфора.
В салоне был еще кто-то!
Я почти закричала, но мужчина — большие ладони и широкие плечи — дернулся вперед и вцепился губами в мои губы, заглушая крик.
Глава тридцать вторая
Губы неизвестного требовательные и бесцеремонные, но неожиданно осторожные. Я укусила наглеца за нижнюю губу, попыталась ударить его, но мои руки перехватили и прижали к чужой груди. А еще — вот это уже ни в какие рамки не лезло! — мне до одури хотелось ответить на поцелуй.
Что за харс?!
Но прошла секунда, вторая, схлынуло мое изумление, испуг и злость, а в ответ меня затопили чужие чувства — скручивающая изнутри бездна нужды и желание, щемящая нежность и головокружительный восторг. Ощущение тепла и запредельной близости. Бесцеремонные губы уже не завоевывали, а мягко ласкали мое лицо. И я подставляла щеки, губы и даже нос, только бы не прекращались эти касания. Бежать не хотелось.
— Гейс, Гейс… — сама не понимая, что делала, позвала я. И тут же подскочила на месте. Неизвестный, или уже известный мужчина, не шевелился, правда придерживал меня за талию, чтобы я не убежала. Эмоции не лгали, это и правда был Гейс. Да как он смел?!
— У меня чуть сердце не остановилось! — прорычала я и на ощупь нашла выключатель света в салоне, и вспыхнувшая тусклая лампа показала мне моего мужа, закутанного в черное по самый подбородок.
— Прости, не удержался, — улыбнулся он ребяческой улыбкой, за что тут же получил от меня шлепок по плечу.
— А если бы я тебя не узнала?! — я продолжила рычать на Гейса и встревоженным взглядом одновременно осматривала его. Одна рука в перчатке, на щеке медицинская наклейка, под одной из штанин фиксирующая повязка, а у стенки зелфора валялась трость. И когда я в очередной раз стукнула его по груди, он поморщился. Значит, и под курткой повязки.
— Разве меня можно не узнать? — возмутился тем временем Гейс, тщательно отвлекая меня от осмотра — пальцы его здоровой руки поглаживали по моему запястью. — Или ты за эти дни уже нашла другого? Не верю, что он целуется лучше!
— Идиот! Мой муж — идиот! — простонала я и крепко прижалась к его груди. Пусть ему будет неприятно и даже больно. Пусть чувствует, как меня задели его слова!
— Прости, любимая, не удержался, — прошептал мне на ухо Гейс. — Я должен был увидеть тебя. Мне сказали о покушении. Это моя вина. И Каспар был не в духе, когда узнал о моих подарках.
— А Каспар когда-либо бывает в духе? — я прижималась к Гейсу и слушала его чувства. Как же мне не хватало его присутствия, наших разговоров, поддержки и нежности! И сейчас мой дар показывал мне, как сильно мы друг к другу привязаны. Находиться рядом с Гейсом было легко и естественно, безопасно. Но я понимала, что этот его визит временный. — Как тебя только выпустили?
— А ты думаешь, кто-то знает? — хмыкнул он. — Меня здесь и нет, считай. Еще пару минут — и испарюсь.
— Не хочу тебя отпускать, мне снова снятся кошмары, — призналась я. Только ему и могла признаться, ему и Лапке.
— Прости, Никке, — прошептал он, прикасаясь губами к моему виску. — Прости. Еще немного — и все вернется на свои круги.
— Ты обещал! Как только, так возвращайся ко мне, сразу же! — потребовала я.
Эмоции Гейса вспыхнули желанием, и я, ведомая этими чувствами, жарко выдохнула в губы мужа. Гейс простонал мое имя и сжал меня в объятьях так сильно, что салон зелфора закружился вокруг. В один миг я оказалась у него на коленях, его рука — у меня под платьем на бедре… И я почти потеряла голову от водоворота чувств и касаний, если бы не резкий запах крови.
— Ты все-таки идиот! — рявкнула я на мужа, пробираясь руками ему под куртку. Конечно же, на повязках выступила кровь, потому что некоторым было еще рано изображать из себя героя-любовника.
— Ты делаешь меня идиотом, — мягко улыбнулся Гейс. И я так и не определилась то ли стукнуть его, то ли поцеловать, поэтому просто покачала головой.
— Значит, тебе не стоит рядом со мной находиться, — нахмурилась я, но муж подхватил мои ладони и прижал к своим улыбающимся губам.
— О, нет! Жизнь слишком часто требует от меня быть умным, так что можно я побуду идиотом хотя бы с тобой?
Я не смогла ответить ему «нет», потому что такая исключительность была приятной. А придумать что-то в ответ… Времени у нас почти не оставалось. Еще несколько торопливых поцелуев — и в дверцу зелфора деликатно поскреблись.
— Это за мной, — с сожалением выдохнул Гейс, набросил на голову капюшон, подхватил трость и выполз из слегка приоткрытой дверцы.
«Люблю тебя, Никке», — было последним, что я от него услышала. А через пару мгновений, когда я догадалась одернуть занавесь на окошке, не нашла ни намека, куда делся мой муж.
— Куда отправляемся, ваша светлость? — как ни в чем не бывало спросил тут же появившийся на месте водителя Октаф.
Велико было мое искушение вернуться домой и спрятаться в спальне, захватить манеера Лапку в плен, открыть шкатулку с памятными подарками от Гейса и ждать. Но ждать я никогда не умела, так же как и сидеть без дела. Так что вместо дома я попросила отвезти меня по второму адресу.
— Вы же понимаете, что там никого нет, и дом, скорее всего, под присмотром Следственной институции?..
— Да, но вдруг меня впустят внутрь? Хочу узнать, что же двигало этим мужчиной, что он подставил своего друга.
На мое объяснение Октаф ничего не ответил, только вздохнул. Понятное дело, что все мои действия и разговоры ему казались прихотью, блажью, желанием обеспокоенной мефрау что-то доказать или себе, или окружающим. Но все-таки указаний запереть меня в моем собственном доме не было, так что Октаф и охрана просто продолжали меня сопровождать.
И снова зелфор кружил по улицам Солетты, но теперь здания размывались перед моим взглядом, я вспоминала только мужа, а вовсе не покушение на меня или покушение на него. Знал же, как отвлечь! Иногда он так хорошо понимал меня, что казалось, он тоже магнер. Впрочем, я очень быстро отбросила эту мысль. Гейс Ванделир был весьма известен в разных кругах еще до того, как он стал герцогом де Ашем. Спрятать дар ему бы вряд ли удалось. Да и глупо представить такую пару, где оба супруга тщательно скрывали друг от друга таланты.
Все на самом деле было проще: подозрения проистекали из-за моего собственного обмана.
Под конец короткой поездки я сосредоточилась. Водители жили неподалеку друг от друга, всего-то четверть часа пути. Здешние дома — высокие, четыре этажа, узкие и серые — были постройками времен деда короля. И здесь, если мне не изменяла память, ранее хотели расселить пострадавших от ужасной сели. Вот только земледельцам узкие комнаты и коридоры не пришлись по вкусу, и очень быстро жильцы сменились.
— Он арендовал комнату на третьем этаже, — подсказал мне Октаф, когда я вышла из зелфора.
Я кивнула и направилась вперед, подспудно ожидая, что в следующий миг меня остановит окрик какого-нибудь жандарма. Но нет, мимо пробегали жильцы, особо не обращая на меня внимание. Из звуков только шелестел ветер в густых кронах деревьев, которые росли вплотную к дому и скрывали осыпавшуюся штукатурку со стен.
— Прошу сюда, — Октаф, на удивление хорошо разбирался в том, как и что внутри таких домов было. И лестницу он нашел быстрее, чем я успела прочитать все надписи — большинство нецензурные — на стенах.
Но на третьем этаже нас ждало разочарование, к сожалению, у дверей в комнату водителя, стояли жандармы. И поговорить можно было разве что с растрепанной соседкой, которая ходила по длинному коридору и укачивала крошечного ребенка.
— Ходят, топочут, спать детям мешают, — пожаловалась она. Я поддержала ее кивком, так-то Следственная институция редко когда действовала тихо. — А у меня у средненькой зубки режутся и так тяжело засыпает!
— А что сосед был? Не топотал?
— А Вибе-то? Хороший мужик, почти не пьющий, помочь всегда готов был, — поделилась со мной женщина.
— А что брат его?
— Какой брат? — нахмурилась она, но уже пару мгновений спустя ее лицо посветлело. — А, тот чудак? Так-то они похожи, но тот ни с кем не здоровался. Да и не родственники они. Это ж что за странная семья, если тот, приезжий, выставлял Вибе на улицу!
— То есть выставлял?
— Как есть. Когда приезжал, Вибе в комнату свою почти что и не заходил. Даже спал у двери в коридоре. Ладно, кровать родичу уступить, но чего ж в дом не пускать?! Гелдов он ему, верно, должен был.
— Это еще почему?
— А так отчего ж после отъезда этого чудака Вибе пил? А как напьется, то рыдал? — соседка жалостливо вздохнула. — Гелды всему виной!