— Мне и монет хватит, — мотнула я головой и улыбнулась. — Не нужно жертвовать тем, что так дорого.
— Но как?.. — нахмурилась она, скользнула взглядом туда, где под плащом прятался манеер Лапка — при свете дня любому стало бы понятным, что кот магический, и кивнула. — Вот значит как… Но тогда вам будет сложно скрыться. Муж мне говорил, что сейчас с большим подозрением относятся к любым магнерам, которые не учтены в Институции безопасности.
— Ничего, как-нибудь справлюсь, — я поджала губы, потому что она была права, возможно, мне придется скрываться очень долго и в какой-нибудь глуши, где никакой проезжий менталист не заподозрит во мне наорку. Это, конечно, лучше того, что у меня было все мои семнадцать лет жизни, но…
— Убили! — с грохотом ударили о стену дверь, крик разнесся по таверне. Я как и остальные тут же повернулась в сторону выхода. Народ сразу же зашептался, спрашивая, что случилось, и кричавший не замедлил объяснить: — Птица прилетела со срочными новостями! А я как раз в коридоре муниципалитета сидел! Убили королеву наорцы проклятые! Всех вырезали, и детей не пожалели!
Так вот о чем говорил Захар, о какой королевской девке! Прошлой ночью кому-то повезло — я покосилась на ошеломленную женщину, которую сама же и спасла, а кому-то — нет.
— Небесная дева! — всхлипнул кто-то, и тут же весь зал таверны заполнился оглушительными проклятиями. Никто не сдерживался, хотя я с трудом могла понять. Разве можно испытывать любовь к благородным? Но, видимо, свою королеву фрейзельцы действительно любили.
— Как же это? Как же это? — шептала моя попутчица, смаргивая слезы и тяжело дыша. Она старалась не сорваться в рыдания, прижимала к себе младенца, целовала хлопающего глазами мальчика в лоб и щеки. Я чувствовала ее горе, ошеломление и запоздалый ужас.
— Мне жаль, — только и могла сказать я.
Глава тридцать восьмая
Я решила не оставаться в таверне. Здесь было слишком много взволнованных и озлобленных горожан. Всего один крик, что я — наорская шпионка, и я не дала бы за свою жизнь и пары монет. Да, сейчас эмоции моей собеседницы сообщали мне, что она не злится, уже почти не напугана, но явно в печали. Вот только никогда нельзя быть абсолютно уверенной в чужих чувствах. Не было гарантии, что она вдруг не придет в ярость и не бросится на меня. Мало ли, что послужит спусковым механизмом. Поэтому я собрала деньги со стола и распрощалась со своими неожиданными попутчиками.
Купить еды было делом достаточно обыденным. Пока я сидела в таверне, то видела ни один раз, как к раздаточному столу, за которым скучал управляющий, подходили пассажиры и водители зелфоров и заказывали еду. Я от них отличалась, только накинутым капюшоном — так, чтобы скрыть волосы, а лицо у меня и так было самое обычное. Разве что я постоянно была настороже. Но обошлось.
Зелфор без двери привлекал внимание. Найти и завесить чем-то проем или навестить мастерскую сейчас, у меня не было ни времени, ни денег. Поэтому я плотнее завернулась в плащ и замерла на водительском месте.
И куда мне ехать?
Я смутно представляла, где мы находимся, все-таки путь прокладывал Биште. Название города мне ни о чем не говорило. Хорошо, я сейчас уеду. Все-таки оставаться в этом городе было опасно. Но потом я же когда-нибудь остановлюсь. И чем тогда заняться?
Нельзя было применять способности, я тогда точно привлеку внимание других магнеров или просто институции безопасности Фрейзелии. Потому что не бывает абсолютно молчаливых клиентов, разве что они еще и мертвые. Пойдут слухи, и мне придется снова бежать.
Я не была уверена, что среди моих мирных навыков было что-то полезное. Разве что писать могла, и читать лекции по теории ведения боя… Уж чему, а мирной профессии нас в лагере не учили.
Вердомме! Я устало наклонилась и уткнулась в приборную панель лбом. Голове слегка кружилась: после сытной еды еще сильнее хотелось отключиться. Но нельзя, нужно еще купить магбаты, иначе зелфор застрянет посреди дороги.
— Подождите, — раздалось совсем рядом.
Я подпрыгнула на месте, но голос был знаком, только непонятно, что моя бывшая попутчица хотела, все-таки мы, казалось, распрощались.
— Я узнала, где можно купить магбаты, — криво улыбнулась она. — За углом есть лавка мелочей.
— А, спасибо, — неуклюже поблагодарила я и насторожилась: что ей было нужно? Не просто так же она сорвалась из теплого нутра таверны с детьми? Младший попискивал, ему было холодно в пеленках, а старший держался за локоть матери и буравил меня почему-то недобрым взглядом. А этому я что сделала?
— Мы сейчас в Миддене. Если выехать из северных ворот, то дорога приведет в Кодеру, там сейчас небезопасно, но можно затеряться, — она потянула меня на себя за рукав и быстро зашептала: — Дорога из восточных ворот ведет в сторону Солетты, столицы, на пути будут мелкие города и поселения. Там больше работы и безопаснее, но…
— Сложнее скрыться, — я поняла, что она хотела сказать.
— Но не невозможно, — поджала губы женщина и почему-то обратилась к сыну: — Ты же понимаешь, что так будет правильно. А дедушка простит, он сам бы первый так сделал…
Мальчик нахмурился еще сильнее, а потом покосился за меня. Я сразу поняла, что он смотрит на Лапку, тот сжался в меховой комок на сидении и чутко спал. Кот мальчику явно нравился. В принципе я понимала его: все-таки Лапка, когда хотел, мог быть очень вежливым и добрым котом. Через пару мгновений мальчик мелко кивнул, соглашаясь с матерью, и принялся закатывать рукав на куртке. На его тонком запястье оказался простой, на первый взгляд, браслет с одним массивным камнем в оправе. Вот камень уж точно никто бы не назвал дешевым.
— Возьмите, — мальчик с трудом расстегнул замочек, было видно, как ему сложно расставаться с безделицей. И я уже хотела отказаться, потому что чужих вещей, по крайней мере, таких, мне не нужно было, но женщина мотнула головой.
— Возьмите, этот артефакт передавался в семье моего мужа. Он помогает детям-магнерам не навредить себе. Блокирует дар.
Я охнула, потому что о таких вещах только слышала, но не видела. Камень был не просто драгоценностью, а очень редким магическим кристаллом.
— Вы не сможете использовать свой дар, но и другие магнеры не догадаются о нем… Разве что полный менталист мог бы…
Я хмыкнула: вот уж точно, такое чудовище я бы обходила не просто стороной, а самой обходной дорогой. Но артефакт я взяла, потому что от такого не отказываются. Это позволило бы мне успокоить большую часть страхов.
— Это дорогого стоит, — пробормотала я, но надевала браслет на запястье без сомнений.
— Не дороже наших жизней, — поджала губы женщина и успокаивающе погладила мальчика по волосам. Он выглядел чуть расстроенным, но я теперь не могла его прочесть, браслет и правда блокировал дар. Даже Лапка встрепенулся, видимо, его что-то взволновало. Возможно, кот чувствовал нашу связь?
— Тогда удачи, — кивнула мне она и потянула своего сына за собой. Он таращился по сторонам, как будто не узнавал мир вокруг. Наверное, странно чувствовать дар после долгого времени блокировки.
Я не нашла, что сказать в ответ. В принципе и так все ясно. Наши дороги вряд ли пересекутся. Если только, конечно, этот браслет не будут искать, но я постараюсь сделать так, чтобы никто его и не увидел. А если увидел, то не обратил внимание.
В лавке за углом я закупилась магбатами, комплектом одежды и принадлежностями для готовки — ножом, приборами, котелком. Хотя бы воды себе смогу согреть. А потом покинула город через северные ворота. Браслет висел в мешочке у меня на груди, дар блокировался, только если камень касался кожи. Понятное дело, что скрывать придется все — и камень в браслете, и окрас кота, и свое происхождение.
Или даже так, мне нужно было происхождение, которое не придется скрывать. Поэтому я выбрала север, несмотря на опасность и продолжающееся столкновение на границе. Война не знала пощады, я надеялась найти среди следом ее беспощадности то, что превратит меня из наорки Даннике в обычную фрейзелийку, беженку с севера.
Уверенности не было никакой, но даже ужас отступал, потому что впервые я решала сама свое будущее. Был смысл стараться и было куда стремиться. То, что осталось в лагере, нельзя назвать ни жизнью, ни отношениями. Мы могли только подглядывать за нормальными людьми, а теперь… Что ж, теперь мне ничего не мешало стать этим самым обычным человеком.
Дальше был чуть больше года попыток выжить и прийти в себя. Закончилась война, но не ее последствия, нужно было восстанавливать города и поселки, и армия по-прежнему стояла на границе. Но все больше возвращалось в свои дома людей, и вскоре я поняла, что в полуразрушенный особняк в глуши могут вернуться его хозяева. Например, та женщина, чьи платья я училась носить, или тот мужчина, который собирал портсигары. А может, их наследники. Дом был не в самом лучшем состоянии, только половину я бы назвала жилой, но если я смогла обжить эти две комнаты с кухней, то и другие смогут. А значит, сюда обязательно вернутся.
Летом я собрала кореньев и трав, и теперь настоями окрашивала волосы в более темный, получался ужасный мышиный оттенок. Но это все равно было лучше светлых прядей. Правда, чтобы скрыть отметины Лапки, пришлось покупать рыжую краску. Не самая дешевая покупка!
После уединенного особняка перебираться в небольшой город было тяжело. Но оказалось, что внешний вид многое может изменить. Вместо куртки и штанов на мне было платье — потрепанное, уже не выглядящее дорогим. Печать нищеты была и на потерявшем вид плаще, старом чемодане и растоптанных ботинках на размер больших, чем нужно.
Меня даже толком не спрашивали ни о чем, главное было говорить о себе без сомнений и не забывать дрожать. Последнее было несложным, я действительно волновалась. Но обошлось. Уже через два дня у меня на руках были настоящие документы. Моим новым именем стало Николе