И что? Разве это так плохо? Мы требуем, чтобы они высказывали нам общее мнение. Обобщенный образ – логичное решение. Меня тревожит то, что они не предупредили нас. Что считают, будто нас одурачат. Неужели они думают, что мы поверим, будто самый влиятельный в группе окажется настолько человекоподобным? За кого они нас принимают?
Над всем этим появилось новое толкование.
Нужно ли позволять им так думать?
И тут же результат быстрого голосования команды Аканы.
Да, нужно. По крайней мере до тех пор, пока эта гипотеза не подтвердится.
Джеральд кивнул. Он был согласен. У него накопилась уйма первоочередных вопросов. И вряд ли так уж важно, имитация существа жизнерадостная фигура перед ним или только комбинация разных черт.
Эмили предложила для краткости называть этого парня О.М., то есть Особо Мудрый, или просто Ом.
Лады, почему нет?
Он подался вперед и внятно, четко обратился к Артефакту:
– Мы хотим больше знать о сообществе или единстве, к которому вы приглашаете нас примкнуть. И у меня есть ряд вопросов.
Улыбка Особо Мудрого стала только шире. Ом поклонился, готовый отвечать.
– Во-первых, – спросил Джеральд, – есть ли у вас иерархия прав или привилегий? Основанная, например, на возрасте? Должны ли новички, обладающие меньшими знаниями, ожидать ограничений по вступлении?
Посол развел руками, создавая впечатление униженной скромности.
Старейшие могут ожидать знаков уважения, но ни в коем случае не доминируют над остальными!
И Ом протянул вперед руки ладонями вверх.
Если вы присоединитесь к нам, вас с самого начала ожидают все привилегии полного членства.
Джеральд не обращал внимания на поднявшийся у него за спиной гул одобрения. Он задал следующий вопрос:
– Получим ли мы немедленный доступ к вашим запасам информации по истории, технике и в области других знаний?
Он с трудом удержался, чтобы не затаить дыхание. Джеральд думал, что теперь старейшие расы разговорятся, заведут речь о нормировании. Некоторые технологии, слишком передовые, опасны для новичков. С ними нужно знакомиться постепенно, в темпе, определяющемся…
Да.
Джеральд заморгал, удивленный этой простотой. И, забыв о следующем вопросе, начал развивать первый.
– Ко всем? Вы хотите сказать, совсем ко всем? Немедленно?
Конечно. Ко всем. Почему нет?
– И что потребуют от нас взамен? – продолжал спрашивать Джеральд. Вокруг вопроса о плате, если чужаки ее запросят, развернулось много жарких дискуссий. Придется ли делиться земной культурой, музыкой, литературой, которые понадобится переправлять в их миры? Или плату станут взимать услугами? Или (согласно модели Бена Фланнери) переходом к чужой системе верований?
В принципе вполне разумное quid pro quo. Но некоторые члены комиссии помнили о покупке острова Манхэттен[23].
В обмен мы ничего от вас не попросим, мы только хотим, чтобы вы наращивали свой потенциал выживания. Чтобы вы очень долго жили и воспроизводили себе подобных. Если нужно, мы поможем. Мы предлагаем средства выживания.
Со всех сторон завихрилась яростная буря виртов. Возбужденные комментарии и вопросы с высоким рейтингом уместности от личностей и групп с высочайшей репутацией. В каждом рассматривался особый аспект темы «выживания» – какая-нибудь сложная проблема, которую можно решить с помощью науки и методов чужаков.
Преодоление ущерба, нанесенного экосистеме планеты.
Решение проблемы недостатка воды и энергии.
Расшифровка загадок жизни и болезней.
Расшифровка тайн сознания.
Разрешение конфликтов и прекращение насилия.
Ответы на вопросы о Боге и спасении.
Победа над смертью.
Последним их уже искушали. Теперь казались важными подробности.
Но Джеральд знал, что переходить к подробностям рано. Не желая выступать в роли адвоката дьявола, он все же не смог удержаться от того, чтобы удовлетворить собственное любопытство.
– Но… разве вас не тревожит, что мы… можем неверно использовать кое-что из самых передовых… – Тут Джеральд заметил, что Акана качает головой и требует: «Прекрати эти расспросы!» Но, несомненно, подобные вопросы были на уме у каждого. – …можем неверно использовать кое-что из самых передовых технологий?
Такое случается. Но знания, которыми мы поделимся с вами, обеспечат вам выживание. И большая часть проблем, которые вас так тревожат сегодня, исчезнут, как дурные воспоминания.
Хотя большинство отозвалось на это обещание положительно, улыбками и вздохами, Джеральд перехватил предостерегающий взгляд Аканы: больше не отходить от согласованного перечня вопросов, не проконсультировавшись с ней. Он кивнул, откашлялся и вернулся к перечню.
– Пожалуйста, расскажите о федерации миров, к которой нас приглашают присоединиться.
Джеральд видел, как буквы входят в артефакт, потом разделяются и изменяются, превращаясь в семь различных ручейков знаков, и каждый ручеек направляется к определенному чужаку. Вначале Ом – Особо Мудрый – просто продолжал улыбаться. Среди различных существ, стоявших, сидевших и лежавших за ним, поднялся шум. Но вскоре стало очевидно: что-то изменилось.
Над толпой продолжала висеть английская версия вопроса Джеральда.
Пожалуйста, расскажите о федерации миров, к которой нас приглашают присоединиться.
Существа на заднем плане поворачивались друг к другу, как будто встревоженные. Не сердитые, не взбудораженные… пожалуй, лучше подходило слово «смущенные». У Ома, стоявшего впереди, это проявилось в том, что он почесал голову. Улыбка его стала чуть кривоватой.
Non sequitur. Федерации миров нет.
В помещении Комиссии по контактам и за стеклом, где собрались советники, воцарилась тишина. Очевидно, то же происходило и далеко за пределами этого помещения, потому что на край поля зрения Джеральда перестали поступать вирты. Большинство виртов поблекли: авторы утратили к ним интерес. Или светящиеся виртуальные сообщения растворялись, если анализирующие машины решали, что их содержание больше не релевантно.
Джеральд взглянул на Бена Фланнери. Тот в ответ кивнул. Гавайский антрополог казался довольным, но печальным, словно надеялся, что ошибается. Только они двое на Земле понимали возможную альтернативу – какое положение вещей наиболее вероятно, если федерации не существует.
Джеральд усмотрел в этом причину задать следующий вопрос.
– Тогда, пожалуйста, расскажите нам о вашем свободном объединении разумных рас – о союзе, пославшем вас распространять культурные ценности.
И снова среди девяноста эрзац-существ возникло волнение. На этот раз ответ через Ома пришел быстрее, причем на лице у Ома появилась легкая досада.
Нет ни союза, ни свободного участия. Я уже сказал.
Джеральд поморщился. Впервые за все время посол чужаков упрекнул его.
«Нет, этого ты мне не говорил, – подумал он. – Ты только сказал, что между видами нет «соперничества». Сказал, что соперничества не может быть. Мы поняли это как отсутствие войн. Или отсутствие возможности непосредственного освоения космоса путем расселения. Или и то и другое. Но здесь что-то иное. «Свободное участие» – мягкий, но вяловато-дружественный термин. Он может обозначать что угодно… включая свободные культурные группы Бена. А ты говоришь, что нет даже этого?»
От прилива адреналина сердце у Джеральда заколотилось. Ему не хотелось двигаться в направлении, на которое указывало такое развитие.
– Но… – начал он. – Но сейчас мы видим свободный союз многих видов. Да вы и сами говорите о себе «мы» или «наше сообщество».
Улыбка вернулась на лицо Будды, и Особо Мудрый заговорил, не дожидаясь реакции других существ.
У нас действительно есть сообщество. Сообщество миролюбия и приключений! Оно предлагает вам удивительные перспективы выживания. Исследования и вечного существования.
Джеральд чувствовал, что постепенно до него доходит. Это ощущение было у него уже некоторое время. Он вдруг увидел основное недоразумение – оно коренилось непосредственно в английском языке.
Нет федерации миров… и нет свободного членства видов.
Остается только одна возможность.
Не сознавая этого, он встал, не сводя глаз с Артефакта, который своими руками извлек из холодного космоса.
Постучал себя по груди.
– Мне?
Пришлось сглотнуть, прежде чем продолжить.
– Все это время вы говорили… говорили… обо мне?
Естественно, принимая во внимание ваше значение. О вас и о других лидерах, которые принимают решения и распределяют ресурсы.
Ошеломленный пониманием, Джеральд с трудом сумел продолжить.
– Индивиды, – сказал он для ясности. – Речь шла не о мирах, не о видах, не об обществах, даже не о культурных группах, но только об отдельных существах?
Он представил себе радость миллионов либертарианцев, восклицающих «ага!» – мимолетную радость.
Как же иначе? Да, один индивид зараз. Хотя столько раз, сколько может позволить ваша самоотверженность и общий план выживания.
Улыбка Особо Мудрого снова стала широкой, ангельской, щедрой и благожелательной. Но Джеральд не обратил на это внимания. Он отрешился и от гомона, поднявшегося за карантинным стеклом. Очки заполнили смерчи отвлекавшей его информации, поэтому он просто снял их и смотрел с открытым лицом. Смотрел прямо в глаза.
– Выживание… – начал он и показал на Артефакт. – Вы хотите сказать… выживание в этом?
Он тяжело дышал и с трудом старался успокоиться.
– Внутри этого хрустального цилиндра?.. Здесь все это происходит? Здесь вы предлагаете нам выживание и вечную жизнь?
Нет! Недопонимание!
Ом со снисходительной улыбкой покачал большой головой.
Позвольте прояснить: конечно, не только в этом цилиндре. Какое жалкое выживание это было бы!