Да, околоинтеллектуальная и околохудожественная богема в ряде случаев стилизуется под тинейджеров. Но это лишь игра взрослых, расчётливое озорство чаще всего в коммерческих целях планирующее завоевать новый слой аудитории. Вообще, вдумчивое исследование видеоряда позволяет выявить, как программы и каналы ТВ нацеливаются на ту или иную аудиторию. Так, скажем, на канале «Культура» правит старость. Канал «Бибигон» и мультфильмы отданы детству.
Боевики суть царство взрослых. То, что можно назвать «диктатурой тинейджеров», даже и на телевидении обнаруживается вовсе не тотально, а только разве что на «Муз-ТВ». Их называют «поколением MTV». Здесь действительно, как кажется на первый взгляд, господствует фигура тинейджера. Любимый музыкальный канал определяет не только их манеру одеваться, но и стиль жизни в целом.
Как выглядит современный тинейджер? Прежде всего нестандартно. Причем нестандартный вид вовсе не обязательно свидетельствует о нестандартном мышлении и поступках. Широкие штаны, грубые замшевые кеды, рюкзак за спиной, тату, бусы до пупка, наушники да раскованная походка – всё это атрибуты молодежи, называющей себя тинейджерами, или просто «тинами». У представителей «поколения MTV» в большой чести экстремальные виды спорта: катание на роликовой доске, на горном велосипеде, прыжки с парашютом, экстремальный альпинизм – либо реальное увлечение, либо некий «горизонт», который не всегда доступен, но желаем…
Новые юные и старые старые
А. С. Похоже, что современность – это прежде всего скорость, если угодно, сумма скоростей, требующихся для проживания всего человеческого. И очевидно, что важнейший фрагмент человеческой жизни, именуемый событием, становится всё короче и компактнее. По аналогии с водоизмещением морского судна мы смело можем утверждать, что хроноизмещёние жизни индивида возросло и на наших глазах продолжает возрастать. Сегодня, как никогда, актуальным оказался знаменитый тезис Ф. Ницше: «Человек есть то, что должно превзойти»56, – ведь это лихорадочное превосхождение осуществляется на наших глазах. Попробуем всмотреться в фронт перемен, имея в виду не смену веще́й и даже целых поколений веще́й (их едва успеваешь запоминать), а внутренние изменения человеческого проекта, прежде всего фундаментальные преобразования возраста, представляющего собой важнейшую человеческую реальность.
Я хочу предложить две небольшие зарисовки на тему возраста, позволяющие, как мне кажется, более внятно очертить фронт перемен, перемен действительно глубоких, несущих в себе тревожное (но в каком-то смысле и вдохновляющее) будущее.
Вот первая зарисовка.
Выдающийся петербургский филолог Борис Аверин подписался на телепроект «В гостях у Бориса Аверина». Он приглашает различных интересных людей (отличная профессия!) и беседует с ними о чём попало. Его жена, понаблюдав за происходящим, вдруг спрашивает:
– Борис, вокруг тебя вьётся столько студентов, аспирантов, смотри, какие умненькие, у них-то как раз глаза горят. И к нам ходят всё время, ты же сам с ними с удовольствием разговариваешь. А как на телебеседу пригласить, то ты всё Д.А. Гранина зовёшь да престарелых архитекторов. Почему бы тех юных в телевизор не пригласить? Ведь поинтереснее будут!
На минутку задумавшись, Б. Аверин отвечает:
«Понимаешь, эти аспиранты ещё не доросли до возраста рассказчика. Чтобы привлечь внимание незнакомых, они должны вертеться, как ужи, и всё равно могут вызвать раздражение, кстати, даже у их же собственных ровесников. А престарелого архитектора скорее всего будут слушать, что бы он там ни нёс. Это уже проверено.
Феномен обрисован точно. На первый взгляд, конечно, соображение кажется довольно второстепенным, но за ним скрываются важные социально-психологические константы. Получается, что есть привилегированный возраст рассказчика и он должен наступить – опережение возможно, но оно всегда будет исключением из правил; нам же важно понять само правило.
Навскидку оно таково: любоваться подобает молодыми телами, а слушать пожилых, бывалых рассказчиков. Именно слушать, безотносительно к содержанию, потому что «содержание» может внести свои коррективы, отодвинув на второй план фактор возраста. И опять-таки речь идёт именно о монологе, поскольку «общаться», понятное дело, всегда важнее и интереснее со сверстниками, а вот завороженно слушать – уже другое дело. Бабушка рассказывает, как копала картошку в огороде шестьдесят лет назад, а её слушают и, как говорится, мотают на ус; более того, чтобы выйти из легкого транса, требуется порой некое дополнительное усилие «стряхивания» наваждения. Словом, создаётся лёгкая загипнотизированность, и не совсем понятно, какие психофизиологические механизмы при этом задействуются. Но зато получает новое обоснование концепция философа и культуролога Михаила Петрова насчет инстанции старцев в архаическом социуме57, принимающих решение о «публикации» или выбраковке инноваций: старцев (старейшин) слушают только потому, что магически срабатывает возраст рассказчика. То есть мы имеем дело с палеопсихологическим реликтовым излучением, оно оказывает воздействие и сейчас (собственно, этот факт и констатирует Б. Аверин), но нетрудно предположить, насколько сильнее было воздействие этого излучения в эпоху архаики.
Первых исторических, или легендарных, сказителей – рапсодов, аэдов, акынов, мы представляем как старцев (стариков). Мы не можем представить Гомера юношей. Как автор, имеющий право повествовать, – он стариком уже родился. Скальд повествует в возрасте рассказчика, подобно тому как атом водорода испускает фотон в возбужденном состоянии.
Кстати, в отличие от рассказа-повествования, поэзия уже в момент своего рождения является делом юных, то есть социально-психологические закономерности действуют здесь с обратным знаком, и они вообще слабее, поскольку не столь глубоко укоренены. При этом важно отметить, что трансляция мудрости, поучительности, всё же как бы отделена от возраста, хотя всё равно мы испытываем некоторое удивление, читая философский трактат и вдруг обнаруживая или вспоминая, что Б. Спиноза был молодым человеком, когда написал свою «Этику», а Ф. Шеллинг и вовсе юношей. Но письмо письмом, а рассказ рассказом. Ведь и в самом деле, когда какой-нибудь старожил рассказывает в телевизоре «как хороши, как свежи были розы», то слушаем мы его вовсе не в ожидании какой-нибудь особой мудрости. Пленяет как раз бесхитростность, чувство, близкое к очарованию ветхостью, к тому самому дворику с покосившейся скамейкой, где, как говорит поэт:
Сидят на лавке два старика,
Один – пространство, другой – река…
Быть может, таким образом оформляется чувственная составляющая естественного хода веще́й, которая ни для чего не нужна и есть чистый избыток? Ведь эстетическое пространство невозможно синтезировать из одной только нужности, и, если в нём нет других, странных аттракторов (принципов, выходящих за пределы чистой рациональности), оно не сможет замкнуться в собственной автономии.
Н.В. Гоголь, «записавший» «Вечера на хуторе близ Диканьки» как истории, рассказанные пасечником Рудым Паньком, поступил так отчасти потому, что без этой отсылки и читателю труднее было бы настроиться надлежащим образом, да и сам автор, возможно, не смог бы воспользоваться чарующей силой рассказа старика, незримо сидящего на лавке между рекой и пространством.
Возраст рассказчика представляет собой привилегированный коридор повествования, монолога. Известное ещё со времен эллинов (в разных вариантах) изречение: «если услышишь, что умную вещь говорит глупец, прерви его и дай сказать то же самое умному человеку», лишится значительной части своей парадоксальности, если «глупца» и «умного человека» заменить соответственно на юношу и убеленного сединами мужа. В этом случае передача слова, безусловно, поможет делу как в народном собрании, так и с точки зрения благосклонности телеаудитории.
Но тут-то и обнаруживается самая суть происходящего сейчас, симптомом чего является удивление по поводу естественного замечания Бориса Аверина. Выясняется, что современная цивилизация среди прочих революционных преобразований произвела внутренние возрастные перестановки, имеющие далекоидущие последствия. Возраст рассказчика отменён, связанный с ним коридор благосклонного восприятия аннулирован, и, как только мы это улавливаем, перед нами сразу раскрывается весь масштаб неотенической революции. Напомним, что неотенией в биологии называется чрезвычайно интересное явление, когда особи промежуточного возраста, например мальки или личинки, вступают в размножение (начинают самовоспроизводство), не дожидаясь «окончательной взрослости». Сейчас многие биологи стали подозревать, что неотении принадлежит важнейшая роль в эволюции живого, с другой стороны, происходящее сейчас в мире людей тоже можно определить, как социальную неотению58.
Итак, любоваться юными телами, соучаствовать в их пластике и динамике – это нормально, так обстояло дело и в Древней Греции. Однако теперь эта пропорция фундаментальным образом нарушена: спорт как архетип современного зрелища как раз и указывает на радикальную смену пропорций, которая привела к очевидному изменению целого. Но ещё важнее другое – то, что «юнцы» стали повествователями. Если проанализировать спектральный состав раздражения, вызываемого включенным телеящиком, вывод будет примерно таким: там теперь тинейджеры учат жизни. Едва ли не главные рассказчики теперь они: что-то «заливают», «втирают» и вешают лапшу на уши… Делают они это энергично, напористо, но, главное, запредельно фальшиво. Увы, то, что эти недоросли-тинейджеры озвучивают посредством детского лепета и подросткового сленга перемещёния своих стройных, красивых тел, как правило, сводит к нулю действительно примечательные результаты гламурной аскезы, сами по себе всё же заслуживающие внимания. Как если бы вышеупомянутый принцип Спарты стал выполняться с точностью до наоборот: если в речи человека знающего встретишь хоть что-нибудь, требующее от слушателя умственного напряжения, перебей его и дай всё переврать какому-нибудь крикуну. Таков, собственно, негласный девиз современного телевидения. Очень существенны здесь моменты принудительности, которыми, впрочем, непонятно кого принуждают: ведь не все каналы относятся к так называемым «молодёжным», но именно они, молодёжные, и являются системообразующими, в связи с чем и вполне взрослые дяди и тёти изо всех сил «тинейджерствуют».