— Ну, раз вы так ставите вопрос, Олег Александрович, то я конечно, так и изложу на бумаге… — пробормотал полицейский, начав заполнять бланк заявления.
Писал, кстати, он какой-то костяной палочкой, черными чернилами, обходясь без гусиных перьев, чернильниц и прочих атрибутов галантного века.
Изложив мою позицию, помощник пристава поспешил откланяться, а я заперев калитку за посетителем, двинулся в дом — хотелось побыстрее засесть за книги.
— Олег Александрович, не хотите ли перекусить? — на крыльце появилась гувернантка: — Я там кулебяку поставила в печь, скоро будет готово, только мне бы еще дров принести…
— Дрова… дрова… — я растерянно закрутил головой, пытаясь понять, где могут быть поленья, колун или что там имеется в виду, когда речь идёт о колке дров.
— Вы сегодня такой рассеянный. — улыбнулась Вера Игоревна: — Наверное, плохо спали ночью? Дрова у нас хранятся в дровяном сарае, за домом, можно пройти через кухню. И он не запирается. Штук десять мне хватит до завтрашнего полудня, если хотите, чтобы я готовила для вас и девочек.
— Честно говоря, очень хочу. — признался я, молитвенно прижав руки к груди: — Нет, если надо, я что надо приготовлю, но сейчас абсолютно некогда.
— Да бог с вами, ваша светлость. — в испуге всплеснула руками девушка: — Не дай Боги, кто-то узнает, совсем вас засмеют… Ой, извините!
Очевидно, гувернантка сказала что-то не то, что можно говорить, она покраснела и скрылась в доме. До дровяного сарая я дойти не успел. Стоило мне зайти за угол дома, как я вновь услышал, как кто-то трясет калитку и ворота.
— Ну и какого хрена… — я развернулся и двинулся к воротам. Возле ворот стоял парень, облаченный в такую же форму, в которой я вчера ходил в Академию и монотонно пинал по металлическим прутьям каблуком. В стороне стояло несколько девушек — студенток, среди которых я узнал брюнетку с серыми глазами из моей группы. Девушки о чем-то шушукались, посматривая на студента.
— По голове себе постучи! — угрожающе буркнул я, открывая калитку и шагнув к парню.
— Булатов? — отшатнулся студент от меня, не сразу узнав: — А где ваши дворовые? Что, некому запустить и проводить в дом визитера?
— Вся прислуга ушла на фронт, я тоже, не сегодня- завтра отбываю, так сказать, защищать священные рубежи, отчины и вотчины. Ты что хотел?
— И бабы? Бабы тоже того, на фронт? — поразился юноша.
— Ну конечно, на фронт. Были поварихами, стали санитарками.
— Врешь ты всё! — догадался мой собеседник.
— Ничего не вру, зарубимся на… двести рублей?
— В каком смысле — зарубимся?
— Поспорим, заключим пари, называй, как хочешь… — я протянул парню ладонь: — Я говорю, что вся местная дворня, кроме одного человека мужского и одного женского пола, оставленных приглядывать за усадьбой, в течении десяти дней выдвинутся в сторону Покровска для освобождения родной земли от немецко… тьфу, короче захватчиков, а ты говоришь, что этого не случится, и на кону двести рублей. Ну что, согласен или боишься?
— Да у тебя, Булатов, я уверен денег таких нет… — нерешительно протянул студент.
— Вот, смотри… — я показал своему оппоненту бумажник Еремея, провел пальцем по уголкам купюр, показывая, что денег там больше, чем какие-то двести рублей.
— Ладно, десять дней. — собеседник протянул мне руку, и я пожал ее, после чего, решив, что визит закончен, попробовал скрыться за калиткой, но отчаянный вопль парня заставил меня замереть на месте.
— Подожди, ты меня совсем сбил с мысли.
— Что-то еще? — Недоуменно обернулся я к визитеру. Стайка девиц из Академии, за время нашего разговора, незаметно подобрались ближе, и сейчас молча стояли, буквально в пяти шагах, превратившись в одно большое ухо.
Парень зачем-то принял строевую стойку и отчеканил:
— Княжич Булатов Олег Александрович, барон Фриксен Людвиг Отто, за нанесенное ему оскорбление, имеет честь вызвать вас на дуэль, до смерти одного из вас. Я, как секундант его светлости, жду вашего секунданта для решения вопросов по данному делу. Какой будет ваш ответ?
В этот момент я не выдержал и заржал как конь. Мне показалось смешным один момент в формулировке вызова.
— Почему вы смеетесь? — выпучил на меня глаза визитер: — Я что, сказал что-то смешное?
— Прошу прощения…- я вытер выступившие в уголке глаз слезы: — Второй день какой-то сумасшедший, к вам это не имеет никакого значения. Я просто хотел уточнить, а что — Людвиг Отто разве сирота?
— Насколько я знаю, нет… — пробормотал парень: — Его светлость, отец Людвига барон Иероним…
— Тогда почему я, при, вероятно, погибшем родителе, дайте Боги, чтобы он остался жив и здоров, всего лишь княжич, а этот болван, при живом папеньке Иерониме — целый барон? Почему не бароныч? И нет ли здесь ущемления моей чести, как представителя имперского княжеского рода?
— Я…- захлопал глазами, растерявшийся секундант: — Я не знаю, так принято…
— Не знаю, не знаю… — задумчиво пробормотал я: — Вы идите, подумайте, а мой секундант вас найдет и обговорит эти вопросы, что тут имеет место — злонамеренное преклонение перед немытой Европой или ущемление лично моей чести.
— А почему Европа немытая? — пребывая в полнейшем раздрае, уточнил студент.
— Так у них бань же нет, можете у бароныча этот момент уточнить. Не смею вас задерживать.– я сделал вид, что закрываю калитку, на что посланник кивнул и двинулся прочь.
— А вы, барышни, тоже насчет дуэли что-то хотели уточнить? — повернулся я к девицам, что продолжали стоять напротив наших ворот. От девичьего «цветника» отделилась давешняя брюнетка с выразительными, светло-серыми глазами и двинулась в мою сторону.
— Я понимаю, Булатов, что ты редкостный болван, но сегодня ты превзошел сам себя. Не то, чтобы тебя было жалко, но, видимо ты от смерти родителей совсем обезумел, если согласился на дуэль с самим Фриксеном. Хотя он еще больший болван чем ты, но он лучший на курсе в огненной магии и тебя просто превратит в кучку пепла. Или ты решил так экзальтированно покончить с собой? — Видимо, эта мысль пришла девушке в голову только что, она озадаченно уставилась на меня, а девицы за ее спиной оживленно зашептались.
— Все-таки ты за меня переживаешь. — ехидно заметил я. Не знаю, какие чувства испытывал к этой красотке мой предшественник в этом теле, но мне ее забота была приятна.
— Да, больно надо… — несколько наигранно, фыркнула девушка: — Твоих сестренок жалко –совсем маленькие, одни останутся, а ты хоть и облако в штанах, но хоть совершеннолетний и к мужскому полу формально относишься.
— Ну, если тебя так, проблемы моей семьи, интересуют, может подскажешь, к кому можно обратиться с предложением стать моим секундантом? И вообще, а то я как-то, в дуэльном кодексе… плаваю.
Девица вновь фыркнула.
— Булатов, я не знаю, кто согласится представлять тебя в переговорах с секундантом Фриксена, даже в голову не приходит не один кандидат. Я мысленно перебрал в голове своих немногочисленных знакомых мужского пола в этом мире, прекрасно понимая, что полицейский или дворник тут не годятся. А если…
— Скажи, а ты не могла бы представлять меня в этом деле?
— О! — глаза девушки, и так, не маленькие, округлились, заняв половину лица, как в японском аниме: — Булатов, ты…
— А ты не отказывайся сразу, а подумай. — перебил я ее: — Вспомни, что там написано, к тому же я где-то читал, что женские дуэли в моем старом мире существовали, а, следовательно, были и дамы-секунданты.
— О! — мне кажется, что просто удивление у девушки сменилось на радостное удивление: — Лицо благородного происхождения…
Как я понял, последняя фраза была цитатой. Девица окинула меня каким-то новым, оценивающим взглядом.
— Знаешь, Булатов, а ты, на самом деле, не такой болван, которым ты раньше притворялся. Решил перед смертью фраппировать столичное общество? Думаю, что после твоей смерти еще полгода будут обсуждать личность твоего секунданта… — девушка задумалась: — Вот только, как отреагирует на этот эпатаж Фриксен? Посчитает унижением и просто откажется…
— Прости, но зная твой характер и острый язычок, неужели ты не сможешь представить отказ со стороны Фриксена, как трусость и желание уклониться от дуэли и разнести факт его робости среди знакомых? Не верю.
О! — в третий раз произнесла моя собеседница, и в ее взгляде появилось торжество и радостное ожидание: — О, я еще как смогу это сделать!
Очевидно, приняв окончательное решение, красотка изобразила изящный книксен:
— Сударь, я принимаю ваше предложение представлять вас с переговорах с баронычем…
Тут девушка захихикала, но продолжила, старательно борясь с прорывающейся улыбкой: — Баронычем Фриксеном, в качестве вашего секунданта. Как только у меня появятся вести, я немедленно вам об том сообщу.
— Погоди, пожалуйста. — просительно остановил я свою собеседницу, когда она вознамерилась вернуться к своим подругам, которые уже чуть на месте не подпрыгивали от возбуждения: — А не подскажешь, каким оружием мне придется дуэлировать?
— Ну, Фриксен хорош в магии огня, поэтому, я не сомневаюсь, он закидает тебя фаерболлами. Не знаю, как ты его умудрился оскорбить, бароныча сегодня в Академии не было, но, я думаю, что он сначала тебя погоняет, кидая маленькие огненные шары, чтобы только ранить, а потом, когда наиграется, просто сожжет тебя. А ты, в свою очередь, вправе выбрать любое оружие и любую магию. Все равно, этот дуэль неофициальный, и тут строгих правил нет.
— В каком смысле — неофициальный дуэль? — не понял я, впервые встречаясь с такой формулировкой.
— Студентам Академии дуэли запрещены.
— И какое будет наказание тому, кто победил?
— Не знаю. — Девушка покачала головой: — Сильно сурового не накладывают, но могут, к примеру, отчислить с правом восстановиться через год, но уплаченные деньги не вернут.
— А секундантов как-то наказывают?
— Обычно нет. — Беззаботно ответила девица.
— То есть, а правильно понял, что я могу прийти на дуэль с… пушкой, и просто расстрелять бароныча на расстоянии?