— Прости, грозный бог, что посмел обратиться к тебе, но завтра мне предстоит бой не на жизнь, а на смерть от имени рода Булатовых…
В голове как будто кто-то хмыкнул, а по левой ноге, сзади, ударили под колено, жестко и больно, как будто палкой, так что я, неловко взмахнув руками, едва на завалившись на землю, оказался перед камнем, наполовину коленопреклоненным, опираясь на левое колено.
— Даже так? Ну, хорошо, буду знать и применять, если останусь живым…
— я склонил голову, еще раз попросил удачи в завтрашнем деле у боевитого бога, после чего встал, стараясь делать это ловко и непринужденно. Посчитав общение с Перумом законченным, я сделал шаг вправо, к его спутнице.
— Благослови меня и ты, мудрая Макоша. — я осторожно поставил горшочек на камень перед идолом, отступил на шаг, склонил голову и замер, ожидая приведения к покорности или еще чего, но больше палкой меня не били, лишь теплый ветерок подул в лицо. Я постоял так минуту, после чего, пятясь отступил, еще раз неловко поклонился обоим истуканам.
— Спасибо за всё, великие, не поминайте лихом, если что. — я вышел из ограды и пошел в сторону дома, прислушиваясь к неясному шуму за спиной, как будто за стеной многоквартирного дома негромко ругались соседи.
Я зашел на кухню, налил себе чаю из, еще теплого чайника, после чего двинулся на задний двор, где, возле дровяного сарая я видел небольшую мастерскую, или скорее кузню.
В дом я вернулся через два часа, уже за полночь, наскоро помылся на кухне холодной водой, жалея, что до сих пор никто не озаботился изобретением душа. Вонючее, типа хозяйственного, мыло избавило меня от вони сгоревшего угля и каленого железа, правда, чтобы отбить запах хозяйственного мыла, пришлось щедро опрыскать себя «О-де-колоном от фабрики Брокара» из винтажного флакона, после чего, я, без сил, упал на кровать
Вместо ожидаемой бессонной ночи, переполненной паническими мыслями о скорой смерти, я несколько раз пробормотал «Мало, мало, мало, мало, мало огня! Я вам покажу, много огня, огневики хреновы!», после чего мгновенно уснул, как только голова удобно утроилась на пуховой подушке.
Во сне, а я четко понимал, что все это происходит во сне, я сидел на своей старой, шестнадцатиметровой кухне из прошлой жизни, и пил кофе из своей любимой чашки, напротив меня сидела молодая золотоволосая женщина с зелеными глазами, одетая во что-то, вроде сарафана, украшенного вышивкой.
— А ничего у тебя тут…было. — женщина улыбнулась, показав ровные белые зубы.
Не знаю, почему, но я понял, кто расположилась напротив меня, несмотря на всю невероятность такого предположения.
— Мако… — я подавился, не зная, можно ли так фамильярно обращаться к древней богине, даже и в моем собственном сне.
— Ну, не такая я и древняя… -засмеялась богиня: — А звать меня можешь по имени, мы же, все-таки, родня.
— Э? Родня — это в философском смысле? Ну, в смысле, все люди братья и сестры?
— Это у вас тут такую глупость проповедуют? — скривилась моя собеседница: — Нет, в том смысле, что родная кровь не водица. В твоем теле там и моей крови толика есть.
— Простите, Макоша, получается, что супруг ваш — Перун, мне, то есть Булатовым, дедушка?
На краткое мгновение богиня отвела взгляд, но мне и этого хватило, чтобы понять, что и богини умеют смущаться.
— Ну, скажем так, у нас с супругом моим в какой-то момент, как тут у вас говорится… — Макоша на миг замерла, как будто к чему-то прислушивалась: — Да, как у вас говорится «Все сложно». Ну, ты не мальчик, поэтому говорю тебе — нет, Перун тебе не предок, но об этом лучше, особенно в том мире, не говорить. И даже не думать об этом. Он и так, всего пятьсот лет, как успокоился. А насчет тебя сказал, что, может быть из тебя что-то путное и выйдет…
— Да где там выйдет. — я горько усмехнулся: — Завтра выйду к барьеру с сильным магом огневиком и превращусь в парочку головешек…Кстати, как там у вас на том свете? Я просто ничего про это не знаю.
— Нормально у нас в Нави, ничем не хуже, чем у вас. — отрезала богиня: — А ты почему к нам то собрался? Тебя вроде бы учили четыре года, через месяц будешь подпоручик…к-хм… интендантской службы. Н-да, ну ничего, тоже офицер.
— Да какой там офицер⁈ Если четыре года кого и учили, то не меня, а вашего потомка. Только он куда-то подевался, одна оболочка осталась. А я ничего про магию не знаю. Попробовал девчонок учебники читать, основы магического искусства — ничего понять не могу…
— Погоди…- остановила поток моих жалоб богиня: — А тебя, разве, в первый день, твой завтрашний противник по голове не бил?
— Нет, я его сам…первый, два раза.
— Та-ак! — протянула богиня и оглянулась по сторонам с таким грозным видом, как будто виновник того, что меня не ударили по голове, должен находится где-то рядом: — А Еремей тебя, разве, свинчаткой по голове не ударил?
— Да нет, свинчатки не было. Управляющий на кухне с ножом на меня прыгал, было дело, но я ему шпагой, что у Фриксона отобрал, в руку ткнул, и он угомонился.
— Ну, с Долей и Недолей я попозже разберусь, что они там напряли. — пробормотала Макоша: — А в том, что магией до сих по не овладел, в том часть твоей вины есть, больно ты прыткий оказался. Еще и шпагу у барончика увел.
— Ну там не шпага, а скорее полушпага в трости. — засмущался я: — Шпага — это же во!
Я показал, какой, по моему мнению, должен быть размер шпаги — я всегда был уверен, что, чем клинок оружия длиннее, тем лучше ее владельцу.
— Вот я и говорю — больно прыткий. Тебе должны были Еремей и Фриксен по голове ударить, от сотрясения мозгов у тебя, все знания и пришли бы в полное согласие с твоей душой. Дух Олега то в Навь улетел, а знания его, что он четыре половину своей жизни в себя впитывал, в этой голове остались. Ничего не бойся, все будет хорошо. А сейчас замри!
Я застыл в удивлении и, маленький, но крепкий кулачок богини впечатался мне в середину лба, отчего я начал падать назад вместе со стулом, а, упав, проснулся.
Я лежал в кровати княжича Олега Александровича, в которую и ложился несколько часов назад, но, только мир вокруг меня изменился.
Мои руки как будто были подсвечены изнутри бледным электрическим свечением желтого оттенка, причем кончики пальцев светились гуще, а, правильней, наверное, сказать, каналы, проходившие по рукам и туловищу, имели более бледный цвет. Я откинул одеяло в сторону и ахнул — желтоватые полосы, еле-еле, но, все равно, различимые, из рук и головы, собирались в районе солнечного сплетения, образуя там что-то, подобное узлу.
В голову тут же пришла хорошо известная мне поговорка, которая, я в этом был уверен, я, Павел Панкратов, в прошлом мире никогда не слышал — «Настоящему магу ноги не нужны». Да, мне неизвестно ни одно заклинание, для активации которого требовались бы ноги… Стоп! Вчера вечером я даже не понимал природу заклинаний, не то, чтобы знать хоть одно из них, а сейчас…сейчас у меня в голове крутились десятки, отработанных до автоматизма, опробованных на практике заклинаний. А еще я видел зачарованные предметы.
Барабаны револьверов, торчащих из кобур, висящих, на ремне, на вешалке, были подсвечены голубым — маг воды зачаровывал капсюли патронов, защищая их от дистанционной детонации магией огня, и головки усиленных, антищитовых пуль. Запоры на окнах слабо желтели, это я, в прошлом году, ставил защиту от воров. Кстати, мое кольцо с большим камнем подсвечивалось изнутри насыщенным желтым светом, а в голову появилось воспоминание, что кристаллы драгоценных камней в этом мире играют роль емкого накопителя и хранилища магической силы. Стоящая в углу трофейная трость Фриксена полыхала густо-оранжевым, видимо клинок ее был зачарован магией огня, для меня это оружие было практически бесполезным, короткий клинок, как клинок, но как хранилище магической энергии — почему нет, я знал, как ей воспользоваться.
А еще я видел, висящие в воздухе, крохи магической энергии, ее было мало, но она была, а маги были своего рода аккумуляторами, вбирающими в себя энергию из воздуха. Я чувствовал себя совершенно по-новому, как будто с глаз спали шоры, а я стал обладателем… Да почему «как будто»? Я и стал обладателем могучей силы, которой мог вполне умело пользоваться, и следы этого использования я видел везде. Ткань моей одежды, вплоть до последнего стежка ниток и роговых пуговиц была усилена бытовой магией, а значит, ее долговечность и стойкость была повышена в несколько раз, то же касалось обуви, мебели, да практически всего в доме. Мой предшественник в этом теле, скромный, забитый паренек, «позор семьи», ненавидевший злобу и насилие, ежедневно, незаметно для окружающих, но последовательно и умело накладывал чары своей бытовой магии на окружающее его имущество семьи Булатовых, экономя тысячи рублей в год, и, одновременно, совершенствуя свои умения.
И чашки в этом доме не бились, и подошвы обуви не снашивались, топор в дровяном сарае и ножи на кухне не тупились, а штыком лопаты, что иногда копали землю в саду, можно было перерубить толстый металлический прут. Наверное, поэтому, управляющий Еремей смог утаить несколько тысяч полновесных рублей, выделяемых ежегодно на содержание городской усадьбы. Молодой княжич постоянно совершенствовал свои умения, расходы на содержание городского дома снижались, а вот средства из княжества выделялись в полном объеме, так как князь считал бухгалтерию занятием скучным и неуместным для воина, а успехи младшего сына в бытовой, «бабьей» магии, его никогда не интересовали.
Надеюсь, душа Олега найдет свое успокоение в Нави, а я… Я преподнесу несколько сюрпризов тем, кто не считался с молодым и скромным адептом бытовой магии.
Я встал с кровати и начал торопливо одеваться. За окном уже серел рассвет, мне оставалось около трех часов до момента, когда я выйду на ристалище, и мне хотелось, за этот короткий промежуток времени, освоиться со своими, новыми-старыми, способностями.
Первым делом я взял в руки револьверы, мое основное оружие, и усилил металл, из которых они были изготовлены, а также наложил чары на тупоголовые пули, и не то, слабое подобие, что небрежно набросил маг воды, подрабатывавший в оружейной мастерской, а изменил структуру металла, придав им определенную бронебойность. Если бы было время, я бы повоз