— Значит, не стоило их отдавать так неосмотрительно. — отрезал я: — Или вы хотите оспорить мое право?
— Я обещаю, что все, что было при Людвиге сегодня же будет доставлено к вам…- прерывистым от ненависти голосом, пролаял мужчина постарше, вблизи удивительно похожий на моего соперника. Наверное, один из братьев баранчика, из гвардейского полка. Боль утраты — все понимаю. Интересно, кого из офицеров полка убили или искалечили, для того, чтобы освободилось вакантное место для этого братика?
— Вы очень любезны…- процедил я, подхватил под локоть своего секунданта, и повел девушку к своей пролетке, по дороге поднимая свое, сброшенное во время боя, на землю, оружие.
— Олег, а что это вообще было? — Дарина оглядывалась через плечо, наблюдая, как несколько человек волокут тело Фриксена на растянутом брезенте. Подогнать поближе повозку, почему-то, никто не догадался, или я чего-то не знаю, и это обычай такой, что на ристалище с колесным транспортом нельзя?
— Да, ничего особенного, обычные барабаны к револьверу и обычные, не зачарованные, патроны в них. Мне вчера один вояка рассказал, что Фриксены славятся своими воинскими умениями, и, скорее всего, его щит будет настолько мощным, что моего боезапаса не хватит, чтобы его пробить. Ну, я и решил, что два барабана -гранаты, которые я переброшу через щит, и они сами взорвутся, либо от близкого огневого заклинания бароныша, либо у меня хватит сил, чтобы взорвать их в нужный мне момент. Когда Людвиг начал кастовать «огненный веер» в нескольких вершках от детонаторов, они и не выдержали такого издевательства…
— Но ведь Фриксен мог с самого начала взорвать твои патроны, даже не сделав ни одного шага в твою сторону.
— Я решил, что обойдется. Его секундант видел барабаны с патронами, от которых исходило магическое свечение. Естественно, что сто человек из ста, решат, что зачарованы от детонации сами патроны, а я наложил чары на сумки, в которых были эти самые барабаны, но ведь так никто не делает, правда? А Фриксен, со своего места, тоже видел сияние чар на месте патронов. Так, как они знали, что я не смогу поменять барабаны во время боя, так как для этого требуется инструмент и пять минут времени, они просто посмеялись над дурой Олечкой Булатовой, которая от страха сошла с ума и ничего не соображает… Может быть, прокатимся до моей усадьбы, отпразднуем победу? — я заглянул в серые глаза девушки, от чего Дарина мило покраснела.
— Вы так сильно изменились князь, за эти два дня… — девушка аккуратно вынула руку: — И в другой ситуации я бы не преминула воспользоваться вашим предложением, но мне кажется, что не совсем уместно праздновать, в то время, как студент нашей Академии находится между жизнью и смертью…
— То есть, если бы я добил Фриксена, и он сейчас не боролся за свою жизнь, вы бы не отказались от визита? — удивился я, пытаясь понять логику поступков Дарины, но ясного ответа не получил.
Мне сказали, что я стал несносен и, бывший я был более щепетилен и сердечен, после чего Дарина сухо бросив слова прощания, быстрым шагам пошла к, стоящим в стороне, экипажам, часть из которых уже покидало место ристалища.
Дворник Борис, стоял у ворот нашего особняка, опершись на метлу и глубоко уйдя в себя, возносясь в своих мечтаниях куда-то высоко. Как и положено, молодожену. Во всяком случае. Мне пришлось дважды окликнуть его, чтобы он помог разгрузить пролетку.
— Ой, ваше благородие! — Борис вытянулся как на плацу: — Счастливы видеть ваше благородие в полном здравии.
— И тебе привет, Борис. Принимай. — я сгрузил на крякнувшего дворника баулы с оружием и стал рассчитываться с извозчиком, а когда шагнул за ворота, то в мою сторону уже, с криками и радостным визгом, бежали две светловолосые девчонки и от того, что, хоть кто-то, искренне радовался моему возвращению, у меня намокли глаза. Две ловкие обезьянки повисли на мне, как на баобабе, чуть не уронив на плиты подворья героического героя, я пошатнулся, но устоял и осторожно двинулся к крыльцу, аккуратно придерживая на плечах два вертлявых тельца. Хлопнула дверь и со ступеней сбежала Вера Игоревна Бухматова и побежала в мою сторону. Правда, не добежав несколько шагов, она перешла на шаг, а потом и вовсе остановилась, и сделала неглубокий книксен.
— Олег Александрович, мы все очень рады, что ваше дело благополучно разрешилось. Девочки, вы уроните Олега Александровича, он и так устал…
— Он не устал, он очень сильный… — сестры принялись спихивать друг друга с меня, и мне это очень нравилось.
— Прошу вас, Олег Александрович, проходите, стол накрыт, мы очень ждали вашего возвращения. Все ли в порядке?
— Да, слава предкам, все нормально. Барон…- я скосил глаза на спущенных на землю девчонок, замявшись.
— Подумаешь. — фыркнула старшая Катя: — Мы уже большие и все знаем. Ты на дуэли убил противного Фриксена…
— Да! — поддакнула младшая, для меня все еще безымянная: — Мы все подслушали!
— Катерина Александровна, Ирина Александровна. — построжела Вера: — Подслушивать нехорошо. Марш мыть руки и за стол в гостиной, мы с Олегом Александровичем сейчас подойдем.
— Ура, кушать пирожные! — забыв обо мне, девочки бросились в сторону дома, а мы остались наедине.
— Как все прошло? — с тревогой спросила Вера.
— Пока непонятно. — я пожал плечами: — Фриксен, как минимум, тяжело ранен, у него под ногами взорвались две петарды из сорока патронов, да еще приправленные осколками барабанов револьвера. Но, там присутствовал, как я понял, старший брат барона, правда, в партикулярном платье, но очень похож на Людвига. Так вот, по его взгляду я понял, что мне с Фриксенами будет тесно жить на этой земле.
Глава 10
Глава десятая.
— Вам надо бежать! — Вера порывисто схватила меня за руку: — Причем, немедленно. Оставьте мне на содержание дома рублей триста, остальное возьмите с собой, и бегите. Пока Фриксенам не до вас, езжайте на вокзал, берите билет на первый поезд и уезжайте. Простите, что я не отговорила вас от участия в дуэли, жажда мести застила мне глаза, я ничего не соображала. Пойдемте, я помогу собрать ваши вещи…
— Стоп. — я выставил перед собой раскрытую ладонь: — Во-первых я никуда не поеду не пообедав. Во-вторых, от Фриксенов я точно никуда не побегу.
— Олег Александрович! Вы просто не понимаете, что это за люди и какие у них возможности. Я требую, вы слышите? Требую, чтобы вы немедленно уехали. — Барышня сжала крепкие кулачки и дважды топнула ножкой.
— Вера Игоревна, нас, вообще-то, там девочки ждут, пирожные не едят, мучаются, а вы им пообещали, что мы сейчас подойдем. Какой пример вы подаете этим чистым, невинным детям? Это, даже, как-то непедагогично.
— Вы все шутите, Олег…
— Пойдемте, я не собираюсь с вами спорить посреди двора, вон, уже, соседские уши из-за забора торчат. — я ухватил дамочку за локоток и повел в сторону дома.
Вера оглянулась, смутилась и больше не пыталась сопротивляться, понимая неуместность своего поведения.
Девочек я конечно перехвалил — они не просто ели пирожные, они их трескали за обе щеки, причем в прямом смысле слова — у каждой в руках было по две трубочки «эклеров», а измазанные в креме мордахи выражали полнейшее счастье.
Веру чуть удар не хватил от этой картины — она остановилась, как вкопанная, на пороге гостиной и сердито заговорила по-французски.
Когда мне надоело смотреть на преувеличенно-виноватые мордахи и слушать бесконечное «Уи, мадам», я наклонился к уху гувернантки и попросил, ради сегодняшнего радостного события, простить маленьких обжор.
В общем, выволочка была закончена, а сестры, выяснив, что свои порции пирожных они уже съели, быстренько попросили у меня разрешение удалиться в свою комнату, и мы остались вдвоем, но ненадолго.
Внизу хлопнула входная дверь, Вера побледнела и сунула руку в карман широкой юбки, п я, выглянув на улицу, где у калитки спокойно нёс службу Борис, а за воротами стояла, наемная пролетка за возницей девушкой в форме Магической Академии, сделал успокаивающий жест.
— Это свои, не волнуйтесь, Вера Игоревна.
В холле первого этажа стояла и растерянно крутила головой мой секундант — Изюмова Дарина Любомировна.
— И еще раз добрый день. — я спустился по широкой лестнице: — Могу я вас пригласить в гостиную на чашечку чая.
— Оставь свои любезности, Олег. — отмахнулась девушка, встревоженно оглядываясь и перейдя на шепот: — У меня плохие новости. Людвиг еще живой, но лучше бы он умер. Из-за тебя у него все оторвало…
— Что оторвало? — я даже сначала не понял, о чем идет речь.
— Все оторвало! — девушка мило смутилась, но нашла в себе силы провести ладошкой горизонтальную линию в районе… ну, скажем, бедер: — Оторвало все, напрочь. Ну что ты так смотришь? Объясняю для некоторых — в ближайшее время Людвиг не сможет жениться.
— А потом сможет? — удивился я.
— Не знаю, но мне сказали, что его постоянно поят дурман –травой и завтра, на воздушном шаре отправят в Альпы, где говорят гномы чудеса делают.
— Ну, я рад за Фриксена, что у него не все потеряно…- пробормотал я — по моему, чем так, лучше, как в песне «Если смерти — то мгновенной.»
— А его братья поклялись, что сначала с тобой сделают то же самое, а потом…
— Что потом? — я нервно сглотнул.
— А что потом, честно говоря, я не знаю. — задумчиво пробормотала Дарина: — Мне это Юлька Шорохова с водного факультета сказала, там что-то еще было, но она не запомнила. В общем, на тебя половина девок со старших курсов академии крайне злы, так что берегись.
— Понятно. — я сделал приглашающий жест: — Ну. Надеюсь от чая с пирожными ты не откажешься?
— Пирожные… — задумчиво протянула барышня: — Нет, не могу, там меня, в коляске, подруга ждет. В следующий раз, может быть.
— Тогда, до скорого свидания. — я изобразил поклон: — буду ждать следующего раза.
Девушка быстро ушла, а я поднялся в гостиную, где меня ждали несколько ломтей ростбифа с пресловутой «французской булкой», которые я с огромным удовольствием съел, а Вера Игоревна подала мне чашку кофе.