ансовые вопросы были всецело в руках группы молодых экономистов, которые в два счета доказали, не понимающим в экономике, моим батюшке и матушке, что гораздо важнее иметь круглый счет в банке, а все, недостающее, всегда можно купить.
Сначала сократили или отправили в отставку всех кавалеристов -немагов, что осуществляли поддержку магов в бою, охраняли их, ухаживали за лошадьми, и выполняли тысячи других важных дел. Потом оказалось, что казне княжества невыгодно содержать сотни боевых, заводных и вьючных коней, а дальние рейды по немирным племенам кочевников, проще заменить на ежегодный магический конный биатлон, куда и приглашать представителей этих самых племен, чтобы они трепетали от мощи магов княжества Булатовых. Ну, а потом случился кризис, и выяснилось, что молодые финансовые гении хранили деньги княжества не в том банке и не на тех условиях, да еще и вложились в рисковый инвестиционный проект деспотии Ханаан, в общем, экономистов выгнали из княжества в двадцать четыре часа. Справедливости ради, надо сказать, что ни один из них не пропал, а самый главный, по фамилии Рудый, вполне себе процветает в королевстве Моравия, где частенько выступал с газетными статями, хая и ругая быт и нравы жителей Империи и Булатовского княжества, но это уже тема другого расследования. Главное, что остатки кавалерийского полка на сегодняшний момент — это десяток полковников, что составляют ныне свиту моего брата.
Полками командовать оные полковники не способны, так как очередные звания получали за меткие броски фаерболлами по мишеням, на ежегодных соревнованиях, в присутствии сопредельных владык, а, следовательно, кроме обороны княжеской резиденции использовать их нигде не возможно. И теперь я стою на околице шахтерского поселка, гляжу на следы, оставшиеся от угнанных людей и вывезенного имущества, и ничего сделать не могу, так как, догнать кочевников на своих двоих невозможно, да и просто устроить дальнюю разведку не получится.
— Все господа, сворачиваемся. — я оглядел сумрачные лица командиров: — Возвращаемся в Покровск.
— Ваша светлость, а гарнизон здесь не оставим?
— Нет, господа, гарнизон я не готов здесь оставлять…- я вскинулся, вспомнив еще одно дело, которое было необходимо выполнить: — Господа, а угольную шахту осмотрели?
— Так точно — из строя шагнул молодой старший унтер-офицер и глядя на меня, преувеличенно оловянными, глазами, доложил: — При проведённом осмотре повреждений в шахте не обнаружено. Ворота были закрыты на замок, ключ от замка висел на крючке, в домике охраны. В галерее сложен инструмент, стоят вагонетки, рельсовый путь в шахту повреждений не имеет. Паровой насос видимых повреждений не имеет, кони в конюшне отсутствуют. На погрузочной площадке складирован подготовленный к перевозке уголь.
— Фамилия ваша, унтер-офицер?
— Старший унтер -офицер Москвин.
— Молодец, толково доложил, встать в строй. Все господа, можно возвращаться. Единственно что, господа, давайте организуем погрузку угля в два полувагона, что пустые подцеплены, чтобы воздух зря не возить.
Пока солдаты грузились в поезд, я запустил ворона по кругу вокруг поселка и оказалось, что не зря. Возле скального выступа, торчащего примерно в версте от окраин поселка, зоркая птица заметила группу людей, скрытно наблюдавших за нашей суетой. Пять человек, одетых как кочевники, при лошадях, но, один из детей степи смотрел в нашу сторону при помощи массивного бинокля. У меня бинокля нет, а у этого типа есть. Хочу, хочу, хочу!
Я не стал опускать птицу ниже, все же ворон не степная птица, и мог вызвать подозрение, а потерять своего воздушного разведчика от меткого выстрела или магического удара, я не хотел.
Обратная дорога до Покровска прошла благополучно. Направив роту стрелков в казармы, я вновь построил господ командиров.
— Господа, довожу до вашего сведения, что сегодня я дал вам самые элементарные основы современного боя. Через три дня у нас будут повторные занятия, с выходом за город всех рот, поэтому, господа командиры, прошу не терять время, а готовить свои подразделения по тем упражнениям, что мы сегодня отрабатывали. Завтра прошу подготовить к выезду в город Орлов-Южный вторую роту. Выезд с обеда, в час пополудни.
В доме градоначальника я разместил пять женщин из числа моей амнистированной городской прислуги, за исключением Ефросиньи, что осталась в доме Суслова Евдокима, причем, на правах хозяйки. В этих местах женщин был явный дефицит и понравившуюся красавицу (или не красавицу, кому что достанется), хватали сразу и держали крепко. Думаю, что с возвращением полка в Покровск, эти тетки быстро обретут свое женское счастье.
— Ваша светлость. — увидев меня, быстро подошла и низко поклонилась одна из женщин: — Там письмо доставили из княжеского дворца, оно у вас в кабинете, на столе, лежит. Ужин подадим, если вы не против, в гостиную, через час. Вы один будете? Гости не ожидаются?
— Да, Катерина, сегодня один. — я кивнул и прошёл в дом — очень хотелось поскорее узнать, о чем пишет мой старший брат и соправитель, Димитрий Александрович.
Белый конверт на столе был украшен тремя сургучными печатями, которые я, не теряя времени, разломал и впился глазами в ровные строки.
'Мой любезный брат Олег Александрович!
Спешу тебе сообщить, что меня вызывают в столицу, в министерство иностранных дел, убываю завтра. Прошу тебя, как ответственного за железнодорожное хозяйство княжества, завтра поутру подать паровоз с классным вагоном для меня и моей свиты, а также обеспечить охрану до столицы Империи. На время моего отсутствия оставляю за себя своего помощника, генерала Вальдера Иоганна Яковича, честного и опытного военачальника. Прошу тебя, советуйся с этим достойным мужем по всем вопросам, что вызовут у тебя затруднения в разрешении.
Прими всяческие уверения и пожелания, с уважением и братской любовью.Димитрий, князь Булатов'
Военного, как, впрочем, и любого иного оркестра у меня не было, но вторая рота, при прохождении по перрону князя и его свиты, представленной десятком блестящих офицеров и такого же количества, хорошо одетых, дам, выглядела вполне молодцевато и меня не посрамила.
Коробов Святослав Авдеевич, блестя новенькими погонами штабс-капитана, отдал моему братцу рапорт, после чего все стали грузиться, каждый в свой вагон, в соответствии со своим статусом.
— Брат мой, а зачем ты с собой берешь столько солдат? Вроде бы, дорога на север не опасна. — князь косился, как часть солдат лезет по скобам в пустые грузовые открытые вагоны, которые я, усилив металлические стены магией и приказав установить внутри, деревянные боевые мостики, пригодные для стрельбы с них, превратил в броневагоны.
— Брат, имеющаяся у меня информация заставляет думать, что на тебя готовится покушение силой магического оружия. — Я коротко рассказал о вчерашней находке, о накрытых одним залпом огненных шаров, взводе воинов, погибших на околице маленького шахтерского поселка, после чего, буквально, в двух словах, поделился с братом своими планами на будущее. Брат, с недовольным видом, пожевал сухими губами, после чего буркнул: — На твое усмотрение и постарайся сделать все до моего возвращения из столицы.
— Конечно, Димитрий, можешь не сомневаться, приложу все силы. — я кивнул спине брата, что уже входила в салон-вагон.
На вокзале Орлова — Южного, пока я суетился с разгрузкой, князь, со своей свитой, уехал, даже не попрощавшись со мной. Да и, хрен с ним, хотя и обидно.
Во дворе рабочих казарм купца Благодеева я появился во главе роты солдат и десятка подвод, что мы наняли на извозчичьей бирже около четырех часов пополудни.
У входа в приземистое здание меня уже ждало с десяток, заметно нервничающих, женщин.
— Ну что, бабоньки? Готовы к переезду? — я, преувеличенно игриво, подмигнул.
— Ваше благородие, а вы нас не обманываете?
— Женщины, вон, за моей спиной, сто человек стоит, только что из Покровска…- я кивнул на замерший за моей спиной солдатский строй: — Можете с ними поговорить, но, не долго. Даю вам десять минут, потом, кто с нами уезжает, тот уезжает, а тот, кто продолжает сомневаться, тот остается в этих вонючих казармах.
Глава 7
Глава седьмая.
Сбор, или эвакуация семей работников проходила в следующем порядке — несколько солдат заходило в комнату, где уже сидела, готовая к путешествию, женщина с детьми, подхватывали узлы с вещами и выносили их на улицу, где, связав конопляной веревкой, чтоб не растерялись, закрепив бирку с фамилией владелицы, грузили на подводы, а, поверх вещей, рассаживали детей и женщин. Заполненные подводы, не теряя времени, везли вещи на железнодорожную платформу княжества, на станции, где, дежуривший там взвод перегружал скарб в чистые полувагоны.
До вечера успели вывезти всех желающих, а это, не больше, не меньше, около пятисот человек, после чего приступили ко второй фазе операции.
Ворота строительной площадки будущего завода купца Благодеева распахнулись сразу после заката и оттуда повалила густая толпа сердитых и уставших мужчин. До кабака купца Благодеева, где они могли пропить, выданные им, в качестве недельного заработка, расчетные боны торгового дома «Благодеев и сыновья», надо было пройти всего сто пятьдесят шагов и вымотанные рабочие привычно собрались свернуть к мрачному зданию кабака, когда их внимание привлекло необычное, в их промышленной окраине, зрелище –в пятидесяти шагах от ворот были установлены две большие палатки, украшенные цветными магическими фонариками, над которыми, слабо шевелился на ветру, натянутый между двух шестов, транспарант «Хлебное вино за полцены, веселье гарантируем».
Толпа остановилась, заволновалась — выпить за полцены — что может быть прекраснее, тем более, что купец –благодетель три дня назад вновь увеличил нормы выработки и бумажек, заменяющих в последнее время, деньги, выдали гораздо меньше. В другой ситуации луди бы возмутились и ушли, но, почти каждый был опутан по рукам и ногам долгами перед хозяином. Женам рабочих в лавке Благодеева продукты и прочую мелочь отпускали по записи, в долг, или, как говорят богатеи, в кредит, а те, дуры, и рады стараться, кто материю купил, несколько отрезов, а кто обувь детишкам или другой бытовой мелочи, так как, при бегстве из Покровска, множество нужных для жизни вещей были оставлены в брошенных домах. И поэтому, скрипели зубами бывшие металлурги и слесаря, надеясь, до холодов, закончить работы по возведению пимокатного цеха, куда их обещали принять после окончания строительства, на большее жалование, чем они получали сейчас.