— Господин прапорщик…- полицейский неуверенно кивнул на транспарант: — Осмелюсь спросить, а лозунг сей согласован там?
Голубев неопределенно повертел пальцем над головой:
— Цензурный комитет не возражает?
— Ну конечно нет, это же самый коронный лозунг. Что может быть прекрасней? А вообще, Кирилл Мефодьевич, мне кажется, что нам необходимо всыпать горячих вашему кляузнику, иначе он не угомонится. — глаза прапорщика начали шарить по стоящим вокруг людям. Карп Никитич, почуяв неладное, попытался отступить в темноту, но ловкие руки перехватили его и потащили за палатки.
Часа через три последний мастеровой ткнулся лицом в миску с квашенной капустой, так и не донеся последнюю кружку до рта.
По команде прапорщика, слабо мычащее тело было подхвачено с двух сторон стрелками и человека повели-потащили к ожидающим поодаль, уже заполненным до отказа телегам. Это был последний рейс до погрузочной площадки, люди и лошади устали, но дело того стоило.
Утром сто пятьдесят два синих, трясущихся от глубочайшего похмелья, мужика, стояли передо мной, пытаясь понять, кто они такие и что происходит.
— Очухались? — я вышел перед подобием строя и встал, покачиваясь с пятки на носок: — Если кто-то меня не знает, я князь Булатов Олег Александрович, младший сын покойного князя и, в настоящий момент, соправитель княжества вместе со своим братом Димитрием Александровичем. По договору с братом, он правит княжеским подворьем, двором и гвардией, я же всем остальным. То есть вашими жизнями и жизнями членов вашей семьи, вашим жильем и вашей работой. Как видите, город цел, дома ваши, которые князь построил для вас, тоже целы. Городу не хватает лишь людей, которые оживят город и завод.
Сейчас вы все идёте по домам, приводите себя и свои дела в порядок, а в понедельник, по гудку, приходите на завод, где мы попытаемся наладить производство. Я буду в доме градоправителя, сегодня и завтра, два часа после полудня, буду ждать вас, если у кого-то есть проблемы, с которыми вы не можете справится самостоятельно, можете подойти к моему дому, и я попробую разрешить вашу нужду. Если чью-то семью мы не привезли, приходите ко мне и говорите, и мы привезем ваши семьи, тем более, что без вас Благодееву они не нужны и, скорее всего, их уже сегодня выкинут из рабочих казарм. Бежать отсюда я не советую, у вас у всех пятилетние контракты — объявлю вас всех в розыск, никуда не денетесь, привезут в кандалах даже из Империи, и будете вместо пяти лет по контакту на заводе, двадцать лет, на положении каторжников, в шахте, киркой махать. Все, все свободны, идите по домам.
Не слушая криков, не пришедших в себя, мужиков, я развернулся и двинулся в сторону завода. Там у меня работала бригада из десяти человек, во главе с прапорщиком –инвалидом из военной приемки, что пытались на допотопном оборудовании воплотить в жизнь мои задумки. Сегодня мне обещали продемонстрировать, воплощенное в металле, мой заменитель кавалерии, без которой невозможно представить оборону княжества от врагов внешних.
Глава 8
Глава восьмая.
— Показывайте, ваше произведение искусства, Илья Жданович. — я приветливо улыбнулся и пожал руку поручику –инвалиду, что в благополучные времена заведовал имперской военной приемкой на металлургическом заводе, а сейчас, как-то незаметно, взял на себя функции управления предприятием.
— Извольте любоваться, Олег Александрович. — поручик Камнев махнул рукой и один из рабочих, что собрались вокруг, ожидая моего вердикта, сорвал кусок брезента, представив на всеобщее обозрение два…
Н-да, рисуя эскизы велосипеда «Урал», на который, в прошлой жизни я сел в двенадцать лет, я надеялся, что местная промышленность сумеет создать что-то более близкое к оригиналу, хотя, с другой стороны…
Трубы на основе винтовочных стволов здесь умели делать давно, только заказов от империи не было, для развертывания массового производства. Сварку тоже освоили, ну а то, что все было сделано кондово и не имело товарного вида, было делом наживным. Слабым местом были колеса. Каучук и изделия из него был известен аборигенам, и даже применялся, в основном, в медицине, но стоили эти изделия каких-то умопомрачительных денег. Соответственно резиновые покрышки и камеры для колес аппаратов велосипедных войск, которые я собирался разворачивать в качестве альтернативы кочевой кавалерии, были для меня недоступны. Возможно потом, когда я, могучими ударами и дальними рейдами, очищу Среднюю Азию от враждебных элементов, как Александр Македонский, дойду до Индии, разведу там плантации гевеи и…
Я вынырнул из сладких фантазий диванного полководца и уставился на колеса, которые мы с Камневым признали годными, хотя бы на первое время.
Производство металлических лент, из которых потом изготавливали обручи для деревянных бочек, здесь также было налажено и приносило определенную прибыль. Две металлические ленты сваривались в кольца, вставлялись одно в другое, соединяясь между собой сорока короткими пружинами, обеспечивая, какую-никакую, амортизацию. Выглядело это предельно уе……но, но другого варианта снабдить колесами мое воинство на данном этапе развития науки и техники, я не видел.
Тормоза у наших «гадких утят» были исключительно передние, двойные, ручные, зажимающие переднее колесо с помощью кожаных накладок. Как устроен задний барабанный тормоз у моего «Урала» в прошлой жизни я не знал, так как видел его только снаружи, да и сомневаюсь я, что кто-то здесь, в Покровске, мог их для меня изготовить, так как сажать солдат на велосипеды нужно было уже позавчера. Остальное все было ожидаемо — кожаное, подпружиненное, седло, множество сумок и ремней, чтобы седок мог везти с собой запас воды, пищи, патронов, мощная подставка внизу, место крепления для винтовки…
— Разрешите…- я потянул одно из транспортных средств к себе, перекинул ногу через раму и…
Как говорится, научившись кататься на велосипеде, ты не разучишься уже никогда. Я не разучился, хотя сразу почувствовал себя в раннем детстве, когда с маленького «Школьника» пересел сразу на взрослый «Урал» и первые дни катил на нем с напряжением всех своих сил. Наше чудо техники было откровенно тяжелым, тяжело разгонялось и тяжело тормозило, но, в любом случае, это было принципиально лучше, чем пылящая по бесконечной степи, тяжело нагруженная пехота. А что до ног, то у моего солдата должны быть сильные ноги, очень сильные.
— Господа. — я оглядел рабочих, которые ожидали моего решения, после того, как, благополучно сделав круг, я подкатил к, возбужденно переговаривающейся, толпе: — Вы, с Ильей Ждановичем совершили, не побоюсь этого слова, трудовой подвиг, в крайне короткий срок создав технически сложное изделие, и я весьма доволен. Господин поручик, к вечеру жду от вас список всех участвующих в деле создания этого аппарата, чтобы я мог принять решение о вашем, господа, премировании. А сейчас переходим к этому этапу — испытаниям. Ваша задача — начать выпуск изделий взяв за основу эти образцы и приступить к массовому производству. Послезавтра, на завод, явятся, чтобы возобновить работу, от ста до ста пятидесяти бывших работников и всем нам необходимо организовать производство, чтобы в кратчайшие сроки посадить весь личный состав нашего полка на велосипеды. А пока, господа, берете этих прекрасных воинов…
Я махнул рукой в сторону замершего в строю, за моей спиной, взвода:
— И начинаете их учить ездить, одновременно проводя испытания ваших изделий. Занятия проводить днем и ночью. Скоро к вам прибудет полевая кухня, обеспечив всех горячим питанием и надо будет наладить освещение. К завтрашнему вечеру все эти солдаты должны уметь ехать на велосипедах, а вы должны знать слабые места велосипедов при длительной эксплуатации и принимать меры, в том числе и изменения в конструкции, для устранения недостатков. Также солдаты должны принимать участие в устранении поломок, я должен знать, какой инструмент и запас принадлежностей, должен иметься у каждого бойца в сумках, чтобы он не остался без колес посреди степи, а мог починить своего железного коня.
— Господин прапорщик. — я обратился к, крайне серьезному, Бородаеву: — Аскольд Трифонович, на вас возлагается организация освоения нашими бойцами велосипедов. Завтра вечером все бойцы должны уметь уверенно ездить на этих штуках. Кто окажется неспособен, переведем либо в обоз, либо в минеры, работать с адскими машинками. Организуйте службу так, чтобы велосипеды двигались все время, круглосуточно, без остановки, за исключением времени, что требуются на устранение поломок и неисправностей, а также техническое обслуживание. Когда все солдаты овладеют начальными навыками езды, вьючите на велосипеды снаряжение, оружие и припасы, и бойцы начинают тренироваться в полной выкладке. Когда все научатся ездить здесь, по заводскому двору, перейдем к испытаниям в степи. Надеюсь, что за трое суток у нас будет больше велосипедов, а, все ваши бойцы, овладеют этой нехитрой наукой, и вы сможете перейти к обучению всего полка, где солдаты этого взвода будут инструкторами. Приступайте, господа, боги и удача с вами.
Распрощавшись с солдатами и рабочими, я двинулся в сторону резиденции, но через несколько шагов резко развернулся и вернувшись, встал в тенек, ожидая, когда освободится, раздающий указания обступившим его людям, ш Камнев. Встретившись со мной глазами, офицер вопросительно поднял брови, на что я стал ему подозрительно подмигивать обоими глазами.
Через несколько секунд поручик сообразил, о чем я ему сигнализирую, после чего, отдав распоряжение, оставшемуся за старшего, мастеру, поманил меня за собой.
Предмет моего интереса располагался в отдельно стоящем строении. Тяжелые, металлические двери с хитрыми замками скрывали просторное помещение, в котором располагалась огромная машина, имевшая в своей основе механический пресс, подключенный, через систему приводов, к паровой машине завода.
— Уже опробовали, ваша светлость. — поручик кивнул в сторону холщового мешка, стоящего в углу: — Сюда, под пресс, подается стальная полоса. За один удар вырубается пятьдесят единиц изделия. Потом все подается в шлифовочную машину, а остаток полосы идет в переплавку. Все отработано и готово к работе. Штампа хватит примерно на неделю, надо озаботится его копированием…