— Копированием и созданием новых…- я запустил руку в мешок и выудил оттуда несколько блестящих кругляшей. С одной стороны кругляша виднелась большая цифра «один», надпись «Динар» и год чеканки, а с другой стороны корона, с надписью по кругу «Королевство Парфия». Все надписи были выполнены латиницей, но чего не бывает на просторах загадочной Азии.
— Святослав Авдеевич, вы понимаете, что теперь в империю я вас отпустить не могу?
— Меня там никто и ничего не ждет, Олег Александрович. — хмыкнул одноногий офицер.
— Возьмете под свою руку завод? Пойдете ко мне на службу? — я решил наконец формализовать наши с Камневым, фактически сложившиеся, отношения.
— Если моя служба не будет направлена против интересов Империи, готов хоть сейчас принести клятву. Только, если можно, на колено становиться не буду, деревяшка мешает.
— А как же ваша должность?
— Мне три месяца не перечисляют ни денежное содержание, ни доплату за увечья и ордена. Наверное, считают, что я уже сдох. А прошение об отставке я сегодня же напишу и, с оказией отправлю в военное министерство.
— Тогда договорились. По возможности, зайдите ко мне в управу, там все оформим, в том числе ваше новое звание и определим дальнейшее развитие завода.
Я бросил монетку в мешок и повернулся к выходу. Ну да, не золото, не серебро, а сталь, лучшая в этом мире, оружейная сталь, основное богатство княжества Булатовых. Стоимость металла в монете примерно соответствовала одной копейке Империи и должна была, временно, помочь преодолеть кассовый разрыв на территории княжества, вызванный отсутствием перечислений денежных средств со стороны Руси. Выпуск денег, кроме рубля, на территории империи карался очень жестко, но вот использование иностранных монет в обороте, особенно в приграничных княжествах дозволялось. Ну а то, что для своей денежной единицы я использовал не благородный металл, так подобные прецеденты были в моем старом мире. Королевство Швеция клепала разменную монету из железа, Япония и Китай в своих монетах использовали сурьму и прочую дрянь, которую и в руках держать было опасно, а у меня — отличный металл, имеющий свою стоимость. Хочешь — рассчитывайся на территории княжества за товары услуги или плати налоги, а хочешь — переплавь и используй для изготовления оружия или инструментов. Сложно? Наверное, но в условиях фактической блокады со стороны империи другого выхода я не видел.
— Святослав Авдеевич, подберите неболтливых людей и начинайте производство в тех объемах, что я мы согласовали. Потом надо будет изготовить шаблоны на три, пять и десять динаров. По запуску в оборот мы с вами еще дополнительно все обговорим. — я помог запереть двери, ведущие в мой «монетный двор» и распрощался с бывшим поручиком. Дел было много, людей, кому я мог всё поручить — не было, совсем не было. Благо, хоть секретарь появился…
Вчера, после того, как хмельные и одуревшие от изменений в своей жизни, мужики разбрелись по домам, меня догнал мутный тип, назвавшийся целовальником кабака купца Благодеева Карпом Никитичем Сутолкиным.
— И что вы от меня хотите, Карп Никитич?
— Ваше сиятельство. Возьмите меня на службу…
— Смешная шутка. — хохотнул я: — Чтобы вы здесь все вынюхали, а потом в город сбежали, к хозяину своему, Благодееву?
— Вот к кому, к кому, но, ваше сиятельство, к Благодееву мне возвращаться нельзя. — скривился проситель: — Он с меня три шкуры спустит за то, что я допустил, что вы его рабочих умыкнули. Что бы я для него ни вызнал, он, пока меня со света не сживет, не успокоится. Вам то он постарается отомстить, но это когда будет, а я то вот и заступиться за меня некому.
— Грамотный?
— Так точно. — встал по стойке смирно кабатчик: — Реальное училище закончил.
— Хорошо. Тогда тебе первое задание — организуй работу моей приемной в доме градоначальства. Основная задача — присутствовать постоянно там, круглосуточно. Принимать от людей, что туда придут, просьбы и заявления. Если вопрос сложный, то записывать их на личный прием в мои присутственные часы. Если вопрос срочный — организуй работу курьеров, чтобы меня в любой момент могли найти на территории Покровска и сообщили, что случилось. Вопросы есть? Если нет, то к вечеру жду от тебя предложений, как ты это все организуешь, сколько тебе надо людей и какие будут затраты на эту структуру. Сейчас идем со мной, я тебя прислуге представлю и определимся, где ты будешь прием вести и жить.
Опасался ли я, принимая на службу доверенное лицо моего противника? Конечно и даже был уверен, что при первой возможности этот мужик сбежит к своему бывшему хозяину. Но, службу секретариата мне в любом случае было необходимо налаживать, а с этого типа я глаз сводить не собирался.
Пусть подсыл с поротой задницей создаст рабочую структуру под мои нужды, а потом я его уберу, а на его место назначу верного человека. Где только взять этих верных?
Половину следующей недели моя жизнь, как казалось бы, вошла в нормальное русло.
Вокруг города, по степи, наматывали бесконечные круги наши эрзац-велосипеды, проходя обкатку и испытание в режиме нон-стоп. Каждое утро паровоз, под управлением машиниста Данилова отвозил два взвода солдат к шахте, где служивые в быстром темпе загружали два вагона угля из запасов, поднятых на поверхность еще при покойном батеньке, которые и везли в город, постепенно закрывая задолженность по поставкам перед казной. Обратным рейсом из Орлова — Южного доставляли продовольствие и княжеских бывших рабочих с семьями, что прослышав о том, что жизнь в Покровске восстанавливается, бросали свою временную работу и возвращались. Правда, не все было гладко. Торговцы и промышленники имперского городка, после массового исхода населения из Покровска, на некоторое время ощутили, насколько легче жить, когда количество работников в городе превышает количество рабочих мест. Очень быстро заработки наемных рабочих в городе снизились, чуть ли не на двадцать процентов, появились штрафы и бесплатные переработки, а тут, как-то сразу, льготный режим закончился. Одномоментное похищение полутора сотен рабочих со строительной площадки купца Благодеева практически вернули городок к старым временам, когда каждый работник был на вес золота. Купцы всполошились и начали действовать. Рабочие казармы, где жила большая часть мастеровых, были обнесены высоким забором, а из числа сторожей и охранников предприятий был создан сводный отряд, что организованно конвоировал рабочих от места жительства до места работы и обратно.
Подходы к разгрузочной площадке княжества на железнодорожной станции патрулировали группы купеческих охранников, которые посредством дубинок пресекали попытки побега семей моих рабочих, что вынуждало меня держать на станции роту солдат, дабы парировать усилия купеческой и промышленной верхушки. Пока сила была на стороне княжества, так как я мог в любой момент перебросить на станцию хоть батальон стрелков, но, с каждым днем приходилось прилагать все больше и больше усилий, чтобы вернуть в Покровск очередную семью, и с этим надо было что-то делать.
— Беда, ваша светлость. — в кабинет вошел прапорщик Тулупов Белояр Мирославович, под чьим командованием осуществлялся сегодняшний выезд в город: — Нашего машиниста крепко побили и еще в Орлов — Южный эскадрон драгун перебросили.
Прапорщик положил на стол передо мной стопку, доставленных из города, свежих газет и замер, ожидая команды.
— Присаживайтесь, Белояр Мирославович, сейчас чай подадут…- я позвонил в колокольчик и подтянул к себе верхнюю газету из стопки: — Что с машинистом случилось?
— Оказывается, ему через какого-то пацана передали записку, якобы от его невесты, Ольги, кажется, где она написала ему, что сбежала из дома и просила встретить ее у забора станции. Данилов никому ничего не сказал, пошел в одиночку встречать свою нареченную, но там вместо барышни его ждал десяток мужиков с палками…- прапорщик хохотнул, отдавая дань сообразительности противника.
— Что дальше? –я показал два пальца заглянувшей в кабинет прислуге, и женщина понятливо кивнув, плотно закрыла дверь.
— Получилось весело. Патрульная группа ефрейтора Мышкина зашла в глухой переулок по нужде, а там мужики бесчувственное тело волокут. Наших трое было, один побежал за подмогой, а ефрейтор Мышкин с напарником вцепились в тело машиниста и, несмотря на множественные удары, не позволили хулиганам уволочь нашего механикуса. А там и подмога подоспела. Короче, мы мужиков тех повязали, девять человек и сюда привезли, а один ушел…
Зашибись! Я заколотил пальцами по столешнице.
— Прапорщик…- после пары минут раздумья, я поднял глаза на молчащего офицера: — У нас в полку есть дознаватель?
— Дознавателя точно нету, а профос есть…
— Без разницы. То, что похитили подданных империи и вывезли их на нашу территорию — это плохо, это очень плохо. — Прапорщик от моих слов виновато опустил глаза к полу: — Но, с другой стороны, выхода у вас иного не было. Допускать, чтобы кто-то бил и похищал моих служащих я не могу, а искать правосудие в суде орловском суде бесполезно, над нами только посмеются. Слушайте приказ — машиниста и солдат, что пострадали, доставить к капищу и разместить в беседке в частокола, надеюсь, что богиня не оставит своих приверженцев без помощи. Ефрейтора Мышкина, если солдат стоящий, представить к следующему званию, а его подчиненных премировать рублем каждого. Задержанных хулиганов допросить. Сегодня вечером мне нужны письменные признания от каждого. Кстати, известно, кто нанял молодчиков?
— Конечно, ваша светлость, как по зубам получили, сразу рассказали, что купца Барышникова люди…
— Ну вот и хорошо… — я дождался, что женщина из числа работающих в моем доме расставила на столе чашки с чаем и блюдца и розетки с вареньем и пастилой, после чего продолжил: — От каждого письменное признание и на закате доставить в здание управы под конвоем. На этом, пожалуй, что все. Пейте чай, Белояр Мирославович и рассказывайте, что творится в Орлове.