— Ты что, боишься? — Димитрий изобразил презрительную усмешку, но я на такие вещи давно не покупался, поэтому просто спокойно ждал, пока мои требования будут выполнены.
Поняв, что шансов на освобождение я давать не собираюсь, князь рявкнул и перед нами открылся широкий коридор, по которому мы и двинулись, сопровождаемые угрюмым молчанием окружения князя, которые двигались за нами до ворот, правда, сохраняя дистанцию.
С верхней площадки воротной башни, к которой мы подошли, за нами следили мрачные солдаты, но попыток выстрелить или ещё как-то помешать нам, никто не предпринимал, так как я плотно прилип к телу принца, стараясь составить с ним одно целое, внимательно вертел глазами на триста шестьдесят градусов, чтобы не дать своим противникам ни одного шанса.
— Дай команду открыть ворота. — прошептал я на ухо Димитрию и тот покладисто продублировал приказ. Мне очень повезло, что кроме длинной шпаги, висящей в ножнах на поясе князя, другого оружия, на момент нападения, при себе он не имел, а был бы у него кинжал или охотничий нож, тут бы мне пришлось повертеться, чтобы не получить заточенный кусок стали в брюхо.
В любом случае, мы благополучно вступили под арку башни, двинулись к распахнутым створкам ворот, но тут из темноты предупреждающе каркнул ворон и меня накрыло — судя по цветным пятнам, я вновь видел округу глазами ворона и, судя по ярким пятнам факелов, сразу за воротной башней нас ждали несколько человек, притаившись сразу за воротами. Я, конечно, человек, воспитанный на идеалах гуманизма двадцатого века моего мира, но уговаривать этих идиотов вести себя разумно мне надоело. Дойдя до ворот, я дёрнул за шнур запала, услышал шипение и, бросив бомбу за створку ворот, оттащил ошеломлённого князя обратно, под своды башни. За стеной грохнуло, запахло порохом, несколько человек, вразнобой, закричали от боли, а в бок князя упёрся спаренные стволы моего револьвера.
— Отошли от ворот! Отошли все! — заорал я, своим криком перекрывая стенания раненых и криком оглушая замершего Димитрия: — Если кого увижу, князь умрёт первым!
Выведя князя за ворота, я развернул его и продолжил двигаться спиной вперёд, чтобы между мной и стрелками на башне всё время маячила тушка местного владетеля. А пройдя шагов пятьдесят, я почувствовал себя победителем.
Кто-то сунулся в ворота, но, за моей спиной грохнул выстрел, пуля взвизгнула под внутренним сводом башни, а преследователи, с руганью, подались назад.
За моей спиной раздались торопливые шаги — это полицейский, выстрелом загнавший погоню в укрытие, менял позицию.
— Ну, вот и всё. — проведя брата через развалины, я отпустил его и сделал шаг в сторону: — Дальше идём по этой улице, а на третьем перекрёстке сворачиваем влево и мы на месте.
— Всё так просто? — Димитрий потёр покрасневшую шею, после чего демонстративно выдвинул свой клинок на ладонь из ножен, но, не дождавшись никакой реакции с моей стороны, с щелчком, вернул оружие на место.
Брата я не опасался. Его шпага была слишком длинная, и вынуть ее полностью из ножен, до того, как я выстрелю, князь не успевал, а кинуть в меня огненным шаром, или иным боевым заклятием тоже не получится — слишком близко я держался к своему родственнику. А минут через десять я подтолкнул своего старшего брата за линию частокола, подсвеченного тусклым светом каких-то гнилушек, к сакральному камню, над которым возвышались тотемные столбы.
Димитрий, не выказывая виду, что ему страшно, подбоченясь и положив руку на эфес шпаги, двинулся к тотемам.
— Ну вот, я здесь, и что дальше?
Глаза Перуна полыхнули багровым и князь местных земель, с болезненным криком упал ниц перед дубовыми столбами, едва –едва разминувшись виском с краем жертвенного камня.
Я не стал дожидаться божественного принуждения к вежливости, согнулся в пояс и пробормотал слова приветствия богам-покровителям.
— Мы довольны тобой, Олег. — из темноты выступила, как будто подсвеченная изнутри опаловым светом, тоненькая фигурка девочки подростка, а звонкий голос звучал у меня в голове: — Ты всегда можешь рассчитывать на наше благоволение.
Димитрий бился у моих ног, как муха в липких тенетах, не имея возможности встать, с ужасом глядя на светящуюся фигурку, замершую над ним.
— Димитрий, ты переполнил чашу нашего терпения. Неверие, тщеславие, леность, трусость, да и просто глупость — вот и все твои «добродетели» и только нашей милостью ты еще жив. Все твои поступки, все, без исключения, привели княжество Булатовых к порогу гибели того, что столетиями собирали твои предки.
Димитрий, переставший брыкаться, очевидно поняв, что это бесполезно, пытался что-то сказать, но мог издать только какие-то неразборчивые звуки. Мокоша досадливо махнула рукой, и мой брат замолчал, лишь беззвучно продолжая открывать рот, как рыба, вытащенная из воды.
— У тебя остался лишь один шанс остаться тем, кем ты есть, да и вообще остаться хоть кем-то. Возвысь своего, безвинно оклеветанного брата, поставь его рядом с собой, искренне пойми наконец — без Олега ты не справишься, просто исчезнешь в лица земли, вместе с людьми, которые еще тебе верны. Ты меня услышал? Понял ли?
Глаза девочки- подростка из изумрудных превратились в багровые, лицо неуловимо исказилось, приобретя новые черты и Димитрий, в страхе, попытался откатится в сторону, но все закончилось очень быстро.
Очевидно, что невидимые путы с князя спали, и он смог встать, хотя бы на четвереньки.
Мокоша, вновь превратившись в подростка, отстраненно смотрела в сторону востока, где окрасились розовым далекие вершины остроконечных гор.
Я помог брату встать и подтолкнул его в сторону, темнеющего за садовыми деревьями, дома управителя, сам же повернулся к богине.
— Проще всего было его убить, особенно тебе, ведь для тебя он, по сути своей, чужой, пустой и напыщенный человек, неприятный в общении. — судя по тому, что идущий неуверенной походкой в сторону дома, князь Димитрий не обернулся, слова богини предназначались лишь для меня.
— Но, судьба ваша с Димитрием оказалась неразрывно связана. Гибель твоего брата, к которой ты будешь причастен, вольно или невольно, действительно или только в головах людей, повлечет за собой и твою гибель, да еще и с клеймом братоубийцы, которое ничем не смоешь.
— Каин где брат твой — Авель…- пробормотал я и богиня, недовольно поморщившись, кивнула и продолжила: — А за твоей гибелью последует неминуемая гибель всех потомков княжеского рода Булатовых. Всегда помни об этом.
Тоненькая фигурка, как будто подсвеченная изнутри, потускнела и истаяла в воздухе и мне ничего не осталось, как поклонившись деревянным истуканам, устремиться вслед за братом.
Глава 2
Глава вторая.
Брата я нашел на высоком крыльце дома правителя — князь тяжело привалился к колонне и, казалось, что он, до сих пор, находится в силовом коконе, в который поместила его богиня, настолько испуганным он выглядел.
Я подхватил владетеля под руку и потащил в темноту здоровенного дома. Димитрий вяло переставлял ноги, цепляясь руками и ножнами своей шпаги за косяки и мебель, после чего грузно опустился в глубокое кресло в малой гостиной.
— Выпить хочешь? — предложил я первое, что пришло мне в голову.
Свое горячее желание выпить чего-то покрепче, князь выразил двумя резкими взмахами руки, после чего силы вновь оставили его.
Запалив небольшой магический огонек, я оставил его на столе, перед братом, сам же двинулся в сторону винного погреба — беглый градоначальник бросил здесь неплохой запас вина и прочих спиртосодержащих напитков.
Пока я наливал себе в кружку лимонного ликера, до которого я оказался большим охотником, князь одним глотком выпростал в себя стакан красного вина, после чего, надолго присосался к откупоренной бутылке, выхлебав ее на две трети.
— Брат… — Димитрий невольно поморщился, очевидно, что слово это, по отношению ко мне, применяется им с большим трудом: — Что это было?
— Это? — я обескуражено помотал головой: — Это были твои боги — покровители, в том числе и рода Булатовых, которые показательно продемонстрировали свои возможности после того, как ты пренебрежительно высказался о них…
— Но я же только…
— Ничего сказать не успел? — я наклонился к брату и зашептал: — Значит, плохо о них подумал.
— Ой, ё… — Димитрий снова припал к бутылке и не отпускал ее, пока не допил до конца: — Но как? Я впервые такое слышу и вижу! Отец, вообще говорил, что богам нет дела до дел людей, что каждый сам должен брать от жизни то, что его по праву рождения, что эти бревна…
— Тебе мало досталось?
— Ой. Прости, прости, прости…- Дмитрий вскочил и начал быстро кланяться кому-то в темноте: — Это не я говорил.
Потом он расковырял сургучную пробку на следующей бутылке и вновь припал к горлышку, жадно глотая содержимое.
— И что мне теперь делать? — зашептал Димитрий, наклонив голову к столешнице.
— Делать то, чего потребовала от тебя богиня — возвысить невинно оклеветанного брата. — я ткнул себя пальцем в грудь: — Поставить его рядом с собой и помнить, что без брата тебя просто не будет.
— Да я не верю. — князь, с сожалением, посмотрел на бутылку, но воздержался: — Отец всегда говорил, что ты не его сын, ты даже не похож ни на кого в нашей семье. Он с матерью почти год не разговаривал, после того, как ты родился, и вот сейчас какая-то…
— Дима, ты еще пару слов скажешь и просто без языка останешься. — удивленно помотал я головой: — Причем в буквальном смысле и навсегда. Ты чьи слова осмеливаешься оспаривать? Богини, что щелкнув пальцем, от тебя мокрого места не оставит? Богини, что покровительствует семье? Ты что, считаешь, что она бы ради выблядка пошла против своей сути? Против освященного богами союза матери и отца, как бы он ко мне не относился? Просто она поняла, что, к большому сожалению, Дима, княжество ты не вытягиваешь и скоро его просто не будет. А так, как она покровительствует еще и нашей семье…