оем русских, доказала, что степной боец без коня, с одной только саблей, стоит немного. Короткая рукопашная схватка, и воины степи растворились по окрестным садам и огородам, пользуясь утренним туманом.
А дальше командир второго эскадрона совершил то, за что тут-же был произведен в следующее звание — он погнал свой маленький отряд бегом к домам, где квартировали две вражеские сотни и, оказавшись там первым, доказал, что не стоит воину бежать, спасать своих коней, прихватив с собой лишь саблю — в современной войне это чревато печальными последствиями даже для самого лихого наездника.
Захватив больше двух сотен ружей, винтовок и пистолетов, седла, уздечки, хурджуны с вещами, запасы пороха и пуль, доспехи и прочее военное добро, что неосмотрительно оставили степняки в своем расположении, под охраной всего десятка часовых, зауряд-прапорщик, а ныне подпоручик Быстров Семён Парамонович легко отбил неорганизованные атаки пеших степняков, после чего захватив амбары с запертыми крестьянами и прочим, полоненным степняками, людом, наскоро организовал ополчение, раздав добровольцам оружие, после чего, оставив заслоны, охранять трофеи и женщин с детьми, повел свое воинство на луга, ловить и отбивать конский состав у басурман.
Возбужденный Галкин пытался мне объяснить, как, при помощи велосипедов и длинных веревок солдаты хомутали лошадей, но я, извинившись, прервал его.
— Иван Лукич, все молодцы, все герои, но всё потом. Мы сделали больше, чем мы могли рассчитывать, но сейчас надо удержать то, что мы захватили и, как можно быстрее, налаживать контакт с местным князем, потому что наших сил для победы над ханом категорически не хватает. Есть поближе к городу место, где мы сможем спустить на воду какое-то корыто, чтобы я мог доплыть до пристани Зайсана?
Как я и предполагал, с лодками, стругами, ботиками и прочими пароходами была одна большая зад…проблема. Как обороняющиеся, так и осаждающие, захватили все, имеющиеся в окрестностях, малые суда, не оставив для меня даже утлой плоскодонки. Вернее, три плоскодонки, с гнилыми бортами и пробитыми топорами днищами мои разведчики на берегу нашли, но даже при моих магически-бытовых способностях к ремонту и упрочению материалов, я не рискнул выходить на этих развалинах на простор озера.
— Делаем плот. — принял я управленческое решение: — Снимаем двери в домах, скрепляем их досками из дома старосты и спускаем в воду. Со мной поплывут три человека, надо снабдить их шестами и веслами.
Местом нашего военно-речного мародерства стала небольшая рыбачья деревенька, выглядевшая вымершей и располагавшаяся примерно в семи верстах от столицы княжества.
Попытки пробиться к ставке местного князя по суше не увенчались успехом — городок окружали многочисленные сады, в которых засели умелые и многочисленные бойцы хана Бакра. Потеряв несколько раненых при попытке углубиться по узким улочкам пригородного поселка и с трудом отбив контратаку воодушевившихся нашими потерями, степняков, я отвел свой отряд на открытое место, под прикрытие трофейных пушек.
Его светлость князь предполагает, а законы физики располагают. Когда я, как капитан корабля, торжественно вступил на борт броненосца береговой обороны «Плот-1», под моей ногой что-то булькнуло и наше деревянное судно чуть-чуть ушло под воду.
— Иван Лукич, еще двери, доски есть? — крикнул я, замершему на берегу, командиру полка, на что он печально помотал головой — деревенька рыбаков была маленькая, доски были сняты с пола в самом большом доме поселения, остальные жители довольствовались земляным полом, соответственно крепить дополнительные двери было не к чему.
— Ты, боец, остаешься на берегу. — ткнул я пальцем в самого здорового кавалериста, и после того, как он покинул борт, плот покачнулся и всплыл на водной поверхностью.
— Все, братцы, не поминайте лихом. — я махнул панамой и мои, оставшиеся в экипаже, два бойца, налегли на весла, а через десяток минут я понял, что если я не возьмусь за весло, то ночь мы проведем, болтаясь на середине озера, больно медлителен и неповоротлив был флагман моей флотилии. Но, отплыв подальше от берега, мы попали в какое-то течение, и нас, довольно-токи бодро понесло, примерно, в нужную сторону.
Несло так нас примерно пару часов, когда над нашими головами начало посвистывать. Судя по всему, кто-то из обитателей Зайсана принял нас за вражеский корабль и пытался подстрелить. Но, слава богам, рассказы о прицельной стрельбе на дистанцию в версту и в этом мире относится к числу легенд — пули пролетали значительно выше наших голов. По-хорошему надо было поставить магический щит, чтобы уберечь меня любимого и мой экипаж от поражения шальной пулей, но, к сожалению, я, в очередной раз свалял дурака. Мой веломобиль, с, закрепленными в кузове, походными идолами моих родовых богов, в суете ночного боя, остались с той частью второго эскадрона, что освобождал пленников, а при захвате батареи мои артефакты сильно разрядились — часть камней на кольцах погасла или потускнела, лишь шейная гривна сохраняла свой заряд, но посреди озера подзарядиться магической силой у меня возможности не было, и поэтому я решил экономить ману до самой крайней крайности, которая и не заставила себя долго ждать.
— Ваша светлость, смотрите — один из бойцов прекратил грести и тыкал пальцем в новую опасность — нам на перехват вышли две лодки, под завязку набитые вооруженными людьми. К моему удивлению, степные волки вполне уверенно чувствовали себя на скамьях дощатых плоскодонок — гребли не в такт, но дружно и курс перехвата выбрали правильным, так, чтобы через десять минут сблизиться с нами.
Играть с врагом, что ходко приближался на дистанцию уверенного выстрела, я не собирался, поэтому приготовился к постановке магического щита.
Судя по всему, в плен нас брать никто не собирался — метров с трехсот кочевники застопорили весла в воде и вскинули несколько винтовок.
— Как скажу — падайте и изображайте убитых…- прошипел я своим «морякам», разворачивая магический щит. Единственным спасением для нас было, чтобы лодки противника сблизились с нами достаточно близко, чтобы я мог использовать свои револьверы, а иначе нас расстреляли бы на дистанции винтовочного огня, так как моего магического щита надолго бы не хватило.
Дальше начался театр абсурда. С лодок загремели выстрелы, пули рикошетили от щита и уходили в рикошет, но по моей команде мои спутники по очереди «были убиты». Причем, если бы я был великим Станиславским, я бы на все озеро орал бы «Не верю!!!».
Оба моряка «умирали» в самой трагической манере, на уровне актеров третьего состава самодеятельного театра в сельской глубинке, так нелепо они дрыгались и долго содрогались в конвульсиях. Но ничего, для неискушенного театральным искусством зрителя в двух, приближающихся к нам, плоскодонках, это зрелище вполне зашло. Каждое нелепое движение моих, «отходящих» в мир иной, спутников, степняки встречали радостным улюлюканьем. Довершил представление я, опустившись на колени и трусливо прячась за воткнутую в плот оглоблю, на которой трепетал на ветру флаг Булатовского княжества.
Поняв, что я остался один, степняки решились взять в плен последнего живого русского, который выглядел совершенно деморализованным, чего я и добивался.
Степняки налегли на весла, и лодки, окутанные тучей брызг, рванули к плоту наперегонки. Ко мне ежеминутно оборачивались радостные бородатые физиономии периодически кто-то из гребцов не выдерживал, бросал весло, чтобы жестами показать мне наглядно, какие муки меня ожидают в ближайшее время. По мере сближения с плотом борьба за право захватить последнего плотогона достигла апогея, степняки усердно гребли, не отвлекаясь не на что, ткань халатов облегала вздувшиеся мышцы на спинах…
Вот по этим спинам я и открыл огонь из своих верных револьверов.
Лодка, вырвавшаяся вперед, по инерции ткнулась оконечность плота, между навалившихся друг на друга тел мелькнуло бородатое лицо — хитрец пытался спрятаться среди павших товарищей. С удовольствием взял бы пленного, но мне еще решать проблему со второй лодкой, которая дрейфовала в пятнадцати саженях от плота и там кто-то шевелился, поэтому я выстрелил два раза и поменял револьвер. На близкой дистанции мои двуствольные монстры, при должном опыте, превратились в могучие «вундерваффен», порождающие просто ливень свинца, сметающий всё на близкой дистанции.
— Эй, покойнички, поднимаемся. –я оглянулся на «трупы», что для полнейшего правдоподобия, лежали с зажмуренными глазами: — Давайте, гребите к той лодке, лежебоки…
Хорошо, что я держал ствол пистолета в направлении дрейфующей плоскодонки. Со степняком, выглянувшим из-за борта мы встретились глазами, и я инстинктивно нажал на спусковой крючок. Тело, резко взметнувшееся над поверхностью борта лодки и, буквально на секунду, замешкавшееся, разворачивая в мою сторону длинное тело винтовки, попало под мои выстрелы и опрокинувшись за борт, закачалось на воде. Я выстрелил еще пару раз в подозрительные трупы, после чего дал команду экипажу покинуть «Плот-1». Сам я, как положено капитану, покинул свой первый корабль последним, прихватив оглоблю с флагом княжества и заняв место на кормовой банке, после того, как бывшие члены экипажа, освобожденные от ценностей, не нужные им при новом перерождении, были перекинуты через борт.
Лодка, по сравнению с плотом, двигалась в несколько раз быстрее. Со стороны прибрежных зарослей по нам изредка стреляли кунаки покойников, но я спокойно держал магический щит, понимая, что мы доплывем до места назначения раньше, чем у меня закончатся запасы маны.
— Кто такие? — на причале, к которому мы протиснулись среди, плотно приткнувшихся к берегу, разномастных судов, нас выстроилась встречать целая делегация, в основном, мрачные солдаты с направленными на нас винтовками.
— Я князь Булатов Олег Александрович, прибыл по приглашению князя Слободана Третьего для оказания помощи.
Вперёд вышел офицер с серебряными погонами на плечах, судя по всему, с магическими способностями.