— Маловат у вас отряд. –ухмыльнулся офицер в рыжие усы.
— Ничего страшного, людей я найду. — ответил я улыбкой: — Прошу проводить меня к князю.
— Прошу вас, ваша светлость. — офицер махнул рукой в сторону двухэтажного здания, выполненного в готическом стиле, с пристроенной сбоку башенкой с островерхой крышей: — О ваших людях позаботятся…
В княжеском дворце меня попытались разоружить, на что я заявил, что это попрание моей чести. Рыжеусый капитан пошёл на принцип, сообщив, что видит меня впервые и есть подозрение, что я являюсь вражеским шпионом, на что я…
В общем, на крики и шум на балюстраду второго этажа вышел мужчина лет пятидесяти, с длинными вислыми усами, облаченный в атласный халат и бархатную шапочку.
— Пламен Доборович, что происходит? Только прилег после обеда, как у вас какой-то шум…
— Ваша светлость, зайдите в кабинет, мы сейчас здесь быстро разберемся… — не отрывая взгляда от моих револьверов, откликнулся рыжеусый капитан, выглядывая из-за шеренги набежавших на шум, вооруженных солдат и лакеев.
— Князь Слободан? — крикнул я, понимая, что, если этот сибарит укроется в помещении, начнется стрельба, при которой я долго не продержусь.
— Князь Слободан. — с достоинством отрекомендовался местный правитель: — А вы кто, юноша?
— Я князь Олег Александрович Булатов, прибыл на ваш зов о помощи, но судя по поведению вашей прислуги, мне не больно то и рады!
— Пламен Доборович! В чем дело? Уберите оружие! — владетель здешних мест свесил голову над перилами, найдя глазами своего офицера, что просто скрипел зубами от того, что я приравнял его к прислуге.
— Ваша светлость, я уверен, что это шпион! — выкинул свой козырь капитан.
— В самом деле? — Слободан с любопытством оглядел меня с ног до головы: — И чем вызваны ваши подозрения?
— Он прибыл в сопровождении всего двух солдат!
— Да? Любопытно. — Слободан Третий ухмыльнулся: — Прошу вас проявить свойственное моему двору гостеприимство и проводить нашего гостя в столовую, а я присоединюсь к вам через пять минут.
— Но ваша светлость! Этот человек вооружен, как взвод наших пехотинцев и отказывается сдать оружие!
— Пламен Добранович, я бы тоже не стал сдавать оружие. Проводите нашего гостя и окажите ему всяческое расположение. — лязгнул голосом князь, мгновенно растерявший всю свою мягкость.
Глава 19
Глава девятнадцатая.
Вздорный, или напротив, образцово бдительный офицер, оказался магом воды и заместителем командира княжеской дружины, Пламеном Доборовичем Соколовым. Ослушаться прямого приказа своего владыки офицер не посмел, проводил меня в столовую, расположенную на втором этаже просторного дома и сел в кресло, напротив меня, неотрывно сверля злым взглядом белесых глаз.
Я же, чтобы позлить своего визави, демонстративно разложил на столе принадлежности для чистки оружия, что хранились в небольшом футляре, притороченном к кобуре, а, после чистки, стал набивать барабаны новыми патронами, из тех, что был набит мой поясной патронташ.
Пока хозяин дома приводил себя в порядок, наступило время обеда и в гостиную стали заходить слуги, расставляя на столе столовые приборы и посуду, подчеркнуто равнодушно, не обращая никакого внимания на моё занятие.
Я едва успел закончить свои приготовления, когда в зал начали входить, как я понимаю, члены семьи хозяина — ухоженная дама средних лет, два молодых человека и две барышни, одна из которых была явной степнячкой.
Я встал со стула, но представиться не успел — в столовую стремительно вошёл хозяин дома, облаченный в короткий, шитый серебряной нитью, темно-синий камзол, короткие панталоны и белые чулки, в комплекте с штиблетами.
Заняв стул во главе стола, напротив дамы, хозяин величественно сел, давая знак остальным рассаживаться, после чего представил меня своим домочадцам. Как я и предполагал, присутствующая за столом девушка-степнячка была супругой старшего сына князя, дама — женой князя, а остальные молодые люди — младшими детьми.
Обед проходил в тягостном молчании, чувствовалось, что члены княжеской семьи подавлены складывающейся вокруг княжества обстановкой, да и отсутствие у меня крупных воинских сил настроение обедающим не поднимало. Меня лично поразило то, что молодая княжна, супруга княжича-наследника, сидела не со своим супругом, а отдельно, на отдельно поставленном стуле, да и вообще, было ощущение, что все присутствующие к ней относятся, как к пустому месту. Я понимаю, что она — дочь врага, что нарушил клятвы и обещания, напал на родственника, но ведь она теперь член семьи Слободана, мужнина жена. Странно это все, не принято здесь такое поведение, как мне кажется.
Быстро поев, княгиня, невестка и младшие дети князя покинули столовую, а слуги начали спешно убирать посуду, освобождая место на столе, где, через пару минут, старший сын хозяина, Мешко Слободанович, расстелил карту княжеских земель и окрестностей.
— Олег Александрович, разрешите на правах хозяина, еще раз поприветствовать вас в моем доме. — невесело улыбнулся князь: — К сожалению, из соседей, к кому я направил гонцов, до настоящего времени, никто не прибыл, но что поделаешь. Разрешите мне ознакомить вас со сложившейся обстановкой.
Как я уяснил, из рассказа Слободана Третьего вытекало, что в настоящее время он удерживает только территорию столичного городка, располагая тремя сотнями кадровых солдат, из которых треть являются тяжелой кавалерией. Кроме тысячи жителей города и окрестных поселков, что, при нападении, успели перебежать через мосты и укрыться за оборонительными рвами, в городе скопилось около пятисот человек из числа экипажей купеческих кораблей, что были застигнуты здесь блокадой. Как я и предполагал, батарея на выходе из озера, появившаяся на берегу одновременно с нападением воинов коварного княжеского свата Бакра, без затей обстреляла паровой буксир, что пытался уйти в Иртыш, таща за собой две баржи с зерном свежего урожая. Буксир, поняв намек с первого выстрела, вернулся на стоянку в порт Зайсан. Той же ночью командующий войсками князя подполковник Бородуля попытался лично, в ночное время, произвести разведку и рекогносцировку, но часовые на батарее не спали, а подполковнику и его экипажу ладьи из числа добровольцев, не повезло. Живыми их никто не видел, но голову полковника и двух рыбаков торжествующие кочевники на следующее утро долго таскали, насадив на копья, пытаясь смутить защитников города, после чего перебросили через оборонительный ров, а к голове покойного воинского начальника была привязана записка, что князь Слободан со своим семейством, прислугой, дворней и воинскими силами в количестве трехсот человек могут свободно покинуть территорию княжества, сохранив казну, холодное оружие и знамена. Все остальное, в том числе и обыватели, городские и сельские, конный состав, артиллерия…
— Простите, что перебиваю, но у вас есть артиллерия? — поразился я.
— Да какая том артиллерия…- отмахнулся местный владыка: — Так, купили, по случаю, две старые морские пушки, да на пристани поставили…
— Понятно, еще раз прошу прощения. — извинился я.
— Какими силами располагает ваш родственник?
— Кто?
— Ну, свойственник ваш, ваша светлость, хан Бадр…
— А, это… видите ли, Олег Александрович, мой сын развелся с Гюлер…
— С кем, простите?
— Гюлер. Жену моего сына звали Гюлер.
Пока я судорожно пытался вспомнить, что я знаю о местных разводах, у меня непроизвольно вырвалось:
— Так, наверное, хан напал по причине того…
— Олег Александрович, я понимаю, что вы человек молодой, горячий, может быть, в чём-то, наивный, но рассудите здраво — зачем моему сыну и наследнику на новом месте княжения жена из диких степных племен?
— Наверное вы правы, ваша светлость…- склонил я голову: — Так в чем дело то?
— Да, проклятые англичане письмо прислали, что лично им, за проход в Иртыш, я должен двадцать пять тысяч рублей серебром или в иной монете благородного металла.
— И?
— Да, помилуйте, голубчик, такая сумма меня разорит. Итак, всё имущество оставляю ироду этому Бакру, так еще и британцы все, до последней копейки отобрать пытаются. А самое главное, что кто-то им указал точную сумму, что у меня в казне имеется.
— Да…- покивал я головой: — Истину говорите, всюду предательство и длинные уши. И что, ваша светлость будете делать?
— Да пока не знаю. Вот с купцов деньги выбиваю, почти пять тысяч собрал, так жалобятся, хамы, как будто я для себя только стараюсь.
— Неблагодарные скоты. — посочувствовал я князю: — Вы из природного благородства пытаетесь решить вопрос наилучшим образом, а они…Только о мошне своей и способны думать. Ваше сиятельство, а ведь я могу вам в вашем затруднении помочь. Давайте я доплыву до англичан и попробую скинуть сумму. Скажу им — имейте совесть. Сэры и эсквайры, но если вы благородные люди…
— А вы английским языком владеете? — удивился князь: — У нас же в основном французский и немецкий в ходу…
— Да, было дело, самостоятельно занимался. В детстве болел много, вот и учил английские слова…
— Похвально, юноша, весьма похвально. — меня, по-отечески, похлопали по плечу: — Тогда не будем терять времени, которого итак нет. Очень надеюсь на вас, Олег Александрович, но сроки действительно поджимают — до дня, установленного Его Императорским Величеством всего пять дней осталось. Задержимся в пути — впадем в немилость, да и место нашего нового пребывания могут кому-то еще отдать… Идите, голубчик, вас проводят.
— Ваша светлость, еще минуту. Простите, я долго был в дороге и не в курсе — о каких сроках, установленных Императором вы говорите?
— Да, да, голубчик, одну минуту. — князь позвонил в колокольчик и велел лакею принести последние газеты, вот с этой кипой газет меня и проводили из дворца, видимо, местный владетель был готов хвататься за любую возможность сохранить свои денежки. Под недобрым взглядом капитана Соколова я со своим экипажем заняли места в плоскодонке и отчалили, с стремясь поскорее вернуться к своим. Пользуясь своим служебным положением, я уселся на заднюю скамью и погрузился в чтение прессы. Как я понял из многочисленных