статей, Его Императорское величество договорился с британцами о линии разграничения и теперь сливал все завоевания, расположенные южнее линии Омск-Оренбург, направив свое высочайшее внимание на Европу. Подавалось это под соусом, что Империя — суть Европа и азиатская грязь и неустроенность требует слишком много усилий, в Европе же у Его Величества имеются множество интересов, потерянных территорий, на которые он имеет право, но которых, вследствие интриг европейских великих домов он был лишён. В общем, собираем силы и начинаем проталкивать линию границ Империи на Запад, а чтобы народ не расслаблялся, по привычке затягивая время, всем подданным, кто желает продолжать службу на Императорский дом или рассчитывает еще на какие милости Его Величества надлежит в течение оставшейся недели прибыть на территорию Империи. Ну и про себя нашел небольшую заметочку на пятой странице о том, что за нарушение контракта и, по совокупности проступков перед империей, меня приговорили к десяти годам каторги, а за мою голову назначена награда в размере десяти тысяч рублей серебром. И самое главное, кто-то аккуратно подчеркнул эту заметку каким-то острым предметом, так что значок был еле заметен.
Я аккуратно сложил газеты и сунул их за отворот мундира и задумался — как быстро меняется окружающая обстановка и мои планы на будущее. Еще сегодня я планировал совместно с войсками князя Слободана Третьего согласованно ударить по подлейшему Бакру, а сейчас уже не хочу. Милый князюшка со своим сыночком оказался еще тем пи… хитрованом, скинув с поезда, ставшую ненужной, ханскую дочку. Если посчитать, что Бакр считает себя по положению выше Слободана (ну а как-же, у хана же почти тысяча сабель, а у княжества — всего триста штыков), то с точки зрения степной философии Бакр сейчас получает отступные за развод. Другой вопрос, что степные методы раздела имущества бывших супругов я не приемлю, славянские подданные, да еще и богатые сельскохозяйственные земли, мне нужны самому. И тут меня проняло. В голове зазвучали слова моего прошлого президента о полной продовольственной безопасности. А ведь это то, что необходимо моему княжеству для выживания, и я должен срочно составить план, как максимально коротко побрить бывших сватов.
— И что спим, господа? Предлагаете моей светлости погрести? — обратил я внимание на своих спутников, что пользуясь моим уходом в астрал, откровенно филонили на вёслах.
Тот же вечер, рейд города Зайсан напротив княжеского дворца.
— Ваше сиятельство! Князь Слободан! — орал я в раструб жестяного громкоговорителя, болтаясь на легкой волне, на той-же лодке, но уже с четырьмя гребцами, напротив княжеского дворца.
— Что вы кричите, господин Булатов? — вышел из темноты и сразу, с ходу, оскорбил меня зловредный капитан Пламен Доборович Соколов. Так как за этим чёртом в серебряных погонах стоял десяток вооруженных стрелков, я сделал вид, что не расслышал его слов.
— О, капитан, не узнал. Богатым будете, когда-нибудь, примета такая есть. Позовите вашего господина, будьте так любезны.
— Вы в своем уме, господин хороший? Выходите на сушу, в своем кабинете Его Светлость вас примет…
Точно, отличная мысль. Как только я расскажу князю о результатах моих переговорах с покойными британскими артиллеристами, что решили немного подзаработать в отпуске, обобрав русского варвара-князя, и Его Светлость посчитает, что я больше не нужен… Судя по всему, князь очень любит деньги и получить десять тысяч рублей серебром за мою голову для него весьма заманчивая цель. Или не для него. Пометочку в газете мог оставить как любой из сыновей, так и капитан княжеской гвардии, что зло буравит меня своими буркалами.
— Нет, капитан, мне некогда по приемам расхаживать. Если не желаете вызвать сюда вашего хозяина, по просьбе которого я по озеру который час мотаюсь, то потом пеняйте на себя. Я с «бритами» договорился, но, очевидно, что это здесь уже никому не нужно. Счастливого пребывания в осаде, господа.
Я уселся на банку, досчитал до двух…
— Ваша светлость, прошу подождать, за Его Светлостью князем уже послали…
Вот так, не рискнул усатый чёрт проигнорировать мои слова о договоренности с британцами.
Князь в сопровождении старшего сына и охраны появился через десять минут и выразил недоумение…
— Времени в обрез! — перебил я его: — Британцы ждут вашего согласия. Я договорился сбить цену за ваш проход до пятнадцати тысяч рублей серебром…
— Я, признаться, рассчитывал на большее…- загрустил высокородный крохобор: — Тысяч пять, не более…
— Побойтесь гнева богов, ваша светлость! — не выдержал я: — Я торговался как последний крестьянин на базаре, бился как лев за каждую копейку. Вы итак, вместо двадцати пяти тысяч заплатите за свою безопасность десять тысяч…
— Как десять тысяч? — всполошился владетель: — Вы же сказали, что пятнадцать!
— Но пять тысяч то не ваши деньги. А средства купечества, значит с вас только десять…
— Ну да, ну да…- грустно подтвердил князь, считавший каждую копейку, оказавшуюся в его досягаемости исключительно своей.
— Мы надеемся, что вы, когда все закончится, присоединитесь к нашему каравану, князь? — дружески спросил наследник владетеля, просто слишком дружески.
— Безусловно. Но, до окончания сделки я буду вынужден находиться в гостях у британцев, как заложник, к сожалению. — вот кажется и проявился выгодоприобретатель, планирующий сдать меня властям империи.
— Мы будем рады, что вы присоединитесь к нашему каравану. Комфортабельную каюту на нашем флагмане я вам гарантирую. — учтиво пообещал старший сын, коротко кивнув на вопросительный взгляд папы. Очевидно, что Слободан Третий не планировал брать меня в путешествие. Я для него был всего лишь инструментом, что был предназначен для выполнения разовой задачи.
— Весьма польщен вашим предложением и всенепременно им воспользуюсь. — я поклонился, после чего перешёл к делу:
— Господа, британцы требуют, чтобы ваш флагман с вашим семейством на борту, выдвинулся завтра к устью Иртыша первым, еще на рассвете. Не доходя до места расположения британской батареи около двухсот саженей, вам необходимо встать на якорь и выслать к батарее лодку с одним гребцом, который выложит на берег мешок с деньгами и вернется на борт корабля. После того, как англичане проверят содержимое мешка и убедятся, что свои обязательства Ваша светлость выполнила, над батареей будет поднят белый флаг, и вы сможете продолжать движение. Для движения кораблей напротив батареи будет обозначен безопасный фарватер, обозначенный двумя большими поплавками — белым и красным. Единственное требование британцев — из соображения своей безопасности, они требуют, чтобы судно с вашими воинами начало движение только после того, как ваш флагманский корабль, Ваша Светлость, покинул воды озера и ушло в Иртыш. Они опасаются, что ваши солдаты бросятся в самоубийственную атаку на берег, чтобы дать возможность своему горячо любимому повелителю проскользнуть мимо опасного места бесплатно. Похоже, такая мысль князю в голову не приходила, но слова о «горячо любимом повелителе» ему пришлись по душе.
Господа владетели посовещались, после чего мне было дано высочайшее согласие на этот план.
— И еще одно, господа — британцы пропустят первоначально вас и вашу воинскую команду. Остальные корабли. В том числе и купеческие, могут двигаться только через два часа после того, как ваш караван покинет озеро.
От этого условия князь отмахнулся — судьба купечества и их кораблей Слободана Третьего волновала мало.
На этом наша встреча была завершена, и я откланялся, после чего моя лодка скрылась в вечерней темноте.
Глава 20
Глава двадцатая.
На рассвете небольшой прогулочный пароход «Звезда Востока», растопивший паровую машину еще ночью, принял на борт семью князя, немногочисленную охрану, свиту и прислугу, после чего, шлепая гребными колесами по воде, двинулся к устью Иртыша.
К своей цели пароход шел почти полтора часа, после чего, завидев узость устья реки, стал замедлять ход.
— Вижу фарватер. — оторвавшись от подзорной трубы, воскликнул капитан парохода и покосился на стоящего рядом с ним князя.
Фарватер, в виде, разнесенных между собой буёв белого и красного цветов, что лениво покачивались на спокойной воде озера, располагался существенно ближе к левому берегу, на котором виднелись темные силуэты, выстроенных в ряд, пушек. Ширина устья здесь достигала трех верст, что являлось предельной дальностью стрельбы для легких британских пушек, но прижимаясь к правому берегу никто и никогда не плавал — все пароходы спокойно проходили по середине прохода, где, промеренные глубины, не таили никакой опасности. Безусловно, подполковник Бородуля пытался ночью подойти поближе к батарее противника, дабы выяснить его силы, и так нелепо погиб. Да и купеческий буксир пытался пройти посредине известного фарватера, куда британцы из своих пушек попадали легко, а если пройти вдоль правого берега. На мальчишку Булатова, что пребывал в заложниках на батарее, плевать, главное, что если проскочить, то не придется платить десять тысяч рублей, черт, пятнадцать тысяч, если считать и купеческий взнос… Очень не хотелось князю Слободану отдавать деньги, которые, после потери налаженного хозяйства ой как нужны. Правда, государь, в счет потерянного княжества обещал территорию в пределах Империи, что автоматически освобождало его от необходимости содержать дружину, которая изрядно опустошала казну княжества. Да и титул Император обещал вернуть, а потом, после победы на западе, наградить еще землями…
Замечтавшегося о будущих приобретениях, князя грубо прервали — одна из пушек на проклятой батарее рявкнула, окуталась дымом и откатилась назад, а над озером, со свистом пролетело ядро, что упало в воду, аккурат у правого берега, подняв в воздух высоченный столб взметнувшейся вверх воды. Дочь, жена и прочие дамы из свиты, выбравшиеся на палубу погулять, оглушительно завизжали и, обезумевшим стадом, бросились обратно в салон, как будто, его тонкая обшивка могла защитить от ядра или бомбы.