Даше ни секунды не было страшно, когда поняла, на каком свете она находится. Она обрадовалась: вот оно. Еще больше ей нравилось, что чувство то сидит внутри, не надо его отдавать наружу. Это только ее чувство. Но и заглушать она его не хотела. Она хотела с ним жить. Дашу никак не волновало, что это чувство не к мужу. Оно никак не мешало жизни ее семьи: не отдаляло и не приближало. Все оставалось как есть. Ей не было стыдно за свои мысли, за чувственные измены. Секс стал только лучше, они с Юрой никогда не обсуждали происходящее по ночам, но она видела, что Юра удивлялся и был ей благодарен.
В какой-то момент мечты прорвались наружу. Она стала задыхаться в своем собственном пожаре. Тогда Даша подняла глаза, и их взгляды с Леонидом встретились. Она не поняла, что это было: горящая спичка или ушат холодной воды. Но она задохнулась. Настолько, что с этим дальше было уже сложно жить.
В галерее Леонид выбрал несколько картин. Все – неизвестного художника Панаева.
– Леонид, вы уверены? У нас сейчас несколько картин Макарова. Редко когда так бывает. Его, как правило, раскупают быстро.
– Мне же не продавать, чтобы самому нравилось.
– Может, вы фотографии жене пошлете?
– Люба, как правило, со мной согласна. Не стоит. Куплю Панаева. Что вы за галерист? Уговариваете покупателя не покупать картины. Вы всегда так делаете?
– Леня, представляешь, а ведь ты угадал. Наше знакомство с этого и началось. Дарья отказалась продавать картины. Меня это задело за живое. Может, она эти картины приворотным зельем опрыскивает? Отказывает, отказывает, а потом раз – и роман!
Юра накаркал. Роман случился. Даша совершенно сошла с ума. Она не предполагала, что счастье может быть таким. Полным, ярким, восторженным. Она бросилась в новые отношения, как Катерина с обрыва. При этом чувствовала себя не Катей Кабановой, а скорее Анной Аркадьевной. Даша готова была на все. Она видела, что Леонид аккуратен, владеет собой, если они на людях, она тоже пыталась оставаться ровной и сдержанной, но ее радость фонтаном била в каждом взгляде, в каждом жесте. Ее не интересовал завтрашний день. Существовало только сегодня. Он и Она.
– Я рад, что сумел растопить твое сердце. Я завидую Юре.
– О чем ты?
– У него прекрасная жена.
– Я готова от него уйти завтра же.
– Зачем?
– Не поняла.
– Ты любишь Юру, а он любит тебя.
Разговор происходил в квартире у Леонида. Она пришла развесить картины. Того самого Панаева. Даша так и не рассказала, чьи это картины на самом деле. Потом, все потом. Зачем торопить события? Слова Леонида пригвоздили ее к месту.
– О чем ты? – Она поставила картину на пол и села рядом с Леонидом на роскошную кушетку цвета петроль. Она бы такую не купила. Но раз Лене нравится… Она не хотела вдумываться в то, что сейчас услышала. Лучше думать про эту кушетку. Такой цвет требует дополнительных деталей. Нет, про кушетку думать было уже невозможно. Почему она молчит? Молчит с Юрой, молчит с Леней. Просто чеховская Душечка. Даша часто перечитывала его ранние рассказы, любила понравившиеся мысли или просто красивые по стилю фразы выписывать в блокнотик. Вдруг она начнет работать дальше? Пригодится в создании образов, портретов. «Какие мысли были у мужа, такие и у нее. Если он думал, что в комнате жарко или что дела теперь стали тихие, то так думала и она. Муж ее не любил никаких развлечений и в праздники сидел дома, и она тоже. А главное, что хуже всего, у нее уже не было никаких мнений. Она видела кругом себя предметы и понимала все, что происходило кругом, но ни о чем не могла составить мнения и не знала, о чем ей говорить. А как это ужасно не иметь никакого мнения!»
Она пыталась не вдумываться в то, о чем сейчас говорит Леонид, но сквозь шум мыслей слова продирались к ее разуму. Леонид рассказывал ей про любовь. Про любовь ее и Юры. Мол, они живут и не знают, какая они прекрасная пара, как им хорошо вместе. Какой у них теплый и уютный дом.
– Про дом я все знаю, это Юрин дом.
– Это твой дом. Дом, где ты счастлива с мужем.
– Но почему? Почему ты говоришь все время про Юру? Нам же с тобой хорошо вместе?
– Да. Но это ничего не значит. У меня есть семья, и у тебя есть семья. Наши муж и жена, наши дети. Мы не будем их предавать.
– А как же…
– Это просто должно было случиться. И это случилось. Мы пошли навстречу безотчетному… Я этому рад. Ты потом все переосмыслишь и тоже поймешь, что все было сделано правильно. Посмотри на себя! Сколько в тебе появилось жизни!
– Во мне жизни всегда было хоть отбавляй, это Юра…
– А что Юра? Нормальный свой парень. Сам не понимаю, почему ему не удалось разжечь твой огонь.
– А ты пожарник, что ли? Или нет. Что я говорю? Пожарник тушит. А ты, стало быть, лесной хулиган.
Даша какое-то время не могла прийти в себя. Она не знала, почувствовал ли что-нибудь Юра. Сначала ей показалось, что да, он все знал, потом поняла, что ему такое даже не могло прийти в голову.
Сначала она плакала беззвучно ночами, потом застыла, как сфинкс, выполняя свою жизнь как работу, а в какой-то из дней проснулась с совершенно ясной головой и посмотрела по сторонам. А действительно, что мог ей предложить Леонид?
После того объяснения он уехал к семье в Лондон. Вернулся через какое-то время, но у них в доме уже не появлялся. Юра рассказал, что Леонид получил травму, растянул сухожилие.
Как-то они встретились на одной вечеринке. Леонид был один, с радостью подошел к бывшим приятелям. Они обнялись с Юрой, Даше Леонид галантно поцеловал руку, посмотрев на нее с нежностью. Тот взгляд был пустым, и Дашу мгновенно отпустило. А если бы она изменила свою жизнь? А через полгода встретила бы вот этот самый пустой взгляд? Катастрофа. Она поймала взгляд Юры. Как всегда, немного отсутствующий, немного в себя, но она знала, что он рядом и что он ничего не играет.
Они ехали с вечеринки домой, Юра сам был за рулем. Уверенный, красивый, надежный.
– Давай в этом году никуда в отпуск не поедем. Я скучаю по нашему дому, по мальчишкам. Будем жарить шашлыки, играть в бадминтон, гулять по поселку. А? Как тебе?
Она положила руку ему на плечо. Мыслями она была далеко, но поняла, что Юра ее вернет, вот прямо сейчас он сказал важное. Самое важное. И про «наш дом», и про «мальчишек». У Юры было прекрасное настроение. Когда это он столько говорил? Он строил планы на лето. Рыбалка, может быть, даже поход.
– И давай без гостей. Только наша семья. А?
– Даже Леонида не позовешь? – зачем только спросила. Сама испугалась своего вопроса, но ей важно было услышать ответ.
– Ты не поверишь, когда играли вместе, вроде и говорить было о чем, казалось, нашел друга, а теперь как будто совершенно чужие люди. Не позову. Зачем нам еще кто-то?
– Да… Ты прав. Ты во всем прав. Давай побудем дома. У нас прекрасный дом. И мальчишки будут счастливы.
25.03.2024
Нечто романообразное(Вспоминая Чехова)
Я за то, чтобы праздники отмечать. И подарки дарить. Да! Это моя принципиальная позиция. Можно, конечно, не париться. Бюджет все равно общий, и заначки делать – это прошлый век. Вроде бы всем и так все ясно и понятно. А вдруг нет? Романтика в браке – вещь тонкая, упускать ее никак нельзя. Понадеешься на авось, на то, что тебя и так любят, просто за то, что ты есть, за то, что ты такая вся небесная и неземная, расслабишься, оглянешься, а подарки уже кому-то другому давно дарят. А ты и не заметила.
Да и, по большому счету, все мы в своей душе немного принцы и принцессы, всем нам хочется тайн, сюрпризов, чего-то интересного и неожиданного. Не зря сказки нам читали, потом мы их сами наизусть декламировали, по ролям распределяли. Значит, ждали этих принцев и принцесс, и сами в тех сказках в наших душах не роли бабок-ежек играли.
Лень. Да, с годами появляется лень. На сюрпризы нужно настраиваться, нужно желание их устраивать, придумывать, заниматься организацией. Как подумаешь, становится сразу грустно и, как сегодня говорит молодежь, «лениво». И почему так? Объясните! Праздников в нашей жизни не так уж и много! День рождения да Новый год. Что еще? Ах да. Годовщина свадьбы. Неужели нельзя проявить фантазию три раза в году?!
Это в начале жизненного пути празднуется день знакомства, первый поцелуй или еще там чего. Потом хорошо, если остается день свадьбы. И так практически во всех семьях.
Взять хотя бы семью Сонечки Антиповой. Сонечкин муж тоже в какой-то момент пытался выпасть из обоймы праздников. Сонечка просто ухватила ситуацию за кончик хвоста, выдернула эту непослушную гидру и уничтожила ее на корню. До сих пор Миша вспоминает тот злосчастный звонок жены из командировки с содроганием.
Соня ужасно переживала, что командировка совпала с очередной годовщиной. Тринадцать лет вроде срок ничего не значащий, но тем не менее. Звонка от мужа ждала целый день, позвонил он только вечером. Усталый и раздраженный, сначала подробно рассказал про проблемы на работе, потом про балбеса-сына и попытался быстро свернуть разговор на теме, что еще огород поливать, мол, созвонимся завтра.
Сонечка, вздохнув, твердо произнесла:
– Проверку на вшивость не прошел, буду просить политического убежища. – И захлопнула крышку телефона.
Сонечка захлопала глазами, чтобы не расплакаться тут же при иностранных коллегах. Хорошо, что никто из них не понимает по-русски, а она пыталась говорить ровным голосом. Но плакать хотелось ужасно. Вот тебе и на. Даже не вспомнил. Какой кошмар. Неужели она для него ничего не значит?!
Число 13 никогда не было для Сонечки любимым. Хорошо, что переговоры уже закончились, звонок мужа застал ее уже на пороге ресторана, где она раскланивалась с партнерами по бизнесу, желая им тихого вечера и сладких сновидений. Сонечка из последних сил улыбалась, кому-то крепко жала руку, с кем-то традиционно два раза прикладывалась к плечам, изображая поцелуй.
Оставшись наконец одна, молодая женщина в растерянности стояла в холле гостиницы и не знала, что предпринять. Хотя, понятное дело, она ждала, ждала ответного звонка мужа. Десять минут, пятнадцать минут. Ну же? Ну?! Ровно через двадцать минут раздался звонок из Москвы. Муж торжественным тоном произнес: