Люся вытерла покрасневшие глаза и бодро посеменила за моложавым доктором. Получив рецепт и целую кучу наставлений, она расплатилась и осторожно подошла к миловидной девушке, которая ее встречала.
– Девушка, а вы мне не подскажете, что такое случилось с Вероникой Мефодиевной, вы о ней упоминали? Понимаете, я когда-то с ней вместе работала. Потом, знаете, как это бывает, жизнь нас разбросала, а теперь и рады бы свидеться, а уже потеряли друг друга, – опечалилась Люся.
– Ой, я прямо не знаю, – прыснула девушка в ладошку. – Она… она какая-то странная… Нет, я ничего плохого сказать не хочу, только… Вот вы сами подумайте, пришла к нам где-то неделю назад, притащила кота и потребовала, чтобы мы его клонировали! Ну, мы ей объяснили, что у нас еще нет такого оборудования и все такое. Так она с тех пор каждый день по утрам приходит и спрашивает, не поступило ли новое оборудование?
Девчонка снова не удержалась и рассмеялась. В коридор выглянула еще одна дама, значительно старше девчонки и строже.
– Леночка, а вы чем занимаетесь?
– Да вот пациентка спрашивает про Львову.
– А ты опять веселишься? Стыдно! Между прочим, эта женщина недавно потеряла сына, и кот – единственная радость, которая у нее осталась. Она просто боится его тоже потерять. Ничего удивительного, что у женщины несколько странное поведение.
Люся промолчала о том, что, помимо кота, у Львовой имеется еще один сын, мазила-самородок, можно сказать. Что ж матушке его-то клонировать не хочется? Родной ведь сын, а она с ним теперь даже не общается…
– Скажите, а у вас случайно нет ее адреса? Я психолог по образованию, попробую подлечить пошатнувшуюся психику давней знакомой. Только вы уж ей не говорите, что с вами о ней беседовали и что дали мне ее адрес. Люди обычно не слишком любят, когда кому-нибудь становится известно, что они прибегают к услугам психолога.
Девушка, которую строгая дама назвала Леночкой, исчезла за какой-то дверью и вскоре принесла листок.
– Вот, здесь и адрес, и телефон. И даже имя кота на всякий случай.
Люся вернулась в машину, когда Василиса уже начала нервничать.
– Люся, ну что такое! Почему долго? Малыш уже все уши водителю обжевал! – пожурила та подругу и ласково обратилась к шоферу: – А у вас собачка имеется?
– Нет, – расхохотался тот. – Мне жены хватает.
– Ох, шалун, – погрозила Василиса пальцем и принялась дальше развлекать вопросами на разные темы и себя, и водителя. Она это называла тренировкой работы со свидетелем.
Домой Люся летела быстрее Малыша, перескакивая через ступеньки.
– Люся, что случилось? Ты опять оставила утюг включенным? Скажи же мне честно, Люся. Приготовь мое больное сердце заранее, – пыхтела позади Василиса.
Вообще-то у нее единственное, что работало слабо, так это глаза, она была ужасно близорука. Но симулянтка Василиса Олеговна частенько приписывала себе те болезни, каких у нее отродясь не бывало, но которые наиболее подходили к ситуации.
– Вася, мне надо быстрее переодеться и бежать, – энергично работала ключом в замке Люся.
– Да что случилось-то?! – не выдержав неизвестности, взволнованная спешкой подруги, возопила Василиса.
– Понимаешь, сейчас в ветеринарке, – сообщила подруге Люся, – я услышала, как говорили про Веронику Мефодиевну. Ну и расспросила там поподробнее. Оказывается, она к ним приносила кота. Клонировать она его хочет, представляешь? Ну я и попросила у них ее адрес. Я к ней заявлюсь под видом психолога, понимаешь, а сама расспрошу, как все, что происходит в семье Львовых, выглядит с ее точки зрения. Ведь отчего-то она прекратила все свои отношения с единственным оставшимся у нее сыном.
Василиса мотнула головой:
– Подожди, Люся, остынь. Мы к ней пойдем, только… Только не психологами.
– Ты тоже собираешься?
– А как же? Ты, похоже, совсем забыла, что над тобой висит угроза? Опять в яму захотела? Нет, решено, пойдем вместе, но знаешь что…
Вероника Мефодиевна собиралась на массаж. Нет, ни в какой массажный салон она идти не думала. Массажи проводила она сама у себя на дому. Но сам процесс сборов ее ублажал. Сначала постелить на кровать свежую крахмальную простыню, потом зажечь свечи – конечно, не аптекарские, а ароматизированные, – раздернуть шторы, так как света должно быть много, и, естественно, принести необходимые кремы. Чуть не забыла полотенце! Вот, теперь славно. Сейчас можно раздеться и разложить тело на простыне. Ах да! Роберт Артурович говорил, что массаж надо делать на твердой поверхности. Но на твердой жестко лежать… А ну его, пусть сам на досках валяется, а она…
Звонок в двери прозвучал нежданно. Сегодня у нее был свободный день, это знали все, но вот кто-то же посмел нарушить ее правила! Наглецы! Вероника Мефодиевна натянула халат с павлинами во весь зад и поплыла к двери.
На пороге стояли очень серьезные женщины смехотворной наружности.
– Здравствуйте, здесь проживает Генрих Первый? – чопорно осведомилась дама неприлично маленького роста.
– Да. А вы к нему? – вежливо спросила хозяйка.
– Скорее, мы по его вопросу, – пискнула низенькая женщина.
– Ну что ж мы стоим в дверях… – посторонилась Вероника Мефодиевна и крикнула куда-то в глубь дома: – Генрих, к тебе пришли, проводи гостей в гостиную!
Совершенно удивительно, но на это обращение в прихожую вышел красавец кот с голубоватой шерстью и, муркнув, побрел в комнату, оглядываясь на гостей.
– Идите же, он вас приглашает.
Василиса с Люсей, а неожиданными посетительницами были, конечно же, они, прошли и уселись на глубокий, точно ванна, диван. Мать Остапа и Андрея тут же удалилась на кухню, и оттуда послышались звуки льющейся воды, вероятно, хозяйка решила проявить гостеприимность и ставила чай. Василиса огляделась. Достаточно дорогая, добротная обстановка, со вкусом подобранные шторы, неброская, но красивая люстра.
– Генрих Первый у меня настоящий кладезь ума. Вы знаете, я собираюсь его клонировать. Только сейчас пока временные проблемы с медицинской аппаратурой, – с этими словами в гостинной появилась наконец хозяйка с подносом в руках. На подносе позвякивали маленькие чашечки, кофейник и сахарница.
– Вот, кстати, именно по этому поводу мы и пришли, – активно начала разговор Люся. – Мы рассмотрели вашу просьбу, нам дали хорошие рекомендации и Виктор Леонидович и остальные врачи…
– Виктор Леонидович все-таки согласился? Он душка! Генрих, вас позволили клонировать! – радостно запрыгала на места почтенная дама, и весь ее организм живо заколыхался вверх-вниз.
Люся с любезной гримасой на лице и с полным недоумением в душе наблюдала за проявлениями восторга Вероники Мефодиевны. Да, женщина явно не в своем уме. Не прошло и четырех месяцев, как застрелился ее сын, недавно убили невестку, а тут, надо же, какая радость – котика клонируют! И ведь в комнате ни одной фотографии Андрея или Арины, ни слова воспоминания…
– Я бы на вашем месте так не радовалась, – проговорила Василиса.
«Вот уж точно», – мысленно поддакнула ей Люся.
– Вы ведь знаете, сам процесс очень непрост. Могут подвести приборы, трудно найти стоящих специалистов, но главная проблема не в этом. Животное может элементарно не перенести операции!
– Генрих не просто животное! И я устала всем это доказывать. Он уникальный экземпляр – нечто среднее между человеческим разумом и организмом кошки, – напыщенно раздула брылы престарелая леди.
– А мы и не спорим. Напротив, мы полностью вас поддерживаем. Но дело в том, что нас направили понаблюдать за Генрихом. Установить, так сказать, его привычки, повадки, лучше познакомиться с его характером. Если мы этого не сможем, то спонсировать такое серьезное дело никто просто не возьмется.
– И что вы с ним будете делать? – насупилась хозяйка.
– Совсем ничего, – быстро успокоила ее Василиса. – Нам просто необходимо находиться рядом с ним какое-то время и фиксировать все, что он делает, – спит, играет, ест. Мы не имеем права даже прикасаться к нему руками.
Вероника Мефодиевна беспечно пожала плечами:
– Ну так фиксируйте. Когда будете наблюдать, прямо сейчас?
– Если вам удобно… – замялась Василиса.
– Нет, сейчас мне неудобно. Давайте завтра! Нет, подождите, завтра у меня приемный день, а вот послезавтра… Так, с утра ко мне приходит Муза, а потом…
– Простите, какая муза вас посещает? – не удержалась Люся.
– Обыкновенная. Муза Федоровна. Она убирает здесь. А вот после нее, пожалуй, самое время.
Люся заерзала на стуле.
– Нет, если можно, прямо во время уборки, очень уж хочется посмотреть, как Генрих реагирует на влажную уборку.
– Хорошо, тогда к восьми, послезавтра, – позволила Вероника Мефодиевна и вышла из комнаты.
Как себя вести дальше, подруги не знали. Они посидели еще минут десять, потом еще пятнадцать – хозяйка и не думала появляться. Кажется, она напрочь забыла, что в гостиной кто-то есть. Лишь случайно, забредя в комнату за кремом для массажа, она обнаружила послушно сидящих посетительниц.
– Вы разве еще не ушли? – округлила она глаза. – Генрих, твои гости, вот и провожай их сам.
Кот спрыгнул с полки серванта и, задрав роскошный хвост, двинулся к двери, не забыв муркнуть, как бы приглашая следовать за ним.
– С ума сойти! – выдохнула Люся, едва подруги оказались на улице. – Слушай, а котище-то какой умница! Вот бы наш Финли таким же был.
– Когда ты с ума сойдешь, Финли таким и станет, надо же хоть кому-то оставаться в здравом рассудке, – логично рассудила Василиса.
Заскочив по дороге в аптеку, подруги нагрузились выписанными ветеринаром витаминами и поспешили домой. Люсе надо было срочно затолкать все необходимое Малышу в пасть, а Василисе просто хотелось поваляться на диване с книжкой и ни о чем не думать.
Утренний сон на следующий день был прерван назойливым телефонным звонком.
– На, Вась, это тебя, – протянула трубку подруге Люся, едва услышав в ней знакомый голос. Глаз она так и не открыла, но все же предупредить Василису не преминула: – Учти, Пашка злой, как цепной пес.