– Почему это? Есть у меня список, просто его дополнять надо теперь…
– Потому что на данный момент в перечне этом один пункт – муж. Он имеет имя, фамилию и адрес, и мы знаем, что он говорит о месте своего пребывания в момент смерти «Ангелины». По жертвам шантажа твои орлы что-то добыли?
– Не знаю пока, Сергей Иванович, я к вам опаздывал.
– Ну так зови их сюда, вместе послушаем, – проворчал Бахтин. – А насчёт работников салона есть информация?
– Так точно, господин секунд-майор!
– И тоже расскажешь…
Начинал доклад, как и положено, самый младший, Саша Сазонов. Перед высоким начальством ему довелось отчитываться впервые, но он храбро откашлялся и начал:
– В моём списке было одиннадцать фамилий. Четверых нет в городе…
– Ты это проверил?
– Конечно, – чуточку обиженно ответил младший инспектор, – я связался…
– Неважно, проверил – молодец. Дальше.
– Одна лежит в клинике, сбежать не могла, поскольку сломала ногу. С оставшимися шестью я поговорил, вот, отчёт почти написал, – он положил на стол листы бумаги, которые до этого сжимал в руках.
– Своими словами расскажи, – покачал головой Бахтин.
– Ну… Конечно, они все уже в курсе, что госпожу Майер убили. Так что все ахали и ужасались. Все поначалу убитую хвалили, но как только понимали, что о шантаже нам известно, начинался другой разговор, – он развернул свои листки, переложил два или три. – Ага, вот! Значит, госпожа Дубинина. С неё убитая брала попросту деньгами, пятьсот дукатов в месяц. Не зарывалась, как сказала сама старая дама. Она вообще к этому всему относилась довольно спокойно, даже с некоторой долей юмора. Сказала, что в её возрасте платить за ошибки молодости даже приятно. Я бы её вычеркнул, – добавил молодой человек.
– Пометь, – кивнул Никонов.
Доклад младшего инспектора много времени не занял. Закончив его, он уверенно добавил:
– В списке подозреваемых я бы оставил госпожу Панину. Она искренне покойницу ненавидела и не могла это скрыть. И она многое могла потерять, если бы перестала платить, потому что брак её дочери и так на волоске, а опубликование долговых писем его бы добило.
– Хорошо, отчёт принят, – кивнул Бахтин. – Молодец, младший инспектор.
Сазонов заалел ушами.
– Мне достались мужчины – клиенты салона, – взял слово Пётр Шкуматов. – Их, конечно, меньше, чем дам, и, я так думаю, они во время бритья или стрижки не так разговорчивы. Собственно, на крючке у Ангелины Майер их было всего трое. Григорий Васильев на протяжении двух лет платил, чтобы жена, полная брюнетка, не узнала о его любви к хрупким блондинкам. Васильев сказал, что всё равно брак их стал разъезжаться по швам, он собирается разводиться, так что пятьсот дукатов в месяц мог сэкономить…
– Это что, стандартная такса? – хмыкнул Никонов.
– Нет, что ты! Вот следующий… – начал Пётр.
– Погоди-ка, – перебил его Фарид Аббасов, – Васильев? Жена – толстая, с тёмно-каштановыми волосами и зовут Марина?
– Да.
– Смешно. Госпожа Майер доила обоих супругов. И обоих, на мой взгляд, можно перемещать в самый низ нашего перечня. Давай про следующего!
– Ага… Вот с барона Агади убитая получала больше и брала и деньгами, и услугами. Кстати, похоже, что господина барона пора допросить всерьёз и без деликатности. Он попался госпоже Майер на том, что обирал богатых дамочек, чаще всего вдов, обещая жениться. Иногда, кстати, и женился, если уж совсем в глухой провинции дело было, и приходилось выбирать между браком и кулаками брата или отца дамы. А как перебрался в Москву, Ангелина его и взяла в оборот.
– Мог он её убить?
– Пожалуй, нет, – ответил, поразмыслив, Шкуматов. – Просто незачем было. К настоящему моменту они вполне спелись и иной раз работали вместе.
– Там могли быть какие-то глубинные течения, о которых мы не знаем, – возразил Глеб. – Так что барон Агади остаётся среди подозреваемых. Кто у нас ещё?
– Третий тип скучный. Чиновник довольно высокого ранга, который страшно боится, что окружающие узнают о его нетипичных сексуальных привычках. Честно платил всё те же пятьсот в месяц и не страдал от этого.
– Можно подумать, кого-то интересуют его унылые шалости, – фыркнул Фарид. – Обхохочешься!
Секунд-майор сидел молча, уйдя в тень, наблюдал за младшим поколением, анализировал. Хорошая группа, удачно подобрались ребята. И правильно он поставил Никонова старшим, несмотря на его неприятности в Главном управлении…
А Никонов тем временем перевёл взгляд на Аббасова:
– Фарид, у тебя были молодые дамы. Говори.
– Да-а-мы… – пропел Фарид. – Дивные, дивные создания! Мне было выдано аж девять штук. И хочу заметить, что некоторые, не буду показывать на Петра пальцем, обошлись всего тремя встречами, в то время как ваш покорный слуга…
– Инспектор, – прогудел из своего кресла Бахтин, – прошу по существу!
– Так точно, господин секунд-майор! Итак… Из девяти имён в моём списке можно вычеркнуть пять. Три беременны, и уже с такими животами, что путешествуют преимущественно по ближайшему парку. Одна под стражей за драку, и одна на водах в Баден-Бадене.
– Под стражей за драку – это сильно! – выразил своё восхищение притихший было младший инспектор Сазонов. – С кем драка-то?
– Со свекровью!
Дружный смех не смолкал несколько минут, пока, наконец, Глеб не повысил голос:
– Остальные четверо?
– Любая отравила бы Ангелину Майер, не задумываясь, но ни одна не могла знать, что у той аллергия на чёрный лотос.
– А кто вообще мог это знать, кроме мужа и лечащего врача? – спросил Бахтин. – Кстати, с ним говорили?
– Никак нет, господин секунд-майор! Мэтр Лионель вернётся в Москву только в понедельник.
– Ну, вот и побеседуете тогда… Хорошо, идите работайте. Никонов, задержись на секунду.
Когда дверь за тремя младшими офицерами закрылась, Бахтин сказал:
– Завтра отправь их искать, откуда взялась эта не-Ангелина. Я так думаю, что концы тянутся в Кинешму, так что заранее даю разрешение на пользование порталом и всё такое. А сам сходи на похороны, может быть интересно…
Инспектор Никонов ужинал в скромном кафе рядом с домом, когда в руки ему свалился магвестник. Белая птичка принесла одну-единственную фразу: «Похороны завтра в полдень, Донское кладбище».
Глава 16
14 октября 2185 года, четверг
Странная публика собралась на похоронах госпожи Майер.
Ну, понятное дело, муж, работники салона красоты, светские приятельницы и приятели. Строго сдвинутые брови Нины Захаровой, тёмный платок Асель Тамивар, прикушенная губка Юлечки, платочки возле глаз. Госпожа Калинец-Лукьянова здесь, а вот Виктора Николаевича не видно.
Ни у кого на лице не была написана скорбь, будто это не молодую красивую женщину в последний путь провожают, а открывают никому особо не нужный памятник кому-то забытому.
Несколько клиенток салона – те, кому госпожа Майер уделяла особое внимание. Жертвы шантажа. Пришли убедиться, что их грехи закопаны глубоко.
Никаких скорбящих родственников.
Держащаяся в стороне компания – сам Никонов, Андрей Беланович, Верещагин. На немой вопрос инспектора, мол, что ты тут забыл, Алекс ответил:
– Заинтересовала меня эта история. А уж как выяснилось, что один раз Ангелину уже хоронили, так просто хоть бери вещи и езжай в Кинешму!
– Уже поехали, – ответил Глеб. – Я ребят своих туда отправил. Посмотрим, что накопают. Ты тоже считаешь, что корни тянутся туда?
– Уверен.
– Тогда это не муж.
– А вот это не факт, может быть и он. Посмотрим, что привезут твои отдельские.
– Мы с Леной после похорон хотим поговорить с Майером, – вмешался Беланович. – Надо вытаскивать артефакт. Можно, конечно, задействовать административное право, но мне кажется, зайти с этой стороны будет полезно.
– Не отдаст. Откажется, – авторитетно заявил Алекс. – Скажет, что страдает невыносимо и потому не в состоянии связно мыслить.
– Откажется – подадим заявление на проверку привязки к крови рода. Тогда получим спорный предмет в течение суток.
– А чего сразу так не сделали? – удивился Глеб.
– Не успели ещё. Нас всего двое, от Вренна и Гая в этом смысле толку нет.
– Ну-ну, – глубокомысленно ответил инспектор и вновь повернулся к процессии.
Он смотрел на лица, не мелькнёт ли что-то неожиданное – торжество, радость, глубокое горе? Но видел лишь постное лицо вдовца и равнодушные мины прочих.
– Интересно, убийцы здесь нет, или он не чувствует торжества? – внезапно спросил Андрей.
– Узнаем, – уверенно ответил Никонов.
В пять часов Елена и Андрей поднялись на третий этаж уже хорошо знакомого дома и постучали в единственную на этаже дверь. Подождали ещё минуту и постучали снова.
У них не было никакой уверенности, что они смогут поговорить с Антоном Майером – тот мог быть пьян после поминок, уехать куда-то с друзьями, просто не открывать… Но, уходя с похорон, Андрей подошёл к нему, попросил о встрече и получил ответ: «Да-да, приходите часов в пять». Вполне возможно, что Майер даже и не понял, кому назначил время, но дело было сделано.
Беланович посильнее ударил молоточком по латунной пластине, и дверь вдруг покачнулась, скрипнула и приоткрылась.
Повисла пауза.
– Точно как в сериале по головидео, – как можно более легкомысленно сказала Лена. – Герой стучит в дверь, она открывается, а там труп неизвестной, но прекрасной блондинки.
– Блондинка у нас уже была, – Андрей осмотрел замок, потом дверные косяки и выпрямился. – Не взламывали. Входим?
– Погоди, надо запись включить, – нахмурилась она.
– Обижаешь, давно сделано.
– Тогда входим.
Особо далеко идти не пришлось.
Антон Майер недолго задержался на этом свете без жены.
Он лежал на светло-бежевом ковре в гостиной, пачкая его кровью из разбитой головы, и неподвижными глазами глядел в потолок.