– Ну, вот и Стася нашлась, – сказал он. – Так что завтра я еду в Кострому.
– Отправляйся прямо сейчас, – распорядился Никонов. – Я возьму на обыск пару ребят из криминалистического отдела.
Саша Сазонов вышел из зала портальных сообщений и протёр глаза. Было ощущение, что опять суббота, и он снова в Кинешме – мелкий дождь, холодный ветер с реки. Присмотревшись, он всё-таки решил, что город другой – побольше, поживее, посовременнее. А погода что ж, осень в средней полосе, ни отнять, ни прибавить. Натянул капюшон куртки почти до носа и пошёл к стоянке экипажей-такси. Ехать ему нужно было на окраину, в парковую зону.
В интернате было тихо, шли занятия.
Предъявив удостоверение, младший инспектор прошёл к кабинету директора, прочитал на табличке имя – Садульская Казимира Вячеславовна, затвердил, чтобы не переврать. Постучал и вошёл.
В кресле сидела сказочная бабушка. Нет, правда – кругленькая, уютная, с седыми кудряшками, выбивающимися из строгой причёски, в светлой блузе в мелкий цветочек, с розовыми щёчками и чуть розовеющим кончиком носика. Ощущение сказочности и даже некоторой неуместности пропало, когда Саша заглянул в её глаза, окружённые лучиками морщинок. Глаза были суровые, как-то сразу стало понятно, что их владелица прошла Крым и рым, огонь, воду и медные трубы.
– Здравствуйте, – немного растерянно сказал гость.
– Добрый день, молодой человек, присаживайтесь, – хозяйка кабинета показала ему рукой на стул.
Стул был жёстким. Видимо, приготовленным для двоечников.
– Я младший инспектор Сазонов… – ну вот, теперь говорить стало легче.
Оказывается, всего-то и нужно было, что почувствовать себя официальным лицом.
– Интересно, что же понадобилось городской страже, да ещё и московской, в нашем тихом заведении?
В этот момент, словно противореча её словам, за дверью прозвучал звонок, и коридор сразу наполнился голосами, топотом ног, хлопками и ещё каким-то трудноопределимым шумом. Оба – и Сазонов, и директриса – улыбнулись, и лёд между ними потихоньку стал ломаться.
– Казимира Вячеславовна, мы расследуем сейчас одно дело, связанное в том числе и с вашим городом. Мне нужно получить сведения о девочке, учившейся в интернате с шестьдесят седьмого по семьдесят шестой год.
– Учившейся? Или и жившей здесь тоже?
– Простите, да, она и жила тоже здесь. Анастасия Клюева.
– Стася… – госпожа директриса покачала головой. – Очень сложная была девочка, очень. Сейчас я попрошу, чтобы из архива принесли её дело. Что с ней случилось?
– Пока не знаем. С расследованием, возможно, связана её старшая сестра. Вы сказали – сложная, а чем именно?
– У неё был в те времена очень противоречивый характер, – Садульская говорила медленно, стараясь подбирать слова. – Понимаете, с одной стороны, Стася точно знала, чего она хочет. С другой – она обычно хотела чего-то, принадлежащего другим. Карандаш, тетрадку, кофточку, заколку… умение танцевать, способности к языкам или математике.
– Мальчика, – в тон ей предположил Саша и не промахнулся.
Госпожа директриса согласилась:
– Да, потом и мальчиков. Но если с желанием уметь танцевать, как Оля Батыршина например, Стася могла просто загонять себя до седьмого пота тренировками, то вот с альчиками получалось хуже. Почему-то она им была неинтересна.
– Она была некрасива?
– Да сейчас сами посмотрите… – она кивком поблагодарила девушку, принесшую папку с делом. – Вот снимок, сделанный незадолго до выпускного вечера.
С объёмной магокартинки на Сазонова смотрела хорошенькая яркая блондинка.
– Красивая, – сказал он с некоторым удивлением. – Почему ж тогда?..
– Бабушка моя называла это – «без щелчка», – усмехнулась Казимира Вячеславовна. – Как бы вам объяснить… Вот сейчас сюда заходила Марго, Маргарита Станиславовна, стажёр из пединститута. Вы её заметили?
– Ещё бы, – вырвалось у Саши.
Госпожа директриса удовлетворённо хмыкнула.
– Во-от. А ведь вы с ней и слова не сказали. У Марго внутри свет есть, и это сразу чувствуется. Стася же, при прекрасных волосах, коже, голубых больших глазах, была пресной, словно вчерашний лаваш. Конечно, это не все понимали, ею многие мальчики интересовались. Но… не те. Не самые популярные, красивые, харизматичные. А она хотела всегда самого лучшего! Были конфликты, один раз даже до попытки суицида дело дошло.
– Поподробнее, пожалуйста, – подался вперёд Сазонов.
– Да ну, девчачья демонстрация, – Казимира Вячеславовна махнула рукой. – Вздумала вены резать. В общем, после выпускного она уехала куда-то в другой город, вроде бы к сестре. Честно говоря, я вздохнула с облегчением и больше о ней не слышала до сегодняшнего дня.
– В какой город она уехала?
– Не знаю. Может быть, в курсе кто-то из соучениц. Всё-таки она не профессиональный разведчик, должна была рассказать. Но меня Стася всегда не любила, я бы сказала, демонстративно не любила, поэтому я была бы предпоследним человеком, с которым бы она поделилась тайной.
– Да? – уцепился он за оговорку. – А последним кто?
– Тут довольно странно. Самых ненавидимых людей для Стаси было двое. Во-первых, одноклассница и главная соперница, Зоя Шагалаева. Предвосхищая ваш вопрос – она живёт и работает в Костроме, прима в городском театре. Во-вторых, лучшая подруга её сестры, фамилию я не знаю, но помню, что звали девушку не то Анжелика, не то Ангелина.
– Понятно. Тогда кто был лучшей подругой самой Анастасии?
– Наташа Дроздова. Если захотите побеседовать с ней, лучше сначала договориться о встрече, сами понимаете – трое детей и собственный бизнес, сыроварня. Наташа женщина очень занятая, так что вот номер её коммуникатора.
Сазонов скопировал материалы из личного дела, поблагодарил госпожу директрису и вышел из её кабинета. Поглядел на часы, вздохнул и вернулся.
– Простите, Казимира Вячеславовна, за вопрос не по теме. А где можно найти… э-э-э… Маргариту Станиславовну.
Директриса ухмыльнулась так, что показалась ему похожей уже не на бабушку, а на серого волка.
– В библиотеке, господин мла-адший инспектор, – пропела она.
Глава 23
В тот же день
Увлекательное это дело, поиск одного-единственного доказательства – отпечатка пальца, волоска, любого материального следа присутствия определённого разумного существа – в большой квартире, однажды уже тщательно обысканной. Криминалисты, тихо называя старшего инспектора словами, за которые бабушка в детстве их наказывала, всё-таки ползали с порошком, лампами и реактивами по самым труднодоступным местам.
Фарид Аббасов, добывший в техотделе неведомую маготехническую хрень, долженствующую показывать давность прикосновений и наличие или отсутствие потожировых следов, высчитывал по большой объёмной схеме квартиры, куда могла заходить убийца, и освещал эти уголки своей помесью лампы, тонометра и щипцов для откусывания пальцев из палаческого арсенала.
Никонов ходил следом и рассуждал:
– Вот они сидели в гостиной в креслах. Ты когда из кресла встаёшь, за подлокотники хватаешься?
– Глеб, кресло мягкое. Подлокотники плюшевые. Какие на плюше отпечатки?
– Ладно. Вот они выпили вина, она держала бокал за ножку. Должно было что-то остаться.
– Проверили в первую очередь.
– Ладно. Валерия пошла в туалет, могла схватиться на крышку унитаза изнутри?
– Глебушка, шёл бы ты… в гостиную и там думал про себя, – рассвирепел через час таких издевательств один из экспертов.
– Про себя неинтересно, – вздохнул Глеб, но замолчал.
Долгого молчания он не выдержал и снова стал нарезать круги по комнатам, прикидывая, где и что искала преступница и за какой предмет могла подержаться.
Самое смешное, что следы они нашли, и именно в тех точках, к которым раз за разом возвращался Никонов. Роскошные, железобетонные доказательства – несколько волосков и два отпечатка пальцев в разных местах, которые намертво привязывали госпожу Калинец-Лукьянову к месту преступления.
Волоски обнаружились в подушках плюшевого кресла и возле раковины в ванной. Отпечатки – на входной двери в квартиру и в кабинете на боковых стенках ящика письменного стола.
Все устали так, что почти не было сил радоваться. Никонов опечатал место преступления, запер замки и наложил магическую ленту, которая бы не позволила войти никому, не имеющему открывающего амулета. Осталось дождаться сведений из Костромы, и начнётся его любимая часть работы: нужно будет сидеть и выстраивать преступление шаг за шагом. Реконструировать, возвращаясь от убийства к его причинам.
Эксперты-криминалисты, довольные не менее чем сам виновник торжества, отправились в свои лаборатории, пообещав передать отчёт не позднее завтрашнего утра. Никонов вместе с коллегами вернулся в свой кабинет, где их ожидал только что ввалившийся Саша Сазонов. Его немного дикий вид Глеб отнёс на счёт слишком частых (шутка ли, трижды туда-обратно за четыре дня!) перемещений портальной сетью. Дело было не в этом, но причины беспокойства младшего инспектора вовсе работы не касались, и потому озвучены не были. Если быть совсем честными, причиной послужили серые, цвета грозовых туч, глаза прекрасной Марго…
Впрочем, увидев коллег, он встряхнулся и обрёл самый деловой вид.
– Докладывай, Сазонов, – приказал Глеб, плюхаясь в своё кресло.
– Есть Стася.
– И кто это?
– Младшая сестра Клювы.
Пётр Шкуматов хмыкнул:
– Всегда считал, что убийства из мести – выдумка господ писателей.
– Саша, давай подробности, – попросил Аббасов.
– Анастасия Клюева училась в интернате в Костроме, то есть с сестрой должна была общаться. По воспоминаниям директора интерната, девочка была проблемная, очень завистливая. Ненавидела лучшую подругу сестры, Ангелину Ряхину, – докладывал младший инспектор в телеграфном стиле.
– Погоди-погоди, она ж её видела в раннем детстве? – переспросил Глеб.