В РАБОТАХ Маркса и Энгельса термины коммунизм исоциализм являются синонимами. Они используютсяпо очереди и между ними не делается различия. Такэто и сохранялось в практике всех марксистскихгрупп и сект вплоть до 1917 года. Марксистскиеполитические партии, которые относились к Коммунистическомуманифесту, как к непременному евангелию своейверы, называли себя партиями социалистическими.Наиболее влиятельная и многочисленная из этихпартий – Германская – приняла имяСоциал-демократической партии. В Италии, воФранции и во всех других странах, гдемарксистские партии уже играли некуюполитическую роль до 1917 года, термин социалистическийбыл взаимозаменим с термином коммунистический.Ни одному марксисту до 1917 года и в голову неприходило отделять коммунизм от социализма.
В 1875 году в критике Готской программыГерманской социал-демократической партии Марксввёл различие между низшей (начальной) и высшей(зрелой) фазами будущего коммунистическогообщества. Но он не выделил «коммунизм» какисключительно высшую фазу и не называл низшуюфазу «социализмом».
Одной из фундаментальных догм Маркса был тезис,что социализм настанет «с неотвратимостьюзакона природы». Капиталистическоепроизводство отрицает самое себя и создаётсоциалистическую систему общественнойсобственности на средства производства.«Капиталистическое производство порождает снеобходимостью естественного процесса своёсобственное отрицание» <Marx, Das Kapital, 7Aufl. Hamburg, 1914, Bdl., s. 728 (К. Маркс, Капитал, Т. 1, – МарксК., Энгельс Ф., Соч., т. 23, с. 773)>. Он независит от воли людей <Marx, Zur Kritik der politischenOekonomie, Stuttgart, s. XI (К. Маркс, Критика политическойэкономии, – Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 13, с. 6)>.Человек не может ни ускорить его, ни замедлить, ниотменить. Ибо «ни одна общественная формацияне погибает раньше, чем разовьются всепроизводительные силы, для которых она даётдостаточно простора, а новые, более высокиепроизводственные отношения никогда непоявляются раньше, чем созреют материальныеусловия их существования в недрах самого старогообщества»
Эта доктрина, конечно же, не согласуется сполитической активностью самого Маркса и сидеями, которыми он оправдывал эту своюактивность. Маркс пытался создать политическуюпартию, которая бы с помощью революции игражданской войны завершила переход откапитализма к социализму. Характерной – в глазахМаркса и всех марксистских доктринёров – чертойих партий была их революционность,бескомпромиссная преданность идее насилия.Целью было поднять восстание, установитьдиктатуру пролетариата и безжалостно уничтожитьвсех буржуа. Действия Парижской коммуны в 1871 годурассматривались как превосходная модель такойгражданской войны. Парижское восстание, конечно,огорчительно провалилось. Но ожидалось, чтопоследующие бунты будут успешными <см. Marx,Der Burgerkrieg in Frankreich, Berlin, 1919 (К. Маркс, Гражданскаявойна во Франции, – Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 17)>.
Однако тактика марксистских партий в различныхевропейских странах безнадёжно не совпадала ни содним из этих противоречивых направлений вучении Карла Маркса. Они не верили в неизбежностьприхода социализма. Не верили они и в успехреволюционного восстания. Они приняли методыпарламентаризма. Они набирали голоса на выборахи посылали депутатов в парламент. Они«выродились» в демократические партии. Впарламентах они вели себя подобно другим партиямоппозиции. В некоторых странах они заключаливременные союзы с другими партиями, и поройсоциалисты попадали в Кабинет министров. Позже,после конца первой мировой войны,социалистические партии во многих парламентахзаняли господствующее положение. В некоторыхстранах им одним принадлежала власть, в других –они правили в коалиции с буржуазными партиями.
Конечно, эти одомашненные социалисты до 1917 годане прекращали лицемерного восхваления принциповортодоксального марксизма. Опять и опять ониповторяли, что приход социализма неизбежен. Ониподчёркивали традиционную революционностьсвоих партий. Нельзя было оскорбить их сильнее,чем сомнением в неумолимой революционности ихдуха. Но фактически они были парламентскимипартиями, подобными всем другим партиям.
С истинно марксистской точки зрения,выраженной в поздних писаниях Маркса и Энгельса(появившихся после «Коммунистическогоманифеста»), все меры по ограничению,регулированию или улучшению капитализма сутьпросто «мелкобуржуазная» чепуха,порождаемая непониманием законов эволюциикапитализма. Только полная зрелость капитализмаведёт за собой социализм. Не только тщетность, нои пагубность для интересов пролетариев в попыткетакой политики. Даже тред-юнионизм – неадекватный способ улучшения положения рабочих<Marx, Value, Price and Profit, ed. by Eleonor Marx-Eveling, New York,1907, pp. 72–74 (K. Маркс, Заработная плата, цена иприбыль, – Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 16, с. 154–155)>.Маркс не верил, что правительственноевмешательство может оказаться полезным массам.Он яростно отрицал, что такие меры, какминимальная заработная плата, установлениепредельных цен, ограничение величины процента,социальное страхование и т.п. являютсяподступами к социализму. Он стремился крадикальному устранению системы заработнойплаты, что может быть достигнуто только в высшейфазе коммунизма. Он бы саркастически высмеялидею, что труд может перестать быть товаром врамках капиталистического общества благодарясовершенным законам.
Но социалистические партии Европы были неменьше преданы идеям интервенционизма, чем Sozialpolitikкайзеровской Германии [Sozialpolitik (нем.) –социальная политика; так именовалась выдвинутаяв 1878 г. в жизнь программа социальногозаконодательства, предусматривавшаягосударственные гарантии значительным слоямрабочего класса, особенно в области социальногострахования, и проведённая рейхсканцлеромГерманской империи Отто Бисмарком] илиамериканский Новый курс. Именно эту политикуатаковали Жорж Сорель и синдикалисты. [СорельЖорж (1847–1922) – французский социолог и философ.Начав свой идейный путь как марксист, Сорельзатем стал одним из основоположникованархо-синдикализма. Резко критикуяпарламентско-реформистскую практикусоциалистических партий, он признавалединственной революционной силой синдикаты(профсоюзы), а политической борьбепротивопоставлял прямые действия пролетариата:демонстрации, бойкот, всеобщую стачку. Впоследние годы жизни сблизился с националистами.Его взгляды оказали влияние на формированиеидеологии итальянского фашизма: Муссолининазывал Сореля своим духовным отцом. В то жевремя Сорель выступал в поддержку Октябрьскойреволюции, призывал к оказанию помощибольшевистской России.] Сорель, застенчивыйинтеллектуал из буржуазной семьи, обличал«вырождение» социалистических партий, винойчему он считал проникновение в них буржуазныхинтеллигентов. Он мечтал о возрождениитрадиционного для масс духа безжалостнойагрессии, об очищении его от сдерживающеговлияния интеллектуальных трусов. Для Сореля имелзначение только бунт. Он призывал к прямомудействию, то есть к саботажу и общей стачке какначальным шагам в последней великой революции.
Сорель имел успех большей частью у снобистскихи праздных интеллектуалов и не менее снобистскихи праздных наследников богатыхпредпринимателей. Он не оказал заметноговоздействия на массы. Для марксистских партийего страстная критика была не более чем досаднойпомехой. Его историческая роль определяетсябольшей частью воздействием его идей на эволюциюрусского большевизма и итальянского фашизма.
Чтобы понять ментальность большевизма, следуетвернуться ещё раз к догмам Карла Маркса. Марксбыл совершенно убеждён, что капитализм являетсястадией всеобщей экономической истории, котораяне ограничена только несколькими развитымистранами. Капитализм нацелен на обращение всехчастей мира в капиталистические страны.Буржуазия принуждает все страны превратиться вкапиталистические страны. Когда пробьётпоследний час капитализма, весь мир однообразнобудет находиться на стадии зрелого капитализма,созревший для перехода к социализму. Социализмвозникнет одновременно во всех частях мира.
Это утверждение Маркса оказалось ошибочнымничуть не менее, чем все остальные егоутверждения. Нынче даже марксисты не могутотрицать и не отрицают, что черты капитализма вразных странах поразительно разнообразны. Ониосознают, что многие страны, с точки зренияМарксового понимания истории, должны бытьописаны как докапиталистические. В этих странахбуржуазия ещё не занимает господствующихпозиций и ещё не утвердила ту историческуюстадию капитализма, которая являетсянеобходимой предпосылкой появления социализма.Этим странам надлежит ещё завершить«буржуазные революции», а затем пройти всестадии капитализма, прежде чем можно будетпоставить вопрос об их превращении всоциалистические страны. Единственная политика,которую марксисты могут одобрить поотношению к таким странам, это безусловнаяподдержка буржуазии, во-первых, в её стремлении квласти, а во-вторых, в её капиталистическихначинаниях. В течение долгого временимарксистская партия может не иметь других задач,кроме как быть подручной буржуазноголиберализма. Только эту миссию последовательныйисторический материализм мог предписать русскиммарксистам. Им следовало бы тихохонько ждать,пока капитализм не подготовит страну к приятиюсоциализма.
Но русские марксисты не желали ждать. Ониобратились к новой модификации марксизма,согласно которой нации могут перескакиватьчерез стадии исторической эволюции. Они закрылиглаза на тот факт, что эта новая доктрина была немодификацией марксизма, но, скорее, отрицаниемвсего того, что ещё от него оставалось. Это былнескрываемый возврат к домарксистским иантимарксистским социалистическим учениям,согласно которым человечество вольно утвердитьсоциализм в любое время, как только сочтёт, чтоэта система благоприятней капитализма. Тем самымбыл практически взорван весь мистицизм, присущийдиалектическому материализму и марксовымнепреложным законам экономической эволюциичеловечества.
Освободившись от марксистского детерминизма,русские марксисты получили возможность выбратьнаиболее подходящую тактику для построениясоциализма в своей стране. Их больше небеспокоили экономические проблемы. Ониотбросили заботу о том, пришло ли время или нет.Перед ними осталась лишь одна задача – захватитьвласть.
Одна группа утверждала, что устойчивый успехвозможен только при массовой поддержке, хотязавоёвывать большинство и не обязательно. Другаягруппа не одобрила такой длительной процедуры.Они предлагали решить дело смелым натиском.Малую группу фанатиков нужно организовать какавангард революции. Строгая дисциплина ибезусловное подчинение вождю сделают эту группупригодной для внезапной атаки. Они опрокинутцарское правительство, а затем станут правитьстраной традиционными методами царской полиции.
Имена этих двух групп – меньшевики и большевики– были даны по результатам голосования в 1903 годупри обсуждении тактических вопросов. Отношение ктактическим приёмам было единственным различиеммежду двумя группами. Обе они были согласныотносительно конечной цели – социализма.
Обе секты пытались оправдать свои подходыобильным цитированием писаний Маркса и Энгельса.Это, конечно, марксистский обычай. И каждая сектанаходила в этих «священных книгах»высказывания, подтверждающие её собственныепозиции.
Ленин, глава большевиков, знал своихсоотечественников куда лучше, чем его противникии их вождь Плеханов. [Плеханов ГеоргийВалентинович (1856–1918) – основатель первоймарксистской российской группы. Стоявший уистоков социал-демократии в России, послераскола на большевиков и меньшевиков (1903 г.) сталодним из лидеров меньшевистского течения.Плеханов не был политическим вождём меньшевиков,но пользовался у них высоким авторитетом кактеоретик марксизма.] В отличие от Плеханова,он не стал ошибочно приписывать русским качествазападных народов. Он помнил, как дваждыиностранки просто захватывали престол и затемспокойно царили до конца дней своих. [Имеютсяв виду Екатерина I и Екатерина II. Жена Петра I,литовка по происхождению, Марта Скавронскаяпосле смерти мужа, не назначившего преемникапрестола, была провозглашена гвардейцамиимператрицей Екатериной I. Занималаимператорский престол с 1725 по 1727 год. Немецкаякняжна Софья Анхальт-Цербстская свергла,опираясь на гвардию, своего мужа Петра III и с 1762 по1796 год царствовала под именем Екатерины II.]Он хорошо сознавал, что террористические методыцарской тайной полиции весьма успешны, и верил,что способен существенно улучшить эти методы. Онбыл безжалостным диктатором и знал, что у русскихне хватит мужества сопротивляться силе. ПодобноКромвелю, Робеспьеру и Наполеону он былчестолюбивым узурпатором и совершенно не верил вреволюционный дух большинства населения. [КромвельОливер (1599–1658) – деятель английской буржуазнойреволюции, командующий вооружёнными силамиреспубликанцев. В 1653 г. установил режим личнойвоенной диктатуры. Робеспьер Максимилиан(1758–1794) – деятель Великой французской революции,руководитель якобинцев. С 1793 г. формально будучитолько членом Комитета общественного спасения,фактически возглавлял правительство,сосредоточив в своих руках диктаторскую власть. НаполеонБонапарт (1769–1821) в 1799 г. произвёлгосударственный переворот, в результатекоторого как консул получил всю полноту власти. В1804 г. провозглашён императором.] ДинастияРомановых была обречена из-за слабоволиянезадачливого Николая II. Социалистическийзаконник Керенский проиграл из-заприверженности принципам парламентаризма. [КеренскийАлександр Фёдорович (1881–1970) – русскийполитический деятель, эсер, адвокат по профессии.После февральской революции, свергнувшей царизм,вошёл во временное правительство как министрюстиции. С июля 1917 г. – министр-председательВременного правительства, с сентября –одновременно и Верховный главнокомандующий.]Ленин преуспел, потому что никогда не стремилсяни к чему, кроме личной диктатуры. А русскиетомились по диктатору – наследнику ИванаГрозного.
Вовсе не революционное восстание прервалоправление Николая II. Оно испустило дух на поляхсражений. С наставшим безвластием Керенский несмог совладать. Уличные волнения вСанкт-Петербурге смели Керенского. Спустянедолгое время наступило 18-е брюмера Ленина. [18брюмера VIII года по введённому во время Великойфранцузской революции календарю (9 ноября 1799 г.)Наполеон Бонапарт захватил власть во Франции. Стех пор выражение «18 брюмера» стало символомполитического переворота.] Несмотря на весьбольшевистский террор, в Учредительном собрании,избранном на основе всеобщего прямогоголосования, большевиков было не более 20процентов. [Л. Мизес несколько неточен: из715 избранных депутатов было 175 (24,5%) большевиков.На заседание Учредительного собрания явилосьтолько 410 депутатов, вследствие чего долябольшевиков возросла примерно до 30%.] Ленинсилой оружия разогнал Учредительное собрание.Краткосрочная «либеральная» интерлюдиязакончилась. Из рук неспособных Романовых Россияперешла под власть настоящих авторитаристов.
Ленину было мало завоевания России. Он былвполне убеждён, что ему суждено принестиблагодать социализма не только России, но и всемдругим народам официальное название, которое онвыбрал для своего правления, – Союз СоветскихСоциалистических Республик – не содержалоникаких намёков на Россию. Оно было создано, какзародыш мирового правительства. Предполагалось,что все иностранные товарищи обязаныповиноваться этому правительству, а всяиностранная буржуазия в случае сопротивлениявиновна в измене и подлежит казни. Ленин ни вмалейшей степени не сомневался, что все страныЗапада – на грани великой последней революции. Онсо дня на день ожидал её.
По мнению Ленина, только одна группа в Европемогла – хотя без надежды на победу – попытатьсяпредотвратить революционный взрыв: развращённыеинтеллигенты, захватившие руководствосоциалистическими партиями. Ленин издавнаненавидел этих людей за приверженностьпарламентским процедурам и за то, что они стоялина пути его диктаторских поползновений. Онненавидел их, поскольку только на них взваливалвину за то, что социалистические партииподдержали военные усилия своих стран. Уже вовремена швейцарской эмиграции, котораязакончилась в 1917 году, Ленин начал раскалыватьсоциалистические партии Европы. Теперь оносновал новый. Третий Интернационал, который имконтролировался столь же своевластно, какбольшевистская партия. Для этой новой партииЛенин выбрал имя Коммунистическая партия.Коммунистам предстояло сокрушитьсоциалистические партии Европы, этих«социал-предателей», и тем самым подготовитьнемедленное уничтожение буржуазии и захватвласти вооружёнными рабочими. Ленин не делалразличия между социализмом и коммунизмом каксоциальными системами. Его целью не былкоммунизм как противоположность социализма.Официальное имя страны было Союз СоветскихСоциалистических (не коммунистических)республик. В этом плане он не собирался менятьтрадиционную терминологию, в которой оба терминыбыли синонимами. Он назвал своих последователей,единственных искренних и надёжных защитниковреволюционных принципов ортодоксальногомарксизма, коммунистами, а их тактику – коммунистической,дабы отличить их от «вероломных выкормышейкапиталистических эксплуататоров», продажныхлидеров Социал-демократии вроде Каутского иАльбера Тома. [Каутский Карл (1854–1938) –немецкий экономист и философ, ученик Маркса иЭнгельса, один из лидеров и теоретиковгерманской социал-демократии и II Интернационала.В деле завоевания власти пролетариатом онвыдвигал на передний план мирные методы;Октябрьскую революцию встретил отрицательно. ТомаАльбер (1878–1932) – французский историк, один излидеров французских социалистов. В годы первоймировой войны стоял на позициях классового мира,входил в состав французского правительства.Активно выступал против выхода России из войны сГерманией после Февральской революции.] Этипредатели, подчёркивал он, стремились ксохранению капитализма. Они не были истиннымисоциалистами. Единственными подлиннымимарксистами оказались те, кто отверг имясоциалистов, ставшее навеки позорным.
Так возникло различие между коммунистами исоциалистами. Те марксисты, которые неподчинились Московскому диктату, называли себясоциал-демократами, или социалистами. Для нихбыло характерно убеждение, что наилучшимспособом перехода к социализму, – конечная цель,роднившая их с коммунистами – было завоеваниеподдержки большинства населения. Они отбросилиреволюционную риторику и обратились кдемократическим методам борьбы за власть. Их незаботила проблема: совместим ли социализм сдемократией. Но ради перехода к социализму онибыли готовы ограничить себя демократическимиметодами.
Коммунисты, напротив, в первые годы Коминтернабыли твёрдыми приверженцами принципа революциии гражданской войны. Послушные только своемурусскому вождю, они выбрасывали из своих рядовкаждого заподозренного в том, что для него законыстраны важнее, чем приказы партии. Кровавыемятежи и заговоры – такова была их жизнь.
Ленин не мог понять, почему коммунистыпотерпели неудачу всюду, кроме России. Он неожидал многого от американских рабочих.Коммунисты понимали, что в США рабочимнедоставало революционного духа, поскольку ихразвратило благополучие и испортила погоня заденьгами. Но Ленин не сомневался в классовойсознательности и приверженности революционнымидеалам европейских масс Единственной причинойпровала революций были, по его мнению, трусость иошибки коммунистических руководителей. Вновь ивновь он менял своих наместников, но дела лучшене стали.
В демократических странах коммунистымало-помалу «выродились» в парламентскиепартии. Подобно старым социалистическим партиямдо 1914 года, они продолжали ханжески славословитьреволюционные идеалы. Но революционный духмогущественнее проявляет себя в салонахнаследников больших состояний, чем в скромныхдомишках рабочих. В англо-саксонских илатиноамериканских странах социалистическиеизбиратели верили в демократические методы.Здесь число искренних приверженцевкоммунистической революции было оченьнебольшим. Большинство тех, кто публичноклянётся в верности идеалам коммунизма,почувствовали бы себя крайне неуютно в случае,если бы революционный взрыв поставил под угрозуих жизнь и собственность. В случае вторжениярусских армий или успешного восстания местныхкоммунистов, они бы присоединились к победителямв надежде на то, что верность марксистскойортодоксии будет вознаграждена. Но сами по себеони не гнались за революционными лаврами.
Ведь это факт, что за все тридцать лет страстнойпросоветской агитации ни одна страна запределами России не стала коммунистической ссогласия собственных граждан. Восточная Европастала коммунистической, только когда дипломатысговорились обратить эти страны в зонуисключительного влияния и гегемонии России.Крайне маловероятно, что Западная Германия,Франция, Италия и Испания подпадут коммунизму,если только США и Британия не примут политикуабсолютного дипломатического desinteressement [desinteressement(франц.) – незаинтересованность, равнодушие].В этих и ряде других стран некоторую силукоммунистическим движениям даёт только вера вбезудержный «динамизм» России, контрастныйбезразличию и апатии англосаксонских стран.
Маркс и марксисты прискорбно ошибались,предполагая, что массы стремятся креволюционному перевороту «буржуазных»основ общества. Воинственные коммунистыобретаются только среди тех, для кого коммунизмуже сейчас служит источником средств к жизни икто ожидает от революции удовлетворения своихчестолюбивых притязаний. Разрушительная возняэтих профессиональных заговорщиков опасна какраз в меру наивности тех, кто просто флиртует среволюционной идеей. Эти заблуждающиеся изапутавшиеся доброжелатели, которые называютсебя «либералами» и которых коммунистызовут «полезные простаки», «попутчики»,и даже большинство зарегистрированных членовпартии, были бы жутко испуганы, узнав однажды, чтоих вожди всерьёз и буквально зовут к мятежу, нотогда отвратить беду будет поздно.
В данный момент коммунистические партии Западаопасны, прежде всего, своими позициями по внешнейполитике. Отличительной чертой всех современныхкомпартий является их поддержка агрессивнойиностранной политики Советов. В чём бы им ниприходилось выбирать: между интересами Россииили собственной страны, – они без колебанийпредпочитают интересы России. Их принцип: праваили нет, это моя Россия. Они строго выполняют всеприказы Москвы. Когда Россия была союзницейГитлера, французские коммунисты саботировалиоборонные усилия собственной страны, акоммунисты Америки страстно противостоялипланам поддержки демократии в борьбе противнацистов, выдвинутым президентом Рузвельтом.Коммунисты всего мира заклеймили тех, ктозащищался от гитлеровского вторжения, как«империалистических поджигателей войны». Нокак только Гитлер напал на Россию,империалистическая война капиталистов в однуночь превратилась в справедливую оборонительнуювойну. Какую бы страну ни захватывал Сталин,коммунисты оправдывали эту агрессиюнеобходимостью обороны от «фашизма»
В своём слепом обожании всего русскогокоммунисты Западной Европы и Соединённых Штатовдалеко превзошли худшие выходки шовинистов. Ониисходят восторгом от русской музыки, русскихфильмов и предполагаемых достижений русскойнауки. Они с упоением говорят об экономическихдостижениях Советов. Они приписывают все победысоюзников доблести русского оружия. Россия,утверждают они, спасла мир от фашистской угрозы.Россия – единственная свободная страна, в товремя как все остальные томятся под диктатомкапиталистов. Только русские счастливы и могутнаслаждаться полнотой жизни, а вкапиталистических странах большинствонаселения страдает от подавленности инеисполнимости желаний. Как благочестивыймусульманин стремится совершить путешествие кмогиле пророка в Мекку, таккоммунисты-интеллектуалы полагают путешествие ксвятыням Москвы основным событием своей жизни.
Однако различное употребление слов «Коммунисты»и «Социалисты» никак не влияет насодержание терминов «Коммунизма» и «Социализма»в значении общей для этих движений конечной цели.Только в 1928 году конгресс Коминтерна в Москвепринял программу, в которой различались коммунизми социализм (а не просто коммунисты и социалисты).
Согласно этой новой доктрине в экономическойэволюции человечества между стадиямикапитализма и коммунизма возникла третья стадия– социализм. Социализм – это общественнаясистема, основанная на общественнойсобственности на средства производства иуправлении всеми процессами производства ираспределения со стороны центральных плановыхорганов. В этом отношении эта система не отличимаот коммунизма. Но она отличается от коммунизма втом, что ещё не достигнуто полное равенство впотреблении. «Товарищи» всё ещё получаютзаработную плату, и ставки заработной платыразличаются согласно экономической значимоститруда, как её определяют центральные власти радидостижения наивысшей производительности труда.То, что Сталин назвал социализмом, в целомсоответствует марксовой концепции «начальнойстадии» коммунизма. Сталин сохранил названиекоммунизма только для того, чтобы Маркс называл«высшей стадией» коммунизма. В том смысле,как Сталин использовал этот термин, социализмдвижется к коммунизму, но ещё не является им.Социализм обернётся коммунизмом, как толькоприрост благосостояния, ожидаемый от действиясоциалистических методов производства, подниметбеднейшие слои России до уровня, которым ужесейчас наслаждаются выдающиеся обладателиважнейших должностей <David J. Dallin, The Real SovietRussia, Yale University Press, 1944, pp. 88–95>.
Апологетический характер этой новойтерминологии очевиден. Сталин счёл необходимымобъяснить большинству сограждан, почему их жизньвсё ещё так скудна, намного хуже, чем на Западе, идаже беднее, чем жили русские рабочие во временацаризма. Он хотел оправдать неравенство доходов;то, что малая группа руководителей наслаждаетсявсеми благами современного комфорта, что другаягруппа, – более многочисленная, чем первая, номенее обширная, чем средний класс вимператорской России, – живёт в «буржуазном»стиле, тогда как массы, нагие и босые, влачатполуголодную жизнь в трущобах. Он был простовынужден прийти к такому идеологическомуманёвру.
Трудности Сталина были острее потому, чторусские коммунисты в начале своего правленияпровозгласили, что равенство доходов должно бытьобеспечено с первого мига пролетарской власти.Более того, в капиталистических странахподкармливаемые Россией компартии использовалиочень действенный демагогический трюк –возбуждали зависть к группам с высокимидоходами. Основной аргумент коммунистов вдоказательство того, что гитлеровскийнационал-социализм не настоящий социализм, но,напротив, худшая разновидность капитализма,состоял в том, что в нацистской Германиисохранялось неравенство в уровне жизни.
Введённое Сталиным различие между социализмоми коммунизмом открыто противоречило не толькополитике Ленина, но и принципам коммунистическойпропаганды за пределами России. Но такиепротиворечия легко не замечаются в царствеСоветов. Слово диктатора – высший авторитет, инет таких дураков, чтобы изображать оппозицию.
Важно осознать, что семантические новацииСталина касались только терминов социализм икоммунизм. Он не затронул значения понятий социалисти коммунист. Большевистская партия как ипрежде именуется коммунистической. Русофильскиепартии в других странах называют себякоммунистическими и яростно борются ссоциалистическими партиями, которые в их глазахявляются просто социал-предателями. При этомофициальное название Союза Советских СоциалистическихРеспублик остаётся неизменным.
Агрессивность России
ГЕРМАНСКИЕ, итальянские и японскиенационалисты оправдывали агрессивность своейполитики недостатком Lebensraum. [Lebensraum (нем.)– жизненное пространство. Термин, получившийхождение в связи с работами так называемыхгеополитиков (Ф. Рамуель, К. Хаусхофер и др.),широко использовался в нацистской идеологии.]Их страны сравнительно перенаселены. Они бедныприродными ресурсами и зависят от импортапродовольствия и сырья из-за рубежа. Они должныэкспортировать продукты перерабатывающейпромышленности, чтобы оплатить жизненнонеобходимый импорт. Но протекционистскаяполитика стран, в избытке производящихпродовольствие и сырьё, закрывает границы передввозом готовых товаров. Мир явно стремится ксостоянию полной экономической автаркии каждойиз стран. Какова судьба стран, которые не в силахни пропитать, ни одеть своих граждан на основетолько внутренних ресурсов?
Доктрина Lebensraum, созданная«обделёнными» народами, подчёркивает, что вАмерике и Австралии пустуют миллионы акров землиболее плодородной, чем истощённые земли, которыевынуждены обрабатывать крестьяне обездоленныхстран. Природные условия для добычи ипереработки сырьевых ресурсов здесь такженамного благоприятней, чем в обездоленныхстранах. Но крестьяне и рабочие Германии, Италииили Японии не имеют доступа к этимблагословенным ресурсам. Иммиграционные законысравнительно малонаселённых стран препятствуютиммиграции. Эти законы увеличивают предельнуюпроизводительность труда [Это понятиевведено американским экономистом ДжономБейтсом Кларком. По Кларку, при неизменнойвеличине капитала дополнительные вложения трудабудут давать всё меньший прирост промышленногопродукта. Прирост продукции, обеспеченныйвовлечением в производство «последнего»(при данном капитале) дополнительного рабочего, –это и есть предельная производительность труда.Она определяет уровень заработной платы всехрабочих, ибо более высокая выработка ранеевовлечённых в производство – не их заслуга, апроявление производительности капитала. Чемменьше приток рабочей силы в страну, тем выше вней предельная производительность труда, а,следовательно, и зарплата. Наоборот, в странах,откуда затруднён отток рабочих, число занятыхнепомерно велико в сравнении с имеющимсякапиталом, что влечёт за собой снижениепредельной производительности, а, значит, изарплаты.] и, следовательно, увеличиваютзаработную плату в малонаселённых странах ипонижают их же в перенаселённых странах. Высокийуровень жизни в Соединённых Штатах и БританскихДоминионах оплачены понижением уровня жизни вперенаселённых странах Европы и Азии.
Настоящие агрессоры – говорят националистыГермании, Италии и Японии – это те страны, которыепосредством торговых и иммиграционных барьеровприсвоили себе львиную долю природных богатствземли. Разве сам Папа Римский [имеется в виду ПийXII (Пачелли Эудженио), занимавший папскийпрестол с 1939 по 1958 г.; в период Второй мировойвойны благожелательно относился к германской иитальянской агрессии, что вызвало недовольство вкатолической среде] не провозгласил, чтокоренной причиной мировых войн является «этотхолодный и расчётливый эгоизм, который норовитзавладеть экономическими ресурсами иматериалами, предназначенными для общего блага,в такой степени, что страны, менее взысканныеприродой, вовсе не получают доступа к ним»
Русские не могут оправдывать свою агрессивнуюполитику такими аргументами. Россия являетсясравнительно малонаселённой страной. Её почвы отприроды много лучше, чем в других странах. В нейсуществуют наилучшие условия для возделываниявсех видов зёрна, фруктов и овощей. Россиипринадлежат гигантские пастбища и почтинеистощимые леса. Ей принадлежат богатейшиезалежи золотых, серебряных, платиновых, медных,железных, никелевых и всех прочих руд, а такжегромадные запасы нефти и угля. Если бы недеспотизм царей и не плачевная неадекватностькоммунистической системы, её население давномогло бы наслаждаться самым высоким уровнемжизни. Безусловно, вовсе не нужда в естественныхресурсах толкает Россию к завоеваниям.
Агрессивность Ленина была порождена егоубеждённостью, что он является вождёмокончательной мировой революции. Он видел в себезаконного наследника Первого Интернационала,которому суждено выполнить задачу, не удавшуюсяМарксу и Энгельсу. [Первый Интернационал(Международное товарищество рабочих) основанМарксом и Энгельсом в Лондоне в 1864г. формальнобыл распущен в 1876 г., хотя свою деятельность,фактически, прекратил после поражения ПарижскойКоммуны в 1871 г.] Он полагал, что для ускоренияприхода революции ему ничего делать не нужно. Надкапитализмом уже прозвучал похоронный колокол, иникакие махинации не могут отдалить моментаэкспроприации экспроприаторов. Нужен толькодиктатор для нового мирового порядка. Ленин былготов взвалить это бремя на свои плечи.
Со времён Монгольского нашествия человечествоне сталкивалось с таким неумолимым ибескомпромиссным притязанием на неограниченноемировое первенство. В каждой стране русскиеэмиссары и коммунистическая пятая колоннафанатически трудилась во имя «Anschluss» [Anschluss(нем.) – присоединение; это немецкое слововошло в политический лексикон многих стран послезахвата фашистской Германией Австрии (1938 г.)]к России. [Пятая колонна – ставшеекрылатым выражение из обращения по радио кжителям Мадрида франкистского генерала Э. Мола(1936 г.). Призывая их к сдаче, Мола заявил, что онведёт наступление четырьмя колоннами, а пятаяколонна тайно ведёт борьбу с республиканцами всамом Мадриде.] Но у Ленина не было первыхчетырёх колонн. Военные силы России были в тотмомент ничтожны. Когда они вышли за границыРоссии, то были остановлены поляками. Дальше наЗапад идти они не могли. Великая кампания позавоеванию мира захлебнулась.
Обсуждение того, возможен или желателенкоммунизм в одной стране, было пустым делом.Коммунисты потерпели поражение везде запределами России. Они были принуждены оставатьсядома.
Сталин посвятил всю свою энергию организациипостоянной армии невиданного миром размера. Ноон был не более удачлив, чем Ленин и Троцкий.Нацисты легко разбили эту армию и оккупироваливажнейшие части территории России. Россию спаслибританские и, в первую очередь, американскиесилы. Американские поставки позволили русскимпреследовать немцев по пятам, когда скудостьвооружений и угроза американского вторжениявынудили их отступить из России. Они смогли дажегромить арьергарды отступающих нацистов. Онисмогли захватить Берлин и Вену, когдаамериканская авиация разрушила немецкуюоборону. Когда американцы сокрушили японцев,русские смогли спокойно нанести им удар в спину.
Конечно, коммунисты внутри и за пределамиРоссии, также как и попутчики, страстнодоказывали, что именно Россия нанесла поражениенацистам и освободила Европу. Они обходятмолчанием тот факт, что единственной причиной,которая не дала немцам взять Сталинград, былнедостаток снаряжения, самолётов и бензина.Блокада не позволила нацистам снабдить армиюдолжным образом и соорудить в оккупированнойРоссии транспортную сеть для доставкиснаряжения на отдалённые фронты. Решающимсражением войны была битва за Атлантику. Великимистратегическими событиями войны с Германиейбыли завоевание Африки и Сицилии, и победа вНормандии. Сталинград, если мерить гигантскимимасштабами этой войны, был едва ли больше, чемтактическим успехом. В сражениях с итальянцами ияпонцами участие России было нулевым.
Но все плоды победы достались одной России. В товремя как другие союзники не стремятся ктерриториальным приращениям, русскиеразвернулись во всю. Они аннексировали триБалтийских республики, Бессарабию, КарпатскуюРусь – область Чехословакии <аннексияКарпатской Руси выставляет в истинном свете ихлицемерное сожаление о Мюнхенском соглашении 1938года>, часть Финляндии, большую частьПольши и значительные территории на ДальнемВостоке. [29 сентября 1938 г. в Мюнхене главыправительств Великобритании, Франции, Германии иИталии подписали соглашение о расчлененииЧехословакии. Карпатская Русь была оккупированаВенгрией. С 1945 г. она стала Закарпатской областьюУкраины.] Они претендуют на то, что остальнаячасть Польши, Румыния, Венгрия, Югославия,Болгария, Корея и Китай являются исключительнойсферой их влияния. Они лихорадочно создают в этихстранах «дружественные», то естьмарионеточные правительства. Если бы непротиводействие Соединённых Штатов иВеликобритании, они бы господствовали сегодня вовсей континентальной Европе, континентальнойАзии и Северной Африке. Только американские ибританские гарнизоны в Германии отрезалирусским путь к берегам Атлантики.
Сегодня, как и после первой мировой войны,реальной угрозой для Запада является вовсе невоенная мощь России. Великобритания может легкоотразить атаку русских, а начать войну противСоединённых Штатов было бы для русских чистымбезумием. Не русские армии, но коммунистическаяидеология угрожает Западу. Русские хорошо этознают и делают ставку не на собственную армию, ана своих иностранных сподвижников. Они хотятопрокинуть демократию изнутри, а не извне. Ихосновное оружие – прорусские махинации Пятыхколонн. Вот первоклассные дивизии большевизма.
Коммунистические писатели и политики в Россиии в других странах объясняют агрессивнуюполитику России необходимостью в самозащите. НеРоссия планирует нападение, – говорят они, – но,напротив, загнивающие капиталистическиедемократии. Россия хочет просто оградить своюсобственную независимость. Это старый,испытанный метод оправдания агрессии. Людовик XIVи Наполеон I, Вильгельм II и Гитлер были самымигорячими сторонниками мира. Когда они вторгалисьв другие страны, то только для справедливойсамозащиты. Эстония или Литва угрожали России неменьше, чем Люксембург или Дания – Германии.
Порождением этой басни о самозащите являетсялегенда о cordon sanitaire. [Cordon sanitaire (фр.) –санитарный кордон. Так зачастую именовались вполитических публикациях 20-х годовобразовавшиеся после Октябрьской революциигосударства – Эстония, Латвия, Литва, Польша,отделявшие Западную Европу от большевистскойРоссии.] Политическая независимость малыхсоседей России, утверждает эта легенда, этопросто временная капиталистическая уловка,чтобы защитить европейские демократии отзаражения ростками коммунизма. Следовательно,делается вывод, эти малые страны утратили своёправо на независимость. Ибо Россия имеетнеотъемлемое право требовать, чтобы её соседи – атакже и соседи её соседей – управлялись бы только«дружественными», то есть непосредственнокоммунистическими правительствами. Чтослучилось бы с миром, если бы все великие державыимели подобные претензии?
Истина в том, что вовсе не правительствадемократических стран стремятся низвергнутьсуществующую в России систему. Они невскармливают продемократическую Пятую Колонну вРоссии, и они не подстрекают население Россиипротив их правителей. Это русские неустанно, деньи ночь, возбуждают недовольство во всех странах.Их Третий Интернационал открыто пыталсявозбудить коммунистические революции по всемумиру. [Третий (Коммунистический)Интернационал – международная организация,объединившая под руководством Москвыкоммунистические партии многих стран. Создан вмарте 1919 г., распушён по тактическим соображениямв мае 1943 г.]
Весьма слабое и неуверенное вмешательствасоюзников в гражданскую войну в России не былопрокапиталистическим и антикоммунистическимпоходом. Для союзников, сражавшихся не на жизнь, ана смерть с Германией, Ленин был тогда простоорудием их заклятого врага. Людендорф отправилЛенина в Россию, чтобы сбросить режим Керенскогои обеспечить выход России из войны. [ЛюдендорфЭрих (1865–1937) – немецкий генерал. В 1917 годузанимал должность генерал-квартирмейстераверховного командования, фактически был егоглавой. Германский генштаб не только предоставилЛенину с группой единомышленников возможностьприезда в Россию через территорию Германиивесной 1917 года, но и субсидировал большевистскуюдеятельность, направленную на выход России извойны.] Силой оружия большевики задавиливсех тех русских, кто желал сохранения союза сФранцией, Великобританией, Соединёнными Штатамии другими демократическими странами. С военнойточки зрения Запад просто не мог оставатьсянейтральным, когда их русские союзники отчаяннооборонялись от большевиков. Для союзниковставкой был Восточный фронт. «Белыми»генералами двигали внутренние проблемы страны.
Как только в 1918 году война с Германиейзакончилась, союзники утратили интерес к русскимделам. Нужды в Восточном фронте больше не было.Они ни в малейшей степени не заботились овнутренних проблемах самой России. Онистремились к миру и спешили выйти из схватки.Конечно, они были встревожены, поскольку незнали, как выпутаться пристойно. Их генераламбыло стыдно бросать своих товарищей по оружию,которые сделали всё, что могли, во имя общей цели.Оставить этих людей в беде было бы ни чем иным,как трусостью и дезертирством. Такого родасоображения воинской чести заставили отложитьна некоторое время вывод незначительныхсоюзнических отрядов и прекращение снабжениябелых частей. Когда всё было выполнено,государственные деятели союзниковпочувствовали облегчение. Отныне они принялиполитику строгого нейтралитета по отношению крусским делам.
Крайняя незадача, конечно, что союзниковволей-неволей затянуло в события русскойгражданской войны. Было бы много лучше, если бывоенная ситуация 1917–1918 годов не принудила ихвмешаться. Но не следует упускать из виду того,что отказ от интервенции в России былравнозначен провалу политики президентаВильсона. [Вильсон Томас Вудро (1856–1924) –президент США с 1913 по 1921 г. После вступления США вапреле 1917 г. в войну с Германией Вильсоннеоднократно повторял, что политика его страныпродиктована исключительно целью «спасти мирдля демократии».] Соединённые Штатывступили в войну, чтобы сделать «мир обительюдемократии». В результате победы союзников вГермании на смену сравнительно мягкому иумеренно авторитарному императорскому режимупришло республиканское правительство. С другойстороны, в России возникла диктатура, в сравнениис которой царский деспотизм мог быть названлиберальным. Но союзники не стремились сделатьРоссию обителью демократии, как в случаеГермании. И это при том, что императорскаяГермания имела парламент, министров,ответственных перед парламентом, суд присяжных,свободы мысли, религии и печати, ограниченные немногим больше, чем в других странах Запада, и иныедемократические установления. А в СоветскойРоссии утвердился неприкрытый деспотизм.
Американцы, французы и британцы не догадалисьвзглянуть на события под этим углом (в отличие отантидемократических сил в Германии, Италии,Польше, Венгрии и на Балканах). Националисты этихстран поняли невмешательство союзников врусские дела как доказательство того, что ихпреданность демократии – чистая показуха.Союзники – по их логике – воевали с Германиейпотому, что завидовали её экономическомупроцветанию, а в России деспотизм допустилипотому, что не боялись экономической мощи России.Демократия, – приходили к выводу националисты, –не что иное, как ширма для простаков.Распространился страх, что эмоциональнаяпривлекательность этого лозунга однажды будетиспользована против их собственнойнезависимости.
После прекращения интервенции у России неосталось никаких причин для страха передстранами Запада. Не боялись Советы и нацистскойагрессии. Противоположные утверждения, оченьпопулярные в Западной Европе и Америке, имелипричиной полное непонимание того, чтопроисходило в Германии. Но русские знали иГерманию и нацистов. Они прочитали «Mein Kampf» [«MeinKampf» («Моя борьба», – книга АдольфаГитлера, в которой излагалась не толькоистория национал социализма, но и его теория игеополитическая концепция (первое издание вышло1925 г.)]. Они усвоили из этой книги не только,что Гитлер зарится на Украину, но также и то, чтоего основная стратегическая идея состоит в том,чтобы приступить к покорению России только послеокончательного разгрома Франции. Русские былиуверены, что выраженные в Mein Kampf расчёты Гитлерана нейтралитет Великобритании и США при разгромеФранции – чепуха. Для них было очевидным, чтоновая мировая война, при которой они самирассчитывали остаться в нейтралитете, приведёт кновому поражению Германии. А это поражение, легкопонять, сделает Германию, – если не всю Европу, –открытой для большевизма. Руководствуясь такимпониманием, Сталин уже в период Веймарскойреспублики помогал тогда ещё тайномуперевооружению Германии. [Название «Веймарскаяреспублика» закрепилось за Германией 1919–1933годов, так как её конституция была принятазаседавшим в Веймаре Германским учредительнымнациональным собранием. На потерпевшую в Первоймировой войне поражение Германию Версальскимдоговором были наложены существенныеограничения численности армии, вооружения иподготовки офицерских кадров. В двадцатые годысоветское руководство считало своим главнымвоенным противником Францию; отсюдазаинтересованность в возрождении военной мощиГермании как противовеса Франции и её союзникамв Европе. Сталинская поддержка ремилитаризацииВеймарской республики заключалась не только впоставке ей стратегического сырья, но и впредоставлении тайной возможности подготовкиофицерских кадров в советских военных училищах ина полигонах. Стоит упомянуть хотя бы такоговыдающегося германского стажёра как будущийгерой танковых сражений Второй мировой войныгенерал-полковник Гудериан, проходившийпрактику при Казанском танковом училище.]Немецкие коммунисты, как могли, помогалинацистам подорвать Веймарский режим. Наконец, в1939 году Сталин стал прямым союзником Гитлера,чтобы развязать ему руки на Западе.
Чего Сталин, – как и все остальные, – непредвидел, это потрясающий успех армий Германиив 1940 году. Гитлер напал на Россию в 1941 году,поскольку был совершенно убеждён, что не толькоФранция, но и Великобритания выведены из строя, ичто Соединённые Штаты, которым с тылу угрожаетЯпония, не смогут оказать большого воздействияна европейские дела.
Распад Габсбургской империи в 1918 году ипоражение нацистов в 1945 году распахнули передРоссией ворота в Европу. [Габсбургскойимперией (по правящему дому Габсбургов)принято было именовать Австро-Венгрию. Врезультате поражения в первой мировой войнеимперия распалась на самостоятельныегосударства Австрию, Венгрию, Чехословакию, ачасть территории бывшей Австро-Венгрии вошла всостав Югославии, Румынии, Польши.] СегодняРоссия является единственной военной силой вЕвропе. Но почему русские так ориентированы назавоевания и присоединения? Они не нуждаются ни вкаких дополнительных ресурсах. Вряд ли Сталинстремится с помощью завоеваний увеличить своюпопулярность в народе. Его не заботит воинскаяслава.
Агрессивная политика Сталина рассчитана не намассы, а на интеллектуалов. Ибо на кону – ихмарксистская ортодоксальность, действительнаяоснова мощи Советов.
Эти русские интеллектуалы оказалисьдостаточно недалёкими, чтобы принятьмодификации марксизма и, тем самым, фактическиотвергнуть сущность диалектическогоматериализма, предупреждавшего, что этимодификации спровоцируют вспышку русскогошовинизма. Они приняли доктрину, согласнокоторой их святая Русь может перескочить черезодну из описанных Марксом непременных ступенейэкономической эволюции. Они гордились тем, чтоявляются авангардом пролетариата и мировойреволюции, которая, позволив построить социализмв одной отдельно взятой стране, создала славныйпример для всего мира. Но невозможно объяснитьим, почему остальные народы, в конце концов, неидут за Россией. В работах Маркса и Энгельса,которые уже нельзя изъять из обращения, можнопрочесть, что основатели марксизма считалиВеликобританию и Францию, и даже Германию,странами наиболее развитой цивилизации икапитализма. Студенты марксистскихуниверситетов могли быть туповаты, чтобыразобраться в философских и экономическихосновах марксова завета. Но они были вполнесообразительны, чтобы понять, что Маркс считалРоссию страной менее развитой, чем страны Запада.
Неизбежен у изучающих экономическую политику истатистику вопрос – почему в капиталистическихстранах уровень жизни народа намного выше? Какэто возможно? Почему жизненные условия намногоблагоприятней в США, которые хотя и самаяразвитая из капиталистических стран, но – такаяотсталая страна в деле пробуждения классовогосознания пролетариата?
Выводы из этих фактов кажутся неизбежными. Еслинаиболее развитые страны не приемлют коммунизмаи вполне процветают при капитализме, еслираспространение коммунизма ограничено странами,которые Маркс считал отсталыми, и которые с техпор не разбогатели – не следует ли понимать так,что коммунизм сопутствует отсталости и ведёт кобщей нищете? Не следует ли патриоту Россииустыдиться того факта, что его странапринадлежит к этой системе?
Такие мысли очень опасны в деспотическойстране. Тот, кто позволил бы себе высказать их,был бы безжалостно ликвидирован ГПУ. [ГПУ –аббревиатура «Государственное политическоеуправление», ГПУ – политическая охранка в СССР.Создана в 1922 г. на базе ВсероссийскойЧрезвычайной Комиссии (ВЧК), с 1923 г. именоваласьОГПУ (Объединённое ГПУ). Хотя в 1934 г. охранка былапреобразована в НКВД (Народный комиссариатвнутренних дел), в быту её ещё долго называли ГПУ.]Но даже невысказанные, они крутятся на кончикеязыка каждого интеллигента. Они тревожат сонвысокопоставленных чиновников и, может быть,даже самого великого диктатора. У него, конечно,достанет власти сокрушить каждого противника. Новедь неразумно уничтожить всех рассудительныхлюдей и оставить у власти в стране только тупыхболванов.
Таков реальный кризис русского марксизма.Каждый прошедший день, в который не случилосьмировой революции, углубляет его. Советы обязанызавоевать мир, либо им в собственной странеугрожает измена интеллигенции. Обеспокоенностьидеологическим состоянием лучших мозгов Россиитолкает сталинскую Россию к неуклонной агрессии.