Спор о счастье
ПРОТИВ капитализма выдвигаются обычно дваосновных обвинения. Первое: само по себеобладание мотоциклом, телевизором ихолодильником не делает человека счастливым.Второе: есть всё ещё люди, у которых нет ни того,ни другого и ни третьего. Оба положения верны, ноони не означают, что винить во всём следуеткапиталистическую систему общественногосотрудничества.
Люди, проводя жизнь в труде, не могут всё женадеяться на достижение полного счастья, онистремятся лишь, насколько это возможно,устранить испытываемое ими психологическоебеспокойство и, таким образом, почувствоватьсебя лучше, чем прежде. Например, человек,покупающий телевизор, тем самым как бы признаёт,что обладание этим предметом повысит егоблагополучие и сделает его более счастливым, чемон был до приобретения. Если бы дело было не так,он не стал бы покупать телевизор. Врач не можетпоставить перед собой задачу сделать пациентасчастливым, он способен лишь устранить боль ипривести больного в лучшую форму, чтобы он могвести важнейшую для любого живого существаборьбу против всего, что угрожает его жизни испокойствию.
Вполне возможно, что среди бродячихбуддистских нищих, живущих на подаяние, в грязи инищете, есть люди, чувствующие себя вполнесчастливыми и не испытывающие зависти к самомубогатому набобу. Но для большинства людей такаяжизнь кажется просто невыносимой. Для этих людейстремление постоянно совершенствовать внешниеусловия существования является врождённым. Комупридёт в голову ставить азиатского нищего впример среднему американцу? Одним из самыхзамечательных достижений капитализма можносчитать понижение уровня детской смертности.Можно ли отрицать, что это устранило, по крайнеймере, одну из причин несчастья множества людей?
Не менее абсурдно второе обвинение,выдвигаемое против капитализма, чтотехнологические и медицинские изобретенияприносят пользу не всем людям, а толькоизбранным. Изменения в жизни людей порождаютсяинициативой наиболее умных и энергичныхиндивидуумов. Они уверено ведут за собойостальное человечество. Любое нововведение –сначала роскошь небольшого числа людей и толькопостепенно оно становится доступным каждому. Тотфакт, что ботинки или вилки распространялись помиру очень долго и до сих пор ещё многие людиобходятся без них, не может служить аргументомпротив их использования вообще. Элегантные людии джентльмены, первыми начавшие пользоватьсямылом, явились зачинателями массовогопроизводства мыла для обычных людей. Если бы те,кто имеет возможность купить телевизор, не сталибы покупать его на том основании, что некоторыене могут позволить себе эту покупку, это никак неспособствовало бы, а, напротив, препятствовалопопуляризации данного изобретения.
Материализм
ЧАСТО капитализм упрекают за якобы присущийему грубый материализм. Невозможно не признать,что капитализм обнаруживает тенденцию улучшитьжизнь людей. Однако, как утверждают его критики,он отвлекает людей от более высоких иблагородных целей. Он питает тело, но ничего недаёт душе и уму. Он вызвал упадок искусства.Прошло время великих поэтов, живописцев,скульпторе», архитекторов. Наш век способендать только китч.
Оценка достоинств любого произведенияполностью субъективна. То, что превозносят одни,у других вызывает скуку. Не существует общегокритерия для определения эстетической ценностипоэмы или здания. Человек, восхищающийсяШартрским собором или «Менинами» Веласкеса,склонён считать любого, кто не разделяет еговосторга, грубым мужланом. Многие школьники вотчаянье, когда им приходится читать«Гамлета». Лишь люди, наделённые искройхудожественного вкуса и мышления, способныоценить творение художника и наслаждаться им.
В числе тех, кто претендует на образованность,всегда много лицемеров. Напуская на себя видценителей, ежи разыгрывают восторг передискусством прошлого и давно умершимихудожниками. Подобного сочувствия они отнюдь неиспытывают к современным художникам, все ещёборющимся за признание публики. Неуёмноевосхищение старыми мастерами у них – способвыразить пренебрежение к новым художникам,отклоняющимся от традиционных канонов исоздающим новое, а также – подвергнуть ихосмеянию
Дж. Рескина всегда будут помнить – наряду сКарлейлем, Веббами, Б. Шоу и другими – как одногоиз могильщиков британской свободы, цивилизации икультуры. Этот скверный – и в частной, и впубличной жизни – человек славил войну икровопролитие и безудержно клеветал наполитэкономические учения, которые он был не всостоянии понять. Он оставался фанатичнымпротивником рыночной экономики и романтическивоспевал традиции средневековых гильдий. Рескинпреклонялся перед искусством мастеров прошлого.Но увидев однажды работу своего великогосовременника Уистлера [Уистлер Джеймс(1834–1903) – американский живописец, по манереблизкий к импрессионистам], он разразилсятакой бранью в адрес художника, что был привлечёнк суду за оскорбление и признан виновным. Именнов трудах Рескина популяризуется ложноепредставление о том, что якобы капитализм – крометого, что он является неудачной экономическойсистемой – ещё и способствует замене красотыупорством, величия – ничтожеством, а искусства –ширпотребом.
Поскольку люди отнюдь не единодушны в оценкепроизведения искусства, невозможно столь жекатегорически, как это делается принеобходимости опровергнуть логические ошибкиили факты опыта, утверждать, что с точки зренияхудожественного выражения век капитализма стоитниже других эпох. И всё же ни один человек вздравом уме не возьмётся принижатьхудожественные достижения эпохи капитализма.
Самым выдающимся видом искусства в этот век«грубого материализма и погони за наживой»явилась музыка. Вагнер и Верди, Берлиоз и Бизе,Брамс и Брукнер, Хуго Вольф и Малер, Пуччини иРихард Штраус – какая славная плеяда! Эпоха, вкоторой даже таких мастеров, как Шуман иДониццети, затмевали собой ещё более выдающиесягении.
А были ведь ещё и блестящие романы Бальзака,Флобера, Енса Якобсена, Пруста, поэмы Гюго,Уитмена, Рильке, Йитса. Как бедна была бы нашажизнь, если бы мы лишились творчества этихгигантов, а также множества не менее крупныхписателей.
Не будем забывать французских художников искульпторов, научивших нас по-новому видеть мир инаслаждаться светом и цветом
Бессмысленно отрицать, что эта эпоха поощряла ипоощряет также все отрасли науки. Но, неунимаются критики, все эти достижения – дело рукузких специалистов, а вот обобщающего«синтеза» так и не подучилось. Едва ли можноболее абсурдно исказить учения современных наук,таких как математика, физика, биология. А как жебыть с трудами философов Кроче, Бергсона,Гуссерля, Уайтхеда? [Кроче Бенедетто(1866–1952) – итальянский философ и историк,создатель влиятельной этике-политической школыв историографии, крупный специалист в вопросахэстетики. Бергсон Анри (1859–1941) – французскийфилософ, видный представитель интуитивизма –течения, признающего интуицию единственнодостоверным средством познания. ГуссерльЭдмунд (1859–1938) – немецкий философ,основоположник современной феноменологии какметода анализа чистого сознания. УайтхедАлфред Норт (1861–1947) – английский логик ифилософ, труды которого сыграли большую роль вразвитии математической логики и философииматематики.]
Каждая эпоха отличается собственнымхарактером и своими художественнымидостижениями. Подражание шедеврам прошлого – этоне искусство, а работа по шаблону. Ценностьпроизведению придают как раз те черты, которыеотличают его от других работ. Именно этоназывается стилем эпохи.
В одном отношении люди, превозносящие прошлое,по-видимому, правы. Последние поколения неоставили потомкам таких памятников, какпирамиды, греческие храмы, готические соборы,церкви и дворцы эпохи Возрождения и Барокко. Запоследние сто лет было построено много церквей идаже соборов и ещё больше правительственныхдворцов, школ, библиотек. Но все они непредставляют собой ничего оригинального: онилибо имитируют старый стиль, либо сочетаютэлементы нескольких старых стилей. Только вархитектуре жилых домов и зданий офисовпроглядывает нечто напоминающее то, что можнообозначить как архитектурный стиль нашей эпохи.Хотя, справедливости ради, следовало бы отдатьдолжное величественности некоторых современныхгородских видов, как, например, силуэт Нью-Йорка,в целом, нужно признать, современная архитектуране может сравниться по великолепию сархитектурой прошлого.
Причин здесь много. Что касается культовыхпостроек, то подчёркнутый консерватизм церквейисключает всякие новшества. С уходом со сценыкоролевских династий и аристократии исчезло истремление воздвигать новые дворцы. К тому же,что бы ни утверждали настроенные противкапитализма демагоги, средства предпринимателяи капиталиста так ничтожно малы по сравнению сбогатством королей и принцев, что он просто не всостоянии позволить себе столь дорогостоящеестроительство. Сегодня нет человека богатогонастолько, чтобы заказать дворцы подобныеВерсальским или Эскуриалу. Распоряжения настроительство правительственных зданий отдаютсегодня тоже не самодержцы, которые моглиназначить архитектора по своему вкусу, пустьдаже наперекор общественному мнению, илифинансировать проект, который шокировал бынепросвещённые массы. Всяческие комитеты исоветы едва ли пойдут навстречу замыслам смелыхноваторов. Они предпочтут не рисковать.
В истории ещё не бывало, чтобы широкие массы подостоинству оценили современное им искусство.Лишь небольшие группы умели отдавать должноевеликому писателю или художнику. Для капитализмахарактерно не то, что массы отличаются дурнымвкусом, а скорее то, что они, добившисьопределённого достатка, становятся«потребителями» литературы – и, конечно же,самой низкопробной. Книжный рынок наводнёндешёвой прозой для весьма невзыскательногочитателя, почти полудикаря по своим литературнымвкусам. Однако это не мешает большим художникамсоздавать бессмертные творения.
Критики капитализма проливают слёзы по поводуявного упадка прикладного искусства. Онисравнивают старую мебель, сохранившуюся вевропейских аристократических домах и вмузейных коллекциях, с дешёвой мебелью,изготавливаемой массовым производством. Приэтом забывают, что вещи, попавшие в музей,делались исключительно для имущих классов.Резных сундуков и мозаичных столов не было вжалких хижинах бедноты. Предлагаю придирам, комуне нравится дешёвая мебель американскогорабочего, пересечь Рио-Гранде дель Норте ипосетить лачуги мексиканских пеонов, которыевообще живут без мебели. [Рио-Гранде дельНорте – река, отделяющая США от Мексики (названиеустаревшее: ныне в США она именуется Рио-Гранде, ав Мексике Рио-Браво дель Норте). Пеоны –крестьяне, находящиеся в долговой зависимости отпомещиков или предпринимателей и тем самымпревратившиеся в их бесправных батраков.]Когда современная промышленность только началаснабжать массы атрибутами лучшей жизни, еёзадачей было производить, возможно, болеедешёвую мебель без учёта каких бы то ни былоэстетических критериев. Позже, когда развитиекапитализма подняло уровень жизни масс,постепенно начали производить вещи, не лишённыеутончённости и вкуса. Разве что уж человек оченьромантически предубеждённый против капитализмастанет отрицать, что всё больше и больше людей вкапиталистических странах живут в интерьере,который при всём желании невозможно назватьбезвкусным.
Несправедливость
САМЫЕ ярые критики капитализма – это те, ктопорицает его за якобы порождаемую имнесправедливость.
Праздное занятие – рассуждать, как должен бытьустроен мир и почему он не таков, каким долженбыть, а повинуется неумолимым законам реальногомироздания. Такие фантазии – вещь безобидная довремени. Но когда люди перестают пониматьразницу между фантазией и действительностью, онистановятся серьёзной помехой на пути к улучшениювнешних условий существования.
Наиболее вредное из всех заблуждений – иллюзияо том, что «природа» наделила каждогочеловека определёнными правами. По этому учениюприрода – доброжелательна и щедра к любому,родившемуся на свет. Всем достаточно всего.Следовательно, у каждого есть неотъемлемое правотребовать от ближнего и от общества всю своюдолю, предназначаемую ему природой. Вечныезаконы естественной и божественнойсправедливости требуют, чтобы никто неприсваивал себе того, что по праву принадлежитдругому. Бедные влачат жалкое существование лишьпотому, что неправедные люди лишили их всех благ,предназначенных им по рождению. Задачи церковныхи светских властей – не допустить подобногограбежа и, таким образом, сделать всех богатыми исчастливыми.
Эта теория неверна от начала и до конца. Природаотнюдь не раздаёт свои блага направо и налево,она, наоборот, очень скупа. Она ограничилаколичество всего необходимого для поддержаниячеловеческой жизни. Она населила Землю животнымии растениями, у которых стремление наносить вредчеловеческой жизни и здоровью являетсяврождённым. Она имеет в своём распоряжении силы истихии, опасные для человека. Только благодарясвоему умению использовать основное орудие,данное ему природой, то есть разум, человек смогвыжить и добиться благосостояния. Богатство,которое фантазёры-романтики считают бесплатнымдаром природы, в действительности завоёванолюдьми, сотрудничающими в общей системеразделения труда. Что касается«распределения» этого богатства, нелепобыло бы ссылаться на какой-либо божественный илиприродный принцип справедливости. Дело здесь несводится к распределению доли из общего фонда,предоставляемого человеку природой. Скорее речьидёт о том, чтобы развивать те социальныеинституты, которые позволяют продолжать ирасширять производство всего необходимогочеловеку.
Всемирный Совет Церквей, экуменическаяорганизация Протестантских Церквей, заявил в 1948году, «Справедливость требует, чтобы жителиАзии и Африки, к примеру, в большей мере моглипользоваться продукцией машинногопроизводства» <см. The Church and the Disorder of Society,New York,. 1948, p. 198>. [В двадцатые годы нашеговека в протестантизме возникло движение заобъединение всех христианских церквей,получившее название экуменического. С 1948 г.экуменическое движение возглавляет ВсемирныйСовет Церквей.] Такое заявление имеет смысл,если предположить, что Господь дал человечествуопределённое количество машин с расчётом, чтобыэти блага были равномерно распределены международами. Однако капиталистические странывероломно завладели большей частью запасов, чемим полагалось, и, таким образом, жители Азии иАфрики остались обездоленными. Какое безобразие!
На самом же деле, накопление капитала ивложение его в машины, источник относительноболее высокого благосостояния народов Запада,возможны исключительно благодаря тому самомусвободному капитализму, сущность котороговышеупомянутый документ немилосердно искажает икоторый он отвергает по моральным соображениям.Не капиталисты виновны в том, что азиаты иафриканцы не приняли идеологию и политику,которая позволила бы развить местный капитал.Невиновен капитализм и в том, что политикалидеров этих стран не даёт возможностьиностранным вкладчикам снабдить их«продукцией машинного производства». Никтоне станет отрицать, что миллионы в Азии и Африкепрозябают в нищете потому, что онипридерживаются примитивных методовпроизводства и отказываются от тех выгод,которые предоставило бы им использование болеесовершенного оборудования и современныхтехнологий. У них есть только один способоблегчить невесёлую участь – безоговорочнопринять свободный капитализм. Им нужно частноепредпринимательство, накопление новогокапитала, нужны капиталисты и предприниматели.Нелепо ставить в упрёк капитализму икапиталистическим нациям Запада то плачевноесостояние, которое избрали для себя отсталыенароды Азии и Африки. Исправить дело может неапелляция к «справедливости», а заменатупиковой политики политикой здравого смысла, тоесть свободного капитализма.
Отнюдь не праздные рассуждения об абстрактной«справедливости» позволили поднятьблагосостояние простого человека на егосегодняшний уровень, а деятельность людей, накоторых наклеивали ярлыки «закоренелыхиндивидуалистов», «эксплуататоров».Нищета отсталых народов – результат проводимойими политики экспроприации, дискриминационногоналогообложения, контроля над иностраннойвалютой, мешающего инвестициям иностранногокапитала, в то время как внутренняя политикапрепятствует накоплению местного капитала.
Все, кто отрицает капитализм по нравственнымсоображениям как несправедливую систему, простоне понимают, какова природа капитала, как онпоявляется и сохраняется, а также какие выгодыможно иметь при использовании его впроизводственных процессах.
Единственным источником появлениядополнительных средств производства являетсясбережение. Если все производимые товарыпотребляются, новый капитал не возникает. Но еслипотребление отстаёт от производства и избытоквновь произведённых товаров над потреблённымитоварами используется в дальнейшихпроизводственных процессах, эти процессы отнынеосуществляются с помощью большего количествасредств производства. Все средства производства– это промежуточные товары, ступеньки на пути,ведущем от первоначально используемых исходныхфакторов производства, то есть природныхресурсов и человеческого труда, к конечным,готовым к употреблению продуктам. Все этисредства производства рано или поздноизнашиваются в процессе производства. Если всепродукты потребляются и при этом средствапроизводства, использованные при ихизготовлении, не заменяются, то капитал тожеоказывается «потреблённым». В этом случаедальнейшее производство может быть осуществленотолько на меньшем количестве средствпроизводства и, следовательно, оно будет даватьменьше продукции на единицу природных ресурсов ииспользованного труда. Чтобы не допуститьподобного убыточного производства ипредотвратить сокращение капиталовложений, надоперебросить часть средств на сохранениекапитала, на замену средств производства,потреблённых при производстве используемыхтоваров.
Капитал – это не бесплатный дар Бога илиприроды. Он – результат сознательногоограничивания своего потребления. Он создаётся иумножается посредством экономии и сохраняетсяпри воздержании от растрачивания.
Ни капитал, ни средства производства неспособны сами по себе повысить эффективностьприродных ресурсов и человеческого труда. Толькопри условии разумного использования иинвестирования сэкономленные средства способныповысить выпуск на единицу затрат природныхресурсов и труда. В противном случае эти средстварассеиваются или растрачиваются.
Накопление нового и сохранение ранеенакопленного капитала, а также использование егодля повышения производительности труда – всё этоплоды целенаправленных человеческих усилий. Этозаслуга людей, которые экономят средства и непозволяют расходу превышать приход, то естькапиталистов, получающих проценты, ипредпринимателей, то есть людей, сумевшихиспользовать имеющийся капитал для наилучшегоудовлетворения нужд потребителя и получающих заэто прибыль.
Но ни капитал, ни средства производства сами посебе, как и манипуляции капиталистов ипредпринимателей с капиталом не могли быулучшить жизнь остальных людей, если бы эти людине реагировали на все действия капиталистовопределённым образом. Если бы рабочий вёл себятак, как хотят представить дело сторонники«железного закона заработной платы» [сформулированноенемецким социалистом Фердинандом Лассалем(1825–1864) положение, что средний размер заработнойплаты при капитализме сводится к минимуму,необходимому для поддержания жизни иразмножения], у него хватило бы фантазиитолько на то, чтобы тратить свой заработок на едуи производство потомства; накопление капиталасоответствовало бы росту населения. Вся прибыль,приносимая накоплением дополнительногокапитала, поглощалась бы увеличивающимся числомлюдей. Однако человек не реагирует на улучшениевнешних условий жизни так, как это делают грызуныили микробы. У него есть иные потребности помимопищи и потомства. В капиталистических странахувеличение накопленного капитала опережает ростнаселения. Это приводит к тому, что маргинальная,то есть близкая к пределу производительностьтруда повышается по сравнению с маргинальнойпроизводительностью материальных факторовпроизводства. Отсюда возникает тенденция кповышению заработной платы. Доля общего выпускапродукции, идущая на удовлетворение нуждрабочих, увеличивается по сравнению с той долей,которая достаётся в виде процентов капиталистами в виде ренты – землевладельцам. <Прибылипри этом не страдают. Они являются доходом отумения приспособить использование материальныхсредств производства и труда к изменениям вспросе и предложении. Они зависят только от того,сколь велико было бы несоответствие безсоответствующего приспособления и насколькоудалось его преодолеть. Эти изменения временны иисчезают сразу после устранения несоответствия.Но поскольку изменения в спросе и предложениипроисходят вновь и вновь, также постоянновозникают и новые источники прибылей.>
О производительности труда можно говорить,только имея в виду предельнуюпроизводительность труда [согласно теориипредельной (маргинальной) полезности ценностьсоздаётся тремя факторами: трудом, капиталом иземлёй; участие каждого фактора определяется егопредельной производительностью, то естьвеличиной прироста продукции, полученного засчёт увеличения (на единицу) данного фактора принеизменности двух других], то естьсокращение чистого выпуска продукции, котороеполучилось бы в результате отстранения отпроизводства одного работника. Только тогда онасоотносится с определённой экономическойвеличиной, с определённым количеством товаровили его денежным эквивалентом.
Понятие производительности труда, к которомуобращаются, когда говорят о якобы естественномправе рабочего приписывать повышениепроизводительности труда только себе самому,лишено всякого смысла и не поддаётсяопределению. Оно основано на ошибочномпредставлении, что возможно исчислить долюфизического участия каждого из разнообразныхвзаимодополняющих факторов производства ввыпуске продукции. К примеру, если человекразрезает бумагу ножницами, невозможно оценитьвклад, внесённый в достижения конечногорезультата самими ножницами (или каждым из двухлезвий) или человеком, работающим ими. Длявыпуска автомобиля нужны самые разнообразныестанки и инструменты, различное сырьё, трудмножества разных рабочих и, прежде всего,инженерный проект. Но невозможно определить,какую долю участия в изготовлении автомобиляследует физически приписать каждому изучастников, сотрудничество которых для этогопотребовалось.
Итак, мы можем на время абстрагироваться отвсех соображений, которые доказывают неверностьтакой трактовки проблемы, и задать себе вопроскакой из двух факторов вызывает повышениепроизводительности, труд или капитал? И если мыпоставим вопрос так категорично, то вынужденыбудем ответить: капитал. Общий объёмпроизводства США (на единицу рабочей силы) внастоящее время именно потому больше, чем впредшествующие эпохи или в экономическиотсталых странах (например, Китае), чтосовременный американский рабочий имеет в своёмраспоряжении больше машин и приборов, к тому желучшего качества. Если капитальное оборудование(на одного рабочего) оставалось бы на том жеуровне, на каком оно было три века назад в США, илина каком оно находится в современном Китае, объёмпроизводства (на одного рабочего) не мог быувеличиться. Единственное, что способноувеличить объём промышленной продукции вАмерике – при сохранении общего числа занятых впроизводстве рабочих – это вложениядополнительного капитала, который, в своюочередь, может быть накоплен только путёмсбережения и экономии. Именно тем, ктонакапливает и инвестирует капитал, мы обязаныповышением производительности труда всех, ктозанят в производстве.
Поднять зарплату рабочим и позволить импользоваться всё большей долей продукции, объёмкоторой удаётся увеличивать за счётдополнительного накопления капитала, можнотолько благодаря тому, что темпы накоплениякапитала превосходят темпы роста населения.Официальная доктрина либо обходит этот фактмолчанием, либо категорически отрицает его.Однако политика профсоюзов ясно свидетельствуето том, что их лидеры прекрасно осознаютправильность теории, которую публично клеймяткак нелепую буржуазную апологетику. Поэтому-тоони и пытаются ограничить законами противиммигрантов число искателей работы ивоспрепятствовать притоку новых людей на всехучастках рынка рабочей силы.
Что повышение заработной платы зависит не от«производительности» индивидуальногорабочего, а только от предельнойпроизводительности труда, наглядноподтверждается тем фактом, что зарплата растётдаже в такой сфере деятельности, где«продуктивность» индивидуума совершенно неизменилась. К примеру, цирюльник бреет клиентаточно так же, как это делал его коллега двести летназад. Дворецкий так же ждёт у столапремьер-министра Великобритании, как когда-тодворецкие, обслуживавшие Питта и Пальмерстона. Ив сельском хозяйстве некоторые виды работпроизводятся теми же орудиями, что и много вековназад, однако заработная плата таких работниковзначительно выросла по сравнению с прошлым. Этостало возможным только благодаря роступредельной производительности труда. Нанимательдворецкого удерживает его таким образом отработы на заводе и должен, следовательно, платитьэквивалент того увеличения объёма продукции,которое дало бы использование ещё одногочеловека на заводе. Ростом зарплаты дворецкийобязан не собственным заслугам, а только тому,что увеличение вложенного капитала превосходитувеличение численности рабочих рук.
Любые псевдоэкономические доктрины,преуменьшающие роль сбережения и накоплениякапитала, нелепы. Именно тот факт, что вкапиталистическом обществе имеется в наличиибольше средств производства, чем внекапиталистическом, делает первое обществобогаче второго. Рабочие смогли улучшить своюжизнь благодаря тому, что увеличился объёмкапитального оборудования на каждогопотенциального рабочего. В результате всёбольшая часть произведённых потребительскихтоваров достаётся рабочим. Пожалуй, ни Маркс, ниКейнс, ни кто-либо другой из менее известныхпротивников капитализма не смог бы опровергнутьследующее утверждение: существует только одинспособ увеличивать размеры заработной платыпостоянно и на благо всех желающих трудиться, аименно – ускорить темпы увеличения капитала поотношению к росту населения. Если же считатьтакое положение дел «несправедливым», товинить во всём следует природу, но не человека.
«Буржуазные предрассудки» вотношении свободы
ИСТОРИЯ западной цивилизации – это историянепрекращающейся борьбы за свободу.
Общественное сотрудничество в условияхразделения труда является главным иединственным условием успеха человека в борьбеза выживание и в стремлении улучшить своёматериальное благосостояние. Но посколькучеловеческая природа такова, какова она есть,общество не может существовать, если в нём недействуют законы, препятствующие«непослушным» совершать деяния,несовместимые с жизнедеятельностью общества. Вцелях сохранения мирного сотрудничества нужнобыть готовым прибегнуть к насильственномуподавлению того, кто нарушает спокойствие.Обществу не обойтись без аппарата принуждения,то есть без государства и правительства. Но здесьвозникает другая проблема: ограничитьполномочия людей, выполняющих правительственныефункции, дабы они не вздумали злоупотребитьвластью и низвести остальных до положения рабов.Цель всякой борьбы за свободу – держатьвооружённых защитников мира, правителей,полицейских в определённых границах.Политическое понятие свободы индивидуумаозначает: свобода от полицейского произвола.
Идея свободы всегда была характерна для Запада.Восток от Запада отличает, прежде всего, то, чтонароды Востока никогда не разрабатывали идеюсвободы. Непреходящая заслуга древних грековсостоит в том, что они первыми поняли значениеинститутов, охраняющих свободу. Новейшиеисторические изыскания позволяют установитьпроисхождение некоторых научных достижений,которые прежде приписывались эллинам, извосточных источников. Однако, идея свободы,бесспорно, зародилась в городах Древней Греции.Из трудов греческих философов и историков онаперешла к римлянам, а затем – к европейцам иамериканцам. Она стала основным пунктом всехпредставлений людей Запада о справедливоустроенном обществе. Именно она породилафилософию свободной инициативы, которой человекобязан всеми дотоле невиданными достижениямиэпохи капитализма.
Цель всех современных политических июридических институтов – оградить свободуиндивидуума от посягательств со стороныправительства. Представительное правительство иправовое государство, независимость судов итрибуналов от вмешательства администрации,закон о свободе личности, судебноеразбирательство и возмещение ущерба в случаенезаконных действий администрации, свободаслова и прессы, отделение государства от церкви имногие другие институты преследовали всегдаодну и ту же цель: ограничить всесилиедолжностных лиц и оградить индивидуума отпроизвола. Эпоха капитализма освободилачеловека от всех пережитков рабства икрепостничества. Она покончила с жестокимирасправами и свела наказания за преступления кминимуму, необходимому для того, чтобы отпугнутьнарушителя от совершения проступка. Она положилаконец пыткам и другим недостойным методамобращения с подозреваемыми и преступниками. Она,наконец, отменила все привилегии и провозгласиларавенство всех перед законом Вчерашниеподданные тиранов превратились, таким образом, всвободных граждан.
Материальные улучшения жизни явилисьрезультатом проведения этих реформ и новшеств вправительственной политике. Когда всепривилегии были ликвидированы и каждому былопредоставлено право вступить в соревнование сзаконными интересами других, это развязало рукитем, кто достаточно изобретателен, чтобыразвивать новые отрасли промышленности, которыесегодня столь необходимы для нормальнойжизнедеятельности. Население увеличилось, нодаже увеличившись, оно стало жить лучше, чемпредки.
В странах западной цивилизации также всегдабыли апологеты тирании, то есть полногопроизвола самодержца или аристократии, с однойстороны, и абсолютного бесправия остальногонарода, с другой. Однако с эпохи Просвещения ихчисло стало уменьшаться. Восторжествовало делосвободы. В начале XIX века казалось, что остановитьпобедное шествие принципа свободы невозможна.Самые выдающиеся философы и историки верили, чтоисторическое развитие ведёт к установлениюинститутов, гарантирующих свободу, и никакиеухищрения и козни сторонников рабства неспособны воспрепятствовать тенденции клиберализации.
Касаясь вопроса либеральной социальнойфилософии, часто упускают из виду важной фактор,который способствовал развитию идеи свободы, аименно, исключительную роль, которая отводиласьв воспитании элиты древнегреческой литературе.Среди греческих авторов были и сторонникивсемогущей государственной власти как, например,Платон. [Платон (428–348 или 427–347 до н. э.) –древнегреческий философ. В своих работах,особенно позднего периода, выступал свосхвалением мощного государства. В идеальномобществе, по Платону, нет места частнойсобственности, а государство должно взять насебя даже регулирование браков, воспитание детейи т. п.] Но основное содержание греческойидеологии составляло осуществление принципасвободы. Греческие полисы, если их сравнивать ссовременными социально-политическимиинститутами, были олигархиями. Свобода, которуюгосударственные деятели, философы и историкивоспевали как высшее благо человека, былапривилегией меньшинства. Отказывая в свободеметекам и рабам, греки, по существу, выступали задеспотию наследственной касты олигархов. [Метеки– жители древнегреческих полисов(городов-государств) лично свободные, платящиеналоги, обязанные нести военную службу, нолишённые политических и гражданских прав.Метеками были, в основном, переселенцы из другихполисов и отпущенные на волю рабы.] Однакобыло бы серьёзной ошибкой считать, что ихдифирамбы были неискренними. В восхвалениисвободы и борьбы за неё они были не менеебесхитростны, чем те американские рабовладельцы,которые две тысячи лет спустя совершенноискренне и с готовностью поставили свои подписипод Декларацией Независимости. [ДекларацияНезависимости была принята 4 июля 1776 г.Конгрессом представителей английских колоний,восставших против английского владычества.Декларация провозглашала не только образованиесуверенного государства – США, но и право всехлюдей на жизнь, свободу, равенство. Однако поддавлением рабовладельцев не прошёл пунктпроекта Декларации, осуждавший рабство.]Именно политическая литература Древней Грециипородила идеи тираноборцев, философию вигов,учения Альтузия, Греция, Дж. Локка, создателейсовременных конституций и биллей о правах. [Виги– политическая партия, существовавшая в Англии вXVII–XIX вв. Виги выступали против королевскогоабсолютизма, за верховенство парламента. АльтузийИоганн (1557–1638) – нидерландский политик,теоретик права. Провозглашал идеи суверенитета иверховенства народа, ответственностиправительства перед народом. Граций Гуго деГроот (1583–1649) – нидерландский юрист,обществовед и государственный деятель. Один изосновоположников учения о естественном праве,основывающемся на природе человека,стремящегося к мирному общению. Локк Джон(1632–1704) – английский философ, развивавший, вчастности, идеи общественного договора какисточника власти, обязанной охранятьестественные права людей на личную свободу исобственность.] Именно изучениеклассического наследия, основная отличительнаячерта образования в эпоху либерализма, не даваловыветриться духу свободы в Англии времёнСтюартов, во Франции времён Бурбонов и в Италии,раздираемой междоусобными распрями. [Королевскаядинастия Стюартов правила в Англии с 1603 по 1649 гг.и с 1660 по 1714 гг. Династия Бурбонов занималафранцузский престол с 1589 по 1792 гг. и с 1814 по 1830 гг.Италия была раздроблена на протяжении многихвеков, вплоть до 1870 г.] Никто иной, какБисмарк, являвшийся вместе с Меттернихом самымзаклятым врагом свободы среди всехгосударственных деятелей XIX века, признаётся, чтодаже в Пруссии Фридриха-Вильгельма III гимназия, вкоторой образование основывалось нагрекоримской литературе, была оплотомреспубликанцев <см.: Bismarck, Gedanken und Erinnerungen,New York, 1898, Vol. I, p. 1>. [Фридрих-Вильгельм III(1770–1840) – король Пруссии с 1797 г. Проводил, особеннопосле крушения Наполеона, реакционнуювнутреннюю политику, направленную на подавлениедемократического движения и укреплениевоенщины.] Отчаянные попытки исключитьклассические штудии из программ либеральногообразования и таким образом уничтожить сам егодух явились одним из проявлений возрождающейсярабской идеологии.
Ещё каких-нибудь сто лет назад очень немногиепредставляли себе, какую мощную силу приобретутвскоре идеи, направленные против свободы.Казалось, идеалы свободы так прочно укоренилисьв сознании людей, что никакое движение вспять несмогло бы их уничтожить. Конечно, было быбесполезно нападать на свободу открыто,призывать к возвращению в рабство. Ноантилиберализм завладел умами людей, будучизагримирован под сверхлиберализм, то естьосуществление и воплощение самих идей свободы.Он пришёл под личиной социализма, коммунизма,планирования.
Любому здравомыслящему человеку с самогоначала было ясно, что цель апологетов социализма,коммунизма, планирования состоит в уничтожениисвободы индивидуума и установлениивсемогущества государственной власти. Однакобольшинство интеллектуалов, примкнувших ксоциалистам, было убеждено, что, выступая засоциализм, они борются за свободу. Они называлисебя «левым крылом» и «демократами», а внастоящее время они претендуют ещё и наопределение «либеральные».
Мы уже упоминали о психологических факторах,которые помешали интеллектуалам и следующим заними массам правильно оценить ситуацию. Они –хотя подсознательно – явственно ощущали, чтоесли не смогли выполнить свои далеко идущиечестолюбивые планы, то лишь по собственной вине.Они просто оказались либо недостаточно умны,либо недостаточно изобретательны. Однако имочень не хотелось сознаваться в собственнойбездарности ни себе самим, ни своим товарищам,лучше уж найти козла отпущения. Они убедили самихсебя и попытались убедить других в том, чтопричина их неудач лежит не в них самих, а внесправедливости экономической организацииобщества. При капитализме, утверждают они, толькоочень немногие имеют возможностьсамореализоваться. «В обществе, живущем попринципу «laissez faire», свободы могут добитьсятолько те, кто в состоянии её купить» <Н.Laski, article «Liberty» in the «Encyclopaedia of the SocialSciences», IX, p. 443>. [Laissez faire – частьвыражения «Laissez faire, laissez passer» (фр.) –«позволяйте делать (что хотят), позволяйте идти(куда хотят)». Впервые прозвучало в 1758 г. наассамблее физиократов из уст французскогоэкономиста Ж. К. Гурне для обозначения политикисвободного, ничем не регламентируемого развитиярыночного хозяйства.] Следовательно,заключают они, государство должно вмешиваться вжизнь общества, чтобы вершить «социальнуюсправедливость», то есть, по их представлениям,чтобы давать неудовлетворённой своим положениемпосредственности «по потребностям».
До тех пор пока вопрос о социализме оставалсялишь предметом теоретических споров, люди, неспособные мыслить здраво и ясно, могли всерьёзповерить, что при социалистическом режимесохранение свободы возможно. Но эти иллюзииразвеялись, когда опыт СССР показал всем, каковыусловия жизни при социалистической системе.Отныне апологеты социализма вынуждены извращатьсамоочевидные факты и манипулировать словами,силясь доказать совместимость социализма исвободы.
Покойный ныне профессор Ласки – при жизнизнаменитый член и председатель Лейбористскойпартии, называвший себя «некоммунистом» идаже «антикоммунистом», – заявлял нам, что«в Советской России коммунист, несомненно,вполне ощущает свободу, но так же ясно он сознаёти то, что в фашистской Италии у него этой свободыне будет»<H. Laski, article «Liberty» in the«Encyclopaedia of the Social Sciences», IX, p. 445–446>.Действительно, русский имеет право подчинятьсяприказам своего начальства, но стоит ему хоть наодну сотую отклониться от «правильного»образа мысли, который определили властьпредержащие, он подвергается безжалостномууничтожению. Все политики, чиновники, писатели,музыканты, учёные, оказавшиеся жертвами«чистки», не были – строго говоря –антикоммунистами. Напротив, они были ярымикоммунистами, старыми членами партии, которым взнак признания их верности советской идеологииверховное руководство доверило высокие посты. Ихединственная вина состояла в том, что они неуспели мгновенно подстроить свои идеи,политические взгляды, содержание своих книг исимфоний к идеям и вкусам Сталина. Трудноповерить, что все эти люди «вполне ощущалисвободу», если только не придать слову свободасмысл, прямо противоположный тому, в котором онообычно употребляется.
В фашистской Италии, конечно, никакой свободыне было вовсе. Она переняла пресловутыйсоветский образец «однопартийности» и вполном соответствии с ним уничтожила всякоеинакомыслие. Но даже в осуществлении этогопринципа между большевиками и фашистами всё жеогромная разница. Так, например, жил в фашисткойИталии бывший член парламентской группыдепутатов-коммунистов профессор АнтониоГрациадеи, оставшийся до смертного часа вернымсвоим коммунистическим убеждениям. [ГрациадеиАнтонио (1873–1952) – итальянский экономист, членкомпартии с 1921 г. В 1928 г. как один из лидеров«правого крыла» был исключён из компартии.После освобождения Италии от фашизма вновь сталчленом Итальянской компартии.] Как почётныйпрофессор он получал правительственную пенсию иимел возможность публиковать в самых известныхитальянских издательствах свои труды,являющиеся образчиками ортодоксальногомарксизма. Его несвобода была, по-видимому, менеежёсткой, нежели свобода коммунистов в России,которые, по выражению Ласки, «несомненно,вполне ощущали свободу».
Профессор Ласки с особым удовольствиемнесколько раз повторяет известный трюизм о том,что свобода на практике означает всегда лишьсвободу в рамках закона. Закон же, продолжает он,стремится «обеспечить незыблемость тогообраза жизни, который признаётся желательнымтеми, кто управляет государственной машиной»
Возьмём, к примеру. Карла Маркса, который,кстати, является кумиром самого профессора Ласкии его единомышленников. Когда в 1848–1849 годах онпринимал активное участие в организации ипроведении революции (сначала в Пруссии, потом вдругих германских государствах), то – являясь посуществу иностранцем – он был выдворен ипереселился с женой, детьми и своей служанкой вПариж, а позже в Лондон. <О деятельностиМаркса в 1848–1849 гг. см.: Karl Marx, Chronik Seines Lebens inEinzeldaten (Карл Маркс, Хроника жизни в датах), изд.Института Маркса, Энгельса и Ленина в Москве, 1934,с. 43–81.> Некоторое время спустя после того,как неудавшиеся революционеры былиамнистированы, ему разрешили вернуться в любоеместо Германии, и он неоднократно пользовалсяэтим разрешением. Отныне он не был изгнанником идобровольно избрал местом жительства Лондон. <В1845 г. Маркс добровольно отказался от прусскогогражданства. Позже, в начале шестидесятых годов,он собирался начать политическую карьеру вПруссии, но просьба о возвращении емугражданства не была удовлетворена, и, такимобразом, карьера стала невозможна. По-видимому,именно это побудило его остаться в Лондоне.>Никто не препятствовал ему при основанииМеждународной Ассоциации Рабочих (1864 г.),организации, целью которой, как он сампризнавался, была подготовка великой мировойреволюции. Никто не мешал ему в интересах этойорганизации ездить по европейским странам. Онпреспокойно писал и издавал книги и статьи,которые, если использовать выражение Ласки,откровенно призывали к «радикальномуизменению имущественных прав богатых». Марксмирно почил в Лондоне, в своей квартире наМэйтленд Парк-Роуд 41, 14-го марта 1883 года.
Или возьмём Британскую партию лейбористов. Ихпопытки «радикально изменить имущественныеправа богатых» – как хорошо известно самомуЛаски – никогда не встречали противодействия,несовместимого с принципом свободы.
Маркс, будучи оппозиционером, мог преспокойножить, писать и призывать к революции ввикторианской Англии, так же как и лейбористымогли беспрепятственно заниматься политическойдеятельностью в послевикторианской Англии. ВСоветской России не потерпели бы ни малейшейоппозиции. Вот в чём разница между свободой ирабством.
Свобода и западная цивилизация
ТЕ, кто критикует правовое и конституционноепонятие свободы и институты, созданные для еёпрактического осуществления, правы в одном:защищённость индивидуума от произвола властейсама по себе недостаточна, чтобы сделать егосвободным. Но подчёркивать эту бесспорную истинуозначает ломиться в открытую дверь. Никто изпоборников свободы никогда и не утверждал, будтогарантия от произвола властей – достаточна дляосвобождения. Единственное, что даёт гражданинувсю полноту свободы, которая только совместима сжизнью в обществе, – это рыночная экономика.Никакие конституции и билли о правах сами по себене создают свободы. Они лишь защищают отпосягательств полицейской власти ту свободу,которую даёт индивидууму экономическая система,основанная на конкуренции.
При рыночной экономике каждый имеетвозможность добиваться такого положения вструктуре общественного разделения труда,какого он желает. Он волен выбирать профессию,которая кажется ему наиболее подходящей дляслужения обществу. Этого права у человека нет вусловиях планового хозяйства. Здесь властирешают, чем человек будет заниматься. По ихусмотрению он будет либо выдвинут на болеевысокий пост, либо, напротив, оставлен в прежнейдолжности. Индивидуум целиком зависит от милостивласть предержащих. При капитализме же любойможет вызвать на соревнование любого. Если тебекажется, что ты можешь предложить людям товарлучшего качества или по более дешёвой цене, чемдругие, ты вправе доказать свои способности.Твоим планам не грозит отсутствие средств:капиталисты постоянно заинтересованы в людях,которые смогут с максимальной выгодойиспользовать их фонды. Успех деятельностибизнесмена зависит только от того, как будутвести себя потребители, которые всегда покупаютто, что им нравится больше всего.
Рабочий также не зависит от произволананимателя. Предприниматель, который не сможетнанять наиболее квалифицированных рабочих иудержать их достаточно высокой зарплатой отперехода в другие места, расплачивается за своюнерасторопность сокращением чистого дохода.Вербуя работников, наниматель отнюдь неоказывает им милость. Они для него такое женеобходимое средство достижения успеха, каксырьё или заводское оборудование. Рабочий жеимеет возможность выбирать занятие, которое емупо душе.
При рыночной экономике не прекращается процесссоциального отбора, определяющего положение идоход каждого индивидуума. Случается, чтобольшие богатства уменьшаются и вовсе сходят нанет, в то время как люди, вчера ещё бывшиебедняками, добиваются высокого положения иприобретают состояние. В условиях, когда ни укого нет привилегий и правительство не защищаетничьи личные интересы от угрозы со стороны болееработоспособных и деловитых новичков, тем, ктоприобрёл капитал, приходится каждый деньотвоёвывать его вновь и вновь в конкуренции сдругими.
В рамках общественного сотрудничества приразделении труда каждый зависит от того,насколько высоко предлагаемые им услугиоцениваются потребителями, к которым, кстатисказать, принадлежит и он сам. Приобретая или,напротив, не приобретая товар или услуги, каждыйкак бы выступает членом верховного суда,присуждающим любому – не исключая и самого себя –определённое место в обществе. Каждый участвуетв процессе определения размеров дохода каждого –у кого-то более высокого, у кого-то – болеенизкого. Любой вправе внести такой вклад в общеедело, за который общество вознаградит его болеевысоким заработком. Свобода при капитализмеозначает: ты зависишь от чьей бы то ни было оценкине больше, чем другие зависят от твоей. Когда впроизводстве существует разделение труда и нетничьей абсолютной экономической автаркии, неможет быть иной свободы, кроме этой.
Нет необходимости напоминать, что основнойаргумент в пользу капитализма и противсоциализма – даже не то, что социализмпредполагает непременную ликвидацию всех«пережитков» свободы и превращение людей вполных рабов, а то, что социализм неосуществимкак экономическая система, так как всоциалистическом обществе исключаетсявозможность экономического расчёта. [Л. Мизеспервый доказал в начале 20-х гг., что вне свободнойрыночной экономики невозможен расчётэффективности конкретных производств,технических нововведений, капиталовложений, аследовательно, общество лишится хозяйственногокомпаса.] Поэтому социализм вообще нельзярассматривать как систему экономическойорганизации общества. Это – средство разрушенияобщественного сотрудничества, путь к бедности ихаосу.
Говоря о свободе, мы не касаемся основныхэкономических противоречий между капитализмом исоциализмом. Отметим только, что европеецотличается от азиата именно тем, что он привык ксвободе и сформирован ею. Цивилизации Китая,Японии, Индии, исламских стран Ближнего Востокадаже до их знакомства с западным образом жизнинельзя, разумеется, считать цивилизациямиварваров. Эти народы уже много столетий, дажетысячелетий тому назад добились огромныхуспехов в промышленности, архитектуре,литературе, философии и образовании. Ониосновывали могущественные империи. Однако позжеих движение вперёд остановилось, их культурыпотеряли жизненность, и они разучились успешносправляться с экономическими проблемами. Ихинтеллектуальный и художественный гений сошёлна нет, художники и писатели стали слепокопировать традиционные образцы, богословы,философы и юристы, все как один, занялисьтолкованием древних источников. Памятники,воздвигнутые некогда предками, рушились, империираспадались. Люди потеряли жизненную силу иравнодушно взирали на продолжающийся упадок иобнищание.
Философские работы и поэтические памятникинародов древнего Востока могут соперничать ссамыми ценными произведениями Запада. Однако вотуже в течение многих веков на Востоке непоявилось ни одной значительной книги.Интеллектуальная и литературная история нашеговремени едва ли помнит имя какого-либовосточного автора. Восток перестал участвовать винтеллектуальных исканиях человечества. Ему таки остались чуждыми и непонятными проблемы ипротиворечия, волновавшие Запад. В Европе былосотрясение, на Востоке – застой, леность иравнодушие.
Причина такого положения ясна. На Востоке небыло самого важного: идеи свободы человека отгосударства. Восток никогда не поднимал знаменисвободы, не пытался противопоставить праваиндивидуума власти правителей. Никто здесь невозмущался произволом тиранов и поэтому,естественно, не разрабатывал юридическиеуложения, которые защищали бы имущество гражданот конфискации по прихоти тирана. Напротив,введённые в заблуждение мыслью о том, чтобогатство одних является причиной нищеты других,люди даже одобряли обычай тиранов отбирать унаиболее удачливых купцов их имущество. Этоисключало крупные накопления капитала изакрывало путь к тем преимуществам, которыевозникали при наличии значительныхкапиталовложений. Это препятствоваловозникновению «буржуазии» и, следовательно,появлению людей, способных покровительствоватьписателям, художникам, изобретателям. Выходцамиз народа были отрезаны все пути к продвижению,кроме одного: добиться чего-либо можно былотолько службой князьям. Западное общество былосообществом индивидуумов, соревнующихся вборьбе за высшие награды, восточное – сборищемломаных, целиком зависящих от милости царя.Энергичный молодой человек на Западе смотрит намир как на поле своей деятельности, где он можетдобиться всего: известности, почестей, богатства– для его честолюбия нет ничего недостижимого.Его ровесник, вялый и расслабленный юношаВостока, способен только повторить путь,предписываемый средой. Благородная уверенностьв себе, присущая европейцу, нашла блестящеевыражение в Софокловском хоровом гимне в«Антигоне», воспевающем человека и егопредприимчивость, в Девятой Симфонии Бетховена.Ничто подобное никогда не звучало на Востоке.
Мыслимо ли, чтобы потомки людей, создавшихевропейскую цивилизацию, отказались от свободы идобровольно отдали себя во власть всесильногогосударства? Чтобы они согласились бытьвинтиками в гигантской машине, изобретённой иприводимой в движение всемогущим вождём? Неужелипо примеру остановившихся в своём развитиицивилизаций они откажутся от идеалов, радидостижения которых была принесена не одна тысячажертв?
Ruere in servitium, они погрузились в рабство, печальноконстатировал Тацит, говоря о римлянах времёнТиберия.