Немецкое молодёжное движение
ОТ философии Горацио Олджера«интеллектуалы» воротят нос. [ОлджерГорацио (1832–1899) – американский церковныйписатель, автор нравоучительных рассказов дляподростков.] И всё же Олджеру лучше, чем комубы то ни было, удалось выделить наиболеехарактерные черты капиталистического общества.Капитализм – это система, в которой у каждогоесть шанс приобрести богатство; онапредоставляет каждому неограниченныевозможности. Конечно, удача сопутствует некаждому. Очень немногие становятся миллионерами.Но каждый знает, что энергичные усилия, и толькоони, приносят успех. Для сообразительного юношиоткрыты все дороги. Он с оптимизмом смотрит вбудущее, осознавая свою собственную силу. У негоесть уверенность в себе, и он полон надежд. Акогда он становится старше и понимает, что многиеиз его замыслов не сбылись, у него нет основанийдля отчаяния. Его дети вновь вступят в этосоревнование, и он не видит никаких причин,которые помешали бы им победить там, где онпотерпел поражение. Жизнь стоит того, чтобы еёпрожить: ведь она так много обещает.
Это без преувеличений было верно для Америки. Встарой Европе ещё сохранялись многиеограничения, унаследованные от ancien regime. [L'ancienregime (фр.) – букв. «старый режим».Термин широко использовался для обозначенияфеодальных порядков, существовавших до Великойфранцузской революции.] Даже в периодрасцвета либерализма аристократия ичиновничество боролись за сохранение своихпривилегий. В Америке не было таких пережитковсредневековья. В этом смысле она была молодойстраной, и это была свободная страна. Здесь небыло ни цеховых ограничений, ни гильдий. ТомасАлва Эдисон и Генри Форд не должны былипреодолевать преграды, возведённыенедальновидными правительствами и общественныммнением, находящимся во власти предрассудков. [ЭдисонТомас Алва (1847–1931) – автор более чем 1000изобретений, организатор первой в СШАпромышленно-исследовательской лаборатории. ГенриФорд (1863–1947) – один из создателей американскойавтомобильной промышленности, идеологконвейерного производства. Оба они не имелиобразования и происходили из бедных семей.]
В таких условиях побудительным мотивом дляподрастающего поколения служит духпервооткрывательства. Молодые люди приходят вбурно развивающееся общество и понимают, чтодолжны внести и свои собственный вклад вулучшение жизни человека. Они изменят мир,устроят его в соответствии со своимисобственными представлениями. У них нет временина пустяки, завтрашний день принадлежит им и онидолжны подготовиться к великим делам, которые ихждут впереди. Они не рассуждают о своей молодостии о правах молодёжи – они поступают так, какдолжны поступать молодые люди. Они не кичатсясвоим «динамизмом» – они действительнодинамичны и им не нужно особо подчёркивать этокачество. Они не бросают вызов старшемупоколению своими надменными разговорами – онихотят превзойти его своими делами.
Но всё обстоит совершенно по-другому в условияхнарастающей бюрократизации. Служба вгосударственном учреждении не предоставляетчеловеку возможностей для проявления талантов испособностей. Жёсткая регламентация губитинициативу. У молодого человека нет никакихиллюзий относительно своего будущего. Он знает,что его ждёт впереди. Он получит место в одной избесчисленных контор. Он будет всего лишьвинтиком в огромной машине, работа которой носит,в основном, механический характер. Рутинабюрократической практики изуродует его разум исвяжет ему руки. Его положение будет надёжным. Ноэта надёжность скорее похожа на то, что ощущаетзаключённый в стенах тюрьмы. Он никогда не будетволен принимать решения и определять своюсобственную судьбу. Он всегда будет человеком, окотором заботятся другие люди. Он никогда нестанет настоящим человеком, полагающимся на своисобственные силы. Он содрогается при видеогромных административных зданий, в которых емупредстоит похоронить себя.
В десятилетие перед первой мировой войнойГермания, которая далее других странпродвинулась по пути бюрократическойрегламентации, стала свидетельницей появленияранее неизвестного феномена – молодёжногодвижения. Буйные компании неопрятных мальчишек идевчонок носились по стране, производя многошума и прогуливая занятия в школе. В напыщенныхсловах они провозгласили евангелие золотоговека. Люди всех предшествовавших поколений,провозглашали они, были просто идиотами; ихникчёмность превратила землю в ад. Ноподрастающее поколение не желает дольше терпеть геронтократию– господство бессильных и слабоумных стариков.Отныне будут править блестящие молодые люди. Ониразрушат всё старое и бесполезное, они откажутсяот всего, что было дорого их родителям, онизаменят устаревшие и ложные ценностикапитализма и буржуазной цивилизации новыми,подлинными и реальными ценностями и идеологиями,и они построят новое общество гигантов исуперменов.
Напыщенная речь этих юношей была лишь плохимприкрытием отсутствия у них каких-либо идей икакой-либо определённой программы. Им былонечего сказать, кроме следующего: мы молоды ипоэтому являемся избранными; мы изобретательны,потому что молоды; мы носители будущего; мысмертельные враги прогнивших буржуа ифилистеров. И если кто-либо не боялся спросить,каковы их планы, они знали только один ответ:«Наши вожди решат все проблемы».
Побуждать к изменениям всегда было деломнового поколения. Но характерной чертой этогомолодёжного движения было то, что у егоучастников не было ни новых идей, ни новыхзамыслов. Они и назвали свою деятельность«молодёжным движением» именно потому, что уних не было никакой программы, именем которой онимогли бы назвать свои начинания. На деле ониполностью поддержали программу своих родителей.Они не выступили против тенденции квсемогуществу государства и бюрократизации. Ихреволюционный радикализм был ничем иным, какдерзостью возраста между детством и зрелостью;он был проявлением, затянувшегося половогосозревания. Он был лишён какого-либоидеологического содержания.
Лидеры молодёжного движения были психическинеуравновешенными неврастениками. Многие из нихстрадали болезненной сексуальностью; они былиили развратниками, или гомосексуалистами. Никтоиз них не отличился в какой-либо сфередеятельности и не внёс никакого вклада впрогресс человечества. Их имена давно забыты;единственный след, который они оставили, – этонесколько книжек и стихотворений,проповедовавших сексуальные извращения. Нобольшинство их последователей были совершеннодругими. У них была только одна цель – как можноскорее получить работу на государственнойслужбе. Те, кого не убили в войнах и революциях,сегодня стали педантичными и робкимибюрократами в бесчисленных учрежденияхнемецкого Zwangswirtschaft. Это послушные и преданныерабы Гитлера. Но они будут не менее послушными ипреданными подручными того, кто придёт послеГитлера, будет ли он немецким националистом илимарионеткой Сталина.
Из Германии молодёжное движениераспространилось на другие страны. Под маскоймолодёжного движения скрывал себя итальянскийфашизм. Песня его партии «Giovinezza» – это гимнмолодёжи [Giovinezza (ит.) – буквально«молодость» – гимн итальянских фашистов].Его шутовской дуче, когда ему было уже далеко запятьдесят, всё ещё гордился своей юношескойэнергией и скрывал свой возраст, как кокетливаядама. Но единственной заботой рядового фашистабыло получить работу на государственной службе.Во время эфиопской войны [в октябре 1935 г.итальянские войска вторглись в Эфиопию; к июню 1936г. оккупация Эфиопии была завершена иправительство Италии объявило о включенииЭфиопии в состав колонии «ИтальянскаяВосточная Африка», автор этих строкпопросил нескольких выпускников одного изкрупнейших университетов Италии объяснитьпричины их враждебности по отношению к Франции иВеликобритании. Ответ был поразительным.«Италия, – сказали они, – не предоставляетдостаточно возможностей своей интеллигенции. Мыхотим завоевать британские и французскиеколонии, чтобы получить в административныхслужбах этих территорий места, которые сейчаснаходятся в руках британских и французскихбюрократов».
Молодёжное движение было выражениемнеуверенности, ощущавшейся молодыми людьмиперед лицом мрачной перспективы, которуюготовила им общая тенденция к строгойрегламентации жизни. Но это был фальшивый бунт,обречённый на провал, потому что они неосмеливались всерьёз бороться с нараставшейугрозой всестороннего государственногоконтроля и тоталитаризма. Шумные лжебунтари былибессильны, потому что сами находились во властитоталитаристских предрассудков. Они занималисьподстрекательской болтовнёй и распевалипровокационные песни, но, прежде всего, онихотели получить должности на государственнойслужбе.
Сегодня в странах, дальше другихпродвинувшихся по пути к тоталитаризму,молодёжное движение мертво. В России, Германии иИталии дети и подростки прочно интегрированы вовсеохватывающую систему государственногоконтроля. С самого нежного возраста детистановятся членами политических организаций. Сколыбели до могилы все граждане зависят отмеханизма однопартийной системы; они обязаныподчиняться, не задавая вопросов. Не разрешеныникакие «частные» ассоциации или собрания.Официальный аппарат не терпит никакойконкуренции. Официальная идеология не терпитникакого инакомыслия. Такова реальностьбюрократической утопии.
Судьба подрастающего поколения
МОЛОДЁЖНОЕ движение было бессильным ибесплодным бунтом юношества против угрозыбюрократизации. Оно было обречено, потому что небыло направлено против корня зла – тенденции ксоциализации. Фактически оно было ничем иным, каквыражением смутной тревоги, без каких-либо ясныхидей и определённых планов. Восставшие юношибыли настолько зачарованы социалистическимиидеями, что просто не знали, чего они хотели.
Очевидно, что молодёжь становится первойжертвой тенденции к бюрократизации. Молодые людилишаются всякой возможности определять своюсобственную судьбу. Им не оставлено никакихшансов. Фактически они являются «потеряннымпоколением», поскольку у них нет самогодрагоценного права любого подрастающегопоколения – права внести что-то новое в старуюкопилку цивилизации. Лозунг «Человечестводостигло стадии зрелости» обрекает их нагибель. Что это за молодые люди, которым большенечего изменять и улучшать, единственнаяперспектива для которых – начав службу с низшейступеньки бюрократической лестницы, медленнокарабкаться вверх, строго соблюдая правила,сформулированные начальниками? С их точкизрения, бюрократизация означает подчинениемолодых господству стариков. Это равносильновозврату к чему-то вроде кастовой системы.
У всех народов и цивилизаций во времена,предшествовавшие подъёму современноголиберализма и его детища – капитализма, –основанием общества был социальный статус. Народбыл разделён на касты. Существовалипривилегированные касты – короли и знать инепривилегированные касты – крепостные и рабы.Человек рождался в определённой касте, оставалсяв ней на протяжении всей своей жизни и передавалсвой кастовый статус детям. Тот, кто рождался водной из низших каст, был навсегда лишён правадостичь того положения в жизни, которое былопредназначено для привилегированных. Либерализми капитализм отменили все виды подобнойдискриминации и сделали всех людей равными передзаконом. Теперь практически каждый могпретендовать на любое место в обществе.
Марксизм даёт иное толкование достиженийлиберализма. Главной догмой Карла Марксаявляется теория существования непримиримогопротиворечия между экономическими классами.Капиталистическое общество разделено на классы,интересы которых антагонистичны. Классоваяборьба поэтому неизбежна. Она исчезнет только вбудущем бесклассовом социалистическом обществе.
Наиболее примечательным моментом в этой теориибыло то, что она никогда не была ясно изложена. В«Коммунистическом манифесте» дляиллюстрации классовой борьбы взяты конфликтымежду кастами. Затем Маркс добавляет, что всовременном буржуазном обществе возникли новыеклассы. Но он так нигде и не сказал, что такоекласс и что он имел в виду, говоря о классах сантагонистическими противоречиями между ними исоотнося классы с кастами. Все его сочиненияосновываются на этих, так нигде и не определённыхпонятиях. Хотя Маркс неутомимо публиковал всеновые книги и статьи, полные изощрённыхопределений и схоластических тонкостей, он нигдене пытался чётким языком объяснить, в чём жезаключается отличительная черта экономическогокласса. Когда он умер, через тридцать пять летпосле опубликования «Коммунистическогоманифеста», рукопись третьего тома егоглавного труда «Капитала» осталасьнезаконченной. Примечательно то, что рукописьобрывается как раз в том месте, где должно бытьдано объяснение этого фундаментального понятиявсей его философии. [Глава 52 третьего тома«Капитала» так и называется «Классы».Ближайший вопрос, на который мы должны ответить,– писал здесь Маркс, – таков: «что образуеткласс…» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 25, ч. II,с. 458). Но через четыре фразы рукопись обрывается.]Ни Маркс, ни один из его многочисленныхпоследователей не смогли сказать нам, что жепредставляет собой общественный класс [Л.Мизес здесь не совсем справедлив. У Маркса иЭнгельса действительно нет определения класса,но широко известно определение класса, данноеЛениным: «большие группы людей, различающиесяпо их месту в исторически определённой системеобщественного производства, по их отношению(большей частью закреплённому и оформленному взаконах) к средствам производства, по их роли вобщественной организации труда, а следовательно,по способам получения и размерам той долиобщественного богатства, которой онирасполагают». (Полн. собр. соч., т. 39, с. 15)] и,тем более, действительно ли общественные классыиграют в социальной структуре ту роль, которуюприписывает им теория.
Конечно, с логической точки зрения, допустимаклассификация явлений в соответствии с любымвыбранным признаком. Вопрос лишь в том, будет ликлассификация на основе выбранного признакаполезной для дальнейшего исследования и дляуточнения и пополнения наших знаний. Вопроспоэтому не в том, существуют ли на самом делемарксовы классы, а в том, имеют ли они то значение,которое приписывал им Маркс Марксу не удалосьдать точное определение понятия общественногокласса, которое он использовал во всех своихсочинениях в весьма расплывчатом и нечёткомвиде, потому что ясное определение обнаружило быникчёмность и бесполезность этого понятия дляизучения экономических и социальных проблем иабсурдность приравнивания его к социальнымкастам.
Характерной чертой касты является её жёсткаязамкнутость. Для общественных классов, о которыхговорил Маркс, назвавший капиталистов,предпринимателей и наёмных рабочих особымиклассами, характерна подвижность. В составеразличных классов происходят постоянныеизменения. Где сегодня потомки тех, кто вовремена Маркса были предпринимателями? И гдебыли предки современных предпринимателей вовремена Маркса? В современном капиталистическомобществе каждый имеет возможность занять любоесоциальное положение. Мы можем назвать классомамериканских сенаторов, не нарушая никакихлогических принципов. Но было бы ошибкойприравнивать их к наследственнойаристократической касте, несмотря на то, чтонекоторые сенаторы могут быть потомкамисенаторов прежних времён.
Мы уже подчёркивали тот факт, что действующиена рынке анонимные силы постоянно зановоопределяют, кто должен быть предпринимателем икто капиталистом. Потребители, так сказать,голосуют так, как будто они занимаютвысокопоставленные позиции, позволяющиерегулировать экономическую структуру нации.
При социализме же нет ни предпринимателей, никапиталистов. В этом смысле, а именно в том, что класс,как его понимал Маркс, перестаёт существовать,социализм был правильно назван им бесклассовымобществом. Но это ничего не даёт исследователю.Будут существовать другие различия в функцияхсоциальных групп, которые мы сможем назватьклассами, безусловно, с неменьшим основанием, чемто, которое было у Маркса. Будут существовать те,кто отдаёт приказания, и те, кто обязан ихбеспрекословно выполнять. Будут существовать те,кто разрабатывает планы, и те, чьё дело эти планывыполнять.
Действительное значение имеет только то, чтопри капитализме каждый является творцом своегобудущего. Юноша, который хочет улучшить своюучасть, должен полагаться на свои собственныесилы и усердие. При «голосовании»потребители выносят свой приговор, не взирая наличности. Ценятся достижения кандидата, а не еголичность сама по себе. Хорошо выполненная работаи добросовестно предоставленные услуги –единственное средство добиться успеха.
При социализме, напротив, начинающий долженугодить тем, кто уже достиг положения в обществе.Они не любят слишком способных новичков (такихлюдей не любят и давно утвердившиесяпредприниматели, но при суверенитетепотребителей они не могут воспрепятствовать ихконкуренции). В бюрократической машинесоциализма для повышения в должности нужны недостижения, а покровительство начальства.Молодёжь полностью зависит от благосклонностистариков. Подрастающее поколение находится вовласти пожилых людей.
Этот факт бесполезно отрицать. Всоциалистическом обществе не существуетмарксовых классов. Но там существуетнепримиримое противоречие между теми, ктовыступает в поддержку Сталина или Гитлера, итеми, кто выступает против. И чистопо-человечески можно понять диктатора,предпочитающего тех, кто разделяет его точкузрения и восхваляет его деятельность, тем, ктоэтого не делает.
Напрасно итальянские фашисты сделали гимнмолодёжи своей партийной песней, а австрийскиесоциалисты учили своих детей петь: «Мы молоды,и это прекрасно». Вовсе не прекрасно бытьмолодым в условиях бюрократического управления.Единственное право, которым молодые людипользуются в этой системе, – это быть покорными,смиренными и послушными. Здесь нет места длянепокорных новаторов, у которых есть своисобственные идеи.
Это больше, чем кризис молодёжи. Это кризиспрогресса и цивилизации. Человечество обречено,если молодые люди лишены возможностиперестраивать общество на свой собственный лад.
Авторитарная опека и прогресс
ОТЕЧЕСКОЕ правление, проводимое орденомдостойных и мудрых людей, любой элитойблагородных бюрократов, может претендовать наособо выдающегося сторонника – Платона.
Идеальным и совершенным государством Платонадолжны управлять бескорыстные философы. Этонеподкупные судьи и беспристрастные должностныелица, строго соблюдающие вечные и неизменныезаконы справедливости. В этом и состоитхарактерная особенность философии Платона: он необращает никакого внимания на эволюциюсоциальных и экономических условий и наизменения в представлениях людей относительноцелей и средств. Существует неизменный образецхорошего государства, и любое отклонениереальной ситуации от этой модели не может бытьничем иным кроме коррупции и деградации.Проблема заключается просто в том, чтобы создатьсовершенное общество и затем оберегать его откаких бы то ни было изменений, посколькуизменения равносильны ухудшению. Социальные иэкономические институты неизменны. Понятиепрогресса в знаниях, технических приёмах,методах организации производства и обществачуждо разуму Платона. И все более поздниеутописты, создававшие свои проекты земного раяпо образцу, данному Платоном, также верили внеизменность человеческих отношений.
Платоновский идеал правления элиты былвоплощён в жизнь Католической Церковью.Римско-католическая Церковь, в той еёорганизационной структуре, в какой она вышла изКонтрреформации после Тридента, являетсясовершенной бюрократией. [В первой половинеXVI в. в Европе развернулось антикаталинскоедвижение, получившее название реформации (отлатинского reformatio – преобразование). С серединывека католицизм перешёл в контрнаступление,началась контрреформация. В этом процессебольшую роль сыграл Тридентский вселенскийсобор католической церкви, заседавший с 1545 по 1563год (с перерывами) в итальянском городе Тренто (полатыни – Тридентум). Тридентский собор призналнепререкаемость папской власти и верховенствоеё решений по отношению к Вселенским соборам,расширил права епископов по надзору задуховенством, ввёл строгую цензуру.] Онауспешно решила самую щекотливую проблему любогонедемократического правления – проблему отборавысших должностных лиц. Практически для каждогомальчика открыт доступ к самым высоким постам вцерковной иерархии. Местный священник стараетсяоблепить путь к образованию для наиболееодарённых юношей своего прихода; их обучают вепископской семинарии; после посвящения вдуховный сан их карьера полностью зависит от иххарактера, рвения и интеллекта. Среди прелатовнемало отпрысков знатных и богатых семей. Но этимположением они обязаны не своему происхождению.Они должны были конкурировать на почти чторавных условиях с детьми крестьян, рабочих икрепостных. Кардиналы, настоятели монастырей ипреподаватели теологических университетов – этодействительно выдающиеся люди. Даже в наиболееразвитых странах они составляют достойнуюконкуренцию самым блестящим учёным, философам,естествоиспытателям и государственным деятелям.
Этот изумительный пример имеют в виду авторывсех современных социалистических утопий. Вявной форме это делали два предшественниканынешнего социализма: граф Анри де Сен-Симон иОгюст Конт. [Сен-Симон Клод Анри (1760–1825) –французский социалист-утопист. По Сен-Симону, всоциалистическом обществе иерархия должна бытьтолько иерархией способностей, предпринимателидолжны стать чем-то вроде общественныхчиновников, а гарантом соблюдения правил новогообщежития должна быть сила религиозного веления(концепция «нового христианства»). КонтОгюст (1798–1857) – французский социолог ифилософ-позитивист, в молодости – ученик исекретарь Сен-Симона, от которого он взял многое,и в частности, идею необходимости новой«очищенной религии». Разработанный Контомдо подробностей идеал будущего обществапредусматривает жёсткую иерархию служителейкульта человечества с верховным главою, подобнуюкатолической иерархии во главе с папой римским.]Но, по существу, то же самое было и у всех другихсоциалистических авторов, хотя, по очевиднымпричинам, они не указывали на Церковь как намодель. Невозможно было найти никаких иныхпримеров совершенной иерархии, кроме того, чтопредставил нам католицизм.
Однако ссылка на Церковь ошибочна. Царствохристианства, которым правит Папа и другиеепископы, не подлежит никаким изменениям. Онопостроено на вечной и непреложной доктрине.Символ веры установлен навеки. Здесь несуществует прогресса и эволюции. Здесь естьтолько подчинение закону и догме. Методы отбора,принятые Церковью, весьма эффективны приуправлении людьми, которые придерживаютсянеоспоримых, неизменных правил и установлении.Они идеальны при выборе хранителей вечногосокровища доктрины.
Но с человеческим обществом и государственнымуправлением дело обстоит по-другому. Самоедрагоценное право человека – неустанностремиться к улучшениям и более совершеннымиметодами бороться с препятствиями, которыеприрода ставит на пути его жизни иблагосостояния. Внутренние побужденияпревратили потомков грубых обитателей пещер в,до некоторой степени, цивилизованных людейнашего времени. Но человечество отнюдь недостигло того состояния совершенства, когдавсякий прогресс становится невозможным. Силы,создавшие нашу современную цивилизацию, неперестали существовать. Если их не сковатьжёсткой системой общественной организации, онибудут продолжать действовать и принесутдальнейшие улучшения. Принципом, по которомуКатолическая Церковь отбирает своих будущихвысших сановников, служит безусловнаяпреданность символу веры и его догматам. Она неищет новаторов и реформаторов,первооткрывателей новых идей, выступающих резкопротив старых представлений. Именно это и можетобеспечить принцип назначения будущих высшихдолжностных лиц старыми и хорошо провереннымисегодняшними правителями. Но ничего большегобюрократическая система достичь не может. Иименно стойкий консерватизм делаетбюрократические методы совершенно непригоднымидля управления социальными и экономическимипроцессами.
Бюрократическая организация непременно должнабыть жёсткой, поскольку она предполагаетсоблюдение установленных правил и процедур. Но вжизни общества жёсткость равносильна окаменениюи смерти. Весьма важен тот факт, что стабильностьи безопасность являются самыми любимымилозунгами современных «реформаторов». Еслибы первобытные люди руководствовались принципомстабильности, они никогда не обеспечили бы себебезопасности; их бы уже давно уничтожили хищныезвери и микробы.
Немецкие марксисты ввели в обиход новоеизречение: «Если социализм не соответствуетприроде человека, природа человека должна бытьизменена». Они не понимали, что если природачеловека изменится, то он перестанет бытьчеловеком. Во всеохватывающей бюрократическойсистеме ни бюрократы, ни их подчинённые уже небудут настоящими человеческими существами.
Выбор диктатора
ВСЕ сторонники спасения через господствоблагородных деспотов наивно полагают, что неможет быть никаких сомнений в том, кто долженстать этим благородным правителем или классомправителей, а также в том, что все людидобровольно подчинятся господству этогодиктатора-сверхчеловека или аристократии. Они неосознают, что многие люди и многочисленныегруппы людей могут претендовать на господство.Если право выбора из нескольких кандидатов непринадлежит большинству избирателей, неостаётся иного принципа отбора кромегражданской войны. Альтернативойдемократическому принципу отбора посредствомвсенародного голосования является захват властибезжалостными авантюристами.
Во втором веке нашей эры принципом управленияРимской империей служил утончённый вариант«вождизма». Императором становился в высшейстепени способный и выдающийся человек. Он непередавал свой высокий титул по наследствуодному из членов своей семьи, но выбиралнаследником человека, который, по его мнению,лучше других мог справиться с этимиобязанностями. Эта система дала Риму одного задругим четырёх великих императоров: Траяна,Адриана, Антонина Пия и Марка Аврелия. [ТроянМарк Ульпий (53–117, император с 98) провёл рядуспешных войн, значительно расширивших пределыимперии, развернул широкое строительствогородов, дорог, гаваней. Адриан Публий Элий(36–138, император с 117) провёл важныеадминистративно-правовые реформы, в частностираспространил юридические нормы Рима на народы,вошедшие в состав империи. Антонин Пий (86–161,император с 138) принял законодательные мерыпротив жестокого обращения с рабами, укрепилграницы империи. Марк Аврелий (121–180,император с 161) известен своей гуманностью ифилантропией, много занимался философией; егоперу принадлежит приобретший мировуюизвестность философско-этический труд«Наедине с собой».] Но затем последовалаэра преторианцев, непрекращающейся гражданскойвойны, анархии и быстрого упадка. [Преторианскимикогортами именовалась гвардия древнего Рима,выполнявшая функции стражи императоров. Современем преторианцы приобрели такую силу, чтостали смещать и назначать императоров, и дажепродавать императорский статус с аукциона (193 г.).Преторианцы были военной опорой всякого родазаговорщиков претендентов на престол.] Насмену правлению лучших пришло правление худших.Амбициозный военачальник, опиравшийся наподдержку наёмников, захватывал власть и правилдо тех пор, пока его не побеждал другойавантюрист. Средствами отбора сделалисьпредательства, мятежи и убийства. Историкиобвиняют во всём Марка Аврелия, последнего изхороших императоров. Его вина, говорят они, была втом, что он отказался от практики своихпредшественников и вместо того, чтобы выбратьсамого достойного человека, возвёл на тронсвоего неспособного сына Коммода. [КоммодЛуций Элий Аврелий (161–192, император с 180) впятнадцатилетнем возрасте был назначен МаркомАврелием соправителем империи. Пыталсязавоевать популярность низкопробными приёмами,в частности выступал в гладиаторских боях. Убитзаговорщиками-придворными.] Однако система,которая может быть разрушена из-за ошибки всеголишь одного человека, это плохая система, дажеесли бы ошибка была менее простительной ипонятной, чем ошибка отца, переоценившегохарактер и способности своего отпрыска. Дело втом, что такая система «вождизма» неизбежноприводит к непрерывной гражданской войне, кактолько появляется несколько кандидатов на местоверховного правителя.
Все современные диктаторы пришли к властипутём насилия. Затем они должны были защищатьсвоё господство от притязаний соперников. Вполитическом языке был введён специальныйтермин для обозначения таких действий: ихназывают чистками. Наследники нынешнихдиктаторов придут к власти, используя те же самыеметоды, и будут также жестоки и беспощадны,пытаясь её сохранить. Глубинной основойвсеохватывающей бюрократической системыявляется насилие. Безопасность, которую онаякобы обеспечивает, это потрясения нескончаемойгражданской войны.
Исчезновение критического чувства
СОЦИАЛИСТЫ утверждают, что капитализмдеградирует, что он несовместим с человеческимдостоинством, что он губит интеллектуальныеспособности человека и лишает его нравственнойчистоты. При капитализме каждый вынужденсмотреть на своего соотечественника как наконкурента. Врождённые инстинкты человеколюбияи товарищества превращаются, таким образом, вненависть и безжалостное стремление к личномууспеху за счёт всех остальных людей. Но социализмвозродит добродетели человеческой натуры.Дружелюбие, братство и товарищество станутхарактерными чертами будущего человека. Но,прежде всего, необходимо уничтожить худшее извсех зол – конкуренцию.
Однако конкуренцию никогда нельзя будетуничтожить. Поскольку всегда будут должности,которые ценятся выше других, люди всегда будутстремиться получить их и обойти своихсоперников. Не важно, назовём ли мы этосоревнованием или конкуренцией. Как бы то нибыло, тем или другим путём должно быть решено,следует ли человеку предоставлять место, накоторое он претендует. Вопрос лишь в том, какаяименно конкуренция должна существовать.
Капиталистическая разновидность конкуренциисостоит в том, чтобы превзойти других на рынке,предлагая лучшие и более дешёвые блага.Бюрократическая разновидность заключается винтригах при «дворе» власть предержащих.
При дворах всех деспотических правителей былодостаточно лести, подхалимства, раболепия инизкопоклонства. Но всегда находилось, покрайней мере, несколько человек, которые небоялись сказать тирану правду. В наши дни делообстоит по-другому. Политики и писателипревосходят друг друга в лести верховномуправителю – «простому человеку». Они нерискуют нанести ущерб своей популярности,высказывая непопулярные идеи. ПридворныеЛюдовика XIV никогда не заходили так далеко, какнекоторые наши современники, восхваляющиевождей и их опору – массы. Они, похоже, полностьюутратили здравый смысл и самокритичность.
На одном из съездов Коммунистической партииписатель Авдеенко обратился к Сталину с такимисловами: «Пройдут века, и будущие поколениякоммунистов будут считать нас самымисчастливыми из всех смертных, когда-либо жившихна этой планете, потому что мы видели Сталина –гениального вождя, Сталина – мудреца,улыбающегося, добродушного и совершеннопростого человека. Когда я видел Сталина, даже нарасстоянии, я весь трепетал от его мощи, обаяния ивеличия. Мне хотелось петь, кричать, вопить отсчастья и восторга» <цит. по W. H. ChamberlinCollectivism, a False Utopia, New York, 1937, p. 43>. [АвдеенкоА. О. (1908 г.) – автор популярной в своё времякниги «Я люблю» (1933 г.) о перевоспитанииподростка-беспризорника в советском трудовомколлективе. Славословие не уберегло его отсталинской опалы, впрочем, по тем временамдовольно мягкой. На съездах партии он невыступал. Цитируемое Л. Мизесом из вторых руквысказывание – выдержка из речи Авдеенко на Iсъезде писателей СССР. В настоящем издании оноприводится по опубликованной стенограммесъезда.] Бюрократ, обращающийся к своемуначальнику, от которого зависит его продвижениепо службе, говорит менее поэтично, но ничуть неменее льстиво.
Когда на праздновании бриллиантового юбилеяФранца Иосифа некий статистик поставил в заслугуимператору то, что после шестидесяти лет егоправления в стране появились многие тысячикилометров железных дорог, тогда как в началеправления их было гораздо меньше, всеприсутствовавшие (а, возможно, и сам император)просто посмеялись над этим образчиком раболепия.[Франц Иосиф I (1830–1916) – император Австриии король Венгрии (с 1848 г.). По католическойтрадиции (с XV века) юбилейные годы кратны 25.Бриллиантовый юбилей – распространённоеназвание 75-летия.] Но никто не смеялся, когдана Всемирной выставке в Париже Советскоеправительство в цветистых выраженияхпохвалялось тем, что тогда как в царской Россиивообще не было тракторов, четверть века спустяСоветская Россия уже смогла повторить это новоеамериканское достижение. [Всемирная выставкав Париже, на которой советский павильон был однимиз самых представительных, состоялась в 1937 г.]
Никто никогда не считал, что патерналистскийабсолютизм Марии Терезии и её внука Франца могбыть оправдан тем, что Моцарт, Гайдн, Бетховен иШуберт написали бессмертную музыку. [МарияТерезия (1717–1780) – с 1740 г. эрцгерцогиняавстрийская, королева Венгрии и Богемии. Еёправление характеризовалось укреплениемабсолютизма, усилением государственнойцентрализации, частичной заменойфеодально-сословного суда государственным,созданием чиновничьего аппарата управления и т.п. Мария Терезия проводила патерналистскую(покровительственную) политику по отношению кпромышленности и торговле. Внук Марии Терезии Франц(1768–1835) был императором германским под именемФранца II (с 1792 г. по 1804 г.), а затем австрийским (с 1804г.). Отличительной чертой его внутренней политикибыло резкое усиление полицейско-охранительногоаппарата.] Но симфонию современногосоветского композитора, которого, возможно,забудут уже через несколько лет, приводят вдоказательство преимуществ советскогототалитаризма.
Вопрос заключается в том, какая системаэффективнее – бюрократического контроля илиэкономической свободы. На этот вопрос нельзяответить только при помощи экономическихдоводов. Простая констатация того факта, чтосигареты, произведённые Табачной монополиейфранцузского правительства, не были настолькоплохими, чтобы заставить французов броситькурить, не является доводом в пользугосударственного управления этой отраслью.Равно как и тот факт, что сигареты, произведённыеМонополией греческого правительства, былинаслаждением для курильщиков. Вовсе не заслугагреческих бюрократов, что климатические иприродные условия их страны делают выращиваемыйкрестьянами табак изысканным и ароматным.
Каждый немец считал само собой разумеющимся,что сама суть и природа вещей делают необходимымгосударственное управление университетами,железными дорогами, телеграфом и телефоном. Длярусского мысль о том, что человек мог бы жить безпаспорта, должным образом выданного изарегистрированного в полиции, всегда казаласьпарадоксальной. В условиях, сложившихся запоследние тридцать лет, граждане странконтинентальной Европы превратились в простыедополнения к своим удостоверениям личности. Вомногих странах стало опасно выходить на прогулкубез этих документов. <Так, досьедепартаментов полиции многих европейскихгородов содержат полную информацию о временномместе пребывания каждого жителя и каждогоприезжего, а также все изменения адресов запоследние сто или даже сто пятьдесят лет.Поистине бесценный и интенсивно используемыйисточник сведений для биографов!> Вбольшинстве европейских стран человек не имелправа остановиться где-либо на ночь, немедленноне сообщив в полицейский участок о месте своегопребывания и любом изменении адреса.
Не исключено, что такая строгая регламентацияможет принести какое-то благо. Но от неё, конечно,мало пользы для борьбы с преступностью и длярозыска преступников. Скрывающийся убийца непобоится нарушить закон, требующий сообщать олюбом изменении адреса. <Американцамкажется очень забавным, что в Европе на многихсудебных процессах присяжных просят ответить надва следующих вопроса: Во-первых, виновен липодсудимый в убийстве жертвы? Во-вторых, виновенли подсудимый в том, что он своевременно несообщил об изменении своего адреса?>Защищая свою систему, бюрократы впадают вмелодраматический тон. Они вопрошают, каким жеобразом бедные брошенные дети смогут вновьобрести своих бессовестных родителей. Они неупоминают о том, что их мог бы найтисообразительный сыщик. Более того, тот факт, чтосуществует некоторое число негодяев, не можетсчитаться достаточным основанием дляограничения свободы огромного большинствачестных людей.
Предприятия, стремящиеся к получению прибыли,опираются на добровольный выбор потребителей. Имне выжить, если у них нет большого числапокупателей. Но различные бюрократическиеуправления насильно приобретают себе«постоянных клиентов». То, что в учреждениеобращается множество людей, не являетсядоказательством того, что оно удовлетворяетнасущные нужды этих людей. Это свидетельствуеттолько о том, что учреждение вмешивается в дела,которые играют важную роль в жизни каждогочеловека.
Исчезновение критического чувства являетсясерьёзной угрозой сохранению нашей цивилизации.Оно облегчает шарлатанам возможность обманыватьлюдей. Примечательно то, что образованные слоиболее легковерны, чем необразованные. Наиболеевосторженными сторонниками марксизма, нацизма ифашизма были представители интеллигенции, а непростые люди. Интеллигенция никогда не быладостаточно проницательной для того, чтобызаметить явные противоречия в своих убеждениях.Популярности фашизма не наносило ни малейшеговреда то, что Муссолини в одной и той же речивоспевал итальянцев как представителей самойстарой цивилизации Запада и как самую молодую изцивилизованных наций. Ни один немецкийнационалист не имел ничего против того, чтотемноволосый Гитлер, тучный Геринг и хромойГеббельс превозносились как блестящиепредставители высоких, стройных, светловолосых,героических арийцев – расы господ. Непоразительно ли, что миллионы людей за пределамиРоссии твёрдо уверены в том, что в СоветскомСоюзе существует демократический режим, дажеболее демократический, чем в Америке?
Это отсутствие критического отношенияпозволяет убеждать людей, что они будутсвободными в системе всесторонней жёсткойрегламентации. Люди представляют себе режим, прикотором все средства производства принадлежатгосударству, а правительство являетсяединственным работодателем, царством свободы.Они совершенно не учитывают возможности того,что всемогущее государство их утопии можетпреследовать цели, которые они абсолютно неодобряют. Они всегда молчаливо предполагают, чтодиктатор будет делать как раз то, чего они от негоожидают.