— Это Сссеракис.
— Твой демон?
Сссеракис хихикнул, и этот звук эхом разнесся вокруг нас. Я почувствовала страх Триса. Ощутила его на вкус, как запах готовящегося бекона на ветру. Сссеракис впитывал все это, и с каждым мгновением я становилась сильнее.
— Демон. Ужас. Слова. Я древний. — Я услышала звук, похожий на жирное, влажное скольжение тысячи змей. Хлюпанье чего-то огромного, неуклюже приближающегося. Звук, похожий на скрежет мясницкой пилы, кромсающей плоть и перемалывающей кости. Крик землянина, оборвался. Все это было иллюзией, в которую Сссеракис заманил меня, когда мы впервые встретились. Но Трис не был так защищен. Он изогнулся в моей хватке, попытался вырваться, ударил меня.
— Что-то держит меня. Мама. Мама, где ты?
Я вздохнула.
— Сссеракис, прекрати. Просто покажи ему.
Мой ужас рассмеялся. С точки зрения Сссеракиса он просто немного повеселился с моим сыном. Никаких повреждений, ни крови, ни порезов, которые ужас когда-то нанес мне. Ничего, кроме ночных кошмаров и страха в качестве пищи.
Тьма между мной и Трисом рассеялась, и мы смогли увидеть друг друга. Его глаза были широко раскрыты, в них была паника. На лбу выступил пот, руки он держал перед собой, словно защищаясь неизвестно от чего. Увидев меня, он моргнул и начал слишком тяжело дышать.
— Это всего лишь иллюзия, Трис. Это нереально.
— Я мог бы сделать это реальностью.
Трис дернул головой, пытаясь понять, откуда доносится голос Сссеракиса. «Я бы очень хотел освободиться от этого сейчас, мама». Я услышала страх в его голосе. Страх быстро сменился гневом. Сссеракиса это позабавило. Я с ужасом подумала о гневе моего сына и решила, что это непрочная маска.
До нас донесся звук, похожий на скрежет ржавого лезвия по тарелке, и маска Триса разлетелась вдребезги. Он вцепился в меня. Какое это было странное чувство. Одна часть меня прижимала моего сына к себе и хотела защитить его от всей боли и зла этого мира, а другая часть меня радовалась его страху и знала, что мы можем питаться им так долго.
— Хватит, Сссеракис, — прорычала я. — Перестань играть с ним и покажи ему Севоари.
Мой ужас хотел было бросить мне вызов, но затем, усмехнувшись, смягчился. Темнота отступила, но мы были не в долине, окруженной пламенем, и не с нашими войсками. Мы летели через Севоари. Или, точнее, мы стояли на пустоте, а Севоари двигался под нами. Казалось, что мы должны были падать, но нет. Опора под нами была твердой, хотя и невидимой. Мой желудок сжался в ожидании падения, и по тому, как Трис вцепился в меня, я поняла, что он тоже это чувствовал. Я думаю, Сссеракис сделал это специально, чтобы напугать Триса и продолжать подпитываться его страхом.
Серый пейзаж Севоари пронесся под нами, а затем мы полетели над обнаженной мясистой массой Норвет Меруун. Она простиралась так далеко, насколько мы могли видеть. Ее плоть пульсировала темно-красным, и она росла, распространяясь во все стороны. Волосатые щупальца трепетали, ударяя по камню. Вокруг нее не было ничего живого, ничего, что не принадлежало бы ей. Ее миньоны, у большинства из которых из кожи торчали маленькие мясистые червячки, сновали вокруг, принося ей все больше пищи. Чтобы она ее поглотила. Это была безжизненная пустошь, и все это была она.
Я рассказала Трису, кем она была, когда мы смотрели на нее сверху вниз, пролетая над ее бесконечной громадой. Бьющееся сердце Севоари. Смерть того мира и нашего, и теперь они связаны открытым порталом. Мой сын, наконец, осознал всю глубину того дерьма, в котором мы тонули.
Когда Сссеракис развеял конструкт и отступил в мою тень, я увидела, насколько был потрясен мой сын. Наши солдаты тоже были потрясены, хотя никто из них не видел врага. Они просто видели, как мы на какое-то время растворились в шаре тьмы.
Трис пошатнулся, когда я отпустила его, затем упал, тяжело опустившись на задницу, подтянув колени к груди и обхватив их руками, скрючившись, как бумажный журавлик, раздавленный стальной перчаткой. Он слепо уставился на долину и долго молчал, размышляя. Когда, наконец, он поднял на меня глаза, в них стояли слезы. Он кивнул.
— Что нам делать, мама?
— Сначала мы должны исправить мою ошибку.
Глава 15
Мы дали покой многим зомби прежде, чем покинули ту долину. Я говорю это так, потому что это более приемлемо, чем правда. Хотя зомби больше не были в моей власти, мы с Трисом могли призывать их. Как собак, пасущих овец. Мы собрали всех, кого смогли, всех мертвых, которые нас услышали, заперли их в центре долины, а затем подожгли. Они умерли не сразу, но это был самый безопасный способ покончить с ними. Тем не менее, многие из зомби сбежали, оказавшись слишком далеко от нашего зова или слишком увлеченные преследованием своей добычи. Я не думала, что жители Тора поблагодарят меня за ту новую волну чумы, которую я наслала на них, но с уничтожением собранной ими армии, по крайней мере, на какое-то время у нас воцарится мир.
На следующее утро, как только солнце показалось из-за горизонта, мы отправились домой. В тот первый день мы с Трисом ехали верхом, оба измотанные. Остальные наши войска шли маршем, хотя и были не в лучшем состоянии. Мы плохо отдохнули, у нас было мало еды и не было ни палаток, ни котелков для приготовления пищи. Мы съели то немногое, что у нас было с собой, и, как саранча, обрушились на деревни между нами и Йенхельмом. Жители этих деревень, возможно, находятся под властью Сирилет, и многие из них сказали, что были рады видеть меня живой. Но я думаю, что в основном они были рады видеть, что мы уходим, и жалели, что мы взяли так много. Времена были тяжелые.
Солнце так ни разу и не выглянуло. Совсем. Облачный покров превратился в клубящуюся массу тьмы, которая почти полностью скрывала свет. Трава под нашими ногами поникала, желтела и гибла. Дул сильный ветер, меняя направление каждые несколько секунд. Нам пришлось обогнуть одну небольшую долину, так как казалось, что по ней течет не вода, а расплавленный огонь. Запах был отвратительный, как от яиц, которых оставили гнить, а затем вскрыли. Мы продолжили путь.
Марш в Тор был полон приятных вечеров, несмотря на то что во время многих из них я была чертовски избита, и царила веселая атмосфера. Несмотря на то, что мы выиграли битву, в некотором смысле, обратный путь в Йенхельм был тягостным. Трис много размышлял, я думаю, о том, какое место он теперь занимает в королевстве Сирилет. Я провела много времени, размышляя о наших трудностях. У меня были кое-какие идеи о том, как прорвать облачный покров, но я не могла воплотить их в жизнь самостоятельно. У меня не было нужных установок. Бушующие океаны и пожары, сжигавшие землю, были совсем другим делом. Мир разваливался на части, был сломан, как выразилась Сирилет. Я не видела способа исправить это без помощи магии Источников.
Когда мы, наконец, добрались до улиц Йенхельма — грязные, растрепанные и со стертыми ногами, — нас уже не встречали с такой помпой, как при отъезде. Настроение в городе испортилось, и даже вернувшаяся бывшая королева не смогла поднять боевой дух. Наши солдаты разбрелись кто куда, чтобы повидаться со своими семьями или запить свои горести. Мы с Трисом проехали на наших птицах по улицам, где царило угрюмое негодование, а люди обменивались мрачными взглядами. И все же злобные взгляды и сердитый шепот всегда лучше, чем швыряемые камни и толпа, замышляющая убийство.
В этом городе царит чудесный страх, Эска. Он окружает город, как туча мух. Все они напуганы.
— Да, — согласилась я. — Они боятся всего, что происходит, они боятся, что умрут.
Они смертны. Все смертные умирают.
— Вот почему они боятся смерти. А ты?
Конечно, нет. Я лорд Севоари.
— Ты бессмертен. Жизнь и смерть никогда не были для тебя проблемой. Ты просто есть. Весь этот страх, который ты впитываешь, Сссеракис. Это потому, что жизни этих людей балансируют на острие бритвы. И они чувствуют, что могут свалиться.
Я вздохнула и направила птицу трей ко дворцу.
— И они ожидают, что их королева что-то предпримет по этому поводу.
Что может наша дочь надеяться предпринять против конца света?
— Возможно, ничего. Но они ожидают, что она что-то предпримет.
Сссеракис задумался на несколько секунд. Я оглядела улицу и увидела маленького мальчика, покрытого грязью, который копался в куче мусора в переулке. Он остановился, чтобы посмотреть на меня, когда я ехала мимо, и наши взгляды встретились. Он вздернул подбородок, словно бросая вызов, затем повернулся и убежал.
Тебе следует лучше контролировать своих миньонов. Это хорошо, что они боятся, но они не должны ожидать от тебя помощи. Они существуют, чтобы тебе служить.
Я рассмеялась. Трис оглянулся на меня, снова нахмурив лоб, но я покачала головой, глядя на него.
— Они не мои миньоны, Сссеракис. Я больше не их королева. И я не думаю, что Сирилет вернула бы мне трон, даже если бы я попросила об этом.
Тогда не проси. Возьми его.
— Я не хочу править. Не думаю, что я когда-либо хотела. И она сидит на нем гораздо лучше, чем я.
Мой ужас снова замолчал, но я не думаю, что он был мной доволен. Сссеракис был лордом Севоари, созданным, чтобы править. Я спросила себя, насколько мое первоначальное желание стать королевой было основано на желании Сссеракиса быть у власти? Теперь уже нет. Сирилет может приползти ко мне на коленях, умоляя взять ее трон, но я все равно скажу нет. Я бы отдала его Трису прежде, чем снова сунуть голову в эту петлю.
Когда мы подъехали к дверям дворца, я соскользнула с птицы трей, счастливая, что освободилась от нее. Птица тут же отскочила в сторону, уставившись на меня одним огромным глазом. Трис не спешился. Он погнал свою птицу вперед, прихватив поводья моей и глядя на двери дворца.
— Не войдешь? — спросила я.
Мой сын задумчиво покачал головой.
— Я оставлю тебя, чтобы ты доложила сестре-королеве. Если я понадоблюсь тебе, мама, я буду в «Дырявом Ведре» и попытаюсь запить вкус… — Он взмахнул свободной рукой в воздухе. — Всего. — Он потянул за поводья и повел обеих птиц прочь.