Гарн покачал своей массивной головой.
— Сначала ты говоришь нам, что Оваэрис разваливается на части, и тебе нужны Хранители Источников, чтобы это исправить. Теперь ты требуешь, чтобы мы начали войну с самим адом?
Я пожала плечами, глядя на гарна.
— Это слишком драматичный способ изложения. Но да.
— Как бы ты хотела, чтобы мы сражались с этим монстром? — спросил один из пахтов-посланников.
Откровенно говоря, мы с Сссеракисом все еще работали над этой частью плана.
— Нам нужно отбросить ее, отделить достаточно, чтобы она показала свою истинную сущность и…
Кадира закричала, заглушая меня.
— Гигантские глаза в небе, землетрясения и наводнения, чудовища из ада. Все это не что иное, как отвлекающий маневр. — Сейчас она обращалась не ко мне, а ко всем остальным. И, черт бы их всех побрал, они слушали. — Нам нужно сосредоточиться на настоящей проблеме. — Костлявый палец вытянулся и указал на Сирилет. — Она убийца и должна предстать перед судом за свои преступления. Не только против Полазии, но и против всех нас.
И снова все они разразились криками и шумом. Казалось, они даже не замечали окружающего их адского пейзажа, а чудовище медленно подползало все ближе к нашему миру.
— Может, мне теперь их всех убить, Эска? — Несколько глаз посмотрели в мою сторону, доказывая, что по крайней мере некоторые из торговцев слышали Сссеракиса. У меня было предчувствие, что это не поможет нашему делу.
Сирилет уставилась на меня, поймала мой взгляд и медленно покачала головой. Она выглядела усталой.
Лесрей перестала барабанить пальцами по подлокотнику. Она встала плавно и элегантно, каждый ее кусочек был королевой Льда и Пламени, и пошла. Пока она шла, от нее, как от капли воды, упавшей в пруд, расходились волны тишины. К тому времени, как она добралась до меня, все, даже Кадира, замолчали.
— Убери своего демона, Эскара. — Голос Лесрей был мягким, как шуршание смятой бумаги. — Угрозами или принуждением ты никого из нас не убедишь.
Я уставилась на ненавистную сучку, моя лапа напряглась, я была готова разорвать ей глотку за все, что она со мной сделала. Лесрей просто смотрела на меня, бесстрастно и непреклонно.
— Освободи конструкт, Сссеракис.
— Но они все еще препираются, как гули над трупом.
— Сделай это.
Севоари исчез, и мы все снова оказались в зале саммита. Несколько полазийцев пошатнулись, как будто у них закружилась голова. Один из торговцев отошел, чтобы подкрепиться завтраком.
Лесрей не сводила с меня неприкрытого глаза. Вблизи я разглядела, что левый уголок ее рта под фарфоровой маской слегка приоткрыт. Я вдруг поняла, что маска была не просто украшением, а скрывала травму.
— Теперь ты можешь идти, — сказала Лесрей. — Подожди снаружи. Мы обсудим ваши заявления за пределами твоего… — Ее взгляд метнулся к Сссеракису, стоящему рядом со мной в моей тени, — воздействия. Ты будешь уведомлена, когда мы примем решение.
Никто с ней не спорил. Ни Джамис, ни Кадира, ни пахты, ни гарн. Вот так, всего несколькими словами и аурой холодного спокойствия, Лесрей взяла под свой контроль весь саммит. Признаюсь, я немного восхитилась ей. Этого восхищения было недостаточно, чтобы утолить мою ненависть к этой стерве.
Я медлила, борясь с желанием оставить за собой последнее слово. Мне не нравилось, что меня прогоняют, как слугу. Но что я могла поделать? Убей их всех. Они были королями и королевами, могущественными купцами и посланниками в иностранных государствах. У меня не было ничего, кроме имени и темной репутации. Я была страшилищем Иши. И я больше не королевой. Поэтому я еще несколько секунд сверлила Лесрей взглядом, в моих глазах метались яростные молнии, затем повернулась и направилась к большой двери.
Сирилет осталась.
— Мне нужно обсудить еще один вопрос, — сказала она. — Я имею в виду, что это предложение, на самом деле.
Один из торговцев начал было кричать на нее, но Лесрей подняла руку, приказывая мужчине замолчать. «Королева Хелсене имеет такое же право говорить здесь, как и любой другой». Послышалось недовольное ворчание, но никто не стал спорить с сучкой-шлюшкой.
— Есть разломы, — сказала Сирилет. — Я имею в виду другие разломы, а не великий разлом в полазийской пустыне. Я называю их малыми разломами. Они повсюду. Насколько мне известно, их по меньшей мере дюжины. По всему Оваэрису. У меня есть планы. Подробные инструкции по строительству врат вокруг каждого из них. Они позволят открывать порталы между ними. Я имею в виду порталы на большие расстояния без использования Хранителя Источников. Мгновенное перемещение между любыми разломами.
Встала суровая торговка.
— Вы хотите, чтобы мы построили такие врата, чтобы вы могли с легкостью двинуть свои войска против нас.
— Что? Нет.
— Это не более чем очередная уловка.
Сирилет покачала головой.
— Это не так. Я пытаюсь…
— Если мы построим эти врата, дикари Йенхельма получат легкий доступ ко всем нам.
Сирилет сжала руки перед собой.
— Если бы я хотела использовать врата для нападения, я бы не сказала вам о них. У Йенхельма уже есть доступ к ним. Мы уже можем использовать их для перемещения между разломами. Один из них есть здесь, в Ланфолле. Если бы я захотела, я могла бы провести свои войска и напасть на вас здесь.
— Еще одна угроза, — крикнула суровая торговка.
— Это не угроза, — закричала Сирилет, когда поднялся переполох. — Я говорю вам это, чтобы вы могли построить свои собственные врата. Мгновенное перемещение между всеми вашими странами. Я имею в виду, подумайте о возможностях, которые это открывает.
По лицу Джамиса медленно расплылась улыбка. Он встал и громко прочистил горло, размахивая руками в воздухе, чтобы привлечь к себе внимание. Голоса стихли, превратившись из рева в глухое бормотание.
— Нам, конечно, нужно будет узнать, где находится этот разлом, королева Хелсене. Вы сказали, что их много. Нам нужно будет знать, где они все находятся.
— Да, — сказала Сирилет. — В этом-то и дело. Я имею в виду, что разработанные мной врата можно использовать для доступа к любым другим вратам. Но я не могу построить их все сама. Для этого требуется много руды, которая падает с лун.
Кадира снова ткнула дочь в бок, и толстая принцесса набрала полные легкие воздуха.
— Эта руда редкая и чрезвычайно дорогая. Вы хотите, чтобы мы опустошили нашу казну, чтобы построить вашу сеть врат.
Сирилет вздохнула, нервно заламывая руки. На мгновение она уставилась в пол, затем подняла глаза прямо на королеву Полазии:
— Так уж получилось, что огромное количество этой руды недавно попало на территорию Полазии. На самом деле, я полагаю, что, если вы будете действовать достаточно быстро, прежде чем тарены заявят на нее свои права, Полазия вскоре станет самой богатой страной на Оваэрисе.
На саммите повисло напряженное молчание, пока все обдумывали слова Сирилет. Даже Кадира откинулась на спинку кресла с задумчивым выражением на лице.
После чего мы покинули саммит, Сирилет и я. Спор начался еще до того, как за нами закрылась дверь. У меня было дурное предчувствие, которое червем пробралось в мои внутренности. Эти дураки не захотят нам помочь. Я думаю, что они, главным образом, заботились о том, чтобы набить карманы и убедиться, что у них все еще есть трон, на котором можно сидеть. Вскоре они обнаружат, что трон из трупов — неудобное сиденье.
Глава 20
Они отвели нас обратно в камеру. Если они думали, что пара железных прутьев и запертая дверь удержат меня, они жестоко ошибались. Я поковырялась в еде и нашла засохшее яблоко, которое можно было съесть.
Они могли отравить яблоко. Ты задохнешься до смерти, твое лицо будет багровым и раздутым, все твои мечты не сбудутся.
— Перестань пытаться напугать меня, Сссеракис. Если они меня убьют, я буду рада покою.
Сирилет бросила на меня мрачный взгляд. Она почему-то разозлилась на меня. Некоторые люди умеют хранить молчание, в котором больше обвинения, чем в крике. Хардт был мастером такого молчания и, очевидно, хорошо научил мою дочь.
— Что? — рявкнула я.
— Ты взяла верх, мама. Это ты затеяла весь этот разговор о войне с Севоари и превратила его в беспорядочную перебранку.
Я фыркнула:
— Это была перебранка еще до того, как я сказала хоть слово.
— Какой смысл сражаться с Норвет Меруун, если наш мир погибнет, пока мы это делаем? — Сирилет покачала головой, встала, театрально подошла к окну и посмотрела сквозь решетку. — Ты сказала, что поможешь мне. То, что ты там сделала, было посвящено только тебе и твоей войне.
— Моей войне? — Я горько рассмеялась. — Ты не единственная, кто пытается спасти мир, дочка. Просто ты та, кто сначала разрушил его.
У молчания Сирилет выросли ноги, глаза, крылья, рты, и оно поглотило нас всех.
— Блядь, — сказала я. — Прости, Сирилет. Я не это имела в виду.
Я попыталась подойти к ней, но моя дочь обернулась, в ее глазах была угроза, осколки темного света предупреждали: держись подальше. Еще одно доказательство, если оно когда-нибудь понадобится, что я разрушаю все, к чему прикасаюсь.
Мы уставились друг на друга, напряжение росло. Моя тень изогнулась и выросла. «Вы обе говорите так, как будто только ваш мир в опасности. Норвет Меруун уже почти поглотила мой дом. Мне нужны вы обе, чтобы дать ей отпор и спасти свой мир». Вот до чего дошло дело — живое воплощение страха выступило в роли миротворца.
Сирилет даже не взглянула на Сссеракиса.
— Я обращаюсь к тебе, мама. Мне нужна твоя помощь. — Она покачала головой. — Если ты не можешь помочь, то, по крайней мере, перестань вставать у меня на пути.
Моя тень сдвинулась, Сссеракис повернулся и посмотрел на меня черными, как смоль, глазами:
— Я хочу поговорить с нашей дочерью наедине.
Сирилет вздрогнула, взглянула на Сссеракиса, затем снова на меня. Она выглядела неуверенной. Я не могла ее винить.