— Как? — спросила я Сссеракиса. — Не похоже, что я смогу выйти из комнаты без тебя. — Я потрогала свою тень, она была мягкой, но упругой, как необожженная глина.
— Не паникуй, Эска, — усмехнулся Сссеракис. — Или паникуй. Твой страх всегда был самым сладким на вкус.
Прежде чем я успела ответить, моя тень поглотила меня. Сссеракис заключил меня в конструкт тьмы. Я ничего не видела, ничего не слышала, ничего не обоняла. Я была одна в пустоте.
Паника? Нет, я не паниковала. Мне это даже понравилось. Это было мирно, даже безмятежно. Я спросила себя, не на это ли похожа смерть? Вечное ничто. Огромное и пустое пространство, где некому предъявлять ко мне требования?
Внезапно я почувствовала себя усталой. Невероятно усталой. Я упала на колени, борясь со скользким, соблазнительным желанием лечь и раствориться в полу. Я знала, что это не поможет. Это не смерть. Это не покой. Да, я была здесь одна. Но здесь все еще была я. Мой разум, мои мысли, моя вина, гнев и боль. Здесь, в этом пространстве, ничто не могло помешать моим воспоминаниям наброситься на меня, как волкам, бросающимся на добычу, чтобы укусить и пустить кровь.
На меня обрушились воспоминания о детстве. Я так часто втягивала Джозефа в неприятности. Я была ему ужасным другом. Я лгала своим родителям, чтобы у моего брата были неприятности. Ужасный ребенок. Зов пустоты зазвучал во мне так сильно, что, если бы я столкнулась лицом к лицу с волком, я бы сунула голову ему в пасть.
Затем все закончилось. Темнота исчезла, и я снова оказалась в нашей камере, на полу, на боку, холодная и бесчувственная. Сирилет бросилась ко мне, выкрикивая слова, которые я не могла разобрать. Она помогла мне подняться, схватила меня за руку и поддержала.
Что случилось, Эска? В конструкте не было ничего, что могло бы напасть на тебя.
— Ничего, кроме меня. — Мои слова прозвучали невнятно, спотыкаясь друг о друга. Я думаю, Сссеракис воспринял это как подтверждение. Мой ужас не понял. Ни один монстр, которого он мог бы вызвать, не смог бы причинить мне больше боли, чем я сама. Никто не мог быть таким злобным и смертоносным.
— Мама, с тобой все в порядке? Сссеракис, что ты наделал?
Сирилет усадила меня в кресло и принесла бокал вина. Я бы предпочла виски, но в вине было достаточно воды, чтобы хотя бы утолить жажду. Я медленно приходила в себя. Я не признавалась в этом ни ей, ни себе, ни своему ужасу, но мои приступы становились все сильнее. Они продолжались дольше, быстрее разрывали меня на части и требовалось больше времени, чтобы прийти в себя. Приступ депрессии прошел, но я осталась с одной неотвратимой истиной, которая не давала мне покоя, как бы я ни пыталась ее отрицать. Я бы откликнулась на зов пустоты, если бы могла. Пойманная в ловушку этого конструкта, я бы покончила с собой и была бы рада этому. Я спросила себя, не Лесрей ли это сделала? Не подтвердила ли она ту эмпатомантическую команду, которую вложила в меня так давно? То семя саморазрушения, которое она посеяла, не полила ли она его, заставляя расти? Я не знала. Не могла сказать.
Я чертовски ненавижу эмпатомантию.
Невидимое солнце уже клонилось к закату, когда дверь в нашу камеру снова открылась и вошел Джамис. Он не привел с собой ни охранников, ни своего ручного Хранителя Источников. Вероятно, это было разумно. Мое сердце затрепетало в тот момент, когда я увидела его, и я почувствовала, как мне становится тепло от неестественного желания, которое я испытывала. Я и так чувствовала себя довольно хрупкой, а я всегда была из тех, кто прячет любую хрупкость за гневом. Если бы Хранитель Источников появился, я бы позаботилась о том, чтобы это было в последний раз.
— Ну что ж, — сказал Джамис, когда за ним закрылась дверь. Он направился прямиком к вину. — Это была полная неразбериха. — Он налил себе бокал, осушил его, затем налил еще. Я заметила, что его плечи слегка ссутулились, самообладание дало трещину, а под глазами начали проступать мешки. Он взял свой бокал, подошел к плюшевому креслу и опустился в него с благодарным вздохом.
— И что они решили? — спросила Сирилет. — Я тут подумала. В смысле, у меня есть планы. Я думаю, мы могли бы…
Джамис махнул рукой в воздухе.
— С чего начнем? — Он отхлебнул вина. — Скоординированные усилия по прекращению катаклизма. Теперь мы официально называем это так. На принятие решения ушло около получаса. Скоординированные усилия маловероятны.
Сирилет сложила руки вместе.
— Но мы можем надеяться на…
— Слезы Лурсы, дайте мне закончить. — Джамис закрыл глаза и потер виски. — На сегодня с меня хватит прерываний и вспышек гнева. У пахтов самые мощные аэроманты и метеоманты, и они уже экспериментируют с тем, как разогнать облачный покров и вернуть солнце. Увы, облака уходят ненадолго. Требуется огромное количество энергии, и Хранители Источников начинают испытывать отторжение через нескольких часов. И, как только они прекращают, облака набегают снова, чтобы снова окутать все вокруг. Пахты сказали, что, если нет способа убрать весь пепел и пыль с неба, просто нет смысла пытаться.
— Это подводит нас к следующей проблеме: причудливые погодные условия создают мощные воронки по всему миру, всасывающие пыль и землю в небо. На Ролшше, в Итексии, в океанах возникают новые вулканы. Каждый новый вулкан выбрасывает все больше пепла. Пока мы не сможем их остановить, у нас нет ни малейшего шанса убрать облачный покров. — Он вздохнул. — На данный момент я не думаю, что кто-то из нас снова увидит солнце в своей жизни.
Я сидела напротив Джамиса и видела, насколько он устал. Дело было не только в саммите. Он занял пост главы Торгового союза, и я не сомневалась, что сейчас его глаза смотрят на Ишу. Но какой смысл в короне, если ты можешь править только трупами?
Джамис снова отхлебнул вина и покачал головой:
— Гидроманты понятия не имеют, что делать с морями. Очевидно, магическая энергия, необходимая для успокоения даже бурлящего пруда, слишком велика.
— И геоманты согласны насчет земли, — добавила я. Моя врожденная геомантия была слабой, но даже я чувствовала постоянные толчки под нами.
Джамис кивнул:
— Никто не верит, что это возможно остановить. Они все сосредоточены на том, чтобы это пережить. Быть теми, кто выживет. Я знаю, вы хотели объединить всех против общей угрозы, но угроза слишком велика.
— И это все? — спросила Сирилет срывающимся голосом. — Я покончила с миром, и поэтому все решили, что это слишком сложно исправить и не стоит даже пытаться?
Джамис был непреклонен. «По существу, да. А что, по-вашему, могло произойти, когда вы обрушили луну прямо на нас?» Он даже не пытался скрыть горечь. Сирилет снова отошла к окну и уставилась в темное небо.
Джамис допил вино и печально посмотрел на кувшин, стоящий на столе. Затем он перевел взгляд на меня:
— Что касается тебя и твоего монстра из Подземного мира.
— Другого Мира, — поправила я его. — Севоари.
Он бросил на меня уничтожающий взгляд:
— Вызвать этого демона было ужасной идеей.
Моя тень стала извиваться и поднялась рядом с креслом.
— Я лорд Севоари.
Джамис вздрогнул. От него лениво исходил страх, на вкус маслянистый. Он слишком устал, чтобы бояться по-настоящему.
— Опять, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Это не поможет. Они не пойдут за тобой.
— Я понимаю.
— Честно говоря, Эскара, они тебя боятся. Хочешь верь, хочешь нет, но страх не порождает преданности.
— Очевидно, ты никогда не испытывал настоящего ужаса. Я покажу тебе. — Моя тень метнулась к Джамису.
— Прекрати это, Сссеракис.
Мой ужас замер, затем отступил, спрятавшись внутри меня, позволив моей тени снова падать естественным образом. Джамис разжал свою судорожную хватку на подлокотниках кресла. Я почувствовала, что вокруг меня плавает кусочек головоломки, но не могла ухватиться за него. Что-то в этом было, часть решения только что была передана мне, но я никогда не была из тех, кто решает головоломки, сосредоточившись на них.
— И это все? — спросила я. — Оба мира могут рухнуть только из-за того, что я не нравлюсь кучке бюрократов и политиков? Вы все — мешок корыстных, трусливых мудаков!
Джамис уставился на меня, его губы подергивались, когда он сдерживал рычание.
— Ну, будем считать, что я этого не слышал. Они не пойдут за тобой, Эскара. Но я верю, что они могут последовать за кем-нибудь другим.
— Так сделай это, — огрызнулась я. — Возьми дело в свои руки. В любом случае, это то, чего ты всегда хотел.
— Если бы все было так просто. — Джамис встал и налил себе еще вина. — Это не могу быть я. — Он снова посмотрел на кресло, вздохнул, затем отвернулся от него и выпрямился. — Моя должность главы Торгового союза слишком новая и хрупкая, чтобы втягивать нас в альянс без предварительной поддержки со стороны других. Кроме того, я совсем недавно заключил сделку именно с тобой.
Да, я помнила о том шоу, которое он устроил на вершине самой высокой башни Форта Вернан. Я также помнила, как его эмпатомант извратил все мои эмоции и использовал меня, чтобы продемонстрировать, что Джамис завладел Королевой-труп. И все ради этого, ради его новой позиции главы Союза. Все это было чертовски бессмысленно, если он не был готов помочь.
— Если бы я первым поддержал тебя и начал собирать сторонников, мои люди заявили бы, что я в сговоре с тобой. Меня бы лишили должности, прежде чем я смог бы ее обезопасить, и сделали бы парией. В результате ты бы получила не союзника, а нищего, не имеющего никакого отношения к своему имени. Это не могу быть я.
Он налил еще один бокал вина и протянул его мне:
— Тебе оно понадобится.
— Почему? — Подозрение заставило меня разозлиться, но я взяла бокал.
— Им нужен кто-то, кто против тебя. Кто-то, за кем можно следовать. Кто-то, о ком хорошо думают полазийцы, пахты, гарны, муры, все они. Им нужен кто-то, кто им нравится, кто-то, кого они не боятся.