На мгновение показалось, что Бефф готова возразить, но затем она мрачно кивнула.
— Эска, — сказал Хардт. — Что бы ты ни собиралась делать, я…
— Ты должен остаться здесь со своей семьей и обеспечить их безопасность, — сказала я.
Сирилет приказала им всем уходить, и они ушли. Хардт уходил последним, он обнял нас обоих, стиснув в сокрушающих объятиях, а затем поспешил за своей женой. Остались я, мои дети и чуть меньше сотни солдат. Жалкий отряд.
Было быстро решено бежать в Лес Десяти. Половина его исчезла, погрузившись в землю или сгорев дотла, но остатки могли послужить прикрытием, в котором мы нуждались, чтобы отдохнуть и составить новый план. Я позволила своим детям идти впереди и заверила их, что догоню. Мне нужно было сделать еще кое-что, прежде чем я смогу уйти.
Я выстроила свои шесть трупов в ряд. Трое из них, сраженные одним ударом источникоклинка, выглядели еле ранеными, но трое прочих были искалечены и в крови. Все они могли послужить определенной цели. Я положила перед каждым из них по ножу и отдала им приказы. Затем Сссеракис взмахнул моими крыльями, и мы взлетели на крышу ближайшей таверны «Слепая свинья». Там я ждала, хорошо видимая, с окровавленными доспехами, волосами и лицом.
Солдаты Тора и Тефтса не спешили покидать мой дворец. Потребовалось время, чтобы зачистить его. Когда они все-таки появились, то быстро взяли под охрану вход и ступеньки. Женщина в синем и оранжевом, та самая, которую я видела в портале, вышла из огромных дверей, ее взгляд скользнул по моей свите, а затем поднялся на меня, стоявшую на крыше таверны. Рядом с женщиной стоял невероятно высокий мужчина в золотом и черном. Я приняла их за генералов. Они не имели значения. Значение имели остальные солдаты, сотни мужчин и женщин из Тефтса и Тора, устремившиеся вперед.
Заставь их бояться. Слова Сссеракиса эхом отдавались у меня в голове. Да, страх был моим планом.
Когда солдаты бросились вниз по ступеням, приблизились к моим трупам, желая увидеть своих товарищей, мои приказы возымели действие. Трупы не могли противиться моей воле. Они наклонились, подобрали ножи, которые я им оставила, и перерезали себе горло.
Я наблюдала за их второй смертью, наблюдала, как их призраки снова встают из тел. Я позволила им. Они выполнили свою задачу. Сссеракис упивался ужасом всех тех, кто был свидетелем жутких смертей самоубийц. Слухи распространились. Страх — это болезнь, переносимая дыханием слов. Я не обращала внимания на крики солдат, когда они с ненавистью смотрели на меня. Бравада, чтобы скрыть страх. Но бравада скоро пройдет, а страх останется. Генералы приказали вызвать лучников, и я поняла, что пора уходить. Я взмыла в небо и пролетела над дворцом Йенхельма. Я полетела не на север, к Лесу Десяти и моим детям, а на юг. На юг, к Тору.
Глава 29
Я знаю, о чем ты думаешь. Эска полетела в Тор и совершила кровавую, глупую месть. Что ж, ты наполовину прав. К вечеру мы с Сссеракисом были в Торе. Я знала, что мы были бы побеждены солдатами, прошедшими через портал, и это было полдела. Я убедилась, что нас заметили. Я бродила по крышам и угрожала нескольким стражникам. Я никого не убила. По крайней мере, это я могу сказать точно. Но слухи о моем присутствии распространились быстро и широко, и вскоре все беды, случавшиеся в Торе, приписывались Королеве-труп.
Старый Дорриан заболел оспой; должно быть, его околдовала Королева-труп. Жеребенок Тарси, брошенный матерью, ослеп; еще одно проявление злобы Эскары Хелсене. Огонь поглотил половину склада у брода через реку; это была страшная женщина, призвавшая на помощь молнию. Честно говоря, пожар устроила я. Он очень хорошо освещал меня, и, клянусь, половина Тора хорошо видела, как я стою перед пламенем.
Я еще раз заявляю: я никого не убила в ту ночь. Но смерть все равно приписывали мне. Будь то болезнь или несчастный случай, они клали мертвых к моим ногам и называли меня чудовищем. Это было отлично. Это. Было. Отлично. Они хорошо накормили мой ужас. К тому времени, как я утром ушла, весь Тор меня боялся. Острым, настоящим страхом. Он хорошо нас наполнил, хотя Источник некромантии все еще был далек от насыщения.
Я полетела обратно в Йенхельм, держась пониже, чтобы меня не заметили бдительные глаза. Я опустилась на крышу дворца и некоторое время осматривалась и слушала новости. Затем я взмыла в облака и полетела к Лесу Десяти, чтобы найти своих детей.
Деревня, которую Трис основал в лесу, исчезла. Она провалилась в пропасть, которая разверзлась в тот день, когда Сирилет уронила луну на Оваэрис. Я металась между тлеющими деревьями и кашляла от дыма и гари. Моя тревога нарастала с каждым мгновением, когда я не могла их найти.
С нашей дочерью все будет хорошо. Я видел ее сердце, Эска. Она гораздо способнее, чем ты думаешь. Ее страхи настолько обширны, что охватывают все и вся. Мой ужас грустно замолчал, а потом В этом отношении она напоминает мне тебя. Принимает на себя боль всего мира и делает ее своей.
Я стиснула зубы и полетела дальше, петляя между деревьями, ища.
То, что мы делаем, Эска, необходимо. Твой мир должен бояться тебя. Но ты не должна тонуть в вине.
— Заткнись, Сссеракис. — Я не хотела этого слышать. Странно, не правда ли? Мне было легче принять вину и ненависть целого мира, чем признать правду о том, что, возможно, я ни в чем не виновата. Что я не такой уж монстр, каким меня все считали. Мое имя так долго было синонимом зла, что даже я сама начала в это верить. Я попала в эту ловушку, и мне было легче страдать там, чем пробиваться наружу.
Мы нашли моих детей у северной опушки леса, где деревья были тонкими и чахлыми. Они разбили что-то вроде лагеря, развели небольшой костер, на котором жарили какое-то забавное существо. Я сложила крылья, приземлилась и бросилась бежать, не обращая внимания на испуганных часовых. Сирилет встала мне навстречу, и я, наплевав на приличия и ее обычную сдержанность, бросилась к ней, обхватила ее рукой и лапой и крепко прижала к себе. Она испуганно пискнула, а затем так же яростно обняла меня в ответ. Она уткнулась головой мне в шею, и, кажется, я услышала сдавленный всхлип.
— Типично, — сказал Трис, неторопливо поднимаясь с того места, где он сидел. — Я всегда тот, кого иг…
Я схватила этого идиота лапой, притянула к себе и крепко сжала их обоих. Сссеракис укрыл нас всех в тени, и несколько блаженных мгновений никто из нас не был настолько глуп, чтобы заговорить. Мы просто стояли там, в объятиях друг друга. Моя семья. Все, что осталось от моей проклятой семьи. Я безумно любила их, крепко обнимала и ненавидела то, что, как я знала, должно было произойти дальше. Даже покрытые пеплом, кровью и потом, даже измученные и израненные, даже потрясенные потерей всего, что я построила, и всего, чему придала форму Сирилет, эти мгновения были прекрасны.
Но мгновения быстротечны, и даже объятия близких людей не могут защитить тебя от мира и всех его острых углов.
В конце концов, мы разделились и сели у костра. Трис повернул зверя на вертеле, его оставшиеся воины отошли достаточно далеко, чтобы дать нам возможность побыть наедине.
— Его больше нет, так? — наконец произнесла Сирилет. — Я имею в виду, что Йенхельм мертв.
Я кивнула. Мы все знали, что у нас не было ни единого шанса отыграться. Мы потеряли слишком много наших солдат в той внезапной атаке. Даже если бы Сирилет смогла сплотить оставшихся, силы альянса против нас были слишком большими, слишком хорошо укоренившимися.
Трис подбросил полено в огонь.
— Я не согласен, сестра-королева. Я хорошо разбираюсь в партизанской тактике. Мы можем прятаться здесь, в лесу, годами, собирать новую армию, уничтожать ублюдков, оккупировавших Йенхельм, пока у них не останется выбора…
— Все кончено, брат, — сказала Сирилет, побежденная. — Я имею в виду, что, даже если бы я могла собрать армию и ослабить их… — она покачала головой. — Я построила портал под дворцом. Они слишком легко могут получать подкрепления. Я должна была построить защиту вокруг портала. Я должна была это предвидеть. — Она взъерошила свою растрепавшуюся косу. В порванном темном костюме, с растрепанными волосами и лицом, перепачканным грязью, она выглядела скорее нищенкой, чем королевой.
— Тогда мы найдем другой разлом, проведем через него нашу армию и ударим им в тыл. — Трис свирепо улыбнулся. — Посмотрим, как этим ублюдкам понравится, когда их тактика обернется против них самих.
Сирилет обхватила голову руками и резко проговорила сквозь сжатые пальцы:
— С какой целью, брат? У нас нет времени. Верно, мама?
Я медленно кивнула. Норвет Меруун поглощала Севоари, все ближе подбираясь к великому разлому. У нас было самое большее несколько месяцев. Собрать силы для борьбы с ней казалось невыполнимой задачей, но я не буду возлагать это бремя на плечи моих детей. Это была моя задача. Моя неудача.
— А как же город Йенхельм? — внезапно спросила Сирилет. — Люди, они в безопасности? Неужели Тор…
Я подняла руку, призывая ее замолчать.
— Все в порядке. Их допрашивают, солдаты Тор проверяют, не прячут ли они нас. Но они никогда не были целью. Это были мы. Может, они и подлые ублюдки, но они признают капитуляцию и никому не причинят вреда.
— Хорошо. — Голос Сирилет дрогнул на этом слове, и я увидела, что она дрожит. Новые слезы покатились по ее щекам. — Прости меня, мама. Я пыталась держать себя в руках. Я пыталась. — Она подавилась рыданием.
Я сдвинулась, чтобы сесть рядом с ней, снова обняла ее и прижала к себе.
— Ты все делала хорошо, Сирилет. Лучше, чем когда-либо делала я. И мне все равно не следовало взваливать на твои плечи такое бремя.
Сирилет шмыгнула носом и потерлась мокрым личиком о мой темный плащ.
— Все в порядке. Ты была дерьмовой королевой, мама.
Трис рассмеялась, поворачивая зверя на вертеле:
— Ты была.
Я кивнула:
— Я была.
— Но все равно, спасибо тебе. Я имею в виду, ты помогла. — Сирилет сильнее прижалась ко мне, расслабляясь, когда усталость одолела ее. — Я попросила тебя помочь мне все исправить, и ты помогла. — Ее голос стал тише. — Теперь моя очередь. Я имею в виду, помочь тебе. Все, что тебе нужно, мама. Я сделаю все, что в моих силах.