— Мы не потерпим угроз здесь, Эскара, — сказал он, глядя прямо на меня.
Я пожала плечами:
— Этот идиот все начал.
— Мама. — Сирилет положила руку мне на плечо и покачала головой.
— Я просто показываю, какой это фарс.
Она виновато улыбнулась мне, а затем перевела свой горящий взгляд обратно на Джамиса. «Ты можешь продолжать». Я спросила себя, заметил ли кто-нибудь, что она с такой легкостью, через меня, взяла под свой контроль все происходящее. Заявила о своей власти над ними всеми. Был ли у нее план? Разработала ли моя гениальная дочь какой-нибудь план за месяц своего заключения?
Представителю Тора потребовалась минута, чтобы вспомнить, на чем он остановился в своем оправдании убийства.
— Жители Тора обычно не верят в смертную казнь. Но в данном случае мы готовы сделать исключение.
— Как великодушно с вашей стороны, — прорычала я.
— На самом деле, мы настаиваем на этом.
Тогда они поставили это на голосование. Голосование. Они превратили жизнь женщины в бюрократический фарс. Торговый союз проголосовал за казнь. Джамис отвел от меня взгляд, но Отелия посмотрела на меня, быстро и виновато. Гарну, казалось, все это наскучило, но он проголосовал за. Все три представителя пахтов присоединили свои голоса к казни. После этого голосование стало во многом символичным — все еще оставались некоторые из самых влиятельных людей, которым предстояло проголосовать, но мы все могли видеть, к чему это приведет. Лесрей произнесла волнующую речь об ответственности в мирное время по сравнению с войной, затем она воздержалась, как упрямая стерва, какой она и является. Это не было голосованием против, но я видела, что это все, на что она была готова пойти.
Таким образом, в ассамблее остался только один голос. Вероятно, самый важный из всех. Мезула. Ее голос мог изменить ситуацию. Сам по себе он значил не больше, чем любой другой, но голоса могли измениться. Это была Ранд, одна из наших богинь. Ее голос обладал бо́льшим влиянием, чем у кого-либо другого. Она скользнула вперед, возвышаясь над нами, претендуя на то, чтобы быть в центре внимания. Ее руки метались из стороны в сторону, а глаза, не мигая, смотрели на всех нас. Когда она заговорила, все погрузились в гробовую тишину.
— Здесь речь идет о преступлениях, гораздо более тяжких, чем гибель людей, — надменно произнесла она мягким, как шелк, голосом. — Сирилет Хелсене нанесла непоправимый ущерб Оваэрису. Она остановила Ро'шан посреди Одинокого океана. Жизненно важный торговый центр, который на протяжении тысячелетий обеспечивал страны богатством и необходимыми товарами. Он больше никогда не сдвинется с места. — Две ее руки повернулись в мою сторону, и она посмотрела мимо меня на Сирилет. — Она сделала это, уничтожив До'шан. Это преступление гораздо более тяжкое, чем любая гибель людей. Я голосую за ее казнь.
Я не могла позволить этому случиться. Не могла позволить им убить Сирилет на алтаре общественного одобрения. Им нужен был козел отпущения за все то дерьмо, через которое прошли жители Оваэриса? Что ж, они могли бы поискать его в другом гребаном месте.
— Я приказала ей сбросить До'шан с неба, — прокричала я ассамблее.
Кадира снова ткнула пальцем в свою дочь.
— И по всем правилам, мы должны были казнить тебя прямо рядом с твоей дочерью. Это удобно, что ты избавила себя от такой участи.
Я обратила свой сверкающий взгляд на королеву Полазии и приблизилась к ней на несколько шагов. «Удобно? Ты даже не представляешь себе, чем я пожертвовала, чтобы уберечь вас всех от Норвет Меруун». Конечно, им рассказали о том, как я победила Бьющееся сердце. Я все еще не была уверена, что кто-то из них действительно понял. Они поняли только то, что они не могут меня убить. Я была тюрьмой для гораздо бо́льшей угрозы, и в тот момент, когда я умру, эта угроза обрушится на них снова.
Кадира оттолкнула дочь и встала на дрожащие ноги, чтобы встретиться со мной лицом к лицу.
— У тебя здесь нет права голоса, Королева-труп. Это ассамблея для тех, у кого есть земля, правление и власть. У тебя нет ничего, и поэтому ты не имеешь права голоса.
Саммит снова превратился в безумный шум. Соберите в одной комнате кучу королей и королев, и они только и будут делать, что спорить о том, чья корона самая блестящая. Что ж, пришло время заставить их всех замолчать.
Я топнула ногой и выпустила геомантический импульс, от которого камень подо мной раскололся. Не слишком сильный, на самом деле, но вполне достаточный, чтобы они поняли, что я могу обрушить пол и убить их всех. Вполне достаточный, чтобы заставить замолчать всех дураков.
Сделай это. Мы покажем им всем.
— Королева Кадира высказала хорошую мысль, — крикнула я, отворачиваясь от женщины, чтобы обратиться ко всей ассамблее. — У вас должна быть земля, чтобы считаться королевой. Ну, у меня ее больше, чем у любого из вас. Я правлю целым миром.
Моя тень возникла рядом со мной, и мы с Сссеракисом заговорили в один голос:
— Я — последний лорд Севоари.
— Подземного мира? — спросил один из посланцев-пахтов.
Я пронзила его взглядом.
— Если ты хочешь его так назвать. Он принадлежит мне. Его земли — мои. Его жители и звери — мои. — Я бросила выразительный взгляд на Джамиса. — Его ресурсы принадлежат мне. Итак, у меня есть право голоса на этом собрании. И я буду говорить.
Я посмотрела на Сирилет. Моя дочь встретила мой сверкающий взгляд своими горящими глазами и улыбнулась мне. Тогда я поняла, что у нее вообще не было плана. Она была в ужасе, но в то же время была готова взять на себя ответственность, даже если это означало ее смерть.
Поэтому я повернулась к ассамблее и изложила свою точку зрения.
— Приговор. Вы пытаетесь судить Сирилет за ее преступления, как будто они новые. Как будто никто из вас не совершал худших преступлений. В чем заключаются ее преступления? Она убивала людей с помощью Источников? Как и ты, Кадира аль Рахаль. Не хочешь ли ты напомнить нам о своем Саде покаяния, где ты обращала людей в камень, чтобы заморозить их в последние минуты агонии? Такой жалкий, блядь, способ напомнить себе, что ты имеешь власть над их жизнью и смертью. Без всякой цели, кроме своей тщеславной потребности доминировать над другими.
Те, кто погиб от рук Сирилет, были преступниками и добровольцами, и они отдали свои жизни ради определенной цели. Благодаря их жертвам она узнала, как вернуть великий разлом в исходное состояние.
Великий разлом. Это ваших рук дело, Мезула. Вы с Джиннами проделали дыру в нашем мире и открыли Создателю, вашему Создателю, окно в Оваэрис, а затем провели свои жизни, прячась от него, как дети, прячущиеся в шкафу от разгневанных родителей. Сирилет спасла вас от этого. Спасла нас всех от опасности, которую создали наши боги, а затем спрятались от нее.
И не забывайте, что Сирилет также дала вам врата. Используя разломы, она создала революционную форму путешествий между нациями и континентами. Ро'шан, может быть, и остановился, но он также устарел. Спасибо Сирилет. Нам больше не нужно полагаться на летающий город для быстрой торговли. Я думаю, многие из вас уже начали извлекать выгоду из системы порталов.
— Она уничтожила Ирад, — закричала дочь Кадиры.
— Да. Она это сделала. Город разрушен. Десятки тысяч жизней унесены. Кто из присутствующих здесь может утверждать, что невиновен в подобных преступлениях? Вы, гарны, бесконечно сражаетесь, убивая друг друга тысячами. Как часто торговцы оказываются втянутыми в вашу жестокую борьбу?
И давайте не будем забывать о Полазии. В течение многих лет вы посылали наемников в Террелан, в Кадатт, в дюжину других стран, чтобы помочь им вести войны и дестабилизировать целые континенты. Сколько городов разграбили ваши наемники? Сколько людей было убито? Кадира, я видела руины Пикарра, и я знаю, что армия, превратившая этот город в руины, была в основном из Полазии. Сотни сражений, десятки войн, ты действительно думаешь, что твои руки чище, чем у моей дочери?
И вот снова ты, Мезула. Ранд. Наши боги. Сколько людей вы убили? Сколько жизней унесла за тысячелетия ваша вечная война? Сирилет может разрушить сотню городов, и все равно ее преступления будут каплей в море по сравнению с вашими.
Слабый аргумент, на самом деле. Одно преступление не оправдывает другое. Но я не пыталась заставить их оправдать преступления Сирилет. Я знала, что они этого не сделают. Не смогут. Но я хотела, чтобы они изменили наказание.
— Но вы все правы, — прокричала я сквозь нарастающий шум. — То, что сделала Сирилет, требует правосудия. Но вместо казни я предлагаю изгнание.
Гарн усмехнулся, и из его пасти вылетела струя слюны:
— Изгнание? Куда?
Джамис плавно вклинился в обсуждение.
— В единственное место, в которое мы могли бы ее сослать. В Подземный мир.
Как и следовало ожидать, толпа глупцов снова начала спорить. Некоторые были за это, лишь бы Сирилет была подальше от их народа. Другие, те ублюдки из Тора, которые громче всех кричали, продолжали настаивать на казни. Вот как далеко зашла их хваленая нелюбовь к телесным наказаниям; даже когда им предложили другой вариант, они все равно хотели убить Сирилет. Это был страх. Я чувствовала его вкус. Они боялись, что она нарушит условия изгнания, которые они на нее наложат.
На этот раз Мезула была единственной, кто привнес в толпу чувство порядка. Я думаю, она видела, что ситуация меняется к лучшему.
— Неприемлемо, — прорычала она, заставив всех замолчать. Когда богиня кричит, ты слушаешь. Конечно, когда богиня кричит, это доказывает, что она не совсем богиня. — Она слишком опасна.
И вот он. Такой сладкий вкус. Более острый и реальный, чем даже у тебя.
Мезула испугалась. Испугалась Сирилет. Я могла этим воспользоваться. Я шагнула к ней. Это было все равно что сунуть голову в пасть харкской гончей, но я отказалась отступать.
— Испугалась, Мезула?
Ранд повернулась ко мне так резко, что я чуть не вздрогнула. Все шесть ее рук окружили меня, глаза сверкали из-под ладоней.