— А вы что, собственно, там делаете? — спросил господин К., подтягивая одеяло поближе к подбородку.
— Вот нахал! — ответили из темноты и снова мерзко захихикали.
Господин К. еще раз напряг память, вспоминая давешний вечер, но ничего определенного, как-то связанного с происходящим, припомнить не смог.
— И все-таки, — сказал он, — Что вы там делаете, черт побери?
— Нет, ну ты посмотри какой наглец, — раздалось из темноты, и в тот же момент, прямо над головой господина К. об стену вдребезги разлетелась пепельница. В темноте снова захихикали.
— Послушайте, вы! Что вы там себе позволяете! — закричал господин К., отплевываясь от окурков, пепла и битого стекла. — У меня, в конце концов, есть револьвер, и я намерен им воспользоваться! Соблаговолите представиться, черт возьми! И включите, наконец, свет!
— Этот мерзавец нам еще и угрожает! — обиделись в темноте. Впрочем, снова захихикали, попавши в лицо господина К. какой-то мокрой тряпкой.
Более господин К. такого издевательства терпеть не мог. Выхватив из-под подушки револьвер, он произвел наугад в темноту несколько выстрелов, ориентируясь на хихиканье. Раздался страшный грохот обрушивающейся мебели и бьющегося стекла. Где-то за стеной страшно завыла собака.
— Да что же это такое? — подумал господин К. — Может, я просто сплю и весь этот кошмар мне просто снится?
— Какая скотина! — раздалось из темноты, когда грохот стих. — Спит он… Мы тебе поспим, негодяй!
В господина К. последовательно полетели разные вещи, часть из которых, разбиваясь об стену, осыпала его осколками. Все это продолжало сопровождаться диким хихиканьем. Господин К. понял, что терять ему, по всей видимости, больше нечего, достал из-под подушки второй револьвер и открыл с двух стволов беспорядочный огонь по темноте. Если и есть возможность описать адский грохот разрушения, причиняемый выстрелами, то нам данная возможность неизвестна. Поэтому, заткнув уши, мы этот момент пропустим и продолжим, когда спустя какое-то время боеприпасы иссякли, и воцарилась тишина.
— Вы еще здесь? — спросил господин К., вслушиваясь в тишину.
— Придурок! — раздалось в ответ.
Господин К. стал лихорадочно перезаряжать револьверы.
— Не трудись, скотина! Мы уже уходим! И больше ты нас в жизни не увидишь! И не звони и не пиши больше никогда! И знать тебя не желаем! — в темноте кто-то завозился, грохая разрушенным имуществом, — Нет, ну ты видел? Какая скотина!
Через мгновение хлопнула входная дверь. Господин К. нащупал под кроватью тапки. Осторожно пробрался через бедлам в прихожую, несколько раз споткнувшись и больно ударившись. Выглянул осторожно в парадное, но там никого не было.
Рассвет застал господина К. за разбором хаоса в комнате. Помимо начисто разгромленного имущества, обнаружилась пропажа денег, некоторых ценных вещей, продуктов из холодильника и старых, приготовленных к выбросу, штиблетов…О том, как господин К. не смог попасть в общество
Господину К. было чертовски досадно, что его не пускают в общество. Причем он прекрасно видел свет в окнах и слышал громкую музыку, веселый мужской смех и восторженные крики женщин. Общество совершенно определенно развлекалось, ни в чем себе не отказывало и не желало лицезреть раздосадованного господина К., что выражалось в том, что ему банально не открывали дверей, невзирая на его настойчивые звонки и стуки. То, что его просто-напросто могли не слышать, совершенно исключалось, так как производимый господином К. шум вызывал сильное недовольство разбуженных соседей, о чем они настойчиво ему намекали, угрожая вызвать милицию. Более всех сердилась маленькая старушка, высунувшаяся из-за двери своей квартиры. Она совершенно беспардонно отзывалась о господине К., а также обо всех его родственниках самыми невыгодными выражениями. Это добавило к чувству досады господина К. немного грусти, растерянности и никому особенно не адресуемой ярости, завуалированной еще большим упорством в попытке попасть в общество. Более того, прикинув в уме возможности рикошета, господин К. выхватил револьвер и под тупым углом хладнокровно произвел несколько выстрелов в дверь, за которой скрывалось совершенно бесчестное общество. Расчеты оправдались, и все отскочившие пули благополучно миновали господина К. При этом одна из пуль разбила лампочку в подъезде, другая — разнесла в клочья мирно спавшего на подоконнике кота, а третья с легкостью прострелила ногу вредной старушке. Собственно, родственники господина К. были неожиданно отомщены, что избавило от каких-либо сатисфакций. Остальные же соседи решили оставить свои претензии, благоразумно затихнув за запертыми дверями своих квартир. Господин К. из благородных соображений хотел было помочь вредной старушке, но, будучи раненой, она не оставила свои неприличные замашки неприятно отзываться о совершенно незнакомых ей людях и, кроме того, при приближении господина К. задумчиво поигрывавшего револьвером, начала истошно выкрикивать совсем уж какие-то благоглупости, так что господин К. решил оставить ее в покое. Он еще раз совершенно обреченно позвонил в негостеприимную квартиру, в которой, к слову, общество, видимо расслышав выстрелы, затихло и затаилось, плюнул в сердцах и пошел вон из негостеприимного дома…
О том, как господин К. выжил в странной ситуации
Господин К. отчаянно зевал. Он бы уже давно отправился спать, но гость, игнорируя намеки на неуместность дальнейших посиделок, совершенно не собирался уходить. Он нес какую-то околесицу о пользе йоги и духовного саморазвития. Причем выражался настолько сумбурно, что господин К. уже давно потерял нить разговора и впал в ступор. Очнулся он, когда гость стал настойчиво о чем-то его упрашивать:
— Вот попробуйте! Вот ударьте мне по пальцу ноги молотком, и я даже не поморщусь, — упрашивал гость.
— Хм, — произнес господин К.
Он сходил в кладовку, принес увесистый молоток и со всего размаху ударил гостю по пальцу ноги.
Гость сказал «Ой!» и умер.
Господин К. почесал голову и вызвал врача. Приехавший доктор очень сильно ругался словами, которыми не принято выражаться в присутствии женщин. Кратко речь сводилась к тому, что, мол, врача порядочные люди вызывают к живым, а к мертвым вызывают представителей милиции, что, дескать, сию минуту он и сделает. В целом господин К. согласился с врачом и, принеся ему свои извинения, любезно предложил воспользоваться домашним телефоном для вызова представителя власти. Пока ждали милиционера, врач, зевая, выслушал историю господина К. о произошедшей с его гостем оказией. Случай с молотком его заметно заинтересовал. Он важно заявил, что как врач-профессионал с многолетним стажем совершенно исключает возможность смерти от такого пустякового повреждения пальца ноги, и что его авторитетное мнение без сомнений будет с интересом выслушано милицией. А в подтверждение этого своего авторитетного мнения он предложил в качестве медицинского эксперимента, чтобы господин К. и ему ударил молотком по пальцу ноги.
— Хм, — произнес господин К. и выполнил просьбу доктора.
Доктор сказал «Ой!» и умер.
Господин К. почесал голову и пошел открывать приехавшему милиционеру. Милиционер, зевая, долго составлял протокол, задавая при этом различные каверзные вопросы, как например, не было ли у господина К. злого умысла и как обстояло дело с буйными и помешанными в его роду вплоть до пятого колена. Исписав стопку бланков, милиционер не поверил ни единому слову господина К. Он авторитетно заявил, что, будучи милиционером-профессионалом с многолетним стажем работы, не только никогда не встречал на практике подобных случаев убийств, но даже исключает возможность убийства человека путем удара молотком по пальцу ноги. А в подтверждение этого своего авторитетного мнения милиционер предложил произвести следственный эксперимент.
— Хм, — произнес господин К. и согласился со следствием.
Милиционер сказал «Ой!» и умер.
Господин К. почесал голову и пошел открывать дверь, так как в нее настойчиво звонили и стучали. В квартиру ворвалась буйная дамочка, жена покойного гостя, в сопровождении своего брата-пожарника. Увидев, что творится в квартире, она, зевая, авторитетно заявила, что уже давно подозревала своего ныне покойного мужа в изменах, а господина К. — в устроении на собственной жилплощади очагов безудержного разврата. Произошедшее представлялось ей следующим образом: ее покойный муж, находясь при жизни в тайном сговоре с господином К. и еще двумя подозрительными собутыльниками, зачем-то вырядившимися во врача и милиционера, решил в тайне от нее и ее брата-пожарника устроить грязную оргию, пригласив проституток, которые оказались профессиональными «клофелинщицами». Проститутки, конечно же, воспользовались своими профессиональными навыками, но господин К. почему-то выжил. Возможно, он и с ними был в тайном сговоре, а возможно, у него, в отличие от ее покойного мужа, имелся иммунитет к «клофелину». Так что нелепые россказни господина К. о молотке являются абсолютной чушью. А в подтверждение этого своего авторитетного мнения, чтобы окончательно вывести господина К. на чистую воду, она предложила ударить ее брату-пожарнику молотком по пальцу ноги.
— Хм, — произнес господин К. и пошел на поводу у взбалмошной вдовы, а заодно ударил и ей.
Дамочка и ее брат-пожарник произнесли «Ой!» и умерли.
Господин К. почесал голову и, зевнув, решил от греха подальше убрать молоток назад в кладовку, а трупы вынести под покровом ночи во двор, дабы они не мешались под ногами и не заставляли нервничать соседей и других гостей, случись тем зайти за солью или чтобы распить с господином К. бутылочку коньяку.
Утром товарищи в одинаковых серых костюмах загрузили найденные на детской площадке во дворе дома господина К. трупы в одинаковые черные машины и увезли в неизвестном направлении. А чуть позже, в газетах появилась статья о сильной утечке газа в одном из жилых домов, приведшей к нескольким несчастным случаям со смертельным исходом.