– Это ты сейчас придумал или давно богато так мыслишь, прям канал «Незыгарь ГУЛАГ»?
Тимур деловито кивнул и отчеканил:
– Понял, заткнулся, работаю.
– Нет, ты не понял. Ты что, впрямь считаешь, что я Митрофанова тупо под срок подвожу? Я с ним пятнадцать лет знаком, мы друзья, понял? По жизни, считай. Семьями. И я, по-твоему, друга под верный срок веду, да? За деньги?
– Георгий Никитич, вы поссориться хотите или подраться? – осведомился Тимур. – Это лишнее. Я все понял, извиняюсь, пойду узнавать и новый план на неделю готовить. Такси пришло, кстати, я там буду.
Он кивнул, обошел Салтыкова и удалился.
А Салтыков вздрогнул, но сказал как мог весело:
– О, Оксана Викторовна, здравствуйте! А я вас и не заметил. Меня ждете?
Глава пятая
Парень в спецовке ловко сгрузил с тележки две высоких картонных коробки и спросил:
– Двадцать семь-двенадцать чей заказ?
Оксана подошла и показала ему листок. Парень кивнул, забрал листок и укатил тележку в глубины типографского склада.
Тимофей несколько секунд наблюдал, как Оксана пытается подхватить и поднять сперва обе, потом хотя бы одну коробку, затем растерянно озирается, особо не ожидая помощи со стороны. Зрелище было захватывающим и почти трогательным, но сердце, конечно, заныло не из-за этого. Тимофей стянул респиратор, подошел к Оксане и сказал:
– Привет. Показывай, куда тащить.
Оксана немножко смутилась – это слегка утешало, – но тут же вернулась в стандартный режим «Все правильно»:
– О, привет. Ты очень кстати, спасибо. Вон туда, к машине.
Последив, как Тимофей, примерившись, лихо, по-штангистски и без кряхтения, выжимает коробку от пола на грудь, Оксана, само собой, не удержалась от уточнения:
– А две сразу никак, да? Правильно, зачем надрываться.
В прошлом году Тимофей в ответ на такое швырнул бы коробку наземь и предложил попробовать самой, пару месяцев назад попытался бы выяснить, зачем такое говорить, тем более под руку. Но сейчас он стал умнее – к тому же мог запустить в фантазиях закольцованное пыхтение Оксаны, отклячивающей элегантный зад в попытках оторвать коробку от пола. Тимофей улыбнулся и пошел к машине.
Машина была незнакомой: не красная Škoda, на которой временами перемещалась Оксана, в основном в Сарасовск, но и не Toyota либо «Гранта», какими до сих пор был укомплектован автопарк мэрии. В типографию она приехала на здоровенном Mohave, немолодом, но черном, ухоженном и фаршированном выше базы – задняя дверь, например, открывалась с брелока, так что Тимофею не пришлось топтаться с грузом. Закрывалась дверь тоже с брелока. Mohave медленно приветствовал бредущего туда-сюда Тимофея помаванием черного блестящего надкрылья. Выглядело приветствие мило – как и то, что Оксана, оказывается, теперь выходила на улицу в ярко-желтом респираторе, из той же партии, что и у Тимофея, а также всей команды выживателей.
– Спасибо, Тим, – сказала Оксана, прижав надкрылье в последний раз. – Ты какими судьбами здесь?
– К знакомым заскочил, – честно ответил Тимофей и кивнул на дверь багажника. – Выборы-выборы?
Оксана неопределенно покивала и спросила, разглядывая Тимофея:
– А сам как? Весь в делах, как всегда?
Тимофей кивнул и незаметно оглянулся на дверь склада. Денис обещал напечатать тираж в обед и провести мимо кассы, но категорически потребовал забрать все максимально незаметно. Обед начался пять минут назад, тираж печатался минут пять, нарезка-упаковка – пара минут в штатном режиме, одному Денису работы минут на десять-пятнадцать. Через пять минут надо было подгонять «Газель» к складу и принимать пачки, обеспечивая режим незаметности. Оксана в этот режим не вписывалась, особенно с учетом ее нынешнего статуса.
Оксана озирание, естественно, заметила, но среагировала не так, как раньше («Ну иди, куда нужно, я же не держу»):
– Тимофей, я на самом деле звонить как раз собиралась. Нам помощь нужна по твоей линии.
– Это невовремя на завтрак выходить, когда все остыло, или быстро вещи собирать и сматываться, как только скажут?
– Обиделся все-таки. Ну прости. Ты же знаешь, я дурная, не умею как следует, а по частям рубить – это гораздо хуже.
– Чем не рубить?
Оксана вздохнула и сказала:
– Так, зря я это. Прости, в общем.
– Что за помощь-то? – спросил Тимофей.
Оксана поколебалась, явно исходя из того, что вариант «скорбно развернуться и уехать» эстетически более целен и элегантен, – но прагматик в ней всегда забарывал эстета.
– Сказала же, по твоей линии. Продвижение в сети и контрмероприятия.
– Это в рамках выборов, типа? Оксан, ты знаешь, я мимо политики, все эти фонды, обяз. отч., ЦИК – нафиг. Без меня спецов – как за баней. И продвигать будут, и ботов напустят, и вирал эдс только в путь. Единственно, вопрос в ценнике, но вы же справитесь, да? Жулья полно, конечно, с этим могу консалтить, левый или реальный и так далее.
– Да что нам спецы. Они же стандартные площадки бомбить начнут: телевизор, бесплатные газеты, вконтактик, инстаграм, листовки. Листовки мы и сами умеем, а остальное – смысл? Нам нужно, чтобы местную специфику знали, все эти группы в мессенджерах, вайбер, телеграм, вотсап, снэпчат, – ты чего улыбаешься?
– Я не улыбаюсь, это респиратор ездит. Зачем вам мессенджеры?
– Затем, что там основная жизнь кипит, не в «Одноклассниках» же.
– Ну почему.
– Тимофей, не издевайся, пожалуйста. Мы все открытые соцсети мониторим, везде тишина, а потом – бац, и три тысячи человек консолидированно являются на «Новую жизнь» и пинками мусорки гонят. Потом – бац, и под двести человек в пикетах на дорогах и объездных путях. Дроны летают, гаишники мусорщиков ловят, прокуратура и УВД завалены заявами насчет незаконных свалок, и все от рядовых жителей, и все под копирку, – ну и так далее. Мощнейшее общественное движение, при этом ни «ВКонтакте», ни в фейсбуке ни слова, так, волны по итогам. Про пенсионерские сети я уж не говорю. И даже на change.org за последний месяц – всего одна петиция на пятьсот подписантов, а раньше каждую неделю появлялись, тыщи подписей, бурление и так далее.
Тимофей пояснил:
– Ну да, потому что это свисток, чтобы пар уходил.
– А сейчас почему не уходит?
Тимофей еще раз оглянулся на дверь и предположил:
– Люди иногда умнеют. Сорян, Оксан, не возьмусь. Неинтересно.
– Я вообще-то про деньги еще не сказала.
– Оксана, с моей стороны как-то неудобно с тобой про деньги, – сказал Тимофей. – Если хочешь, могу на неделе поискать, кто таким занимается, кину пару вариантов. Или твои посмотрю, скажу, серьезные перцы или отстой.
– Я поняла, – сказала Оксана, рассматривая Тимофея. – Спасибо.
– Тебе спасибо, – сказал Тимофей. – Рад был видеть, прекрасно выглядишь. Удачи.
Он посмотрел вслед уезжающему Mohave и отписался Руслану, ожидавшему в «Газельке»: Денис с недовольной рожей уже давал отмашку со второго этажа.
Загрузиться удалось быстро: Денис помог, да и пять тысяч заявлений в прокуратуру, потребнадзор и администрацию президента вместе с пятью тысячами ярких и доходчивых, чтобы любой пенсионер разобрал и понял, инструкций по заполнению составили гораздо меньший объем, чем ожидал Тимофей. «Газель» разгрузили в гараже Полинкиного бати, Руслан рванул за фильтрами, за которыми и выехал полчаса назад, а Тимофей поднялся в чайхану.
Чайханой штабик выживальщиков прозвали на второй же день – с легкой руки Машки, которая захотела не кофе, как все, а чаю, а он, оказывается, кончился. Название прижилось, хоть было неоправданным с любой точки зрения: чаем забили половину тумбочки, при этом никто его не пил – даже Машка, пялясь в смарт, рассеянно тянула через соломинку из высокого прозрачного стакана что-то взбитое сиренево-оранжевое. Остальные пили кофе, негромко переговариваясь. Остальных, несмотря на ранний час, было немало: то ли отпросились у начальства, то ли фриланс и удаленка догрызли традиционную экономику.
Кофемашина, шипя, цедила очередную порцию американо в стакан Артему.
– Мне там еще хватит? – спросил Тимофей, убирая верхнюю одежду в герметичный шкаф с ионизатором – Елена Игоревна подогнала, как и кофемашину. Со всех сторон она оказалась полезной, к тому же всегда была здесь или прибегала в течение получаса. Везет некоторым с работой и начальством. На таких условиях и Тимофей на офис согласился бы.
– Еще пара порций, ага, – сказал Артем.
– Нормально все? – спросил Иван, салютуя.
– Да, отлично, Денис молодчик.
Тимофей хлопнул на стол образцы и пошел за кофе. Выживатели посмотрели и одобрили. Тимофей уселся, отхлебнул два раза, утер усы и заулыбался.
– Оксану встретил, – сказал он. – Шибко нашими группами интересуется. Нанять хотела.
– Смогла? – поинтересовался Иван.
– Вроде нет.
– А что так? По сумме не договорились?
– Спасибки, солнц, орнул в голосину. Я ужасно занят плюс моя мужская гордость уязвлена и все вот это.
– Это какая Оксана? – поинтересовалась Елена Игоревна.
Тимофей и Иван переглянулись. Иван сказал:
– Юрченко. Та самая.
– Ишь ты, – отметила Елена Игоревна, перевела взгляд с Ивана на Тимофея, но выяснять по-дробности не стала. – Неприятностей от этого ждать?
Тимофей, подумав, сказал:
– Можно, но не прямо сейчас.
Елена Игоревна посмотрела на Ивана, тот бодро продолжил:
– Прямо сейчас у них ни сил, ни ума, чтобы нас гасить. Поля не видят. Идем по запланированному.
– Не знаю, мне кажется, надо все-таки пробовать на федеральном уровне, – сказал Артем. – У меня видосики уже – ураган, подмонтировать, можно хайп и в ютьюбе поднять, и в топ-каналах.
– Разово, – напомнил Тимофей. – Если чисто на хайпе, без подкормки, то один только шанс есть. Поднимаем волну, срываем хайп – нас видят и давят. Сейчас так сделаем – сейчас раздавят, через месяц – значит, через месяц. Но неминуемо.
– А потом нужнее будет, все же с этим согласились, – подхватил Иван.