— Вы с Ником слишком много болтаете, так что я ничего не скажу.
Смеемся.
— Выкладывай. У меня свои методы пыток.
Шутки про насилие — классика Острова Грома и его обитателей.
— Мы пару раз говорили. И Сергей стоял так близко, знаешь, сердце буквально выскакивало, но не от страха или волнения. — какая же она невинная и красивая — У тебя с Диккенсом было так же?
— У нас была скорее платоническая любовь. Не думаю, что мир придумал что-то лучше. Итак, вы постояли и терлись, занимаясь оральным сексом, а дальше?
— Квин! — едва не подпрыгивает, ставит смузи на подставку — Ничего… — понижает голос — ничего не было.
— Но вы были близко. — прищуриваюсь — Признайся, у него большой? — она закрывает лицо руками — То, что у Сергея встал на тебя не подвергается сомнению, так что отвечай. Хочешь взамен расскажу о твоем брате?
— Нет-нет-нет!
Там есть о чем рассказать, хорошо, что скоро я выплесну эту информацию на подруг.
Я смеюсь еще громче. Меня одну забавляют отношения Анны. Николай в последнее время едва не взрывается, когда видит друга. Думаю, Сергея скорее отослали в город, чем отправили по делам.
Анна кивает за мою спину, и я поворачиваюсь. Не сомневаюсь, что золовка рада сменить тему.
За моей спиной располагается небольшая поляна-площадка. Она в двадцати метрах от нас. На нее выходят Николай и Павел.
Не буду скрывать, что уже наблюдала за их спаррингом, но еще ни разу не застала в бою Сергея. Я думала, меня будет воротить от жестокости, но между мужчинами только расчетливая прагматичность, это не более чем тренировка.
Несмотря на то, что нас разделяет тропинка и хаотичная растительность, уверена, муж и его советник заметили нас.
Отворачиваюсь, смотря перед собой. Почти завидую Анне, наблюдающей за боем с лучшего зрительского места.
— Следи. — говорю увлеченной шатенке — Сейчас Павел первый снимет футболку, Николай сделает вид, что не собирался, но повторит.
Когда я видела спарринг, впервые рассмотрела все татуировки Николая. Я не нашла в них смысла. Может, мужчине просто нравится быть испачканным чернилами?
— Затем они начнут играться, напрягая только точку опоры и предплечья. Один нанесет удачный удар в корпус, и тогда начнется двадцатиминутный бой.
Отбираю ее смузи, смочив губы ягодной смесью.
Честно говоря, мне хочется обернуться, чтобы насладиться отточенными, но при этом плавными движениями Николая. Во время свадебного танца я приняла мужа за бревно, но его поведение в бою испепелило все мысли.
— Под конец пресс обоих будет четко поделен на шесть частей и блестеть. — это феерично действует на мое тело — Удивительно, что мальчики не выбрали место с лучшим освещением и зеркалами для подпитки собственного эго. Держу пари, ты бы предпочла смотреть на Сергея и Павла, чем на торс брата. — усмехаюсь, а через секунд замираю.
Ощущаю не просто взгляд, а силу Николая. Он идеальный скрытный военный.
— Привет, как прошел день? — обходит кресло-шезлонг.
Со своим ростом вновь создает ощущение гиганта надо мной. Где-то позади шутит его друг.
— Вы с Павлом не успели пройти прелюдию, и ты все еще в футболке?
Я стала куда раскрепощеннее рядом с мужем. Что бы Николай ни говорил, он никогда не прикасался ко мне без моего согласия, но ночью…
Это не то чтобы здорово, но Громов вдыхал запах моих волос и шеи, руки ложились только для того, чтобы заключить в объятия. Это заставило насторожиться, от чего в теле зарождался…
Анна говорила, что удивлена обращением Николай со мной. Но если бы он позволил себе большее, ни о какой мирной жизни между нами не могло быть и речи, а мне доверили слишком многое — всю бухгалтерию. Мужчина собирается легализовать большую часть своего бизнеса, а оружейный переместить в свободные порты. Но разговор не об этом.
— Королева, иногда достаточно попросить. — опирается руками на подлокотники моего кресла.
Посылаем друг другу издевательские улыбки. Кажется, все на Острове начали принимать их за настоящие, поверив в наличие между нами романтических отношений.
— Думала, ты уехал. — ощущаю фантомный вес мужа.
— Нужно было размяться перед казино.
Сегодня первая одинокая ночь в семейной постели. Николай уезжает на переговоры в свое казино, где пробудет до раннего утра.
Хлопаю мужа по шершавой от щетины щеке.
— Удачи, а теперь верни мое личной пространство.
Мы вчетвером еще недолго говорим. Затем хожу по берегу Острова, всматриваясь в воду, наличие патрулей, камеры. Я передала итальянцам все, что знала о городе, но умолчала много деталей про дом Братвы. Я бы с большей легкостью рассказала документацию, промежутки транзакций и перевозок, чем сделала это. Но мы должны встретиться с Мартой в среду, к этому времени в голове все уляжется.
Когда возвращаюсь в пустую спальню, то нахожусь в смятении от страха, которого не было с Николаем. Я провожу здесь начало дня или несколько часов после обеда, но только теперь чувствую дискомфорт.
Касаюсь пистолета, прикрепленного за тумбой, запираюсь и после процедур падаю на свою сторону постели. У меня давно не было безопасного пространства для своего удовольствия или… разговора с Таишей и Лизой.
Задираю сорочку, опускаю белые трусики, ненавидя саму себя.
В голове не образ широких плеч Ричарда, знающего точки моего наслаждения наизусть. В воображении не светлые волосы и атлетичное тело звездного игрока NBA.
Перед глазами только мощь и смертоносность Николая. Пальцы на секунду замирают, когда я думаю над вторым словом. Сколько жизней он отнял этими руками? И я не сомневаюсь, что муж способен сделать это, не имея оружия. Но почему меня это не беспокоит? Вряд ли МакГраты погубили меньше людей, пусть и делали это не собственными руками. Я не успела достаточно погрязнуть, чтобы убедиться в этом лично.
Погружаю пальцы в себя, чтобы достать и провести по складкам, задержаться и надавить на клитор. Повторяю действия пару раз, а затем перекатываюсь на сторону мужа… блять, мужа. Постельное белье все еще хранит его чистый мужской запах. Вот руки Громова сжимают мою грудь, что еще никогда не делали в реальности, большая рука ложиться на шею и чуть придавливает, зная что делать, чтобы не оставить следов. Господи… я ускоряю движения.
Приглушаю стоны, пусть они и подводят меня ближе к оргазму, наполняя тело от живота и ниже горячим спазмом. Я содрогаюсь, продлевая удовольствие насильными касаниями клитора. Утыкаюсь лицом в подушку мужчины, заставляя вскрики утонуть в его запахе. Сжимаю ее пальцами, капля здравого смысла заставляет не кусать наволочку — останутся мятые следы.
Я переворачиваюсь, чтобы отдышаться, чувствуя дрожь в теле. Без мужчины я достигала такого только с игрушками, хотя удовольствие еще никогда не отдавало во всех конечностях так долго.
Полупрозрачная сорочка поднялась до живота, трусики скинуты в нижней части постели. Я знаю, что на одеяле должны остаться следы моего оргазма.
Мне нужна еще минута, чтобы перезагрузить тело, когда поворачиваю голову. Николай стоит у дверей. Они прикрыты за его спиной, но не захлопнуты, чтобы не спугнуть меня щелчком замка.
И я снова вижу его испепеляющий взгляд. Это жажда хищника горячей крови. На секунду думаю, муж не сдержится, забудет о собственных правилах. Хочу ли я этого?
Медленнее, чем стоило бы, опускаю сорочку и на коленях доползаю до нижнего белья, не сводя глаз с Николая, отрезавшего нас от внешнего мира.
— Я ненавидел галстуки до сегодняшнего дня, Квин.
Он называет меня по имени, когда злиться. И еще никогда не говорил таким тихим и хриплым голосом.
— В чем — приходится прочистить горло — дело?
Он проходит вдоль стены, заглядывая в гардеробную. Я не успеваю отмереть и надеть трусики, когда Николай появляется с двумя галстуками. Один темно-синий с мелкой полоской по диагонали, второй — черный, но без перебора глубины цвета.
— Ну.
Стоит ли говорить, что я шокирована?
— Этот. — указываю на черный — И… — сглатываю — не забудь зажим.
Когда мужчина приближается, меняю позу. С колен откидываюсь назад, опираясь на руки, бедра сжаты.
Я старалась не опускать глаза, но по бугру брюк вижу, насколько Николай возбужден.
Он подходит и перекидывает черный галстук через мою шею, чтобы мощно притянуть лицо к его.
— Больше никогда не делай этого без меня в моей постели.
— Намекаешь на то, что есть другие?
То, как мой муж целуется должно быть признано опасным для жизни, запрещено, чтобы ввозилось контрабандой.
Мой расшатанный разум и тело сносит под напором Николая. Я хватаю его за ворот рубашки, а затем наоборот опускаю руки, чтобы пробраться под ткань.
Он разрывает поцелуй, обнажая испачканный чернилами торс. Я схожу с ума. Краем глаза замечаю, что теперь его отброшенная рубашка накрывает мои трусики.
Николай забирается на меня, и я наконец ощущаю часть его тяжести наяву. Рот снова накрывает мой, мужественные руки, покрытые волосами, держат Громова, чтобы сохранялось хотя бы несколько сантиметров между нашими телами. Но я не могу перестать касаться. Его лицо, бедра. Сжимаю эрегированный член сквозь брюки.
— Мой Бог…
Возможно под этим стоном я имею в виду своему мужа. Чувствую его пальцы, скользящие по груди, талии. Выгибаюсь дугой, крепко зажмурив глаза. Вот и все. Он почти доходит ниже…
— Нет. — шепчу, всхлипывая от ломки в теле.
— Нет? — переспрашивает мужчина, касаясь языком моего уха.
Отворачиваюсь, кладу руки рядом с головой, показывая, что не собираюсь ничего предпринимать.
Он привстает на колене, чтобы жестко притянуть меня линией галстука, все еще находящейся под моей шеей.
— Нет, Королева? — рычит в лицо — Ты говоришь мне “нет”?
— Именно это я имею в виду.
Под его взглядом я почти готова сдаться, тело трясется от возбуждения.
— Сталь. Как я мог забыть. — горько усмехается.