Пока мне рассказывают о неловких поцелуях, я ощущаю жжение между ног. Еще несколько лет назад я была девушкой, которая могла зайти в клуб, и парни падали перед ней, видели королеву со слишком большими деньгами. Не было ни одной женщины, которая бы мне ни завидовала. Богатство, внимание, харизма, красота. Знала себе цену… мне так казалось. Что я сделала не так, чтобы оказаться здесь?
— Квин?
— У меня просто болит голова. — потираю виски.
— Значит, брат сегодня в пролете.
Слабо улыбаюсь.
— Я тебя порчу, неженка.
После завтрака иду в кабинет Николая. Несмотря ни на что у меня есть работа, а в документах знакомое наименование “МакГрат”, когда дело доходит до транзакций через британский банк.
Без стука, но довольно медленно открываю двери. Муж сидит хмурый с рабочим телефоном в руке. Заметив меня, уголок его губ опасно приподнимается, но затем он снова уходит в разговор.
— Ia ne mogu postavit tebia na mesto Люция. Poka ia gotovlyu Вашингтон.
Пытаюсь понять из его русской речи что-то помимо имен.
Николай встает, обходит стол, чтобы поцеловать меня в макушку, продолжая слушать собеседника. Затем выходит из кабинета, произнося имя Павла.
Мои уроки языка пошли насмарку, но… Вашингтон. Что Братве нужно в столице? Часть бизнеса, которой я занимаюсь, не указывает на этот город.
Только сейчас смотрю на кабинет. Анна сказала, что Николай разнес его вчерашним вечером. Следы этого остались, но островок стола и кресел приведен в порядок.
Последнюю неделю я работала на угловом ответвлении стола Николая, не пытаясь раньше времени заглядывать в его документы. К тому же пока шло разбирательство с вором… пытаюсь отогнать образы и звуки выстрелов… у нас была одна цель.
Я передвигаюсь плавно, в то время, как в голове хаос. Что я делаю? Что хочу найти?
Блять. Он сам лезет ко мне в руки.
На темном мониторе Николая отображается ярусная карта Острова Грома, словно кто-то делал схему кругов Ада. Я делаю снимок, несколько шагов в сторону и тупо смотрю в телефон.
Нет. Решено. Я посчитала этого человека за зверя в первую же минуту встречи, нельзя себя обманывать.
— Ах…
Улыбаюсь, когда Николай прижимает к столу. Успеваю выставить руки перед собой. Глава способен двигаться бесшумно, но его точно не было в комнате, пока я делала снимок.
И вот. Передо мной то, что я говорила после отказа перед моим днем рождения. Теперь я приобрету еще одну функцию, ничего больше. Надеюсь.
— Я не хочу, чтобы после пары раз, смотря на меня, ты думал только об этом.
— Королева, я думал только об этом и до сегодняшней ночи.
— Это объясняет, почему работа так медленно продвигается.
Николай ухмыляется, целует, от чего начинают подрагивать колени. Это неестественно, неправильно.
— Мы с Фабио встречаемся через час, он сказал, Марта тебе напишет.
— Ты так спокоен насчет встречи с главой Коза Ностры Атлантик-Сити?
Мне показалось это странным еще вчера, но тогда Николай не планировал вести беседы.
— Пока есть возможность — мы прячем оружие во всех смыслах.
— Ты не похож на пацифиста.
Николай что-то печатает на клавиатуре, не садясь на стул, затем выключает монитор.
— Мы только узнаем друг друга. Я самый миролюбивый человек на свете.
Хищная улыбка выдает иронию.
— Почему твои люди почти не боятся Главу?
Он изгибает бровь, надевает пиджак, висящий на спинке кресла. Муж выглядит безумно сексуально, но я сдерживаю это чувство, точнее — предательский порыв.
— Когда дедушка заходил в офис никто не смел издать звука. — прикрываю глаза и сжимаю в руках край стола — Как позже и со мной. Думала, Главу, который совершает убийства у всех на глазах, должны избегать или читать о нем сказки, как о Бугимене.
— Мы дома, Квин. Неужели люди, живущие под одной крышей, должны боятся друг друга? Не думаю. Остров и есть большой дом. Ты видела, в клубах и погрузочных доках дело обстоит иначе. Там я держу контроль за счет устрашения. Здесь же… не буду уверять, но Фабио бы прикончил и Наташу, и пса, который испортил его брюки.
Это вызывает легкую улыбку.
Но муж прав. Обладая настолько большой властью, другие вели бы себя с подчиненными иначе.
— Хороший парень на Острове… большую часть времени. И суровый Глава вне него.
— Невозможно манипулировать страхом вечно. — глухо.
Смотрим друг другу в глаза.
— Да, но мой офис так и функционировал. Сотрудники боялись строчки в личном деле об увольнении из компании “МакГрат”. Для меня же превратить увольнение в черную метку не составляло труда.
Это было тяжело. Но чтобы вернуться в лондонский офис, я бы отдала…
— Попробуй на мне использовать метод пряника, а не только кнута, как делала всю жизнь с остальными.
Сглатываю, когда чувствую жар мужского тела.
Я бы отдала многое. Действительно многое.
Через час мы с итальянцами сидим в на нейтральной территории — во дворике французской кондитерской. Здесь никого помимо меня, Марты и без причины злобно усмехающихся мужей.
Марта хочет отойти покурить, составляю компанию. Ведем разговор на итальянском.
Произношу как можно скорее, пока что-то слабое внутри не заткнуло рот:
— У меня есть интересное фото.
— Отправь любое другое, а затем наложи на него нужное. Это легкий шифр.
— Если легкий, они точно поймут.
Уверена, мои сообщения проверяют. Задумываюсь, делаю затяжку тонких сигарет.
— Выложу фотографию с наложением в профиль, перед этим тебе пришлю оригинал с глупым вопросом о фильтре.
— Так что на нем?
— План дома. — не произношу “Остров Грома”, чтобы при совпадении Николай не вычленил эти слова.
Марта расплывается в улыбке, перекидывает длинные темные волосы назад. Затем кивает за спину, где в шести метрах от нас нарочито расслабленно сидят мужчины. Ловлю взгляд Николая, едва улыбаюсь, подбадривая в беседе с его соперником и моим билетом в Великобританию. Только сейчас замечаю, что на шее мужа знакомый черный галстук. Очевидно, он стал любимым.
— Кажется, и без нас сможешь упорхнуть. Ты обвела Главу вокруг пальца.
— Для этого понадобилось пару раз сымитировать оргазм. — равнодушно пожимаю плечами, когда с губ срывается ложь.
Итальянка глубоко смеется.
У Марты приятный голос и смех, даже черты лица. В день свадьбы она казалась мне едва ли не ангелом, проводником в пути домой. Но теперь жена Капо Атлантик-Сити кажется злобной сукой. Не мне говорить, что это плохо. Я все равно отправлю план Острова Грома. К тому же на нем не изображены ярусные туннели, новая мастерская и наверняка еще неизвестные мне здания. Я серьезно пытаюсь себя оправдать?
— О чем вы говорили? — спрашиваем одновременно, когда Николай заводит машину.
— Безопасность моих ночных клубов и его торгового центра. Думает, это крайне взаимосвязано. — он сжимает руль, но расслабляется, переводя взгляд на меня — Ты и Марта?
— Я только подбираюсь к ней. — сегодня ложь дается невероятно легко — Она не начнет мне говорить ничего серьезного после третьей встречи. Пока что только намеки об импотенции Фабио, мое ответное хвастовство сексуальной жизнью последние двадцать часов.
— Если бы я тебя не знал, Львенок, тебе бы не поздоровилось. — усмехается, набирая скорость.
Как же он неправ.
— Я планировала перенести данные от алкогольного бизнеса МакГрат в счет твоего оружия.
Братва все равно прячет его в бочках из-под виски, что скоро прекратится.
— Так что у меня немало работы. Было бы продуктивно слетать в Тиндуф.
Город-порт в Алжире.
— Шестнадцать часов. — говорю о времени пути.
— Тебе нечего делать за пределами города без меня и уж точно на территории Рабаха.
Голос Николая варьируется от бездушного до яростного всегда, когда я говорю о себе вне Атлантик-Сити. Меня трясет от раздражения.
— Что же. Тогда я на Остров, чтобы перенять весь опыт жизни взаперти от продвинутого пользователя Анны Громов.
— Квин. — предупреждает.
Игнорирую, достаю телефон. Мы едем из центра, когда Николай выдыхает:
— У меня новые дилер в “Марсе”. Ты должна сыграть.
— В основном я наблюдала. — смотрю на часы Cartier — У меня есть работа несмотря на похищение и наш секс. — Николай не спрашивал, хочу я идти или нет, но все равно дала ответ — У меня будет вся ночь на оценку рисков и совет с Павлом и Борисом.
— Единственный мужчина, с которым ты будешь проводить ночь сидит слева от тебя, Квин. Не заблуждайся.
Мы больше двух часов пытаемся обыграть дилера. Николай уловил обман, в то время как за мной остается две партии из семи.
Хочется принять происходящее за легкое времяпрепровождение за бранчем, выпить Космополитен. Я слишком напряжена после каждого напоминания о первичном статусе — пленница. Что мне нужно сделать, чтобы Николай ослабил оковы? Наоборот, стать ему безразличной?
Перед раскрытием карт собираюсь сказать шутку — как часто Братва пересекает пролив, словно матросы, которые первые и начали играть в близкую к нашему времени версию покера, но… Моя прежняя компания вспомнила бы исследователя Джонатана Грина, его путешествие по Миссисипи в девятнадцатом веке, а до этого французский наплыв семнадцатого столетия. Мы бы наверняка сцепились насчет консерваторской политики Америки, затем и всей Европы. Пошли бы рассуждения о вступлении в Сенат, но… этого не поймут трое людей Братвы, Николай и дилер. Меня лишают шанса на словесный поединок. Без кулаков и пистолетов, но с той же кровью.
— Королева?
— Пуш.
— Не гонишься за выигрышем? — изгибает бровь.
Николай единственный, кто не вышел из игры после четвертого круга — за столом еще трое солдат.
Мы вскрываем карты.
— Сочтемся позже. — идеально улыбаюсь.
Дилер раздавал карты не в Техасском холдеме. Две из пяти оказывались не в темную, что в ходе игры со столом больше трех не заметить, если ты сам не привык исполнять фокусы.