Она борется, что не удивительно. Квин не светская львица, ей подходит последнее слово. Львенок, заблуждающийся, что умеет рычать. — Эй, парни! Не имеет значения, как настолько быстро Сергей оказался за рулем. Я с азартом хищника догоняю беглянку, борющуюся с длинным платьем, прижимаю за талию к себе. Удержать бестию, которая брыкается и царапается, ненамного проще, чем росомаху. Забрасываю в багажник, слышу очередной звук боли с ее губ и выстрелы позади. — Тебе лучше набраться сил, Львенок. Без нежностей втыкаю иглу в ее тонкую бледную шею. Квин хватается за мою руку, погружает в кожу ногти, сбрасываю в машину. Подвигаю ее тело вглубь, захлопывая багажник. Я только ставлю одну ногу в машину, как Сергей трогается. — Все прошло не так гладко. — откидывается на сидении Павел. Мы спокойны, пули не осыпаются на автомобиль — беспокоятся, что заденут драгоценную девочку. — Это говоришь ты? — Сергей держится за руль левой рукой, права обвисла и ткань тактической формы пропитана кровью. — Ты сам проиграл в монетку, здоровяк. — легкомысленно пожимает плечами брат, на котором множество царапин от осколков. На мне тоже есть повреждения, но я смотрю на руки, исцарапанные Львенком, бывшей принцессей. Она не произнесла и слова, только взвизгивала и смотрела скорее с непонимаем, чем испугом. Сегодня я впервые прикоснулся к Квин, ее сладко пахнущей нежной коже, которая покроется синяками. Режущее чувство внутри не предвещало абсолютного триумфа, на который я рассчитывал. ГЛАВА 2 КВИН Меня, черт возьми, похитили! В начале церемонии взрыв, выстрелы. Я знала, что делать — пробираться к дверям, но единственный, кто был от них еще дальше во всей гребанной часовне — священник. Я взяла себя в руки, Ричард меня — за предплечье, а затем какой-то псих начал бросать меня, словно тряпичную куклу! Каждая из конечностей изнывает от ушибов. Я не знаю, какие придурки могли похитить меня на глазах у нескольких десятков человек. И я видела только двоих. Сколько еще самоубийц принимали участие? Пять? Десять? Мне нужно сохранять спокойствие. Я не стану унижаться, предпринимать изначально провальные попытки бегства. Меня вскоре найдут, и главное остаться как можно целее. Приоткрываю глаза, когда чувствую покачивания, влагу на одной щеке и адский жар на другой. Помимо ушибов тело ломит, как при лихорадке. Открываю глаза, в которые словно засыпали песок. Надо мной мрачное облачное небо — дождь. Я не в Ирландии. Фокусирую взгляд левее, откидывая голову. Меня несут на руках, а бок и бедро прижаты к телу шатена с беспорядочно разбросанными волосами. Я чувствую его твердую грудь и осторожную хватку. Подбородок мужчины с аккуратной щетиной двигается, он опускает на меня глаза. Его улыбка не безумная, но настолько мрачная, что непроизвольно вздрагиваю, доставляя похитителю удовольствие. — С пробуждением, принцесса. Становится чуть светлее. Мы под навесом, попадаем в дом. Собираю все силы, чтобы дернуться и оказаться подальше, но только пищу, когда мужчина крепче прижимает к себе. — Знаю, для тебя это непосильная задача, но будь хорошей девочкой. Вспоминаю, что я думала о бесполезных попытках бегства и своем физическом состоянии. Сгибаю ногу и протягиваю руку, чтобы снять туфлю, держащуюся на скрытой резинке — поэтому она все еще на мне. Ударяю шпилькой в его плечо, попадая ниже кости, но чувство все равно, словно борюсь с наковальней. — Блять! Меня роняют. Точнее, я так думала и рассчитывала, но в последнюю секунду хватают одной рукой за талию, сильно встряхивая. — Хватит! — рычит он. Зверь. Мое свадебное платье задралось, бедро скользит по ноге мужчины. — Ты очень хочешь, чтобы я остался с тобой в комнате и помог привести себя в порядок, а не женщина? Цепляюсь в его рукав, ощущаю под босой ногой дерево пола. Не сомневаюсь, что мы в большом доме. Только с моего ракурса видно два коридора с арочным проходом, тумбы с предметами антиквариата, много зелени и лестница с пролетами. — Чего я действительно хочу… — пришлось прочистить горло, делаю неловкие шаги назад — так это вернуться на собственную свадьбу. — Ты услышала это в вариантах ответа? Зверь. Жар. Огонь. Челюсть похитителя дергалась от одного взгляда на меня. И я понимаю: этот человек способен сжигать, испепелять и воспламенять. Мне надо держаться от него как можно дальше. Это стратегический ход… самосохранения. Поджимаю губы. — Неужели? — изумленно поднимает брови, глядя на молчаливую меня. Мы все еще довольно близко друг к другу. Шатен на голову выше, в нем в два раза больше мускулов. В платье и одной туфле мне не удасться врезать ему по яйцам. Уже расслабляю губы, чтобы вздохнуть перед словами… — Николай! Не верю, что вы вовремя. Николай. Смотрю в сторону лестницы. По ней сбегает девушка примерно моего возраста. У нее темные волосы и безвкусно густые брови, пускай это и подходит ее крупным чертам лица. Я уже скинула туфлю, но мне все равно тяжело стоять. Не хватало только распластаться на полу в доме похитителя или исполнителя. — Время закладывалось, если ее не возьмет транквилизатор. Но больше десяти часов принцесса спала, как младенец. Его баритон в сумме с этой улыбкой буквально посылает в мозг сигнал о побеге. — Сколько ты вколол? — на незнакомом мне языки, может, польский. Девушка спешит сократить расстояние между нами, но я не позволяю. — Что происходит? — нахожу в себе верный вопрос. — Анна. Займись. Когда она в сознании, у меня раскалывается голова. Я не горжусь тем, что послушно следую на третий этаж и посередине коридора прислоняюсь к стене. Голова немного кружится, спасибо, что избавилась от туфель. — Господи, сколько эти мальчишки тебе вкололи? — сочувственно смотрит Анна. Она снова хочет мне помочь, но выставляю руки вперед, собираясь идти дальше, нам в дверь за поворотом. Я в большой спальне в бежевых и коричневых тонах. Здесь просторно, современно и изысканно. Возможно, мне бы понравилось, не будь я в нынешней ситуации. Замечаю две двери, наверняка одна ведет в уборную, вторая — гардеробную. Через арочные окна вижу много зелени и отмечаю время суток — пасмурный день. Я проспала десять часов, по словам похитителя. Сколько часовых поясов пришлось пересечь? — Кто ты? — Сестра Главы. — пожимает плечами — Так меня обычно представляют. Я Анна. Помогу тебе прийти в себя, а затем вы поговорите с Николаем. Он все прояснит. Она открывает дверь в ванную, в которую мне действительно нужно. Комната аналогично той, что была у нас с Ричардом: две раковины за стойкой, широкое зеркало, колыбель ванны и душевая кабина. Боже мой, Ричард… Я захожу и в отражении вижу бледную ужасно потрепанную невесту с синяком на шее от укола. Остальные наверняка скрыты под платьем. — У нас около часа. Заставляю себя дышать. — Я могу во что-нибудь переодеться? — Да, я оставлю на кровати. Когда двери закрываются, поднимаю до конца кран. Тяжесть в груди становится ощутимее. — Тише, Квин. — прислоняюсь лбом к зеркалу — Все в порядке. Скоро за тобой придут. Пытаюсь сдержать слезы страха и обиды. Я не могу себе позволить, чтобы похитители увидели мои красные или опухшие глаза. На мне первое из трех свадебных платьев. Оно держится на сорок двух пуговицах, с которыми должны были помочь модельерши. Последнее — самое простое и легкое, с которым бы справился Ричард в первую брачную ночь. Сажусь, чтобы найти аптечку и много другого в ящике под раковиной. Выпотрошила содержимое коробки, достала ножницы, предназначающиеся для бинтов. Пусть они и безопасные, но новые и достаточно острые для кружева. Я пропускаю их через декольте, разрезая ниже и ниже. Разрезаю свадебное платье за десять тысяч стерлингов, которое я выбирала дольше двух месяцев. Оно падает в ноги, переступаю, чтобы стоять в душе дольше, чем стоило бы. На полках, в шкафчиках, стойках стоят десятки запакованных средств для ухода и макияжа. Точно такие же, как в моем доме в Дублине. Но я прилагаю минимальные усилия для своего внешнего вида. По ту сторону двери довольно много шума, так что остаюсь еще ненадолго в своем “убежище”. Мне дали час, чего вполне достаточно, но когда выхожу в спальню… — Мисс, нам нужно торопиться. Застываю, запахивая махровый халат. Помимо Анны передо мной четыре женщины. На кровати обещанный оставленный наряд — в меру пышное свадебное платье. Я всегда быстро соображала, у меня есть степень, черт возьми, но сейчас тупо смотрю на наряд и ящик визажиста. — Нет. — кажется, я маниакально повторяю это на всех знакомых мне языках — Вы разве что насильно засунете меня в это. В моем голосе больше истерики, чем угрозы. — Скольким людям мне придется выколоть глаза, если моя невеста появится у алтаря в полотенце? — на мне халат. — Семьдесят три. — отвечает Анна. Все поворачивают голову в сторону двери, в которой стоит Николай в идеальном костюме. Он закрывает почти весь проход, делает шаг внутрь, кивая находящимся. Все выбегают из спальни, последней уходит сестра Главы, перед этим положив руку на плечо, очевидно, брата. — Где я и сколько за меня просят? Мне почти хочется, чтобы это было больше ста миллионов. За столько моя биологическая мать согласилась выносить меня. В конце концов, нужно расти в качестве актива. — Атлантик-Сити. Восточное побережье Америки. Черт. Меня в бессознательном состоянии доставили на самолете до другого континента. — И не прошу, а требую только тебя, Квин МакГрат. Мужчина практически выплевывает мое имя. Я пытаюсь отрицать, что мне страшно, но теперь это невозможно. Не наедине с Николаем. — Подробности. Меня уже ищут, я похищена на глазах у сотни человек. — И думаешь, что у твоего деда, Главы ирландской мафии и моего главного финансового механизма в бизнесе, нет идей, как это замять? — Мафия? — смотрю на него, как на идиота, чуть расслабляясь. — Ты на Острове Грома. И скоро это станет твоим домом, а бизнес МакГрат и Северная Ирландия моими. Давай не будем усложнять друг другу жизнь. — Я не выйду за тебя… — выдыхаю, когда мужчина приближается. — У меня есть пара воспитательных идей. — усмехается — Два секс-видео с баскетболистом NBA Адамом Фелтоном. На котором тебе девятнадцать и два месяца назад в Коннектикуте. — я изменяла Ричарду, не раз — Жалобы на психологическое насилие от сотрудников высшего аналитического звена банка. Я выписал твои слова из их заявлений — впечатляешь. — продолжает — Подкуп посла Бельгии через нейтралитетную переводчицу и твою подругу Лизу Танака. Николаю стоило с этого начать. С того, что он может разрушить Ричарда, офис, Лизу и меня в общей картине мира. Это все неважно. За мной придут. Так значит что, Квин? Придерживаемся старой тактике повиновения. — Этот брак поможет как моему, так и твоему бизнесу. МакГраты занимаются отмыванием денег Братвы более сорока лет. Легализуем поставки, вытесним пару конкурентов и живи в шоколаде. — он произносит последнее слово, вместо звука “ч” используя шипящие. Нет. Это все выдумки, но если и Братва — он русский. — У меня контракт и желание выйти замуж за другого человека, в другом месте и жить не в шоколаде, — пародирую произношение — а на груде собственноручно заработанного золота. В Ирландии. — Жизнь непостоянная штука. Я выплачу Диккенсу неустойку. Он смотрит за мою спину — на платье. — Мне не хотелось, чтобы ты становилась мисс Громов (в америке фамилии не меняются по роду, поэтому далее: Квин Громов) в платье, выбранным для другого. — Если бы я только знала. Теперь оба смотрим в открытую ванную.