ГЛАВА 17
НИКОЛАЙ
Я, блять, в ужасе равнозначном счастью. Эйфория не спадает, но мне нужно думать о том, как а) уничтожить все сомнения Квин б) защитить ее и наших детей…
Двойня. Сразу двое Громовых, которых в принципе можно запереть на Острове до совершеннолетия. Черт. Если девочки? Я не сразу спросил срок — девять недель. Это достаточно для того, чтобы положение Квин стало заметным. Так что ее желание скрывать беременность не реализуемо внутри людей Братвы, но остерегаться людей на Острове точно не стоит.
Достаточно задач.
— Когда надеваю его, чувствую, словно призрак твоей матери следует по пятам.
И все же Квин не снимает обручальное кольцо. Она отказалась от повторного предложения, потому что мы продолжаем быть женатыми. Европейские законы и законы Штатов позволяют некоторую игру, с которой справился и средний юрист.
— Ты сказала, что в семье твоей матери были близнецы.
— Да. Она живет на Кубе с пятью детьми, почти все от разных браков. Номинально у меня есть братья и сестры.
Я знаю эту историю. Мама Квин буквально продала ее, а сама за несколько миллионов начала новую жизнь, прыгая с одного богатого члена на второй, но в этот раз уже не отдавая ребенка.
— У меня были хорошие родители. Папа сдержанный Глава, мама — его дом и тихая гавань. Из меня растили следующего Главу, отдавали на военные подготовки, бизнес курсы. — Квин делает вид, что увлечена завтраком — Из Анны мама пыталась сделать себя, в принципе получилось.
— Милая, дружелюбная, хозяйственная, любит сажать цветы. Не злись, но — идеальная жена Братвы.
— Но не Королева, слава Богу.
Жена поднимает серо-голубые глаза.
— Согласна, худшая из ролей.
— У нее нет задатков в отличие от некоторых.
Беру ее свободную руку и подношу к губам. Бархатная кожа, кольцо, запах мыла.
— Я убила двух албанцев. — чуть напрягается — Я сказала Вуку, что мне нужны и пленные. Теперь в моем особняке есть подвал идентичный твоему.
— Ты пытала?
— Только стреляла.
— Уверен, было отлично сработано.
Целую ее руку, кладу на стол.
— Это та самая ненормальная жизнь и разговор, которые я имела в виду.
— Поговорим о вечернем барбекю? — изгибаю бровь.
Это не про нас. Абсолютно.
ЭПИЛОГ
ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
КВИН
— Солнышко, мы не будем строить замок принцессы возле тира. Может, ближе к медицинскому пункту?
Я прекрасно понимаю, что Мишель манипулирует мной с помощью слез и ее подрагивающей губки.
— Почему у Александра есть замок, а у меня нет?!
У ее брата нет замка. Она считает, что смехотворная закрытая тренировочная площадка и несколько мишеней для игрушечного пистолета — созданное исключительно для Саши место. Брат не собирается ее переубеждать.
К тому же Мишель хочет не место для чаепитий или подиум, а клумбу и такие же мишени, но уже десятков оттенков розового — воспитание модных подборок Анны.
— Мы можем сделать общий.
Беру уже нелегкую дочку на руки.
— Он бросает в меня жуков и воняет!
Я смотрю на этих двоих. Им по четыре с половиной года, но занятия, разговоры и откровенно врожденный талант делают их сообразительнее и смешнее многих.
Не верю, что только недавно умоляла не о естественных родах, когда лезла на стены от схваток. И я думала, что это сказки, но только сначала Саша, а потом Миша оказались прижаты ко мне… стало наплевать на боль, на то, что делают врачи ниже, даже на Николая, который потом сказал, что получил от меня больше повреждений, чем за всю жизнь. За эти слова досталось дополнительно.
Но далее ночи, которые едва ли переносились даже с помощью четырех человек. Работали не только я, Николай и Анна. Сергея и Павла приняли в команду нянь.
Я не могла не плакать, когда безрезультатно ходила по несколько часов с Мишей на руках, когда у той были колики, а муж работал в Бостоне. Или я сидела, словно у кровати умирающего, когда в два с половиной года Саша подхватил грипп. Ужасная картина рева двойняшек все еще в моей памяти. До недавнего времени они и шага друг от друга не делали, а здесь им пришлось ночевать в разных комнатах, чтобы сестренка не заразилась.
— Александр? — Николай одним словом останавливает убегающего от Сергея сына — Жуки?
Двойняшки обмениваются смешными взглядами, но затем сын смягчается.
— Я больше не буду. — без малейшего сожаления.
Ставлю дочку на тропинку к саду.
Мишель любит копаться в цветах, но боится именно жуков и гусениц. Саша издевается над ней, когда с приказа сестры помогает копать лунки для семян — все под руководством их тети Анны.
— Ты говорил, что убьешь любого, кто меня обидит! — у нее высокий милый голос, которым она обвиняет своего отца.
— Брат не в счет, но ему достанется.
Теперь большой Николай чуть нагибается, чтобы его принцесса могла держаться за палец и идти в сад. Внутри все щемит, а на губах улыбка. Я никогда к этому не привыкну.
Мы на лужайке, когда Николай берет с игрушечной горки небольшой футляр и садится перед дочкой.
— У меня для тебя кое-что есть. Смотри, какая красота.
Мишель едва не подпрыгивает. У Николая никогда не получается грубыми руками застегивать крошечные застежки. В этот раз браслет с розовыми и сиреневыми камешками на золотой цепочке. Помогаю.
— Вау!
Переглядываюсь с мужем. Ну конечно.
Дочке наскучивают украшения за неделю или меньше, так что приходится менять места для жучков слежения. Спасибо Александру, помешанному на стальном кулоне, как у “крутого дяди Сергея”.
К слову, Сергей практикуется. Его сыну Льву только исполнился годик, так что идет на опережение, присматривая за нашим. Все еще не верю, что некровный брат Николая, наш здоровяк и Анна… Когда мы говорили об этом с мужем, и я подняла вопрос соотношения размеров там, внизу, он чуть не взорвался. Не стала испытывать судьбу их брака дальше.
— А мамочке?
Разумеется мне нужен такой же браслет, иначе он считается не “классным”. Это мило, что Мишель многое повторяет за мной, но приходится фильтровать не только речь, но и жесты, манеры, делая все…”нормальнее”.
В этот раз Николай сам застегивает браслет, на нем замочек в два раза больше. Год за годом в его прикосновениях остается тот же жар. Муж проводит пальцем по месту, где ощущается, как ускоряется мой пульс.
Я умираю от любви к его присутствию и нашим ангелам, сколько бы жуков они не разбрасывали и замков не потребовали.
НИКОЛАЙ
— Завтра я, ты и Саша поедем в город. Уверена, ребята на площадке соскучились. — говорит дочке.
Это идея Квин. Ей хочется, чтобы дети посещали площадки, а раз в неделю занятия в обычном детском саду.
Разумеется, на каждом углу телохранители, даже если никто об этом не знает. Только это замаскированные или спрятавшиеся солдаты с Острова, так что у двойняшек появилась новая игра — они считают происходящее прятками, знают каждого.
И методика “нормальности” Квин преуспела бы, не будь главными уроки развитие социокультурных навыков, арифметики, скорочтения, стрельба, физическая подготовка у Сашки — в жизни не позволю, чтобы моя дочь участвовала в контактном бою. От одной мысли закипает кровь. Ну и если бы сказанное Квин не было на французском. Она учит детей ему и итальянскому, остальные жители Острова и я — русскому. Взаимная программа.
— Обнимашки!
Никто не останавливает, когда Саша летит на Мишу, и они оба падают на траву, катаясь возле Квин. Вижу, как она протягивает руки, но тут же сжимает и убирает за спину. Ей чертовски сильно хочется прервать ребячье проявление чувств, что недопустимо для будущего Главы, да и его сестры. Но взгляд постепенно смягчается.
Саша взвизгивает, когда сестре удается извернуться и начать тыкать его в бока.
— Они всегда будут друг у друга.
Двойняшки редко проводят дольше часа порознь.
Квин откидывает голову мне на плечо, наблюдая, как эта парочка пытается отдышаться, лежа на траве. Кто из них задумывает второй раунд?
— Мы никуда не собираемся уходить, Королева.
Целую жену в карамельные волосы, у детей чуть темнее. У Александра голубые глаза Квин, у Мишель более темный типаж, она красавица. Боги… скольких парней мне придется прикончить в тайне от моей малышки, чтобы она не встречалась с недостойными.
Не успеваю остановить атаку и подхватить детей, как они налетают на нас. Мы с Квин поддаемся и садимся на землю, притягивая двойняшек к себе, раскачиваем и щекочем в объятиях.
— Папочка! — смеется и цепляется за шею дочь.
Саша хватается за мою ногу.
— Вы в плену, мистер Громов. — переворачивается Квин — Последние слова?
— Все на маму!
Двойняшки и Квин визжат.
В конце концов детям наскучивает, они начинают вырываться из моей хватки, осознаю, что и Квин в кольце рук.
— Отпускай. — улыбается, сдувает волосы Саши с губ.
— Никогда.
Не могу оторвать глаз и перестать улыбаться.
Это моя семья. Самая сильная и умная жена. Прекрасные, любимые стольким количеством людей и невидимо связанные друг с другом дети.
Каждый чертов день меня разрывает от любви, с которой я стал лучшим из Глав Восточного побережья, наплевав на легализацию бизнеса. Для этого требуется одно — делать все, чтобы это счастье не отобрали.
Больше книг на сайте — Knigoed.net