Папа скептически смотрит на Ваню… Понимаю, что внешний вид парня оставляет желать лучшего, но нам не до выбора. Радько стойко выдерживает взгляд моего отца.
— Пробовал, — отвечает Ванька.
— Как вижу, не помогло, — хмурится папа.
— Не помогло, — подтверждает мой друг. — Нужно переубедить одного упертого барана, — ухмыляется пытаясь объяснить причину своего появления. Тщетно.
— И при чем здесь моя дочь? — под пристальным вниманием Баринова-старшего невозможно не прогнуться.
— Только она способна это сделать, — но Радько удается устоять. — Никого другого он не послушает, — обращается к моему отцу, затем переключает внимание на меня. — Мира, пожалуйста, поехали! — просит с мольбой в голосе. — Время не терпит!
— Я никуда ее не отпущу! — жестко отрезает папа не дав закончить.
— Я против! — безапелляционно заявляет Маша.
— Вы не понимаете! — вспыхивает Ваня. Невооруженным взглядом видно насколько парень встревожен. Дело дрянь. — Если Мира не приедет, то он уничтожит себя!
— Мне плевать! Я не отпущу свою дочь на ночь глядя непонятно с кем! — отец остается непреклонен.
— Папа, это мой друг, — вмешиваюсь в перепалку. Я не могу оставаться в стороне. Максу помощь нужна, а мы только зря теряем драгоценное время. — Ваня Радько, — представляю нежданного гостя. Папа тут же меняется в лице. Он удивлен.
— Тот самый Радько? — уточняет. Смотрит на моего одногруппника уже иными глазами.
— Да! — отзывается с жаром Вано. — Тот самый!
— Хм… — задумчиво произносит папа. Переводить внимание с Ваньки на меня и обратно. — Мира в курсе? — кивая в мою сторону спрашивает у Радько.
— Нет, — сухо отзывается он.
— Дочка, ты знаешь, что сделал этот парень? — обращается ко мне. Я вопросительно выгибаю бровь.
— Что? — перевожу взгляд с одного на другого. Отец спокоен, Радько встревожен. Он явно не в восторге от того, что мой папа знает его какую-то тайну. Вздыхаю. На душе тут же становится мерзко.
Если Ванька совершил гадость, то просто пипец. Мне еще не хватало здесь наколоться! Я только снова научилась доверять людям, только смогла подпустить кого-то к себе и… Приехали, называется.
— Прошу вас, — говорит едва ли не умоляя. — Не надо! Я сам ей все расскажу.
— Говори! — встреваю. Я устала себя накручивать, устала подозревать людей, устала бояться. Хочу жить в покое и мире с собой.
— Не сейчас! — отмахивается. Такое ощущение, что ему не до выяснения отношений. И не до рассказа о себе.
Ваня нервничает. Очень сильно. Глаза горят, дышит часто, смотрит на часы и нервно переминается с ноги на ногу. Мне все сильнее становится не по себе.
— Вань, — хмурюсь. — Что случилось? — нехорошее предчувствие разрастается в груди.
— Макса нужно спасать! — сбрасывает бомбу. — Через пятнадцать минут он выйдет на ринг. Бои без правил. Макс проиграет. Его противника еще никто не побеждал.
У меня подкашиваются ноги. Хватаюсь за стену, чтобы не упасть. В голове сотни мыслей проносятся за секунду, перед глазами картинки сменяются одна страшнее другой.
— Какого Макса? — встревоженно спрашивает папа.
— Ольховского! — мы с Ваней произносим хором.
— Твою ж мать! — ругается отец. Тут же в меняется в лице. — Ты на чем приехал? — обращается к Ване. — Машина, байк?
— На тачке, — говорит Радько. Снова бросает взгляд на часы, затем проверяет сотовый. Матерится себе под нос.
— Где она? — натягивая толстовку сверху на домашнюю футболку уточняет папа.
— У входа, — говорит Ваня.
— Спускайся. Заводи. Жди нас, — отдает указания отец. — Мира! Одевайся! Живо! — переключается на меня. Мне не нужно повторять дважды. Срываюсь с места, несусь в комнату, за спиной слышу как хлопает входная дверь.
Глава 36. Мира
Мы несёмся по шоссе на бешеной скорости. Ванька наплевал на установленное в городской черте ограничение и вжал педаль газа чуть ли не в пол. Хорошо, что у него маневренная и юркая машина, она без труда обгоняет, из полосы в полосу перестраивается в момент. Я настолько потрясена новостями про Макса, что даже шашечки на дороге меня не нервируют. Мне до них банально фиолетово!
В салоне царит напряжённая и молчаливая атмосфера. Даже лёгкая негромкая музыка не скрадывает общего хренового настроения, хоть песни играют хорошие. Никому до нее дела нет.
Каждый занят своими мыслями,
никто не делает озвучивать их вслух. Отец то и дело перебрасывается с Ванькой короткими фразами, звонит по сотовому, отдает приказы. Это я понимаю по его тону, на заднем пассажирском слов толком не разобрать.
Раз за разом набираю номер Максима. Но вместо его голоса слышу лишь длинные гудки. Не сдаюсь. Нажимаю на вызов снова. Я упрямая! И время, чтобы поговорить ещё есть. Надеюсь, что Максим услышит настойчивое жужжание телефона, посмотрит на экран, примет звонок и я успею его переубедить.
— Вань, во сколько начало боя? — спрашиваю у друга. Тот неотрывно следит за дорогой.
— В десять, — отвечает. Смотрю на часы, кровь отливает от лица.
— У нас осталось пять минут, — шепчу. Подношу раскрытую ладонь к губам, душу всхлипы. Слезы не помогут. Страшно до одури.
— Твою ж мать! — ругается Ваня, ударяет несколько раз кулаком по рулю.
Радько резко тормозит. Машина останавливается. Смотрю вперёд и понимаю, что попали. Впереди пробка.
— Километра на три все бордовое, — отец озвучивает вслух суровую правду. — Пробка часа на полтора в лучшем случае. Там крупное ДТП из трех автомобилей, движение открыто по одной из четырех полос.
— Нам не успеть, — обречённо произношу уже я. Кусаю губы. Нервно кручу в руках телефон.
Ваня молчит. Перевожу на него внимание, парень сосредоточен. Он явно что-то задумал и сейчас пытается понять насколько его идею можно воплотить в жизнь.
— Что по физре в школе было? Бегаешь быстро? — спрашивает у меня Радько с азартным блеском в глазах.
— Тебе это зачем? — хмурюсь. Сейчас надо Макса спасать, а не выяснять у кого какие оценки стоят в аттестате. Нашелся мне умник! Блин!
Ванька словно не слышит меня. Он перекидывается с моим отцом несколькими фразами, распахивает свою дверь, выходит из авто.
Следом за ним отец покидает пассажирское кресло. Обходит машину, садится за руль, осматривается вокруг, изучает кнопки и рычаги на торпеде.
— Вань, не переживай. Здесь я справлюсь, — заверяет моего одногруппника. — Приезжать по адресу, который в навигаторе?
— Да! — отзывается он.
Смотрю на странные телодвижения, слежу за временем. Нам бы поторопиться. До дедлайна совсем ничего.
Рядом резко распахивается пассажирская дверь. Удивлённо поворачиваюсь в сторону. Неужели Ванька решил прокатится сзади?
— Подвинутся? — спрашиваю у одногруппника так и не понимая его мотивов.
— Обязательно! — произносит с нервной ухмылкой. — Ты со мной? Или предпочитаешь остаться здесь?
И тут до меня доходит… Как до жирафа.
— С тобой! — говорю с жаром. Выскакиваю на улицу, со всех ног бежим вперед.
Нам нужно пробежать каких-то три километра! Успеть до начала боя! Поговорить!
— Если дворами побежать? Хоть немного срежем? — спрашиваю у Ваньки.
— Хрен знает, — отвечает. — Не стану сейчас рисковать.
— Поняла, — отзываюсь. Прибавляю скорость. Бежим.
Мы проносимся мимо домов, в бешеном ритме пробегаем кварталы, срезаем там, где можно срезать. Торопимся, как можем. Подбегаем к невысокому зданию, нас стопорят охранники. Ваня перекидывается с ними парой фраз и нас пропускают.
Свист, улюлюканье и громкие крики наполняют пространство вокруг нас.
Глава 37. Макс
— Макс, не дури! Тебе не выстоять против него! — тренер пытается вразумить меня. Бесполезно. Я уже дал свое слово, отступить не получится.
Тревогу Тараса Ильича прекрасно понимаю, но уже ничего не изменить. На попятную не пойду.
Мой противник опытнее и крупнее, он в два счета разделывается с такими сопляками, как я. Но у меня нет выбора. Я должен выйти на ринг.
Ярослав хоть и последний ублюдок, но как ни крути, он мой сводный брат. Встал на скользкую дорожку, прошёлся по ней и угодил в болото. Из которого, как считает, выхода нет. Есть! Только не каждый согласится на условия, чтобы позволили все бросить.
У всего есть своя цена. У свободы Яра тоже. И за нее придется платить мне. На кону стоит слишком много. Мой брат придурок, но не бросать же его в болоте. Придется вытаскивать. За уши.
Матушка слишком дорожит браком с Ольховским, чтобы я вот так просто позволил его сыну загубить себя. Да и Богдан Глебович в свое время не бросил меня в беде. Пора отплатить ему добром за добро. Пусть и с риском для жизни.
— Откажись пока не поздно! — тренер продолжает продавливать свою точку зрения. — Могу все устроить. Обойдемся практически без потерь.
— Тарас Ильич, не стоит, — остужаю пыл человека, которого безмерно уважаю. — Выбора все равно нет. Придется драться.
— Этот бой станет последним в твоей карьере, — озвучивает то, что я и без него понимаю. Ради жизни пусть и сводного, но все равно брата, придется на это пойти.
Я в засаде. Не могу отказаться. Не могу сдаться. Не могу проиграть.
У моего проигрыша слишком высокая цена. Это непозволительная роскошь, которой я при всем желании не позволю произойти.
Буду драться до последнего. Буду стоять, пока ноги от бессилия не прогнуться. Не отступлю ни на шаг!
— Спасибо за веру в меня, — подмечаю с сарказмом. — Поддержка что надо! Прям нет слов!
Тренер отходит на пару шагов, берет бутылку воды, делает несколько глотков.
— Максим, не дури! — снова пытается достучаться до здравого смысла. — Ты на пустом месте загубишь себя.
— У меня выбора нет, — признаюсь сокрушенно. — Понимаете? — смотрю на мужчину, не прячу глаз.
Придется рассказать ему правду. Он единственный, кто способен помочь.
— Мой сводный брат связался с Карателем, — произношу имя того, кто держит весь город под колпаком. Ни один даже самый мелкий воришка ничего не сможет сделать без его на то согласия. Глаза тренера округляются от удивления.