Хочу крикнут ему, чтобы немедленно заткнулся! Замолчал! Но из груди рвутся только хрипы.
Яр сейчас уничтожит все хорошее, что появилось между нами за эти пару недель.
После жесткого и откровенного разговора с Ольховским мы я Ярославом ушли из дома. Мой брат наконец-то понял, что стал марионеткой в руках опытного кукловода и принял решение свалить.
Я не хотел уходить. Ведь по сути, мне пофиг на их семейные разборки. Но моя матушка уж очень сильно просила присмотреть за Ярославом. Не выдержал. Согласился. И ни разу не пожалел до этого момента.
Ольховский-старший крайне умело промыл Ярославу мозги. Он вовремя заметил увлеченность сыном дочкой своего давнишнего конкурента, настроил Яра против Бариновых, замылил глаза и по-отечески попросил помочь. Ярослав не мог отказать своему папе.
Два года моего сводного брата кидает из стороны в сторону. Мира влюбила его в себя, но любить дочку Баринова Ярославу было нельзя. Вот он и возненавидел Миру, а заодно и самого себя начал планомерно уничтожать.
— Мой отец? — голос моей любимой девушки полон удивления. Я как можно быстрее иду к ним. Нельзя дать Яру закончить рассказ! Иначе Мира и меня начнет ненавидеть.
— Точне, его принципиальность, — поправляет себя.
— Поясни, — требует. Чувствую насколько она взволнована. Мне нужно вмешаться. Срочно!
— У наших отцов есть расхождения во взглядах на некоторые объекты. Твой хочет максимально сохранить старый жилой фонд, не переселять жильцов из центра на окраину, а мой считает иначе, — заткнись, Яр! Просто заткнись!
Нифига. Мой брат даже не собирается подумать о последствиях. Правда добьет Миру. Будет полный капец!
— Я согласна с папой, — произносит твердо. — Нечего людей дурить. Пусть живут спокойно.
— Новостройки принесут огромные деньги. На месте старых пятиэтажек можно построить целый новый микрорайон! — продолжает политику своего отца.
— Давай плодить муравейники? — ухмыляется. — Я против! Ты не сможешь меня переубедить.
— Я и пытаться не буду, — произносит с усмешкой. — Твой отец уже дал добро на снос старых домов.
— В смысле? — Мира не скрывает своего удивления.
— Наш с Максом отец дал нам четкие указания касаемо тебя, — начинает говорить то, о чем молчать надо. Дать бы ему в рожу! Только сил больше нет. — Я должен был тебя соблазнить, влюбить в себя, а потом опорочить. Все снять на видео и отдать запись своему отцу. Он в свою очередь выставит твоему ультиматум. Либо Баринов соглашается на снос жилья, либо данные о том, как его любимую дочь имеют все кого не попадя попадут в сеть.
— И? — шепчет Мира. — Это было той ночью, когда ты меня опоил? — она в ужасе и не скрывает этого.
— Нет, — вмешивается Молот. — Я не позволил. И флешку с камеры выкрал. У Ольховского ничего на тебя нет!
— Как вы могли, — в голосе слезы. Мне так жаль ее… Осталось сделать несколько шагов и не упасть.
— Мира! Я не враг тебе! Я же столько раз просил тебя вспомнить ту ночь! — Молот начинает рассказывать правду дальше. Яр и Ванька молчат. — Тебя опоили. Ты была под воздействием препаратов и поэтому ничего не помнишь.
— Мои панические атаки начались после той ночи, — произносит не своим голосом. — Тоже из-за них?
— Да, — подтверждает Вано. Уж лучше б молчал и не вмешивался! Вот правда!
— Как вы могли так со мной поступить? — плачет. Пересиливая собственную боль иду к ней. На ее голос. Только благодаря Мире я до сих пор стою на ногах.
— Яр в последний момент передумал и попросил меня спасти тебя, — Молот продолжает признания. — Он отвлек парней, а я сделал всю черную работу. Отвез тебя домой, подождал пока действие препаратов начнет проходить и помог подняться в квартиру.
— А папа? Охрана? — удивляется. — Неужели никто ничего не заметил?
— Нет, — отвечает с усмешкой. — Я привык быть тенью, которой нет. Яр подтвердит.
— Это правда? — спрашивает у моего брата.
— Да. Молот появляется только тогда, когда сам захочет, — заявляет. Пор этого парня мало кто что знает, он загадка. Пожалуй, это единственное, что знают все.
— Но вы о чем-то умалчиваете? Ведь так? — кожей чувствую как моя девочка обводит парней взглядом.
— Да, — соглашается Ярослав. — Тебе не понравится вторая часть. Она касается Макса.
— А он тут при чем? — удивляется. Сердце рвет по живому. Мне р так дышать трудно, перед глазами все плывет, а тут ещё Яр подливает масла в огонь.
Пересиливая слабость и боль держусь окровавленными руками за стену, захожу в раздевалку как раз в тот момент, когда Ярослав озвучивает правду, которую знает.
— Мой отец попросил Максима о том же самом. Соблазнить тебя, использовать в качестве наживки для дискредитации и шантажа Вячеслава Михайловича, — я ему сейчас ввалю.
— Макс, твой брат не врёт? — Мира смотрит на огромными от шока глазами. В них застыла невыносимая боль. — Ты был со мной все это время лишь по указке отца?
— Да, — отрезаю холодно и жёстко. — Неужели ты думала, что на самом деле мне нужна? — произношу со злорадной ухмылкой.
— Но, Макс… — шепчет глотая соленые слезы. — Почему?
— Не принимай близко к сердцу. Это просто бизнес, детка!
Глава 43. Макс
— Яр, заткнись! — рычу на сводного брата. Он что ли охренел в конец? То, что еле стою на ногах ничего не значит.
Я выиграл неравный бой, поэтому пока обессилен. Восстановлюсь и надаю по башке, чтоб неповадно было! Если уж говорить правду, то всю и целиком. А не выдавать отрывки.
— Мира, ты все не так поняла, — обращаюсь к своей девушке. Меня всего аж трясет. Настолько мне хреново. Ноги подкашиваются.
Баринова смотрит то на меня, то на Ярослава. Огромные глаза полны ужаса и боли, написанный на лице шок словами не передать. Поверила… Вот же засада…
Дурак я! Решил, блин, пошутить. А вышло все хуже некуда! И Яр ещё подлил масла в огонь…
Неправда это все! Неправда! Но по Мире вижу, не поверит мне. Я не смогу любимую переубедить. Она обожглась однажды, теперь на ледяную воду дуть будет. И подстраховывать себя по всем фронтам.
Да. Ольховский просил меня закрутить с Мирой. Это правда. Точнее, ее часть, которую так умело приподнес Ярослав. Скотина! Я тут за него задницу рву, а он…
Попляшет у меня! За все ответит! Только раны хоть немного подлатаю, а то едва стою.
Моему отчиму нужен выход на Вячеслава Михайловича, влияние на него. А в случае расхождения во взглядах ниточки для воздействия на него. Компрометирующее видео с участием его дочери как раз то, что надо. Баринов принципиальный и жесткий мужик. Если что решил, то так оно и будет.
Моему же отчиму требуется марионетка. Для этой цели он и привлек нас с Яром. Для сбора компромата и последующего шантажа.
Сначала Ольховский заставил помогать ему Яра. Мой сводный брат пытался выполнить волю отца. Он делал все, как ему велели, хотел и дальше быть образцовым сыном. Но не смог.
Яр влюбился в Миру, а необходимость ее дискредитировать уничтожала брата изнутри. Он стал вечно раздраженным, озлобленным на весь мир. Ступил на темную дорожку. Едва смог вытащить его оттуда.
Блин! С таким трудом вытаскивал брата, что просто ужас! Удивительно как вообще в этом бою. выстоять смог.
С какой-то стороны мне его даже жалко. Не хватило духа пойти против отца. Теперь расхлебываем последствия. Оба.
Нам еще повезло. Смотритель и старший оказались заядлыми любителями боев без правил. Они просадили целое состояние делая ставки на проигрыш моего сегодняшнего противника. Мы им бросили вызов, условие было простым. Если я побеждаю, они срывают куш и отстают от меня и от брата. После раздумий мужики согласились. Я отправился на ринг и победил!
— Так объясни, — просит Мира. Надежда в ее голосе добивает.
— Не могу, — говорю с надрывом. Не моя тайна. Мне отведена лишь второстепенная роль.
— Почему? — шепчет. В глазах застыло страдание. Ей больно. Мне тоже. Нашу боль не унять.
Она кусает губы. Я сжимаю кулаки. Душа без анестезии рвется на части.
Мне нельзя рассказывать правду. Рано. Слишком многое стоит на кону и я не могу рисковать полученным результатом. Ольховский должен верить мне до конца!
— Мира, доверься мне, — прошу ее. — Я тебя не предам и не обижу, — обещаю.
Как же мне хочется все рассказать! Что ее отец в курсе. Что мы действуем вместе. Что Ольховский-старший совсем скоро либо лишится бизнеса, либо предстанет перед судом. Как пойдет.
Но я молчу.
— Да пошли вы все! — окидывает нас с парнями взглядом, срывается с места и несётся к двери.
— Стой! — пытаюсь ее остановить. Но Мира слишком быстра, а я слишком слаб. Реакция нулевая.
Баринова проносится мимо меня. В глазах пеленой стоят слезы. Мне ее до одури жаль.
Она выбегает в коридор, бежит в сторону запасного выхода. Стройный силуэт хрупкой девушки теряется в темноте. Исчезает с поля видимости.
Засада! Мне нельзя ее упускать!
— Твою ж мать! — громко ругаюсь. Психую. — Парни! Не дайте Мире уйти! — произношу на повышенных тонах. — Ей нельзя находиться одной! Она без охраны! Люди отца сделают то, что не стали делать мы с Яром, — озвучиваю вслух жестокую реальность. — Найдите ее! — прошу. — Ну же!
В тот же миг Молот и Ванька срываются с места, Яр смачно ругается и бежит вслед на парнями. Я медленно сползая по стене опускаюсь на скамейку. Сил двигаться больше нет.
Слабость накатывает волнами. Боль пульсирует в конечностях. Прикрываю глаза, уплываю в темноту.
— Макс!
— Максим!
— Ольховский!
Меня тормошат, приводят в чувство, выдергивают из столь желанного забытья.
— Что? — с трудом разлепляю веки. Осматриваю склоненных надо мною парней.
— У нас большие проблемы, — говорит Ванька. Он хмур и обеспокоен.
— Где Мира? — выдавливаю из себя через силу. Голосовые связки не слушаются. Я охрип.
— Мне тоже интересно, — в раздевалку заходят Баринов-старший и Тарас Ильич. — Где моя дочь?