— Вы приехали к папе? — строю из себя саму невинность, сама же в голове прикидываю варианты как от мужчины сбежать.
— Нет, — отвечает. — Так где твоя охрана? — не унимается. Вот же ж… Гадство!
— Зачем? — спрашиваю непринужденно. — Здесь везде камеры, плюс консьерж. Он у нас бдительный, — только спит. Но об этом лучше промолчать. — Муха мимо не проскочит, — мило улыбаюсь.
Меня начинает потряхивать от перенапряжения. Волнения слишком много за вечер, справиться с ним уже толком не могу. Нервы сдали.
Ольховский подходит ближе, ещё раз осматривается по сторонам. Лицо серьезно, взгляд сосредоточен и хмур. Я инстинктивно отодвигаюсь от него дальше. Не помогает.
— Поднимайся, — обращается ко мне. — Я провожу тебя до квартиры.
— Спасибо, не стоит, — отказываюсь с самой невинной улыбкой на лице. — Я ещё воздухом не надышалась.
— Ничего страшного, — отвечает. — Тебя не спрашивают. Тебе говорят.
Берет меня под руку, дёргает на себя. Мне приходится подняться на ноги, иначе потом вывих лечить.
— Мне больно! — говорю недовольно.
— Потерпишь, — произносит негромко и строго.
— Да что вы себе позволяете?! — возмущаюсь. Изо всех сил стараюсь не поддаваться страху.
Пытаюсь выдернуть руку из цепкой хватки, но не выходит. Мужчина сильней. У нас завязывается нечто похожее на схватку, если мои жалкие попытки вырваться вообще можно так назвать.
Ольховский грубо держит меня, тащит в сторону припаркованного у подъезда автомобиля.
— Отпустите меня! — кричу. Мне страшно.
Как жалко, что сейчас шесть утра. На улице пусто. Никто меня не услышит.
— Замолкни! — рычит, продолжая тянуть меня за собой.
— Вы совсем с ума сошли? — пытаюсь достучаться до Ольховского. — Мой отец вас уничтожит!
— После того, что я с тобой сделаю, он слова поперек мне не сможет сказать, — ухмыляется.
Мурашки пробегают по коже от этой его злорадной ухмылки. Мне жутко настолько, что в голове каша. На удивление паники нет. Мой разум чист. Эмоции держу под контролем.
— Выпустите меня немедленно! — продолжаю брыкаться. Раз за разом дергаю руку, не останавливаюсь ни на миг.
Но Ольховский стальной хваткой держит меня. Не уйти.
До черного наглухо тонированного седана бизнес класса остаётся метров десять. Я упираюсь как могу, но даже если повисну, то Ольховский просто потащит меня дальше. Волоком.
— Можешь брыкаться сколько угодно. Тебе это все равно уже не поможет! — угрожает.
Моим поведением он крайне раздражен. Еще бы! Я не безмозглая овечка, которую можно спокойно забрать. У меня мозги есть! И я обязательно что-нибудь должна этими самыми мозгами придумать!
— Пожар! — начинаю вопить, что есть мочи. — Пожар!! — кричу изо всех сил.
Я когда-то давно слышала, что на зов о помощи никто не откликается. Не хотят вмешиваться, а потом и вовсе ни за что получать. А вот на крики о возгорании реагируют незамедлительно. Тут же бегут к окну, принимаются искать огонь.
Все же своя шкура дороже. Ведь если кому-то помощь нужна всегда можно проигнорировать. С тобой ничего не случится. А вот если огонь вырвался из-под контроля, то плохо придется всем.
Мощный рывок и я лечу в сторону разозленного мужчины. Встречаемся взглядами. В моем невиданный раньше страх, в его злость и ярость.
— Ты что творишь? — рычит смотря прямо мне в глаза.
— Спасаюсь, — отвечаю дёргая руку. Я уже не особо надеюсь на результат, но происходит чудо и мне удается вырваться из захвата. Доля секунды. Мгновение. И я снова в плену. Блин!
— Шутки закончились! — рычит Ольховский перекидывая меня через плечо.
Меня накрывает волной животного ужаса. Я начинаю извиваться, кричать, бить кулаками в широкую спину, дергать ногами. Но все не то. Ничего не помогает. Я слишком слаба.
Глава 47. Мира
— Отпусти. Мою. Дочь! — по округе разлетается грозный рык. Даже мне от него становится страшно.
Богдан Глебович замирает на миг. Оборачивается. Видит моего отца. На лице появляется злая усмешка.
Я выглядываю из-за мужского плеча, встречаюсь с папой взглядом и успокаиваюсь. Меня вытащат. Отец не допустит, чтобы со мной что-то случилось.
Из припаркованного рядом авто выходят Ванька Радько и Молот. Они встают по разные стороны от Баринова. Охрана располагается за ними.
От папы исходит уверенность и спокойствие. Я не представляю ситуацию в которой он бы вышел из себя.
У Ольховского шансов нет. Мой несостоявшийся похититель однозначно проиграет. Ему не справиться ни с охраной, ни с папой. Скрутят в два счета и заставят за содеянное отвечать.
Только почему-то мужчина совершенно не хочет этого осознавать. Ему путь за решетку заказан.
— Баринов, ты опоздал! — заявляет с победным видом. — Твоя дочь у меня и просто так я ее отдавать не намерен! — Он меня практически запихал в салон. Осталось немного и можно будет захлопнуть дверь. Брыкаюсь как только могу.
Папа неимоверно вовремя приехал! Сейчас я непомерно ему рада. Парням тоже, хоть и обидели они меня знатно. С этим разберемся. Раз они с папой, так, может, я по-прежнему знаю не все?
Машину, где меня удерживают, окружили. Меня спасут! Вытащат. Не упустят.
Как же вовремя все появились! Ещё пара секунд и нас было бы уже не найти.
— Богдан, не дури, — спокойный расчётливый голос отца пробирает до мурашек. В нем столько власти и силы, что словами не передать. — Я ж все равно найдут тебя. И уничтожу.
— Ты в этом настолько уверен? — ухмыляется Ольховский. Его глаза бегают из стороны в сторону, он ищет лазейку. Хочет сбежать.
— Ты слишком плохо знаешь меня, — заявляет папа. Его энергетика с ног сбивает. Баринов непомерно силен.
Слушаю мужскую перепалку и думаю как бы сбежать. Хоть разумом я понимаю, отец на тормозах ситуацию не спустит. Но я не намерена рисковать. Оставаться у Ольховского в лапах не собираюсь.
— Не спорю, — Богдан Глебович переключает внимание на моего отца. — Но и меня ты тоже недооцениваешь, — опасно щурится.
Смотрит вперёд, озирается по сторонам. Хмурится. Такое ощущение словно он кого-то ищет и никак не найдет.
— Где мои сыновья? — впивается взглядом в своего противника. Тот стоит ровно и прямо. Он непоколебим.
Меня гордость берет за то, что я Баринова. Хоть Вячеслав по факту мне отчим, но оттого меньше я его не люблю.
— Почем мне знать? — ухмыляется. — Это ведь ТВОИ сыновья. Не мои.
Слушаю спор двух взрослых мужчин, бессмысленный и бестолковый. Ольховский гад! Я даже подумать никогда не смогла, что человек способен на откровенную подставу. Выкрасть меня, подставить отца… Бред, да и только!
Но просить сыновей соблазнить и опорочить дочь конкурента ещё хуже. Ума не приложу, как подобное рождается в голове.
Большие деньги. Большие проекты. Риски тоже большие. Когда на кон поставлено все и ты проигрываешь, то пойдешь на любые ухищрения. Особого выбора нет. Так что чему тут удивляться?
— Они предатели, а не сыновья! — выплевывает с презрением. — Никчемные создания!
Слушаю и глаза от удивления лезут на лоб. Разве можно так говорить о своих детях? Он же отец! Опора и сила своих сыновей. Тот, к кому они в первую очередь приходят за помощью. За советом.
Мда. К такому, как Богдан Глебович не то, что за советом, к нему вообще ни с чем приходить не хочется.
Мой родной папа погиб. Это было давно и обстоятельства его смерти до нельзя мутные. Тела до сих пор никто не нашел. Если бы не Вячеслав Михайлович, то я даже не представляю как сложилась моя судьба. Баринову я обязана совершенно всем. Он спас меня.
И судя по всему, спасет снова. Вот такой у меня отец.
— Дурак ты, Ольховский! — произносит с печалью. — У тебя замечательные парни. Только нужно было с ними общаться по-человечески, а не как марионеток использовать.
— Да что б ты понимал! — прыскает.
— Эту фразу адресуй себе, — парирует отец.
— Двигайся! — Богдан Глебович обращается ко мне. Грубо толкает. Я упираюсь. Не хочу лезть глубже в салон.
Ольховский собирается сесть в авто и рвануть отсюда. До меня это только что дошло.
— Папа! Он собирается уехать! — кричу.
— Богдан! Немедленно освободи Миру! Иначе я буду вынужден применить силу, — угрожает.
— Да пошел ты! — кидает Ольховский садясь в салон. — Двигай! — обращается к своему водителю. Тот все это время сидел словно статуя за рулём.
— Не поеду, — отрезает жёстко.
— В смысле? — округляет глаза Богдан Глебович. Он крайне удивлен.
— Мира, выходи из салона, — водитель обращается ко мне.
Мы на мгновение пересекаемся взглядами и у меня екает в сердце. Внутри просыпается давно забытое чувство. Ощущение безопасности. Любви. И непомерного счастья. Которое было в далеком детстве.
— Мира! — говорит уже строже. — Выходи!
Щёлкают замки, он снял блокировку. Ольховский хватает меня за руку, я вырываюсь. Водитель разворачивается и блокирует меня от своего начальства.
— Живей! — рявкает грозно. Я в тот же момент выскакиваю из салона авто.
Двор наполняется низким урчанием мощного автомобильного двигателя. Переключает внимание на себя. Оборачиваюсь и вижу, что на меня на большой скорости летит жёлтый спортивный седан. Доли секунды хватает, чтобы понять чья именно это машина. Встречаемся с Максом глазами. Мы оба прекрасно понимаем, что мне не удастся отпрыгнуть. А он не сможет затормозить.
Глава 48. Мира
Зажмуриваюсь. Скукоживаюсь. Сжимаюсь в комок. Готовлюсь к неотвратимости столкновения. Прощаюсь с жизнью.
Жаль, что не успела повзрослеть. Не успела сказать папе как сильно люблю и ценю его. Все, что он для меня сделал.
Жаль Стасика. Он слишком мал, чтобы понять как сильно его любила мама. Которую он так и не узнает…
Надеюсь, Маша заменит малышу меня. Я знаю, она будет очень стараться. Как в свое время папа заменил мне родного отца. Уверена, мой сын ни в чем не будет нуждаться.
Единственное, чего у него никогда не будет, так это своей мамы. Той, которая до Луны и обратно любит его.