Но я хотела бы, чтобы Богдан разделил со мной это мгновение.
— Иди ко мне, — позвала я.
— Хочешь меня?
— Хочу… Люблю. Хочу… Иди ко мне прямо сейчас! — потребовала я.
Богдан поцеловал меня особенно жарко там, внизу, и поднялся, нависая надо мной. Его большое, тренированное тело взрослого мужчины пленяло мой взор, мысли туманило… Я смотрела на него, сгорая от страсти, и тело пульсировало там, где моего бедра требовательно касалась напряженная плоть.
Сердце билось словно сумасшедшее.
Внушительный требовательный толчок заполнил меня целиком.
— Боже, — вскрикнула я, ощущая его в себе так, как никогда раньше.
Он такой…
О, не сдержать стонов восторга.
— Я без защиты. Но нам уже можно, да? Да? — требовательно пытал меня, сжимая ягодицы ладонями и двигаясь без остановки.
— Да… — сдалась я. — Да…
Мои пальцы гладили его широкую спину, царапали немного, ритм движений стал частым, быстрым.
Под кожей вспыхнуло пламя, мышцы свело сладкой судорогой, и я точно знала, что Богдану в этот же миг было так же хорошо, как мне!
***
Потом мы еще долго лежали и неспешно ласкали друг друга, много целовались и говорили обо всем, делились планами. После этого Богдан предложил прогуляться.
Мы дышали свежим, морозным воздухом: скоро Новый год, и я больше всего на свете хотела встретить его с Яной и Богданом. Просто наряжать елку, развешивать гирлянды, делить мандаринки… и расставлять праздничные свечи на столе.
— Я должен кое-что сказать тебе. Это касается нашего прошлого… Я виноват больше, чем ты думаешь.
Мое сердце заныло: что еще? Неужели испытания не закончились?
Глава 36
Она
Богдан глубоко вздохнул и повторил загадочную фразу:
— Я виноват больше, чем ты думаешь. В том, что случилось с тобой, есть моя прямая вина. Признаться честно, я узнал об этом только сегодня и поверил с большим трудом. Это было как гром среди ясного неба. Шок, боль, агония… Непонимание — почему так, а потом… Все встало на свои места. Иначе и быть не могло. И я не перестану себя винить за то, что был настолько слеп и не видел этого раньше.
Я дотронулась до его руки. Несмотря на легкий мороз, у него были горячие руки, от ладоней даже шел пар. Я просто вложила пальцы в его ладонь, он схватил ее, поднес к губам и начал целовать мои пальцы, как безумный.
— Виноват. Я так виноват, Настя!
— Богдан, ты говоришь загадками и даже немного пугаешь меня.
— Прости…
Он крепко обнял меня, поцеловал тягуче и только потом признался:
— Этот Алексей, взявшийся словно из ниоткуда, был подставным лицом. Его единственной целью было соблазнить тебя и рассорить меня с тобой. Любой ценой. На прямые подкаты ты не поддавалась, тогда в ход пошли грязные методы. Ты никогда не интересовала его сама по себе, поэтому он сразу после тех событий пропал. Тогда все… — вздохнул. — Все было умело подставлено. От и до! Я знаю, кто был заказчиком этой мерзкой подлости.
Дементьев замолчал и мрачно произнес.
— Мои родители.
Я отшатнулась от Богдана в легком шоке, он сжал пальцы на моих плечах:
— Прошу, не уходи. Постой. Настя, я и понятия не имел о том, что это были они. Ни малейшего подозрения не возникло. Я бы и не узнал, если бы сегодня отец случайно не оговорился! Прошу, дай мне шанс. Не бросай меня… Я люблю, люблю тебя! Дочь безумно люблю. Ты нужна мне, как воздух. Дай же мне шанс доказать, что я тоже тебе нужен?
Его слова тронули меня за сердце.
Когда говорят о любви, чаще всего говорят «я хочу тебя, ты нужен или нужна мне», но как мало людей заботятся даже на словах о том, чтобы самому быть нужным, важным…
— Я не собиралась уходить, Богдан! Но я в шоке с того, что за этим стояла твоя семья. Бабушка и дедушка Яны? Об этом и подумать страшно…
— Понимаю. Мне стыдно, — Богдан уронил лицо в ладони. — Мне ужасно стыдно за их поступки. Они посчитали, что ты лишаешь меня перспектив и обеспеченного будущего… Думали, ты не чета мне и рассчитывали, что в дальнейшем я создам семью с девушкой своего круга. Вот только они просчитались, я так и ни с кем не мог сблизиться. Я считал, что ты разбила мне сердце, в то время как сам разбил твое, а родители… потоптались по твоей жизни. Как мне просить за это прощения?
— Никак. То, что сделано, уже не вернуть. Знаешь, я ведь сразу поняла, что не понравилась им, но тебе ничего не говорила, не хотела поссорить тебя с ними или выглядеть прилипалой, которая хочет понравиться всем и сразу. Я думала, со временем… мы понравимся друг другу. Теперь… Как сложно… Я хочу быть с тобой, Богдан. Но эти люди обрекли меня и Яну на годы… Годы одиночества! Я не смогу с ними общаться, слышишь? Я не хочу с ними общаться.. Не хочу, чтобы они лезли к нам с Яночкой. Если мы будем вместе…
Я набралась решимости и четко озвучила свою позицию. Черт побери, это счастье моей семьи, я хочу и буду бороться за то, чтобы оградить нас от гнилых и подлых людей.
— Если мы будем вместе, Богдан, я не хочу видеть их в нашем доме. Не позволю общаться с Яной и, тем более, нашим вторым ребенком. Надеюсь, ты меня поймешь.
— Я сказал им тоже самое. Я не хочу иметь с ними больше никаких дел.
Крепко обхватив лицо Богдана ладонями, я поцеловала губы мужчины. Наши рты соприкоснулись, языки заплясали в танце страсти, глаза сами по себе закрылись. Когда стало нечем дышать, пришлось разорвать поцелуй, с неба начал сыпать красивый, крупный снег.
— Как красиво, смотри…
— Да, очень-очень красиво, — отозвался Богдан, глядя мне в лицо.
— Оглянись. Мы будто в сказку попали.
Скоро все укроет новым, белым снегом, и заметет грязные следы прошлого. Пусть будет так, взмолилась я, прося у Бога немного чудес для нас с Богданом, для наших деток: пусть новая беременность будет без осложнений, и пусть Яночка поправится, это самое главное.
Со всем остальным мы обязательно справимся, будем беречь наше счастье.
***
Он
Спустя время
— Да вы издеваетесь! Что значит, простите, ваша елка отправилась не туда? Мне нужна моя ель. Моя прекрасная, мать вашу, живая ель! — ругнулся я в очередной раз, когда вместо внятного ответа наткнулся на блеющие оправдания службы доставки.
— Как можно елку потерять, Андрей? — спросил я, впрочем, не очень надеялся на ответ водителя.
Я просто был погружен в свои мысли и переживания.
Яне сделали операцию, она прошла успешно, к ней начала возвращаться чувствительность в ногах. Нашей дочери назначили курс реабилитации, а сегодня вечером ей разрешили побыть немного дома.
У меня полный багажник игрушек, мишуры и подарков. Я заранее обо всем позаботился и хотел появиться как человек-праздник, с шикарной елью. Мы бы наряжали ее… Впервые всей семьей — я, Настя, Яночка и кроха-карапуз, который уже рос в животике любимой.
Теперь праздник будет обгажен, и я не предусмотрел запасной вариант…
— Так сильно нужно елка?
— Очень нужна, Андрей. Ты же в курсе.
— Есть одно место. Но там незаконная продажа, сразу говорю. Плюс ель явно не какая-то супер редкая, а наша обычная лесная красавица.
— Давай хоть какую, Андрей… Поехали!
***
Ель удалось купить.
Честно говоря, с меня семь потов сошло, пока я оттащил ее к обочине и не представлял, как довезу эту махину на крыше машины.
Поискать доставку срочную? В такой час? Дольше ждать буду!
Едва я ступил на пешеходный переход, как слева раздался рев двигателя, и неизвестная машина… понеслась прямо на меня.
Глава 37
Он
Я рванул в сторону, но под грузом тяжелой елки уйти из- под удара было невероятно сложно. Я даже водителя разглядеть не смог — все произошло слишком быстро.
Рывок, рокот мотора — водитель не собирался тормозить или увильнуть в сторону. Напротив, он вжал педаль газа в пол, автомобиль ускорился и рычал, как исчадие ада, несясь прямиком на меня.
Росчерк серого металла, слепящий свет фар, удар…
Треск тошнотворный!
Во рту разлился привкус металла. Затылок больно приложился о заснеженную дорогу.
Перед глазами все померкло.
***
— Богдан Алексеевич! — раздался голос Андрея где-то рядом.
Я распахнул глаза: темное небо, на котором в городе почти не видно звезд, раскачивалось над моей головой. Через миг на фоне темно-синего, черного полотна появилось лицо водителя.
— Как вы?
— Я жив, — прохрипел, вдохнув морозного воздуха.
Осторожно пошевелил руками и ногами — двигаются. Приободрившись, я решился сесть. Голова ныла. Кажется, я наколотил здоровенную шишку, потому что прикоснуться к затылку было больно. Но координацию движений я не потерял, немного заторможенно, но без труда смог прикоснуться к лицу, достал кончика носа, ушей, ощупал себя.
Рассмеялся от счастья.
— Кажется, я отделался разорванным пальто, большой шишкой и несколькими ушибами! Веришь ли ты в такое?! А что же трещало…
— Елка, — скорбно вздохнул Андрей.
— Что?
— Ваша елка. Вы в сторону рванули, лихач елку снес. Вас немного задело, отбросило.
Я уронил лицо в ладони, рассмеялся так сильно, что даже прослезился — последняя елка, самая огромная, которую никто не хотел купить, кроме меня, спасла мне жизнь!
— Номер, марку машины запомнил?
— Марку, цвет запомнил, номера были сняты, — с досадой произнес Андрей. — Надо дать распоряжение, пусть поищут. Давайте с дороги отойдем.
Поднялся и заковылял на обочину. Довольно сильно ушиб копчик, а это такое противное место, болючее, ныло при резких движениях! В кармане пальто затрезвонил телефон, я достал его.
— Да ладно, — пробормотал я, увидев на экране номер телефона человека, у которого в прошлом мои родители делали «заказ» на решение проблемы с Настей.
Я не оставил это просто так, обратился к контакту позднее, узнав подробности. Выяснилось, там целая контора, занимающаяся обеспечением безопасности и решением «спорных вопросов». Именно так завуалированно они называли свои услуги любого характера — от проследить за чьей-нибудь частной жизнью и нарыть грязный компромат до варианта — сотворить тот самый компромат, если очень надо. Тогда я лишь узнал о судьбе Алексея, он давно снаркоманился и был захоронен в общей могиле, как бомж.