Хочу быть с ним?
Нет, это же бред! Так не бывает.
Я его любила. Главное здесь то, что любовь упоминается в прошедшем времени. Ведь так?
Кусаю губы, не находя ответов. Бегаю взглядом по салону авто, боясь замереть на фигуре Руслана. Нужно уходить. Нужно выйти на улицу. Хватануть воздуха. Сую ноги в кроссовки и, можно сказать, выпрыгиваю из машины, словно за мной гонятся, и торопливым шагом иду к дому не оглядываясь.
Взбегаю по ступенькам, тянусь к дверной ручке, но вместо того, чтобы оказаться дома, оказываюсь прижатой к стене прямо на веранде.
Когда он успел выйти из машины? Как смог так бесшумно подкрасться?
Хотя… У меня так долбит пульс, что я ни черта больше не слышу. Только свое глупое сердце, только его.
Рус зажимает меня у стены. Накрывает собой, не давая возможности выбраться.
Я не могу его оттолкнуть. Не могу на него не смотреть. Он связал меня по рукам и ногам сейчас.
Глаза в глаза, и губы снова дрожат.
Сжимаю-разжимаю кулаки, хоть руки и продолжаю висеть плетьми по обе стороны моего тела.
— Что ты делаешь? — спрашиваю на выдохе. На это сил хватает. Только на это.
— Я соврал.
— Что? — спрашиваю, сама себя едва слыша.
— Для меня это значит. Очень много значит.
Сердце в этот момент болезненно сжимается, оно вот-вот проломит грудную клетку. Какая дикость! Какая блажь! Какой кайф!
Эйфория.
Я впадаю в эйфорию после его слов. Разум борется. Он изо всех сил сопротивляется, потому что мне претит сама мысль о том, что между мной и Градовым может быть что-то большее. Что мы можем быть кем-то большими, кроме как родителями прекрасной дочки.
Мотаю головой в знак несогласия. В знак протеста.
Он не должен был этого говорить. Не имел права, черт его возьми!
Я вылечилась. Я переболела. Я выстроила новую жизнь.
В этой, моей новой жизни, ему нет места! Как же он этого не понимает?
И тем не менее, где-то глубоко внутри, я чувствую сладость его слов. Они меня согревают.
Разум противится, но сердце, сердце будто предвкушает что-то большее, что-то, что нельзя описать словами, а лишь почувствовать.
И я чувствую. Чувствую его объятия, губы. Его тепло.
Меня трясет от избытка этих самых ощущений, и в какой-то момент я просто сдаюсь. Броня падает к ногам, ладони сами обхватывают его щеки. Пробегаюсь пальцами по стриженому затылку, ловлю его губы. Отвечаю. Жмусь к нему крепче, словно в первый раз, точно как много лет назад.
Слышу его дикий рык и покрываюсь крупными мурашками. Они, как иголки, вонзаются в кожу и вынуждают кайфовать от происходящего. Разум плавится, мозг паникует, а сердце не может нарадоваться происходящему.
Разве так вообще бывает?
Задаюсь этим вопросом, рассматривая Руса замутненным взглядом. Во мне так много чувств сейчас, что я едва стою на ногах. Если бы он не прижимал меня к стене, давно бы уже рухнула на пол.
— Давай попробуем еще раз, — произносит, глядя мне в глаза. У него все такой же грубый, отрывистый, но глубокий голос. Он проникает в глубины сознания, оседает там и закрепляет в голове эту мысль.
Теперь я ее допускаю. Теперь она мне не претит.
— Я не знаю, — качаю головой из стороны в сторону. — Прошло слишком много времени…
— Я не предлагаю тебе продолжить начатое. Я предлагаю начать заново.
Рус ведет ладонью по моей талии и впивается пальцами в голую кожу под кофтой. Только сейчас понимаю, что его руки проникли глубоко за пределы моего пальто, а я даже не заметила этого. Как и порывистого ветра, что раздувает волосы и щиплет кожу на щеках.
— Я был уверен, что больше ничего к тебе не чувствую. Я себя в этом убеждал.
— А теперь? — шевелю губами, пытаясь выдавать звуки.
— Не убедил.
Тяну воздух через нос. Мелкие, быстрые вдохи. В голове хаос.
Нужно что-то говорить, но язык будто к нёбу прилип.
— Мне… Мне нужно время. Я не знаю. Я ничего не соображаю сейчас. Понимаешь?
Руслан кивает и убирает от меня руки. Делает полшага назад, оставляя мое тело прижатым к стене.
— Понимаю, — соглашается, оглядываясь на свою машину.
Уедет?
Пусть уедет. Я хочу, чтобы он уехал.
— Ты права, — снова соглашается. — Просто знай, что ты и Яся — самое дорогое, что у меня есть.
Вздрагиваю от этих слов. Хватаю губами воздух и не могу поверить в то, что он действительно их произнес. Зачем же так жестоко? Зачем так обнажать душу сейчас? Это манипуляция, да? Снова?
Качнув головой, нащупываю дверную ручку и поворачиваю ее в сторону. Дверная личина щелкает.
— Давай попьем кофе и… спокойно поговорим, — произношу уже спокойней и толкаю дверь.
Стараясь больше не коснуться Руслана, прохожу в дом. На ходу снимаю пальто и поднимаюсь наверх, чтобы поблагодарить и отпустить няню.
Когда спускаюсь, Руслан сидит на кухне. Ровно на том же самом месте, где пару часов назад сидела моя мать и сознавалась в своих грехах.
Мотнув головой, отделываюсь от этого воспоминания и запускаю кофемашину. Потом в какой-то момент воспоминаю, что Рус не пьет кофе, и ставлю чайник.
Градова чувствую за своей спиной почти сразу. Прикрываю глаза, собираясь с мыслями.
— Присядь, — Рус кладет ладони на мои плечи, а потом разворачивает меня к гостиной. Туда и направляет.
Оказавшись в центре комнаты, понимаю, что пустить его ночью в дом было ошибкой.
— Я на диванчик, — улыбаюсь и, увернувшись от его прикосновений, усаживаюсь. Правда, Градов сразу садится рядом, и я жалею, что не выбрала кресло.
— Я понимаю, как все это выглядит, Настя, — начинает почти сразу. — И своей вины во всем этом я не отрицаю. Вероятно, настоящие мужчины так себя не ведут. Они идут до конца во всем и не боятся последствий. В моем случае вышло иначе. Просто знай, мне стыдно и стремно, перед тобой и перед Ясей. Я, наверное, не заслуживаю такой крутой девчонки, как она, но хочу сказать тебе спасибо, что ты позволила мне ее узнать. Позволила быть с ней рядом сейчас…
— Пожалуйста, — чувствую, как моих губ касается улыбка. — Спасибо, что не оттолкнул ее. Она очень тебя любит.
— Она так сказала?
— Это очевидно, Руслан, — качаю головой. — Спасибо, что стараешься. А что касается нас…
— Ничего не говори сейчас. Просто подумай на досуге о том, что я сказал. Я приму любое твое решение.
48
Просто подумать…
Ну да, это ведь так просто!
Прижимаю ладонь ко лбу и прислушиваюсь к звуку кофемашины. Семь утра. Ненавижу ранние подъемы, но уже две недели просыпаюсь в шесть тридцать, словно по будильнику. Просто открываю глаза. Лежу так, глядя в потолок минут десять, а потом слоняюсь по дому. Пью кофе, гуляю с собакой. Эту чу́дную чау-чау Градов оставил Ярославе…
Тру лицо и беру чашку горячего латте в руки.
Радует, что сегодняшний подъем в такую рань — не напрасная трата времени. Сегодня у Яськи выпускной в детском саду. На календаре двадцать пятое мая. Осталось буквально несколько часов детсадовской жизни.
Даже не верится, что в сентябре моя крошка пойдет в первый класс. Время летит стремительно. Я ведь только недавно укачивала ее в колыбели, учила ходить, говорить, а она теперь практически первоклашка!
Семь лет пролетели как один день. Как один вдох, с того момента, как я узнала, что стану мамой, и до сегодняшнего дня.
Бросаю взгляд на часы и вздрагиваю: Руслан должен вот-вот приехать. После нашего с ним разговора в этой самой гостиной, посреди которой я сейчас стою с чашкой кофе в руках, наше общение свелось к минимуму. Это не было каким-то моим волевым решением, скорее, стечением обстоятельств. Мне очень хотелось от него спрятаться, но все вышло куда проще. Шелест загрузил Градова настолько, что у него сейчас практически нет возможности отлучаться с базы, потому что до боя остался месяц.
Яська, конечно, очень этим недовольна, и приходится часто напоминать ей и разъяснять, что папа про нее не забыл, просто у него сейчас очень, очень много сил уходит на тренировки. Она вроде понимает, но дня через два этот разговор у нас с ней повторяется.
— Мама, ты где?
Слышу крик дочери и поднимаюсь на второй этаж.
— Тут я. Тут, — заглядываю в детскую. — Все, ты проснулась?
— Ага. А папа где? — трет глаза.
— В пути. Давай пока в душ, и начнем собираться. Сейчас Катя приедет, прическу будем делать.
— Ура!
Яра спрыгивает с кровати и бежит в ванную. Она знает, что Катя — мой стилист и собирает меня почти на все мероприятия.
Улыбаюсь, глядя на выбегающую из спальни дочь. Правда, эта улыбка гаснет, как только я замечаю подъехавшую машину Руса в окно. Не то чтобы между нами теперь есть какое-то напряжение… Хотя кого я обманываю?!
Заглядываю в ванную, чтобы проверить Ярославу. Помогаю ей помыть голову и, замотав дочку в полотенце, отправляю надеть домашнюю футболку и шорты. Сама же спускаюсь. Проскакиваю на кухню, убираю чашку в посудомойку и почти сразу чувствую присутствие Руса у себя за спиной.
Оглянувшись, только убеждаюсь в своей правоте. Руслан стоит в дверном проеме.
— Доброе утро, — взмахиваю рукой и, оттолкнувшись от столешницы, разворачиваюсь к Градову лицом.
— Доброе.
Руслан кивает и проходит вглубь кухни. Ставит на бар огромный розовый пакет.
— Как дела? — спрашиваю миролюбиво. Даже не нервничаю, ага.
— Нормально. Твои?
— Лучше всех, — глупо хихикаю и крепко сжимаю в руках свой телефон. — Ярослава наверху.
— Хорошо.
Руслан снова кивает. Я жду, что он пойдет к дочке, но он этого не делает. Продолжает стоять напротив меня. Совсем близко.
— Не хочешь сегодня поужинать? — спрашивает, просто прожигая меня взглядом.
— Сегодня Яськин день, и мне…
— Вечером, Настя, — Рус ухмыляется. — Она в это время уже будет спать.
— Нужно согласовать с няней, позвонить ей…
— Она согласна.
— Ты ей звонил?
Чувствую, что меняю тон. Звучу как истеричка. Будто Градов не имел права так делать. А он и не имел, он с нами не живет. Я сама решу, когда нам нужна няня, а когда — нет!