Правда, почему-то Бильт не упомянул, что люди на востоке бежали от военных своей же страны, от бомб Нацгвардии, от беспредела карательных батальонов. А жители запада Незалежной традиционно поехали в Европу на заработки.
Приехавшие на заработки в Польшу украинцы готовы работать и день и ночь за почасовую оплату в 11 злотых (около 150 рублей) в час, выполняя любую черную работу. Кто-то, например, зарабатывает тем, что собирает мусор на железной дороге после местных ремонтников. Задачей работников является пройти по перегону и собрать полностью весь металл, мусор, бутылки, упаковки из-под воды, упаковки от сигарет, то есть все то, что оставили за собой железнодорожные работники. Украинцы в Польше не чураются самой грязной работы, даже собирать бычки во дворе жилых домов.
В Россию тем временем на заработки приезжают люди из бывших советских республик Средней Азии: Киргизии, Таджикистана, Узбекистана и других.
Зачем гастарбайтеры приезжают в Россию? На какую работу они согласны?
Гастарбайтеру Довлату Курбанову 21 год. В 17 лет он бросил военное училище в Таджикистане и отправился в Москву на заработки. Довлат говорит, что в их стране за работу платят очень мало и таджики приезжают в Россию, чтобы заработать на кусок хлеба и помогать своей семье.
Четыре года Довлат строил чужие дома, недавно решил переквалифицироваться. Его взяли в бригаду отделочников для новой элитной квартиры. Прораб пообещал хорошие деньги – 190 тысяч рублей. Строители сделали всю самую сложную черновую работу, и тогда выяснилось: платить за это никто не хочет. Прораб у заказчика деньги получил, а отдавать зарплату бригаде он и не собирался. Тавербаю Облаеву из Туркменистана работодатели также не заплатили. Оставшись без честного заработка, он решил раздобыть деньги иначе, хотя бы на хлеб.
Тавербай просто вышел утром на улицу. Его жертва, немолодая женщина, даже не успела позвать на помощь. Он ее не ударял, просто вырвал сумку, после чего женщина просто упала. Главной добычей стала целая россыпь таблеток и 900 рублей. Этих денег Тавербаю хватило бы на несколько дней, но потратить их гастарбайтер не успел.
По словам Виктора Максимова, руководителя пресс-службы УВД по САО г. Москвы, таких случаев сейчас достаточно много в связи с финансовым кризисом. Приезжие от безысходности совершают эти преступления, то есть выходят на улицу и начинают грабить. Им элементарно есть хочется, не говоря уже о том, что у них нет денег на обратную дорогу.
Они выходят на преступную дорожку от голода. А еще из зависти к тому, кто живет лучше, богаче, сытнее, кто просто больше зарабатывает. Оказывается, здесь, в России, и в Москве особенно, не текут реки с молочными берегами. Здесь деньги нужно зарабатывать тяжелым трудом. А ведь город большой, соблазнов много. Вот они идут, видят эти роскошные витрины, видят хорошо одетых людей, шикарных женщин. И у них внутри возникает один из самых страшных пороков человечества – зависть. Число совершаемых гастарбайтерами преступлений растет с каждым днем – такова статистика экономического кризиса. Сам Довлат уже не раз пожалел, что приехал в Россию, и хочет вернуться домой, он уверен – грабить не пойдет. Последняя надежда – на помощь земляков, поэтому он каждый день приходит в центр общественного движения «Трудовые мигранты Таджикистана».
Каромат Шарипов
Каромат Шарипов, руководитель общественного движения «Трудовые мигранты Таджикистана», решил выяснить, куда делись деньги соотечественника. Он попросил Довлата объяснить, почему ему не выплатили зарплату и были ли на то какие-то причины, но единственное, что Довлат мог предъявить, – договор, написанный от руки. Даже такую бумагу Довлат считает документом, хотя для его работодателя это скорее всего филькина грамота.
Каромат Шарипов позвонил в фирму, в которой работал Довлат, и попросил объяснить, в чем причина того, что организация не может произвести расчет с гражданином Курбановым, гражданином Таджикистана. Организация подтвердила факт того, что с гражданами Таджикистана, которые работали на объекте, до сих пор не был произведен расчет. Ответ на вопрос, куда дели деньги, Довлат так и не услышал, правда, ему пообещали встречу с прорабом. Это хоть и небольшой, но все-таки шанс получить зарплату, а значит, вернуться на родину.
Государственная жилищная инспекция столицы бьет тревогу: в 92 % проверенных новостроек обнаружили недоделки и дефекты. Системы тепло-, водо– и электроснабжения в неудовлетворительном состоянии, кровельные покрытия протекают, подвальные помещения затоплены. Жить в таких домах невозможно, а подчас и опасно. Почему новые дома сразу требуют ремонта, кто так строит и кому закон не писан?
Три дома на Мичуринском проспекте в Москве под злополучным номером «13», как паруса «летучего голландца». Об их существовании знают, похоже, только жильцы. На фасаде – стандартная табличка, а в документах стоит странная запись. Дом числится как объект 229а, а не как дом 13, корпус 3. Потому что в базе данных Федеральной регистрационной службы этого дома нет.
Этого дома нет на карте, о нем не знают службы спасения. Однако почти все квартиры – а их 220 – уже заселены. Последние два года фирма-застройщик не может сдать дом в эксплуатацию. Причина – многочисленные недоделки.
Зампредседателя домкома столичной новостройки Лариса Корсунская утверждает: чтобы перечислить все строительные изъяны, не хватит пальцев на руках. За два года строители не удосужились изолировать электропроводку, наладить системы пожарной безопасности и привести лифты в рабочее состояние. Лампы не горят, мусоропровод запаян. При таких огрехах строительства и отделки Госстройнадзор просто не может принять дом в эксплуатацию. Однако жильцов в несданную новостройку все же вселили и даже прописали. Вот и запутались чиновники – по одним документам дом стоит, а в других его нет и в помине.
В течение двух лет дом никак не могут сдать эксплуатационные организации, и когда возникает какая-то проблема, то эксплуатационная организация отсылает к инвесторам, которые якобы должны что-то с этим делать. В свою очередь, инвесторы отправляют людей обратно в эксплуатационную организацию. Разрешить проблему новоселов должен сам застройщик. Неполадки устранить, дом сдать. Но у фирмы на это денег нет. 220 квартир оставлены на попечение бригады строителей, однако они справиться с такой ответственностью не в состоянии.
Устранять все поломки в этом доме, как и в любом другом, конечно, должны профессионалы. Однако жильцам пока приходится рассчитывать только на себя. Остается только удивляться – кто так строит?
На стенах в подъезде – надписи, увековечившие имена строителей.
Незанятые квартиры должны, по идее, быть опечатанными, потому что департамент их еще никому не предоставил. На самом деле тут проживают эти гастарбайтеры-строители. Тут груды мусора, грязь, тараканы. Нанимать трудовых мигрантов строительным фирмам просто выгодно. Десять гастарбайтеров обойдутся куда дешевле, чем один профессионал с дипломом.
По числу трудовых мигрантов – а их более 12 миллионов человек – Россия занимает второе место после США. Но на волне кризиса из России были выдворены 8 миллионов иностранцев. Таким образом, ФСБ и другие ведомства отстояли приоритетное право российских граждан на трудоустройство. Однако далеко не все лишенные работы граждане братских стран вернулись на родину. Там кризис еще острее, утверждают эксперты. Оставаясь в России, трудовые мигранты вынуждены либо работать незаконно и за копейки, либо выходить на «большую дорогу».
На самом деле мигранты получают где-то 30 % от суммы, которую получают сегодня российские граждане. По закону работодатель должен заплатить госпошлину и обить порог не одного госучреждения. В этой ситуации и сами гастарбайтеры, и их наниматели предпочитают решать проблемы без лишних хлопот, обходя закон при помощи взяток, и оставшиеся 70 % зарплаты нелегальных работников идут на взятки чиновникам.
Возможно, гастарбайтеры и не хотят быть нелегальными, просто бывает, что они приходят к работодателю, им говорят: «Давайте работайте. Давайте документы, мы временную регистрацию и разрешение на работу сделаем». Проходит время, и ничего нет. Хорошо, если потихоньку деньги платят. И после этого говорят: все, вы свободны. А где разрешение на работу, а регистрация? А не сделали. Это изначально делается, чтобы просто выкинуть людей, и все.
Обычная российская история с нерусским акцентом – трудовые мигранты пытаются вернуть свои деньги. Один из таких несчастных после приезда из Таджикистана почти полгода проработал на стройке в центре Москвы. Когда заказ был выполнен, работодатель сослался на строительный брак и деньги платить отказался. В здании до сих пор ведется ремонт. Но основное строительство уже завершено. Часть помещений даже сдается в аренду.
Но строитель уверен – свою работу он выполнил качественно. За несколько лет гастарбайтер научился всему, что требуется от строителя. Но он вряд ли получит заслуженное вознаграждение. Никаких официальных документов у него нет, а значит, нет и доказательства проделанной работы.
На городских и частных стройках трудится больше половины всех гастарбайтеров. Сколько из них при поступлении на работу умеют класть кирпич, не знает никто. Навыки профессии эти рабочие получают уже на практике, когда строят наши дома. А умение красить и штукатурить отрабатывают на квартирах россиян. Ведь для того, чтобы обучать и зарегистрировать, работодателю надо иметь приличную сумму, он должен эти деньги перечислять на обучение в бюджет России или платить налоги. А зачем это ему надо? Он этого делать, конечно же, не будет.
Чем может обернуться работа непрофессиональных строителей, специалисты знают наверняка. Самое страшное – деформация и даже обрушение здания. Однако многие дефекты сразу незаметны и проявляются уже после того, как в новый дом въедут жильцы. Устранять недоделки новоселам приходится своими силами и за свой счет.
Условно качество строительства можно разделить на две составные части: первая часть – вопрос безопасности здания, сооружения, а вторая часть – потребительская. В новой системе технического регулирования, которая введена в РФ после принятия закона о техническом регулировании, вопросы, связанные с безопасностью объекта капитального строительства, регулирует государство, а что касается потребительских свойств – это вопросы застройщика и местных органов власти.